Реквием по Бейруту: «Трагедия вбила последний гвоздь в крышку ливанской экономики»

В БЕЙРУТЕ РЕШАЮТСЯ МНОГИЕ ЗАКУЛИСНЫЕ ВОПРОСЫ, КАСАЮЩИЕСЯ СУДЕБ ВСЕГО БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

В Ливане случилась большая трагедия. Погибли свыше 100 человек, тысячи людей ранены. Число жертв будет расти по мере проведения спасательных работ, в которых, наряду с другими странами, участвует и Россия.

Взрыв в Бейруте стал темой №1 на лентах всех без исключения информационных агентств. Когда это было видано, чтобы в разгар охватившей весь мир пандемии коронавируса так много писали и говорили о, казалось бы, мелком в масштабах глобального западного мира событии? Но на самом деле Ливан — это страна, к которой нельзя применить термин «одна из». Здесь переплетаются жизненные интересы многих международных игроков. Это ворота как на Восток, так и на Запад. Неслучайно ливанцы шутят, что в их стране, если хорошо поискать, можно найти разведчиков любой страны. В Бейруте решаются многие закулисные вопросы, касающиеся судеб всего Ближнего Востока. Число христиан в Ливане составляет почти 40%, поэтому Запад, особенно официальный Париж, считает себя обязанным присматривать за «младшими братьями».

В начале прошлого века страна была подмандатной территорией Франции. Неслучайно, что именно президент Франции Эммануэль Макрон стал первым главой государства, который прилетел в Бейрут сразу же после техногенной катастрофы.

Эммануэль Макрон стал первым главой государства, который прилетел в Бейрут сразу же после техногенной катастрофы

ЭТА ВОЙНА, БЕЗ ВСЯКОГО ПРЕУВЕЛИЧЕНИЯ, ВОШЛА В КАЖДЫЙ ДОМ СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА

Ты создан из души народа,

Из вина, крови и пота, хлеба и жасмина.

Как же стал твой аромат теперь

Ароматом дыма и огня?

Это строки из знаменитой песни «К Бейруту», которые впервые исполнила известная ливанская певица Файруз. 30 лет назад, в самый разгар Гражданской войны, когда Бейрут лежал в руинах, эти слова прозвучали как реквием по утраченному Ливану. Когда в 1975 году в стране кедра началась война, «мать ливанской нации» зареклась петь, пока в Ливан не придет мир. Будучи православной по своему вероисповеданию, она выступала за межконфессиональный диалог, дружбу между народами Ливана. Все произошедшее глубоко ранило ее, лишило голоса…

Эти слова были реквиемом по восстановленному, но опять разрушенному Бейруту…

Гражданская война 1975–1990 годов, осложненная вторжением Израиля в 1982-м, привела к многочисленным человеческим жертвам. По последним данным, трехмиллионный на то время ливанский народ потерял 144 тыс. человек погибшими, свыше 200 тыс. были ранены. В Советском Союзе не было человека, который не знал бы об этой войне. Почти каждый день советское телевидение передавало репортажи с места событий. Фарид Сейфуль-Мулюков, Леонид Рассадин и другие журналисты рассказывали об ужасной трагедии, случившейся в этой стране. Эта война, без всякого преувеличения, вошла в каждый дом советского человека, стала для многих личной историей.

В то время, когда Файруз молчала, ее место заняла шестилетняя ливанская девочка Реми Бандали. В 1984  году на дипломатическом рождественском приеме в честь представителей западных стран она исполнила песню-мольбу «Верните нам детство», которая на долгие годы стала фактическим гимном Ливана. Маленькая Реми стала живой реинкарнацией Файруз, вселила в ливанцев надежду.

НЕСМОТРЯ НА ВСЕ ТЯГОТЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЫ, В ЛИВАНЕ ЖИЗНЬ БИЛА КЛЮЧОМ

Ливан — это и моя личная история. В самом начале 1990-х в Казань прибыли несколько десятков абитуриентов из Ливана. Все они приехали учиться в Казанский медицинский институт. Каким образом они оказались у нас, история умалчивает. Обычно ливанцы едут получать образование на Запад, а здесь их встретила хмурая, как и вся страна, находящаяся в глубоком экономическом кризисе, Казань. Дефицит всего и вся, дикая инфляция, никакого сервиса, раздолбанные дома и улицы, темнота, холод и сырость. Для большинства из них первые впечатления стали шоковыми. Но огромное желание получить именно российской медицинское образование, слава о котором гремела на весь арабский мир, пересилила желание тут же собрать чемоданы и вернуться обратно, в свой родной и солнечный Ливан. Свою роль сыграла, конечно, и стоимость образования — копеечная в переводе на валюту.

