Алексей Вербов: «Мой стиль не заставлять игроков, а убеждать и вовлекать»

Алексей Вербов: «Зенит-Казань» — особенный клуб в моей карьере, в котором я провел 8 лет» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Готов был остаться в «Кузбассе» еще на год»

— «Я понимаю, почему он возвращается в Казань. Это не только спортивные причины, но и семейные», — сказал нам в интервью исполнительный директор «Кузбасса» Сергей Ломако. Что могло вас задержать в Кемерово?

— Внутренне я был готов провести в «Кузбассе» два сезона. У меня большая семья в Москве и больше двух лет прожить с ней на таком большом расстоянии было бы слишком тяжело. Изначально были такие мысли. И все шло именно по такому сценарию — мы хотели продлить контракт, но неожиданно пришло предложение из Казани. Помню свою реакцию. В первую минуту пульс, наверное, был 180–200 ударов. «Зенит-Казань» — особенный клуб в моей карьере, в котором я провел 8 лет. Очень рад, что Сергей Ломако с пониманием отнесся к моему решению. От «Кузбасса» у меня остались самые положительные впечатления и воспоминания. У команды классные болельщики, очень преданные. Также «Кузбасс» выделяется современным и профессиональным подходом в работе. В эту команду сложно не влюбиться.

— Слухи о вашем возвращении в Казань появились в феврале…

— Я сразу сообщил об этом руководству «Кузбасса» и игрокам, хотел быть честным со всеми. Переговоры в середине сезона и раннее подписание контрактов — это, наверное, не совсем правильно, но таковы нынешние реалии. Если бы это было регламентировано, то все придерживались бы правил, а так и клубы, и игроки, и тренеры хотят поскорее определиться со своим будущим.

— Какие чувства вы испытывали перед матчем с Казанью в «Финале шести» чемпионата России, понимая, что можете оставить себя же без Лиги чемпионов?

— Мне кажется, это история для журналистов и болельщиков. Друзья тоже подшучивали, но я быстро закрывал такую тему. На тот момент я жил только «Кузбассом» и его результатами — иначе и быть не могло. Посторонних мыслей не возникало. Из штанов выпрыгивал ради победы. Теперь стану прикладывать максимум усилий, чтобы добиться успеха с Казанью и вернуть команду в Лигу чемпионов.

— Как считаете, Алексей Обмочаев вернулся на уровень времен Олимпиады-2012?

— Я очень рад, что «Кузбасс» вернул его в большой спорт. Вижу, что он счастлив играть и находиться в команде. При правильном отношении к делу у него есть шансы вернуться на уровень 10-летней давности. Желаю ему успеха и продолжения работы в том же духе, что в прошлом сезоне.

— Игорь Кобзарь был капитаном «Кузбасса», сборной России, теперь — петербургского «Зенита». Почему?

— Все просто — он хороший капитан. Во-первых, у него есть харизма, лидерские качества, он умеет вести команду за собой. Во-вторых, он любит заниматься раздевалкой, создавать правильную атмосферу, придумывать мероприятия для тимбилдинга. У него хорошие организаторские способности. Наверняка это чувствуют и партнеры по команде, которые его выбирают. Когда я пришел, мы снова провели голосование, и его выбрали большинством. Я считаю, что капитан должен определяться только так. У меня с Кобзарем были отличные отношения, он хорошо помогал.

— Вы работали с новым коллективом. Кого из игроков открыли для себя с новой стороны?

— Это вообще очень интересный процесс. Некоторые ребята закрытые, в своем мире. Другие максимально открыты и хотят взаимодействовать. Со всеми пытаешься найти точки соприкосновения. Хулио Веласко вообще говорил, что на создание сильного коллектива нужно два-три года. Должно пройти время, чтобы тренер разобрался в игроках. Они тоже должны понять его требования, привычки, отношение к разным вещам. И это не вопрос двух-трех месяцев.

«Кристенсон удивил в «тренажерке». Несмотря на свои антропометрические данные, он работает с большими весами — все ребята в шоке» Фото: vc-dynamo.ru

«Компьютер Кристенсона работает очень быстро»

— Как изменится игра «Зенита» в новом сезоне?

— Основная цель — ускорение игры с сохранением всех наших лучших качеств. Мы хотим максимально быстро доставлять мяч нападающему в удобную точку, чтобы дальше он использовал весь свой арсенал. Мы должны стать более быстрой и физически мощной командой. Выдержим прием с минимальным количеством ошибок, проблем в фазе «съём» не будет. А фаза «брейк» у нас одна из сильнейших в мире.

