«Он чуть не зарезал меня, приняв за фашистского сыщика»: Михаил Девятаев в кино и автобиографии

Страна узнала своего героя

Фильм «Девятаев» Тимура Бекмамбетова не стал сенсацией в российском прокате. За первый уик-энд военный блокбастер собрал чуть больше 100 млн рублей, что при заявленном бюджете в 600 млн вряд ли можно назвать большим успехом. Напомним, чтобы не уйти в минус, кино должно заработать в прокате денег в два раза больше, чем собственный бюджет, потому что половину этих средств забирают кинотеатры. Впрочем, по итогам опытный голливудский продюсер Бекмамбетов вряд ли окажется внакладе, впереди выход вертикальной версии «Девятаева», зарубежный прокат, продажа прав телеканалам. Кроме того, часть денег на фильм дало государство.

Рекламы «Девятаева» так много, что в одном из эфиров московской радиостанции даже шутили, дескать, есть ощущение — знаменитый летчик по всему городу зовет тебя вакцинироваться.

В общем, к фильму можно относиться по-разному, хотя отечественное киносообщество приняло его в целом доброжелательно. Но за одну вещь режиссеру и продюсеру Бекмамбетову нужно сказать большое спасибо — за привлечение колоссального общественного внимания к подвигу казанского летчика Михаила Девятаева! Это в столице Татарстана и старшему поколению пилот известен не меньше Пушкина или Гагарина, а на самом деле даже авторы блокбастера признавались, что узнали о героическом побеге из фашистского плена на немецком бомбардировщике, только когда начали работу над картиной.

Фишман-Бекмамбетова – актеру Прилучному: «Давай сам!»

Да что там, сам Бекмамбетов честно признается, что к идее снять кино привела цепочка счастливых обстоятельств: «Об истории подвига Девятаева я узнал благодаря моей жене (Наталья Фишман-Бекмамбетова — помощник президента РТ — прим. ред.). Она работает в Казани, там же живет семья Девятаева. По стечению обстоятельств визажист моей жены оказалась внучкой Михаила Петровича — так мы познакомились с ее отцом Александром, сыном Михаила Девятаева. Он профессор, доктор наук, создатель уникальных кремов для лица, которыми пользуются во всем мире, невероятно интересный человек. Они рассказали нам эту невероятную историю, потом я прочитал книгу Девятаева „Побег из ада“ и понял, что об этом нужно снять кино».

И благодаря текущей пиар-кампании, как оказалось, огромное количество людей заинтересовалось историей Героя Советского Союза. И, наверняка, если сейчас вы посмотрите выложенное на YouTube-канале «БИЗНЕС Online» последнее интервью Девятаев, взятое за несколько месяцев до его смерти в 2002 году, то наверняка увидите, что число просмотров там перевалило за 1 миллион. Во всяком случае на 7 часов утра 9 мая данная цифра составляла более 966 тысяч. А еще 31 тыс. лайков и 3 тыс. комментариев, абсолютное большинство из которых — это преклонение перед подвигом советского летчика.

Конечно, Бекмамбетов всячески подчеркивает, что снимал художественный фильм, основанный на реальных событиях, при этом рассчитанный на максимально широкую аудиторию. И, к примеру, поэтому в конечную версию не вошли многие сцены будней в фашистском концлагере — режиссеру не хотелось делать тяжелое, мрачное, реалистичное кино. Так что, если вы всерьез заинтересовались историей побега советских узников концлагеря на острове Узедом прямо на вражеском бомбардировщике «Хейнкель», то к вашим услугам и свежий киноблокбастер, и интервью разных лет на просторах сети, и, собственно, автобиография Девятаева «Побег из ада». Все это в совокупности и дает картину одного из самых ярких подвигов в истории Великой Отечественной войны.

Между прочим, еще до плена в 1944 году у старшего лейтенанта Девятаева была большая военная биография, а первый воздушный бой он принял 22 июня 1941 года Фото: © Владимир Акимов, РИА «Новости»

Девятаев о Казани: «Этот город дал мне крылья»

Безусловно, книга «Побег из ада» рассказывает вам о Девятаева устами самого Девятаева гораздо больше, чем любой художественный фильм. Кстати, автобиографию летчика легко найти и бесплатно скачать в любом формате на просторах интернета. Конечно, в книге есть издержки, связанные со временем ее написания и выхода, вроде таких пассажей: «Если даже наш перелет можно назвать подвигом, то он принадлежит не мне одному и никому из его участников, а всему советскому народу, воспитанному Коммунистической партией в духе безграничной любви и преданности своей Родине». Или рассказа о том, как маленький Мишка, 13-й ребенок в семье, чей отец погиб от белогвардейской пули, в 1923 году в 6 лет пошел в местную сельскую школу, но вскоре был из нее исключен за постоянные драки со сверстниками, однако решил встать на путь истинный, увидев, как плачет  мама, которая только что узнала о смерти Ленина.

