«В магазинах США начался процесс замены ценников»: российские будни теперь и за океаном

По последним данным, потребительские цены в США за апрель выросли на 0,8% к предыдущему месяцу, что есть самый сильный месячный прирост цен с июля 2009 года Фото: © Jens Kalaene/ZB/www.globallookpress.com

Давай, решай уже быстрее,
а не то прямо здесь по морде получишь!
Фольклорное

Вот и сигнал, что оно не гладко

Прошло всего лишь две недели — и мы вновь «возвращаемся к напечатанному», как это бывало модно в советские времена. Полмесяца назад я написал заметку об американской ситуации и о рисках политики стимулирования, которые стоят перед ФРС США, которой важно соблюсти оба мандата. Регулятору надо и довести занятость, пострадавшую в результате бескомпромиссной борьбы с ковидом, до приемлемых уровней, и не дать инфляции разгуляться. Здесь нельзя не отметить, что американский разгул инфляции с российской стороны выглядит как полная ерунда, не стоящая сколько-нибудь пристального внимания — но это важно для США. А еще важнее то, что коридор возможностей, похоже, сужается — поскольку за эти две недели регулятор, если можно так выразиться, умудрился стукнуться об обе стенки этого коридора.

Началось все с того, что вышедший полторы недели назад свежий отчет министерства труда США показал, что число новых рабочих мест выросло в апреле всего лишь на 266 тыс., что гораздо ниже прогнозов. Прогнозы таковые, по данным Washington Post, были где-то в районе 940 тыс. — все сообразно тренду на экономическое восстановление. Более того, даже продление тренда из марта предполагало приятные цифры: в марте было создано 916 тысяч рабочих мест. Соответственно, имела место банальная экстраполяция тренда, и она была вполне оправдана — тренд тянулся всего лишь на месяц, а не на квартал или тем более на полгода. Цифра была ожидаемой, но вот не срослась. Увы, лишь четверть от намеченного.

Рынки на это отреагировали ожидаемо — понятное дело, в современной парадигме, не в ортодоксально-экономической. Восстановление не такое активное, как предполагалось? Тоска, боль, печаль, падение? Как бы не так! Рынки открылись гэпом вверх — и все основные индексы радостно двинули вверх. Почему?

Всего лишь потому, что такие не слишком-то веселые данные означают, что ФРС США в очередной раз будет вынуждена крепко подумать по поводу гипотетического сворачивания стимулов. Особенно это ложится на слова главы этого уважаемого органа Джерома Пауэлла на недавней конференции — напомню, что, по его словам, с занятостью пока не все гладко и что в приоритетах именно она, а не инфляция, которая не ожидается сколько-нибудь проблемной.

Вот и сигнал, что оно не гладко. Соответственно, вот и повод продолжить эмиссию. Отсюда — все это есть повод рынкам бодро двигать вверх. Проще говоря, «чем хуже, тем лучше». Звучит диковато, но сейчас это именно так. Не «денег нет, держитесь, всего вам доброго», а «если денег нет, то держите!», что довольно забавно.

Надо сказать, что повод думать так сформировался не сегодня и даже не вчера. Он проникал в массовое сознание в течение последних 12 лет, с кризиса 2008–2009 годов. Бен Бернанке, бывший в те годы главой ФРС США, воспользовался этой мерой, неконвенционной по всем параметрам — и у него в определенном смысле получилось. Накопление рисков привело к прорыву, заражение экономической ткани мира грозило стать очень серьезным и нанести огромный ущерб, превосходящий по силе Великую депрессию — но посредством различных эмиссионных программ мировых ЦБ, включая сюда и забалансовые, такого сценария удалось избежать. Дефляционный потенциал не реализовался, риски были вновь загнаны вглубь и размазаны по системе, а эмиссии ровно хватило на то, чтобы отогнать дефляцию и не вызвать значимой инфляции. И целых 10 лет казалось, что все под контролем.

Но произошли две вещи.

Инфляция, от которой так долго отмахивался Пауэлл, стала заметной

Во-первых, у всех участников американского рынка возникла привычка к дармовым деньгам. Сокращение (и затем и обнуление) эмиссионной программы, повышение ставок — все это привело к тому, что американская экономика вновь затряслась, вновь явными стали риски спада. Фактически ФРС своими мерами поддержки 5 раз за последние 6 лет за уши оттаскивала США от рецессии. Опять же, казалось, это может тянуться довольно долго. Но, во-вторых, пришел ковид с его локдаунами, экономика встала — и краны пришлось открыть на полную мощь, выбирая возможные резервы воздействия.

Итак, безработица, как оказалось, падает не так хорошо, как хотелось бы. Более того, эти цифры, по сути, нейтральны для рынка труда США: население страны растет в числе, соответственно, численность трудоспособного населения тоже увеличивается — и это происходит примерно теми же темпами, что и вот этот наблюдаемый рост количества рабочих мест. Говоря совсем по-простому, последний месяц реальной пользы от всех этих мер поддержки не было. А вот вред уже пришел. Инфляция, от которой так долго отмахивался Пауэлл, стала заметной.