— Вероятно, реализация этой задачи во многом зависит от игры американского связующего Майки Кристенсона?

— Да, мы получили связующего с потрясающим техническим оснащением. И речь не только про передачу. У него все элементы на высочайшем уровне — блок, защита, подача. Связующий — мозг команды, который должен молниеносно принимать правильные решения. У Майки прекрасное аналитическое мышление. Компьютер у него в голове работает очень быстро! Плюс от него исходит уверенность, которую он транслирует на остальных. Еще Кристенсон удивил в «тренажерке». Несмотря на свои антропометрические данные, он работает с большими весами — все ребята в шоке.

— На презентации команды вы назвали Романа Порошина будущим российского волейбола. Сразу возник вопрос — как себя проявить за спиной Кристенсона?

— У Ромы складывалась непростая ситуация. У него был контракт с петербургским «Зенитом» еще на год, но там посчитали, что он не подходит под концепцию. И сам Порошин, и мы были заинтересованы в сотрудничестве. Разумеется, мы с ним все обсудили на берегу. Да, есть минус в том, что игрового времени может оказаться не так много. Но есть плюсы в плане личностного роста и развития. У него перед глазами имеется прекрасный пример — как и что надо делать. Когда много играешь, все свободное время уходит на восстановление. Когда меньше игровой практики, есть возможность корректировать технику, оттачивать мастерство через тысячи повторений. Не будем забывать, что у нас уровень конкуренции на тренировках зачастую выше, чем в играх. Это тоже плюс. Понятно, что игровое время не заменить, но мы знаем, как продуктивно для Ромы провести этот сезон. Я действительно считаю его очень перспективным.

— Прошлый сезон польский доигровщик Бартош Беднож провел очень скромно. Что побудило его оставить — контрактные обязательства или надежды, что он заиграет с Кристенсоном?

— И то и другое. У него, на самом деле, имелся действующий контракт еще на год. И неправильно ставить вопрос, с кем он будет играть лучше, а с кем хуже. Понятно, что мы стараемся подбирать спортсменов, подходящих друг другу, это основополагающее в тренерской работе. Тут и у меня есть мотивация вернуть его на уровень двухлетней давности, когда он ярко играл в «Модене» и сборной Польши. Ключевая задача тренера — достать лучшее из каждого игрока. Бедножа это особо касается. У него огромный потенциал, который не до конца удалось раскрыть в прошлом сезоне. Главное — он все понимает, и у него есть желание стать лучше.

Бартош Беднож и Дмитрий Волков Фото: vc-dynamo.ru

«Гребенников и Керминен украшают лигу»

— Летом вы сказали: «Поступок Воронкова с моральной стороны для нас неприемлем». У вас был с ним разговор?

— Состоялся короткий разговор. Условия, предложенные Питером, ему подошли больше. Честно говоря, не вижу смысла возвращаться к этой теме. Сейчас думаю о своей команде и ее игроках.

— Вы как-то назвали Эрвина Нгапета творцом. Кто творец в нынешнем составе «Зенита»?

— Наша цель — чтобы творила команда, а не отдельные личности. Если побеждаешь и не можешь кого-то выделить, значит, будешь меньше зависеть от кого-то. У нас много ярких индивидуальностей, но хочется, чтобы мы вместе были мощной силой и эффективной командой. Да, ушел Нгапет, который выполнял много черновой работы. Но на место Эрвина пришел один из самых сбалансированных и харизматичных доигровщиков мира, Дмитрий Волков. Он и Кристенсон — та свежая кровь, которая уже давно была необходима «Зениту».

— Трансферы каких легионеров, помимо Кристенсона, вы считаете главными для чемпионата России?

— Отмечу переход Жени Гребенникова в Питер и возвращение Лаури Керминена, который теперь может полноценно играть за «Динамо» в чемпионате России. Смотрел матч за Суперкубок России и получил истинное наслаждение от игры этих либеро. Безусловно, они украшают турнир. По первому матчу сильно впечатлил марокканец Мохаммед аль Хачдади из Белгорода. Посмотрим, что будет дальше. Бывали легионеры, которые резво начинали, но потом пропадали. Но в случае с ним такого произойти не должно — все-таки он и в Польше хорошо играл. Мне кажется, «Факел» взял интересного белоруса Владислава Бабкевича. Хорошее приобретение на перспективу.

— «Факел» — молодой, АСК — опытный, Питер — звездный. Какие эпитеты вам хотелось бы слышать о казанском «Зените»?