Но в целом «Побег из ада» — это захватывающий рассказ, который достоин нескольких больших фильмов. Между прочим, еще до плена в 1944 году у старшего лейтенанта Девятаева была большая военная биография, а первый воздушный бой он принял 22 июня 1941 года. Потом было тяжелое ранение: «Произвел посадку и тут же потерял сознание от большой потери крови. Командир эскадрильи, Владимир Иванович Бобров, дал свою кровь, и мне влили ее прямо на плоскости самолета». Дальше было несколько госпиталей и возвращение в Казань. «И снова я на курсах переподготовки в Казани, которая стала для меня родным городом. Здесь я провел лучшие годы своей молодости. Этот город дал мне крылья. Здесь я впервые поднялся в воздух. Здесь живет та, чьи письма поднимали мой боевой дух в боях с фашистами. Теперь мы поженились с Фаей и были самыми счастливыми людьми на свете», — пишет Девятаев. Но он хочет на фронт, причем врачи ему запрещают служить в истребительной авиации, и наш герой переходит в санитарную. Но на истребители он еще вернется, причем в соединение к самому Александру Покрышкину!

По прочтении «Побега из ада» можно сформулировать и главную претензию к Бекмамбетову — режиссер настолько увлечен поединком Девятаева (Павел Прилучный) и его придуманным альтер-эго Николаем Лариным (Павел Чинарев), что почти не замечает никого вокруг Фото: «БИЗНЕС Online»

«Это вам, дорогие Андрей и Николай, от нас, датских и норвежских коммунистов…»

Что же до бекмамбетовского «Девятаева» то здесь мы знакомимся с главным героем в момент боя, после которого он попал в плен. Он отражен в «Побеге из ада», вплоть до переговоров пилотов, которые частично воспроизведены и в фильме: «„Миша! Приказываю: прыгай!“ — было последнее, что я услышал от командира и друга».

Дальше летчика ждали разведотдел абвера, Лодзинский лагерь военнопленных и лагерь смерти Заксенхаузен. От Девятаева требовали подробностей о работе соединения Покрышкина, но так и ничего не добились от старшего лейтенанта, после чего тот повторил судьбу миллионов советских военнопленных, оказавшись в тяжелейших лагерных условиях. А в лагерь смерти наш герой, действительно, попадает после участия в попытке побега. Впрочем она, в отличии от сюжета фильма, так и не была предпринята — руководство лагеря просто узнало о подкопе, который делали в своем бараке заключенные, причем посвященных в это дело было человек 50: «8 страшных суток провел я в каменном мешке. Только на 9-й день меня перевели в общий карцер… И вот мне, Ивану Пацуле и другим приказали собраться. Мы догадались, что из этого лагеря нас куда-то отправят. На руки мне надели металлические пластинки с острыми зубьями. При малейшем движении зубья впивались в тело. Комендант приказал снять с меня сапоги. Я стал возражать. „На том свете они тебе не потребуются“, — успокоил фашист, бросив на меня зловещий взгляд». Дальше был Заксенхаузен.

По прочтении «Побега из ада» можно сформулировать и главную претензию к Бекмамбетову — режиссер настолько увлечен поединком Девятаева (Павел Прилучный) и его придуманным альтер-эго Николаем Лариным (Павел Чинарев), что почти не замечает никого вокруг. Между тем в автобиографии летчик рассказывает о потрясающих людях, которые были с ним рядом и сохраняли стойкость и мужество в самых сложных ситуациях. В «Девятаеве» же узники любого из концлагерей кажутся одной серой массой худых и измученных людей, из которой чудом выделяются те, кто пытается что-то изменить в своей судьбе.

