«Своей национальной библиотеки у 5-миллионного татарского народа больше не будет»

«Полная трансформация и перепрофилирование бывшего здания НКЦ будут иметь серьезные последствия для городского пространства в центре Казани»

ОБЕ ИНСТИТУЦИИ БЫЛИ СВОЕГО РОДА СИМВОЛАМИ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ

Последние несколько лет в общественном пространстве Казани происходит очень интересный процесс. Две заметные городские институции со своей историей и символикой соединяются в одном пространстве и дают жизнь совершенно нового типа явлению. Речь идет о реконструкции здания НКЦ «Казань» и переезде в него Национальной библиотеки РТ. Какой «химической реакции» ожидать от этого соединения? Как обретение нового пространства и полная перестройка скажутся на Национальной библиотеке как одном из главных символов города и республики? Для постсоветской истории Татарстана обе институции были своего рода символами национальной культуры, с ними связывались надежды на динамичное развитие. Очевидно, что полная трансформация и перепрофилирование бывшего здания НКЦ будут иметь серьезные последствия для городского пространства в центре Казани. Именно поэтому сейчас ведутся разговоры о том, что и как будет в новом здании, каков функционал и целевые аудитории.

Разворачивающаяся на наших глазах история с формированием общественного пространства нового типа вызывает у меня большой этнографический интерес. Этнографический, потому что можно воочию наблюдать эволюцию пространства, так или иначе связанного с национальной идентичностью. В своей материале я хотел бы поделиться с уважаемыми читателями своими мыслями о том, что несет с собой появление Национальной библиотеки РТ в новом обличьи.

«Разговоры, что никто не читает книги и не ходит в библиотеки, от лукавого. Смотря какие книги и в какие библиотеки»

КАКОВО ЗНАЧЕНИЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО «НАЦИОНАЛЬНАЯ» В НАЗВАНИИ БИБЛИОТЕКИ?

Прежде чем перейти к делу, я хотел бы сделать упреждающее замечание: публичная библиотека — это не культурный атавизм. При умелом подходе в современных условиях библиотеки по-прежнему выполняют свою роль властного ресурса в производстве знания и (само)презентации. Поэтому разговоры, что никто не читает книги и не ходит в библиотеки, от лукавого. Смотря какие книги и в какие библиотеки.

Главный исследовательский вопрос, который меня заинтересовал в обсуждении будущности этого учреждения, — каково значение прилагательного «национальная» в названии библиотеки? Идет ли речь о библиотеке, аккумулирующей знание о национальной, т. е. татарской, культуре? Или же речь о национальном в значении федеральном, подчеркивающем государственное значение библиотеки на уровне всей страны? Или, быть может, о символе татарстанской, республиканской идентичности?

В этом месте открывается некоторый простор для размышлений.

Прежде всего формирование совершенно нового пространства для библиотеки означает, что, скорее всего, она больше не будет играть роли в татарском нациестроительстве в духе 90-х годов. С большой вероятностью здесь станет редко (если вообще) звучать татарская речь и уже не будет места для артикуляции татарского национализма советского образца. Таким образом, потеряет смысл татарский вариант названия библиотеки «Милли китапханә» (на одном из корпусов написанный в латинской графике!), в котором слово «милли» без вариантов отсылает к татарской нации. Иными словами, своей национальной библиотеки у 5-миллионного татарского народа больше не будет. А это в свою очередь означает, что переезд в новое здание таким образом символизирует отказ от еще одной институции татарстанского суверенитета. Такое наблюдение, как мне кажется, является констатацией уже свершившегося факта, имеющего свои логические последствия. Кстати говоря, если принимать, что Национальная библиотека как часть татарстанского суверенитета — это уже перевернутая страница истории, то чисто академически было бы интересно изучить тот опыт нациестроительства, что реализован библиотекой за постсоветские десятилетия. Обычно за такие темы берутся только западные исследователи, поэтому, видимо, придется ждать приезда условного Джеймса Скотта, чтобы узнать подробности…

«Татарская тематика при таком варианте — это лишь часть далекой истории, дань уважения далеким предкам, не имеющая какой-либо общественно-политической нагрузки»

ОБА ВАРИАНТА ДЕ-ФАКТО ХОРОНЯТ СОВЕТСКУЮ ТАТАРСКУЮ НАЦИЮ

Итак, перестройка здания НКЦ напротив статуи «Хөррият» создает в прямом смысле постнациональную ситуацию, в которой возможны разные варианты дальнейших событий.