— Мощный, интересный, уверенный, куражный, позитивный, голодный.

— Дмитрий Волков в интервью сказал, что, работая с вами, хочет добавить в приеме. Что будете менять?

— Техника ставится в детско-юношеской школе. В молодежной лиге этап обучения еще продолжается, в 16–18 лет легче внести изменения. А в суперлиге в основном уже сложившиеся волейболисты. Менять годами сформированные навыки очень сложно. Но подкорректировать технику можно. Главное — желание игрока это сделать. В суперлиге тренеры в большей степени дирижеры. С французского языка это слово переводится как «управлять, направлять, руководить». Дирижер не учит играть на инструментах, а подбирает музыкантов и инструменты под свое видение. Так и в командах. У тренера есть коллектив, из которого он должен выжимать максимум, добиваться слаженности и доводить игру до совершенства.

«Оценка тренера только по результатам не может быть объективной»

— В чем заключается ваша тренерская философия?

— Основная цель — сделать лучше каждого игрока, с кем работаю. Хотя бы на один процент. Что касается стиля работы, то я предпочитаю не авторитарный, а коллегиальный. Важно не заставлять, а убедить и вовлечь. «Скажи мне — и я забуду, учи меня — и я могу запомнить, вовлекай меня — и я научусь», — следую этому высказыванию Бенджамина Франклина. Так продуктивность в разы увеличивается.

Конечно, важно и создание условий и атмосферы для качественного выполнения работы. Чтобы игроки шли на тренировки не контракт отрабатывать, а получать удовольствие от работы. Если спортсмены рады друг друга видеть, в коллективе хорошая атмосфера, то и на площадке будет самоотдача и взаимопомощь.

Еще стараемся работать над внутренней мотивацией игроков. Титулы, медали, кубки — это все внешняя мотивация. Но важно победить себя, постоянно развиваться, делать себя лучше изо дня в день. Опять-таки можно вспомнить высказывание Будды: «Победи себя и выиграешь тысячи битв». Если воплотить все это в жизнь, результат не заставит себя ждать.

— Пару недель назад игрок «Зенита» СПб. Иван Подребинкин высказал мнение, что «для Брянского волейбол — это война, а для Саммелвуо — игра». Что для вас?

— Для меня волейбол — это жизнь. В которой случается разное. Иногда бывают матчи, в которых нужно терпеть и выживать, иногда моменты, когда надо кайфовать или наслаждаться.

— Есть ли универсальный способ определить уровень тренера?

— Для спонсоров, руководителей и болельщиков главный индикатор — это, конечно, результат. Для специалистов — качество игры, уровень взаимодействия волейболистов, тактическая и физическая готовность команды, атмосфера в команде, раскрытие потенциала игроков. Наверное, только длительное наблюдение за тренером и общение с его спортсменами и окружением могут помочь составить определенный портрет.

Оценка тренера только по результату не может быть объективной. Случаются погрешности, потому что результат формируется из огромного количества факторов. Ошибочный судейский свисток, травма лучшего игрока перед решающим матчем — все может повлиять на результат. И это не будет означать, что тренер плохой.

Можно вспомнить незабитый переходящий мяч на чемпионате Европы – 2007, который принес бы сборной России победу. Или наоборот — удачный челлендж Алекно в финале Лиги чемпионов – 2018, когда все решил 1 сантиметр! После этого мы спаслись из тяжелой ситуации и выиграли.

Вспомним, что Сергей Тетюхин из-за травм пропустил три чемпионата мира. С ним результаты на этих турнирах могли быть другими. Сейчас сборная России на Евро оказалась без Максима Михайлова, и это была команда с совсем другим лицом. Такие потери серьезно отражались на результатах тренеров.

— Вы упомянули Евро. В чем видите причины неудачной игры сборной России?

— После успешной Олимпиады на Евро не было максимальной мотивации. Это ощущалось. Потом это многие подтверждали в личных разговорах. Наша сборная оказалась одной из немногих, кто с первого дня сел на сборы в полном составе. Они находились в изоляции, плюс провели Лигу наций и Олимпиаду — два тяжелых турнира. Это все отразилось. Безусловно, серьезно повлияли и травмы игроков. Как мы уже говорили, результат складывается из множества факторов.

— В минувшем сезоне ассистентом Туомаса Саммелвуо в сборной был Игорь Шулепов. Вы бы пошли?

— Да. Почему нет? Это огромный опыт и большая честь.