Но встретили их здесь тепло. Человеческие отношения ценились тогда больше денег. Наши люди, воспитанные в духе интернационализма, встречали с распростертыми объятьями. Ливанцы нашли здесь много друзей, некоторые из них создали семьи. Мы, студенты-арабисты, наверное, больше других обрадовались такому стечению обстоятельств. Арабов тогда в Казани было мало, практиковаться в языке было не с кем. А ребята из Ливана говорили почти на литературном языке — их диалект близок к эталонному. Да и образованных людей среди них было немало. Можно было поговорить на разные высокие темы: об арабской литературе, истории, культуре.     

На переднем плане студенты-медики из Ливана Фото из архива А. Ахунова

Некоторые из них стали моими близкими друзьями на долгие годы. Я общаюсь с ними и сейчас. Часть ливанцев осталась в России. Они работали и продолжают работать в системе здравоохранения Татарстана. К сожалению, двое из них стали жертвами пандемии коронавируса.

Благодаря этой дружбе, мне в 1995 году, сразу после окончания Казанского университета, удалось попасть на стажировку в Ливан. Позже были другие поездки, но самая первая запомнилась на всю жизнь.

Несколько месяцев я жил в арабской семье, совершенствовал «луга ал-фусха» («литературный язык»), изучал ливано-сирийский диалект. Гражданская война недавно закончилась, многострадальный Бейрут и другие ливанские города лежали в руинах. То тут, то там возникали спонтанные перестрелки, но в целом было спокойно.

Бейрут в 1995 году Фото из архива А. Ахунова

Несмотря на все тяготы и последствия прошедшей войны, в Ливане жизнь била ключом. Бутики ломились от модных брендовых товаров, в ресторанах не было свободных мест, работали ночные клубы и казино. Вокруг звучала французская речь. Мои арабские «родители» переходили на французский, когда хотели обсудить какие-то вещи, недостойные моих ушей. Неслучайно Ливан называли «восточной Швейцарией», а Бейрут — «вторым Парижем». Это был скорее Запад, чем Восток. В советской системе координат как раз считалось престижным попасть после окончания востоковедных вузов именно в Ливан. Конечно, это было до Гражданской войны, когда «страна кедра» считалась ведущим на Ближнем Востоке туристическим и финансовым центром. Даже СССР считал важным и необходимым содержать в Бейруте отделение Московского народного банка, одним из управляющих которого в конце 1960-х – начале 1970-х работал будущий председатель Центробанка России Виктор Геращенко.  

Изобилие товаров после казанского дефицита стало для меня шоком. Я задавал себе вопросы: как такое возможно? Ведь только что закончилась война. Почему у нас не так? Чем мы хуже?   

Изобилие товаров после казанского дефицита стало для меня шоком. Я задавал себе вопросы: как такое возможно? Ведь только что закончилась война. Почему у нас не так? Чем мы хуже? Фото из архива А. Ахунова

Еще одно впечатление — обилие машин на дорогах. Автомобилями забиты все придомовые территории, улицы, перекрестки, переулки — короче, все мало-мальски свободное пространство. Светофоров нет, знаки отсутствуют, полицейские выполняют скорее декоративную роль. Везде и повсюду пробки. Если человек научился ездить в Бейруте, то ему не страшен сам черт на дорогах Москвы, а уж тем более Казани. Дороги в основном узкие и не приспособленные для такого количества автомобилей. Все же ради справедливости надо сказать, что в стране есть несколько неплохих автобанов европейского уровня. Вот уж где темпераментные ливанские джигиты отрываются на полную катушку! За рулем много женщин. Забитая и угнетенная восточная женщина сегодня уже не представляет свою жизнь без железного друга, как, впрочем, не может жить еще без одного чуда современной техники — сотового телефона. Езда на машине в такой компании становится чем-то сродни прыжку с парашютом. Горячие и эмоциональные ливанки никак не могут обуздать свои эмоции даже за рулем автомобиля, ведомого им по узким горным дорогам. Любая смена настроения или услышанная по телефону неприятная новость сопровождается резким, просто сумасшедшим ускорением машины. Тут уж моли бога о спасении!