Но сам Девятаев, к примеру, пишет о смертниках — полковнике Николае Бушманове и политруке Андрее Рыбальченко, возглавлявших подполье в Заксенхаузене:

«Помню такой случай. Бушманов и Рыбальченко сидели за бараком в окружении группы заключенных, среди которых был и я. Они рассказывали нам о положении на фронтах согласно последней сводке Совинформбюро, принятой подпольным лагерным радиоприемником. Вдруг к ним подошли два человека: один, коренастый, широколицый, со светлыми волосами, был датчанином, другой — чернявый, круглолицый, — как я впоследствии узнал, советский лейтенант, член подпольной организации Яков Львович Крымский, который хорошо знал немецкий язык. Датчанин передал Андрею Дмитриевичу огромную коробку, наполненную продуктами, и что-то сказал ему по-немецки. Яков Львович перевел его слова:

— Это вам, дорогие Андрей и Николай, от нас, датских и норвежских коммунистов…

Андрей Дмитриевич поблагодарил датчанина и тут же в его присутствии раздал нашим товарищам все, что было в коробке, не оставив себе ничего. Этот его поступок взволновал меня до глубины души. Не решаясь есть полученные хлеб и сыр, я спросил у него:

— Почему же вы с Николаем Степановичем себе ничего не оставили?

— А зачем нам? Мы не сегодня-завтра попадем в крематорий. А вам надо сохранить силы для борьбы, — ответил Андрей Дмитриевич.

Николай Степанович добавил в шутку:

— О нас не беспокойтесь, если сами не дойдем до крематория, донесут…»

Более того, именно Рыбальченко и Бушманов предложили идею Девятаеву — угнать самолет! А для этого обещали ему помочь с переводом на работы на какой-нибудь аэродром!

Кстати, здесь же, в Заксенхаузене, случился и тот самый парикмахер (в фильме его сыграл Тимофей Трибунцев), который поменял старшему лейтенанту документы, потому что в его настоящих значилось «организация побега и саботаж», а значит, это прямая дорога в газовые печи.

«Руби их, гадов!.. Топчи сволочей!..»

Что касается острова Узедом, то многое из происходившего там так или иначе описано Бекмамбетовым. Например, Девятаев дает достаточно подробный портрет двух из своих товарищей по побегу — Владимира Соколова (его сыграл Артем Серзин) и Коржа (Алексей Филимонов). Правда эффектной истории из кино с обезвреживанием попавшей в ангар с бомбардировщиком и грозившей его уничтожить бомбы не было, хотя в интервью на YouTube летчик и обмолвился: «Мы попали в смертную команду, которая раскапывала невзорванные бомбы».

Была и жестокость местной охраны. Причем дата побега была выбрана, по сути, не самим Девятаевым:

«1 февраля 1945 года произошло событие, которое чуть не стало для нас роковым. Один заключенный в бараке развязно заявил:

— Мне все равно, кому служить, были бы денежки, вино да все прочее…

У меня кровь закипела от слов этого мерзавца. Не сдержался, изо всей силы ударил его в подбородок так, что челюсть своротил набок. На крик в барак ворвались эсэсовцы, избили меня и приговорили к экзекуции „на 10 дней жизни“. Это означало, что в течение 10 дней меня будут убивать, больше этого срока я не проживу. Ежедневно меня стали избивать до потери сознания. Били чем попало от подъема до отбоя. Заставляли 10–20 раз брать матрац, наполненный стружками, переносить его на другую койку и быстро заправлять. Если не успел за минуту — нещадно били и заставляли снова и снова повторить эту процедуру. Потом нагружали на меня маскировочные материалы и заставляли нести на аэродром».

Естественно, до этого времени уже шла работа по подготовке побега, Девятаев использовал любую возможность, чтобы познакомиться с бомбардировщиком «Хейнкель», в этом ему помогал Соколов, который был «капо» — привилегированным заключенным, главным в их рабочей команде. Впрочем, с последним они не сразу нашли общий язык. «Он чуть не зарезал меня, приняв за фашистского сыщика», — пишет Девятаев. «Такой маленький ножик у меня был. Разговор у нас был короткий: „Володя, если ты сегодня не сделаешь того, что я говорю, то я тебя прирежу и один улечу“. Все угрожал ему. А он, оказывается, выполнил все, что положено ему», — говорил в интервью Девятаев о своем соратнике. А еще у Соколова был план — сбежать с острова вплавь.

В итоге беглецы действительно воспользовались обеденным перерывом, не сразу нашли аккумулятор, не смогли взлететь с первого раза, из-за чего свои же готовы были «порешать» летчика. Впрочем, режиссера Бекмамбетова можно понять, когда он не включает в фильм реальные сцены: «Самолет, словно конь, ринулся вперед на максимальной скорости, врезался в толпу гитлеровцев, давя их колесами шасси. Иван Кривоногов (Корж — прим. ред.), как будто желая помочь самолету, кричал во весь голос: „Руби их, гадов!.. Топчи сволочей!..“» А взлетели, как и в кино, только после того, как на руль надавили, помимо 38-килограммового Девятаева, еще и несколько его товарищей.