«Окружая себя сильными, ты сам становишься сильнее. Это мне не раз говорил Алекно» (справа) Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я не сторонник крика на игроков»

— Владимир Алекно передавал вам дела в Казани?

— Особо нет. Но у меня не было никаких сложностей при возвращении в «Зенит-Казань». Я много времени провел в клубе, прекрасно понимаю, как все устроено и работает.

— Что вам дал Алекно?

— Самое главное — шанс. Очень благодарен ему за это. Что касается моего развития как тренера, то стараюсь брать лучшее у сильнейших специалистов мира. Алекно, безусловно, к ним относится.

— Опасно ли для главного тренера иметь сильного помощника?

— Это необходимо. Окружая себя сильными, ты сам становишься сильнее. Это мне не раз говорил Алекно. Я понимаю, что вопрос о том, что помощник может подсидеть. Главное — знать себе цену и быть уверенным. Помощники, которые просто поддакивают, совершенно бессмысленны. Истина, как известно, рождается в споре, потому нужен человек со своим мнением. При этом, конечно, есть субординация. Если каждый понимает свою роль, тогда эта мини-система функционирует хорошо.

— Вам важно было прийти в «Зенит-Казань» со своим штабом?

— Мне важно было работать не только с большими профессионалами, но и с людьми, которым я на 100 процентов доверяю. В больших клубах нельзя все замкнуть на себе, нужно уметь делегировать полномочия. Константин Сиденко — мой главный помощник, правая рука. Он не только сильный специалист, но и человек, который создает правильную рабочую атмосферу. Я рад, что вместе с нами из «Кузбасса» пришел тренер по физической подготовке Михаил Вихневич. Это топовый специалист, которого приглашали в другие виды спорта на лучшие условия, но он остался с нами. Ценю это.

С другими представителями штаба я уже взаимодействовал. Томазо Тотоло — аналитик высочайшего класса, к тому же с большим тренерским опытом. Он  работает в связке с Дмитрием Сосниным, одним из сильнейших специалистов в России. Ильшат Сагитов — наш супердоктор, душа команды и просто человек, который рядом в любой момент. Это прекрасные специалисты, с которыми мечтал бы работать любой тренер. А сколько еще людей за кадром, которые вносят большой вклад в общее дело.

— Когда вы были и. о. главного тренера, вам помогал еще и Максим Максимов…

— Да, он сейчас возглавляет «Академию», наш фарм-клуб. Там же Владислав Бабичев. Мы постоянно будем с ними на связи. Они работают с очень интересными ребятами. Там как минимум 6 игроков, которые в будущем могут пополнить «Зенит-Казань».

— Как часто вы кричите на спортсменов?

— Я не сторонник крика. Это крайняя мера, которая может быть эффективна только в некоторых случаях. Это вариант, если тебя не слышат или не слушают. Или как фактор стресса, который может вывести волейболистов из ступора. Тоном можно на них повлиять. Но если тебя не хотят слышать и слушать, то крик уже вряд ли поможет. Задача тренера — чувствовать команду и не допускать ситуаций, в которых придется кричать. Самый показательный момент для меня — наше поражение 0:3 в Сургуте в сезоне 2019/20. Это та история с заранее обещанными игрокам выходными. В итоге они вышли на площадку без настроя. Во время матча орал, кричал, но уже было бесполезно. Я не прочувствовал, что может произойти такая ситуация. Однажды повышать голос пришлось, когда «Кузбасс» выступал против «Енисея» — потом многие писали, что никогда не видели меня таким взбешенным. Тогда нужно было встряхнуть команду, чтобы она играла, а не пыталась выехать на мастерстве.

Конечно, есть Карполь, манера общения которого стала знаменитой. Есть жесткие тайм-ауты Алекно. Но есть и другая сторона. Многие тренеры общаются с игроками очень спокойно, а порой в тайм-аутах вообще не вступают в диалог, понимая, что спортсменам просто необходима пауза и общение друг с другом. Все проговаривается до матча, и повторять что-то по 20 раз не всегда нужно.

«Константин Сиденко — мой главный помощник, правая рука. Он не только сильный специалист, но и человек, который создает правильную рабочую атмосферу» Фото: zenit-kazan.com

«В Италии тренеры обмениваются опытом, у нас — почти нет»

— Теперь самый молодой тренер суперлиги не вы, а 31-летний Андрей Дранишников из АСК.

— Мы играли друг против друга, но пока не знакомы. Думаю, в будущем еще пообщаемся. Могу только пожелать ему удачи! Возраст точно не самое главное в нашем деле.