По последним данным, потребительские цены в США за апрель выросли на 0,8% к предыдущему месяцу, что есть самый сильный месячный прирост цен с июля 2009 года. Тогда, однако, это был лишь всплеск, но на сей раз имеет место фактически ее разгон: 0,4% в феврале подросло до 0,6% в марте и дошло до пика в 0,8% по итогам апреля. В целом за квартал потребительские цены в США выросли на 1,75%, что дает более 7% при сохранении таких темпов в годовом масштабе. При этом базовая инфляция (Core CPI — потребительская инфляция за вычетом стоимости энергии и продовольствия) выросла до 0,92% к предыдущему месяцу, что является пиком за 40 лет, с 1981 года! При этом данные показатели не являются просто бумажными, в магазинах США начался процесс замены ценников. Опять же, для России здесь нет ничего нового, явление привычное — но для США это никак не является нормой.

С другой стороны, динамика цен производителей в США подтверждает эту тенденцию. За месяц они выросли на 0,6%, в базовом варианте он выше, 0,7%. Аналогично, имеет место разгон: за квартал цены производителей выросли на 2,1% (что почти 8,5% при продолжении тренда на год), базовая версия дает 1,7% роста цен и 7% в годовом разрезе. При этом цены производителей стоит считать предварительным индикатором для потребительских цен с определенным лагом: как только магазины распродадут текущие запасы, они сделают новые заказы, и новые поставки будут уже дороже — и на это подорожание магазины, как обычно, будут накручивать свою маржу. Иначе говоря, торможения инфляции на горизонте не просматривается никак.

Здесь мы уже видим существенную разницу в восприятии ситуации со стороны экономического сообщества. С одной стороны, ФРС США продолжает утверждать, что все это всплеск и ерунда, не стоящая внимания. С другой — замглавы ФРС Ричард Кларида сообщает, что удивлен данными по потребительской инфляции, но считает, что занятость все еще «в глубокой дыре», с понятным подтекстом — стимулирование надо продолжать. Nordea Bank тем временем обнародовал модель, согласно которой через пару месяцев инфляция в США вырастет до 8%; последний раз такие уровни наблюдались как раз в начале 80-х годов прошлого века. Google, со своей стороны, фиксирует популярность запроса в США по слову «инфляция», текущие уровни являются рекордными с самого начала подсчета этого индекса, с 2004 года. На этом фоне резкий приток капитала в защищенные от инфляции американские облигации выглядит пресловутой вишенкой на торте, хотя и достаточно крупной — за минувшую неделю в эту «тихую гавань» прибежал максимум ликвидности почти за полгода.

Сейчас нет возможности повторить те меры, что позволили справиться со стагфляцией 40 лет назад

Предельно упрощая картину, можно говорить о вилке, как в шахматах. Толку для занятости мало, надо продолжать лить, но если лить дальше, то инфляция близ уже, при дверях. Если продолжать лить деньги, то 2021 год будет, конечно же, вполне приличным, восстановление после ковидного провала прошлого года будет заметно, но дальше оно, скорее всего, сойдет на нет. Есть гипотеза, что продолжение текущей политики приведет к повторению ситуации 70-х годов прошлого века со стагфляцией, т. е. инфляцией при отсутствии роста. Другая же альтернатива, при сворачивании стимулов — жесткий кризис по образцу 2008 года с последующей депрессией.

Печально то, что сейчас уже нет возможности повторить те меры, что позволили справиться со стагфляцией 40 лет назад. Тогда, с одной стороны, ФРС повысила ставку почти до 20%, удорожив деньги и закрутив денежное предложение, а с другой — началось активнейшее вовлечение Китая (и иных развивающихся стран) в мировую экономическую систему. Пошел, сначала медленно, а затем активнее и активнее, процесс инвестиционного взаимодействия между развитым гегемоном (США) и архаичной периферией. Огромные резервы дешевой (более чем на порядок) рабочей силы привели к удешевлению самого широкого спектра товаров, к расширению ассортиментов и в целом к существенному углублению мирового разделения труда. Сейчас такого фактора нет: Африка не даст такого прироста, разница не столь велика, кроме того, она очень активно осваивается Китаем, который уже для нее выступает тем самым гегемоном, экспортирующим капиталы.

На мой взгляд, достижение этих двух лимитов одновременно указывает на то, что эффективность эмиссионных программ близка к исчерпанию. Это, впрочем, гипотеза, следует подождать новых данных, но то, что есть сейчас (и за квартал), внушает серьезные опасения. И не стоит думать, что РФ здесь останется «тихой гаванью» — здесь на выбор либо импорт инфляции (что мы видим уже сейчас), либо дефляционный шок, падение спроса на российский экспорт, сокращение притока валюты и очередная девальвация. Не сейчас, сейчас восстановительный рост — но несколько позже эти вилы, скорее всего, отработают.

Полагаю, что сложившаяся ситуация — наиболее серьезный риск для мировой экономики на данный момент и за ее развитием стоит пристально следить.