Кстати, если кого-то не убедила теплая встреча со своими после жесткой посадки «Хейнкеля», то вот что об этом пишет сам Девятаев: «Слыша родную речь, но все еще не доверяя, солдаты и офицеры остановились. Им, видимо, непонятно было, как это русские люди оказались на фашистском самолете. Мы наперебой объясняли им историю своего перелета. Они подошли к нам. И вот мы уже обнимаемся и целуемся с братьями по оружию. Видя, какие мы измученные, солдаты на руках понесли нас в расположение своей части, находившейся на отдыхе после жаркого боя. И не куда-нибудь, а прямо в столовую принесли нас и сразу угостили солдатским обедом, вкуснее которого ничего нет на свете».

О том, что Девятаев доставил важнейшие сведения о засекреченном ракетном центре на Узедоме, включая координаты стартовых установок «Фау-2», известно хорошо. Но что происходило на самом острове сразу после побега из концлагеря 10 советских смельчаков? Фото: Владимир Зотов

Геринг: «Вы сволочи! Вы дали украсть бомбардировщик каким-то вшивым русским военнопленным!»

О том, что летчик Девятаев доставил важнейшие сведения о засекреченном ракетном центре на Узедоме, включая координаты стартовых установок «Фау-2», известно хорошо. Но что происходило на самом острове сразу после побега из концлагеря 10 советских смельчаков?

Об этом в «Побеге из ада» рассказывает статья, перепечатанная из одного из номеров «Литературной газеты» от 1960 года. Она появилась благодаря технику Тартуского автобусного и таксомоторного парка Эдгару Меос, коллекционирующему материалы о подвигах воздушных асов, у которого завязалась переписка с немецким автором книги об асах Первой мировой войны Гейнцем Новаррой. В одном из писем Меос попросил Новарру посмотреть что-то в архивах о побеге Девятаева…

«…В пятый день после побега Девятаева и его товарищей на „Хе-111“ в Свинемюнде (город, расположенный на островах Узедом и Волин, — прим. ред.) неожиданно приехал сам рейхсмаршал Геринг. Ввиду серьезных разногласий по использованию ВВС, которые с 1943 году начали происходить у него с Гитлером, маршал все чаще разъезжал по аэродромам Германии, „чтобы смотреть в глаза этим молодчикам-летчикам“, а также „давать им перцу“, показывая, что он, Герман Геринг, еще „в полной силе“… А тут этот неслыханный случай кражи бомбардировщика со Свинемюндского аэродрома.

Приехал Геринг на черном лимузине Mercedes. На салют командира части он ответил небрежным жестом руки. Высший эсэсовский офицер группенфюрер генерал-лейтенант Булер, прибывший с маршалом, игнорировал салют командира части.

Схватив командира части за отвороты френча, Геринг тряс его изо всех сил, истерически крича:

— Вы дармоеды!.. Кто разрешил вам брать пленных русских летчиков в команду аэродромного обслуживания?!

А после он орал на летчиков:

— Вы сволочи! Вы дали украсть бомбардировщик каким-то вшивым русским военнопленным! За это вы поплатитесь…

Сопровождавшие Геринга генералы авиации были ошеломлены, но не промолвили ни слова.

Геринг бесновался как сумасшедший. Когда командир части попробовал что-то объяснить, маршал заорал на него:

— Придержите свой язык, вы, пособник беглецов! С этой минуты вы, майор, лишены своего поста и разжалованы в рядовые. Вы и ваши дерьмовые летчики еще почувствуете мою руку! Раньше, чем зайдет солнце, все вы будете расстреляны. Мною будет назначен военный суд ВВС…

Началось краткое следствие, которое произвел на месте эсэсовец Булер. Он сорвал с коменданта концлагеря погоны и орденские ленточки, объявил его арестованным и преданным военному суду. Та же участь постигла нескольких солдат из лагерной охраны и авиационной части. Арестованные были посажены в карцер, командир части — под домашний арест. Лишь пилот „Фокке-Вульфа“, преследовавший „Хе-111“, сумел оправдаться: он не имел боеприпасов, так как только что вернулся из боя.

Закончив следствие, Геринг, кряхтя, полез в Mercedes, крикнув своему водителю:

— Пошел! Увези меня прочь из этой навозной ямы!..

На следующий день в Свинемюнде приехали эсэсовские военные судьи. Бывший комендант лагеря военнопленных, четыре эсэсовца из охраны и несколько солдат были приговорены к расстрелу. Их тут же посадили в грузовики и увезли в неизвестном направлении. Лишь командир авиачасти был освобожден из-под домашнего ареста по личному приказу Гитлера, когда тот узнал о „цирке“, устроенном Герингом в Свинемюнде».