— Насколько открыто российское тренерское сообщество?

— Минимально. В этом у нас есть огромный потенциал. Есть определенные пережитки прошлого, когда пытаются засекретить свои наработки. Мне кажется, это глупость. Нет никакого смысла что-то скрывать. Любые методики и тренировки сейчас есть в открытом доступе в интернете. Все можно найти и прочитать. Но главное не просто взять, а правильно использовать. Чтобы развиваться, нужно много общаться, делиться опытом. В последние годы я вижу некоторые сдвиги в этом направлении. Во время пандемии федерация проводила семинары, курсы. Каждый специалист и сам должен быть заинтересован в развитии. Достаточно много качественных материалов есть на английском, итальянском языках. Развиваться без знания языка сложно.

Недавно в Казани мы со штабом делали материал по связующим. Надеемся в будущем сделать по всем амплуа. И распространить среди детских тренеров. Если каждый тренерский штаб команды мастеров станет создавать подобные продукты, то это будет полезно, произойдет определенный обмен опытом. Понятно, что в ДЮСШ работают по утвержденным методичкам, но это может стать вспомогательным материалом.

Я не понаслышке знаю, что система подготовки молодых игроков в России требует корректировок, начиная от зарплаты и бонусов детским тренерам, заканчивая методиками работы. Такого количества талантов, как у нас, и такого количества занимающихся волейболом нет нигде. Но если посчитать, сколько мы получаем серьезных игроков, убрав ребят из ближнего зарубежья, то КПД будет совсем невысоким. Мы и так в топе, но у нас есть все возможности всерьез и надолго закрепиться наверху.

— Почему итальянские тренеры захватили волейбольный мир?

— Причем не вчера, а уже лет 15–20 назад. Итальянцы вообще любят поговорить, в том числе про волейбол. У них идет постоянный обмен опытом. Тренерские курсы, семинары, лекции. Они абсолютно не боятся и не стесняются делиться своими наработками, слышат встречные аргументы — так происходит развитие. А еще благодаря высочайшей конкуренции. Конечно, серьезный вклад в развитие итальянской тренеры школы внес и продолжает вносить Хулио Веласко, он настоящий волейбольный профессор и по совместительству куратор молодежных команд.

Им помогает знание языков и тот факт, что итальянский, по сути, международный язык волейбола. Плюс в Италии сильнейшая лига с большим количеством иностранцев. Игроки не только учатся у тренеров, но и сами помогают тренерам стать лучше. В Италии в целом очень высокая волейбольная культура — много экспертов, волейбольных ресурсов.

— Какие тренды вы можете выделить в мировом волейболе последних лет?

— Мы видим, что команды с общей игрой, не узкоспециализированные, а также в меру свободные и творящие очень хорошо держат удар против соперников, превосходящих их по физической мощи. Например, прошлогодняя «Закса», сборные Франции, Аргентины и Италии, женская сборная США. Думаю, этот сезон несколько поменяет отношение к таким игрокам, как Павел Тетюхин. У нас такие ребята в целом редко доходят до профессионального спорта, потому что никому не интересны еще по детям. Стандарты другие. У нас в цене физически сильные волейболисты с подачей, атакой, высоким агрессивным блоком.

В целом стиль команд зависит от спортсменов , которые есть в расположении тренера. Понятно, что «Перуджа» Николы Грбича будет выступать совершенно иначе, чем его «Закса». Важен правильный подбор игроков — их волейбольное сочетание и психологическая совместимость.

«Мне было бы интересно поиграть матчи до 15 очков в партиях и до победы в четырех сетах. Это такой вечный тай-брейк, сплошная психология» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Статистика хороша только в комплексе с просмотром игры»

— Какие современные технологии вы используете в работе?

— На самом деле на рынке сейчас полно всяких устройств, которые помогают в работе. Но все это недешевое удовольствие. За новинками в «Зените» не гоняемся и берем только самое нужное, что реально приносит пользу. Например, используем пульсометры, которые позволяют оценить состояние игроков как в матчах, на и на тренировках. Это помогает правильно выстроить занятие, понять, где лучше нагрузить спортсменов и сколько времени дать на восстановление. Все это видно в реальном времени, что очень удобно. Во время игр фиксируется пульс подающего. И на тренировке он отрабатывает подачу в этой же пульсовой зоне.

— А радар для измерения скорости подачи есть?

— Да, Сурмачевский легко подает за 125 километров в час. Беднож составляет ему конкуренцию в борьбе за рекорд скорости.