Что же это за страна — Ливан? И почему эту благословенную землю, один из самых чудесных уголков нашей планеты, терзают бесконечные войны? С чем это связано? Фото из архива А. Ахунова

ДО 1975 ГОДА ТУРИЗМ ПРИНОСИЛ ЛИВАНУ ДО 20% ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНОГО ДОХОДА

Что же это за страна — Ливан? И почему эту благословенную землю, один из самых чудесных уголков нашей планеты, терзают бесконечные войны? С чем это связано?

Еще в IV–II тысячелетиях до н. э. на территории Ливана возникли финикийские города-государства. Финикийцы были известны тем, что дали миру первый буквенный алфавит. Кроме того, они слыли смелыми моряками и предприимчивыми купцами и добирались на своих утлых суденышках аж до земель современной Англии. Они экспортировали во многие страны средиземноморского бассейна мех, сосновый лес, кедр и пурпур, который добывался из раковин морских моллюсков.

Все эти богатства вкупе с прекрасными природными условиями, конечно же, не давали спать спокойно многим и многим поколениям завоевателей. Египтяне и ассирийцы, греки и римляне, арабы и турки, французы и англичане — кто только не похозяйничал тут! В результате получился народ, который именует себя ливанцами. Внешне ливанцы впитали в себя черты как европейцев, так и арабов. Русоволосый шатен — это скорее правило, чем исключение для Ливана.

Жители страны, а особенно мужчины, даже чем-то смахивают на татар: такие же лицо, нос, брови, правда, лоб у них немного подкачал — слишком уж низким получился. Например, меня везде и повсюду принимали за своего: спрашивали время, шутили, втолковывали что-то на своем.

По дороге то тут, то там мелькают виллы и коттеджи богатеньких граждан стран Персидского залива. Эти дома  поражают взор своим ослепительным богатством и роскошью. Редкие из этих хором лишены просторного бассейна или небольшого экзотического садика. По давно заведенной традиции состоятельные жители Саудовской Аравии, Кувейта, Эмиратов и других стран Персидского залива покупают в Ливане недвижимость в качестве летнего жилья. Летом у них на родине стоит такая жара, что все живое вымирает, вот они и пережидают этот сезон в прохладном и благодатном климате Ливана.  Да и нравы в этой стране посвободнее.

Страна вся целиком представляет собой музей под открытым небом. Развалины древнеримских храмов Юпитера и Бахуса в Баальбеке, один из древнейших городов в мире Библос, в котором, по преданиям, родился Адонис, монастырь Святого Шарбеля, где якобы излечиваются все болезни и многое, многое другое.

Храм Юпитера и Бахуса в Баальбеке Фото из архива А. Ахунова

А ведь в этой стране есть еще теплое и ласковое море с прекрасно оборудованными пляжами, одна из самых богатых и лучших кухней Востока, поразительно дешевые магазинчики и базары, недорогие гостиницы. Лето можно подняться в горы и покататься на лыжах.

До 1975 года туризм приносил Ливану до 20% общенационального дохода. Разгоревшаяся Гражданская война на протяжении 15 лет отпугивала потенциальных путешественников, но сегодня мирный Ливан старается вернуть утраченные позиции в этой доходной области. В конце 1990-х одна из казанских туристических групп пыталась организовать туры в Ливан. Мало того, несколько групп из Казани и Нижнекамска посетили страну, но дальше дело не пошло. До последнего времени в Ливан можно было отправиться из Москвы, благо визы для граждан России не требуются. Но это скорее эксклюзивный (точнее, экстремальный) туризм.

КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?

В пятницу президент Ливана Мишель Аун заявил, что существует три версии причины взрыва в порту Бейрута. Первая: «Существует возможность внешнего вмешательства». Предполагается, что причиной взрыва могла стать бомба или ракета. Глава государства обратился к французам с просьбой предоставить аэрофотоснимки для определения посторонних объектов в воздушном пространстве Ливана на момент взрыва. Также лидер Ливана назвал еще две потенциальные причины: халатность и несчастный случай.

Последние несколько лет Ливан находится в затяжном политическом и экономическом кризисе. Осенью прошлого года по стране прокатилась волна массовых выступлений, которые чуть ни привели к новому гражданскому конфликту. «Коронакризис» окончательно добил все, что было наработано раньше. До настоящего момента страна находилась на перепутье и со страниц ливанских СМИ звучал только один вопрос: «Как жить дальше?» Недавняя трагедия вбила последний гвоздь в крышку ливанской экономики. Остается только один вариант — помогать этому государству всем миром. Но я уверен, что Ливан возродится, как это было много раз в истории этой прекрасной страны.