Первый — ассимиляционный. Он знаменует собой полный отказ от национальной парадигмы и формирование внешне аполитичного общественного пространства, открытого для наполнения различного рода стартапами. В этом варианте возможны отсылки к каким-то знакам и символам, ассоциирующимся с национальной культурой, но в целом они будут бессодержательны и потому маргинальны. Знал бы академик Валерий Тишков, как продуктивна перекройка общественных пространств в деле деконструкции национализмов, не стал бы, наверное, выделывать пируэты в своей антропологической риторике.

Второй вариант, как это ни странно, является развитием позднесоветского понимания судьбы национальных (т. е. нерусских) культур. Символически в таком варианте национализму отводится мемориальная составляющая, тоже лишенная содержания. Да, были когда-то великие предки, от которых нам достались фамилии и өчпочмак, но, в чем точно величие первых, до конца неясно, потому любить их лучше заочно, чтобы не попасть впросак в приличной компании. Татарская тематика при таком варианте — это лишь часть далекой истории, дань уважения далеким предкам, не имеющая какой-либо общественно-политической нагрузки.

Как видим, разница между этими двумя вариантами невелика. Оба варианта де-факто хоронят советскую татарскую нацию и вместо нациестроительства предлагают космополитичную среду с риторикой «современности». Более точно очертить концептуальные контуры будущей «национальной» библиотеки у меня не получится, да и ни к чему: мы и так все скоро увидим своими глазами.

ЕСЛИ СМОТРЕТЬ ПРАВДЕ В ГЛАЗА, ТО ОСОБОГО ОПТИМИЗМА У МЕНЯ НЕТ

Стоит ли переживать по этому поводу? О наступлении постнационального этапа в истории татарского народа я уже писал неоднократно, история с Национальной библиотекой — это лишь частный случай более широкого явления, требующего, безусловно, серьезного осмысления. Риторика единства татарской нации, столь нежно лелеемая старшим поколением, абсолютно неадекватна для складывающихся условий. Горевать здесь нет смысла, но очень важно поразмыслить о том, какой содержательно будет татарская культура в будущем. Найдется ли в постнациональном мире гибридных идентичностей место для принципиально важных элементов татарской культуры? И что за зверь «татарская культура» без институций, унаследованных от советского прошлого? Родится ли что-то качественно новое и эвристически привлекательное на обломках татарстанского суверенитета? На эти вопросы должно ответить молодое поколение творческой интеллигенции, и потому нужно занимать наиболее активную общественную позицию.

Мое личное видение сводится к следующему. Уход татарской нации советского образца скорее благо для самих татар, это шанс для реализации напряженной интеллектуальной работы по выработке новых значений для привычных слов и внедрения продуктивных неологизмов. Качественно новые пространства вроде обновленной Национальной библиотеки или отреставрированной Старо-Татарской слободы имеют потенциал для обретения субъектности, превращения этих пространств в общественно важные точки зрения и говорения. Только кто и что там будет говорить? Потенциально это места прямой речи Республики Татарстан и ключевые элементы ее самопрезентации.

Увы, если смотреть правде в глаза, то особого оптимизма у меня нет. Проще сделать акцент на функционале, потреблении и инфраструктуре (закупить компьютеров!), чем продумать философию развития культуры. Это даже не дешевле, а просто легче: создадим условия, а там оно уж как-нибудь само. Загвоздка, конечно, состоит в том, что свято место пусто не бывает и интеллектуальная лень обязательно будет компенсирована чьей-то прозорливостью. Но понравится ли это вам на выходе?

P. S. Уже после того, как я закончил писать текст, из мэрии столицы РТ пришла новость о переименовании НКЦ «Казань» в музейный комплекс Казани. Я оставляю на суд читателей интерпретацию этого переименования в свете изложенных выше размышлений.