— А высоту прыжка можно отследить?

— У нас есть датчики, которые фиксируют прыжки — их высоту, количество. Есть виртуальный шлем, который помогает развивать реакцию, координацию, быстроту мышления. Хотим еще приобрести прибор для измерения сахара в крови, чтобы отслеживать динамику после нагрузок. Понятно, что наши аналитики используют самые последние программы для разбора соперников. Еще бывает полезно, чтобы на тренировке в зале работал большой экран и можно было моментально пересмотреть какое-то действие. Тренер не просто делает замечание, а наглядно показывает игроку, где была ошибка. Пока в центре волейбола идет ремонт, но потом мы вернемся к этой практике. В «тренажерке» также есть датчики для измерения мощности, силы и скорости. Есть специальные приложения для записи технических действий. Потом в замедленном повторе их просматриваем, разбираем. Как раз недавно занимались этим с Дмитрием Волковым по приему.

В планах — лекции для ребят по нутрициологии, спортивному питанию, биомеханике. У нас в штабе есть специалисты, которые умеют донести информацию простым и доступным языком. А профессиональные спортсмены, на мой взгляд, обязаны на базовом уровне разбираться во всем этом. Чтобы понимать те или иные процессы, а не вслепую выполнять указания тренера.

— Что с психологией?

— Мы работаем над этим важным направлением, думаем как осуществить все с максимальной пользой. Психология — очень важная составляющая спорта. У нас она недооценена. От психологии зависит 25 процентов успеха, а может, и больше. Все двигательные рефлексы, все решения идут через голову. Ты можешь быть технически и тактически хорошо готов, но если внутри появились какие-то сомнения и неправильные мысли, то ты не выполнишь действия правильно. Стресс еще больше проявляет проблемы, которые могут повлиять на игру. А стресс может быть от многого — от допущенной ошибки, от концовки партии и ответственности момента, от смены часового пояса, полного зала, усталости.

— Порой создается впечатление, что игроков подписывают исключительно по статистике. Насколько вы ей доверяете?

— Статистика хороша только в комплексе с просмотром самого волейбола. Часто сухие цифры, которые мы видим в статистическом отчете, не отображают реальной картины. Скажем, у игрока 50 процентов позитивного приема. Из 10 подач он половину принял на позитив. Что было с другими мячами — не знаем. Возможно, их еле достали с трибун и перебросили на ту сторону? Это не будет записано как ошибка в приеме. Или другой пример. У принимающего 30 процентов позитивной доводки. При этом остальные 7 мячей он принял на 3 метра («на знак»), что не входит в позитивное действие, но является абсолютно приемлемым приемом для организации качественной атаки. Вот и сравните, кто полезнее.

В атаке та же история. У кого-то 50 процентов реализации, но при этом он 5 из 10 мячей проиграл. У другого 30 процентов реализации атак, но он 3 мяча забил, а еще 7 раз отыгрался от блока, после чего забили его партнеры по команде. В расширенной статистике, которой пользуются тренеры, есть такой показатель, как эффективность, который учитывает еще и ошибки. Но в общедоступной статистике указывается только процент реализации атак.

Статистика не отображает, как ты играешь в стрессовой ситуации. Многие могут забить, когда все классно и удобно, а исправить или забить важный концовочный мяч — далеко не все. Статистика — это хороший вспомогательный инструмент, который наводит на определенные мысли, но лучше смотреть в комплексе.

— Что бы вы поменяли в правилах волейбола?

— Мне было бы интересно поиграть матчи до 15 очков в партиях и до победы в четырех сетах. Это такой вечный тай-брейк, сплошная психология. Все будет еще динамичнее, чего очень хочется телевидению и болельщикам. Я слышал, что рассматриваются варианты с поднятием сетки, уже пробовали запрет приземления в площадку после подачи.

Сейчас в волейболе началась война со скидками. И здесь проблема в том, что все очень субъективно. Одни судьи свистят задержку мяча, другие разрешают «гандбол». Наверное, нужно это более жестко регламентировать, прийти к единому стандарту. Если совсем запретить скидки, то мы лишим преимущества техничных игроков.

Мне больше всего нравится мысль с отменой приема сверху. Это уберет большое количество ошибок на подаче и пауз, поскольку многие перейдут на планер. Это даст еще больше шансов техничным игрокам, а следовательно, мы увидим больше защиты и длинных розыгрышей, да и вообще игра станет чище. Подобные правила, конечно, могут сильно изменить игру.