«Татарское рондо», Don’t Worry, Be Happy, шаманский микс с вкраплениями The Doors… В казанском ГБКЗ им. Сайдашева прошел концерт Государственного камерного хора РТ Pentatonix. Как прочувствовала корреспондент «БИЗНЕС Online», это было не просто рядовое выступление коллектива Миляуши Таминдаровой, а презентация нового творческого метода развития татарского искусства.
В полной мере возможности пентатоники продемонстрировал Государственный камерный хор РТ под управлением Миляуши Таминдаровой на концерте под названием Pentatonix
«СТЕРЕТЬ ВСЕ ГРАНИЦЫ В ПРАХ»
Российский музыковед и педагог Юрий Холопов в своем учебнике «Гармония. Теоретический курс» определяет пентатонику как пятиступенную интервальную систему, то есть звукоряд, состоящий из пяти тонов (звуков). «В своем натуральном виде пентатоника встречается в древнейших пластах народной музыки самых различных рас и национальностей (в том числе и у народов Западной Европы), — пишет он. — Но наиболее характерна пентатоника для стран Востока (Китай, Вьетнам); из российских народов — для музыки татар, башкир, бурятов и других. Элементы пентатоники свойственны и древнейшим русским народным песням».
В полной мере возможности пентатоники продемонстрировал Государственный камерный хор РТ под управлением Миляуши Таминдаровой на концерте под названием Pentatonix, с одной стороны, отсылающим к наименованию звукоряда, а с другой — к американскому акапельному коллективу из пяти человек. «Кто-нибудь из вас играл на пианино „по-черному“? — обратилась в начале концерта Таминдарова к публике. — Так вот это и есть пентатоника — чудесные пять тонов, которые позволяют нам быть свободными и, не обращая внимания на границы, оказаться в самых далеких далях. Пентатоника позволяет стереть все границы в прах — как пространственные, так и временные. Сегодня мы будем пилигримами, и я приглашаю вас в это путешествие».
Началось оно с поволжского попурри «На завалинке», в котором удачно смешались русские и татарские народные мотивы, а сами хористы предстали в татарских народных костюмах. Ведущим концерта традиционно выступил участник хора и автор всех аранжировок Нияз Яруллин, который рассказал о пятиступенчатом звукоряде у Клода Дебюсси и авторов американских госпелов, о прихотливой и изысканной пентатонике в турецкой народной песне и болгарском танце, о песнях кельтов и жителей Юго-Восточной Азии.
В поволжском попурри «На завалинке» удачно смешались русские и татарские народные мотивы, а сами хористы предстали в татарских народных костюмах
«ПОЧЕМУ АЛЛА ПУГАЧЕВА НРАВИТСЯ МОЛОДЕЖИ ПОСЛЕДНИЕ 180 ЛЕТ?»
Среди множества сокровищ мировой музыкальной культуры прозвучала и татарская протяжная песня — озын көй «Зиләйлүк» в исполнении тенора Алмаса Хусаинова. Казалось, что его голос наполнил целый зал, и он своим примером доказал, что протяжная песня не значит скучная, если исполнитель обладает достаточным мастерством и вокальной техникой. Пожалуй, ему впору стать новым Ильгамом Шакировым, если такой певец будет нужен публике.
В афише концерта также значилось имя другой большой татарской певицы — Хамдуны Тимергалиевой, однако ведущий объявил, что ее не будет на сцене по не зависящим от хора причинам. Зато свое мастерство показал коллектив джазового музыканта Валерия Короткова Jive — Alfiya — Band, который вместе с солистами хора исполнил спиричуэл Swing Low, Don’t Worry, Be Happy Бобби Макферрина, At Last из репертуара Этты Джеймс (солировала юная певица Полина Кузина), «Яратам дисен син» в собственной обработке, а также импровизацию на крымско-татарскую песню, получившуюся особенно запоминающейся, — казалось, что действительно души пианиста Короткова и вокалистки Розы Габдрахмановой ведут между собой живой, меняющийся и эмоциональный диалог.
Прозвучала и татарская протяжная песня — озын көй «Зиләйлүк» в исполнении тенора Алмаса Хусаинова
Традиционно на концерте прозвучали самые разные и неожиданные кроссоверы — «Татарское рондо», шаманский микс с вкраплениями Doors и многие другие, которые хору помогли воплотить также солисты Татарской государственной филармонии Степан и Олеся Пушины (флейта и кларнет соответственно). Корреспонденту «БИЗНЕС Online» Таминдарова объясняет свой подход так: «Каждый раз мы пробуем новые сочетания — сегодня японские шпалоукладчики, завтра еще кто-нибудь. Всегда находится новая идея, способная захватить, увлечь за собой весь творческий коллектив. Тем более что хор на данный момент — это действительно шикарный коллектив молодых, неординарно мыслящих творческих единиц».
Также она отмечает, что творить ей помогает потрясающая форма коллективного мышления: «Я просто закидываю хору мысль: давайте на следующем концерте центральной идеей станет пентатоника. То есть хор делает Ниязу заказ, и он собирает сочетания музыкального материала, иногда предлагая очень оригинальные прочтения и трактовки. В одну из композиций и The Doors засунул! Не все его искания воплощаются на сцене, но, повторюсь, хор — это живой, молодой, ищущий коллектив, совершенно не боящийся экспериментов. Тем более что Ниязу мы доверяем, он невероятный эстет и современно мыслящий человек. Вообще, все, кто поет в хоре, разные, но потрясающе одаренные люди. Естественно, что все это разные варианты одаренности — кто-то простой человек, но не мудрствуя запоет так, что у любого душа зайдется, а кто-то с утра до ночи зачитывается Шопенгауэром, Платоном и Овидием».
Миляуша Таминдарова: «К сожалению, татарская песня пошла в сторону такмака. Половина того, что показывают по каналу «Майдан» и другим, не пентатонная музыка. Пентатоники днем с огнем не разыщешь!»
СОХРАНЯТЬ НА ГОСУДАРСТВЕННОМ УРОВНЕ
Как рассказала «БИЗНЕС Online» Таминдарова, концепция концерта отражает стратегический план развития хоровой татарской музыки, найденный Государственным камерным хором РТ: «Я нескромно надеюсь и полагаю, что нащупала творческий метод развития татарского искусства. Сейчас это модная тема, и все очень заняты развитием национального искусства. Конечно, никого не устраивает сегодняшнее положение дел — только ленивый не ругает эстраду и не называет ее примитивной. Кто-то пытается (и делает большие успехи в этом) переформатировать национальную песню, освежить ее аранжировкой, поместить в принципиально другой стиль и так далее. Подобное дает очень интересные результаты. Другой метод — создать оригинальное авторское искусство, например татарский рэп, татарский фанк, татарский рок. Но, мне кажется, переводить уже существующие жанры на татарский — гиблое дело, как бежать за последним вагоном, ведь мы в любом случае будем отставать».
По ее мнению, татарская песня сейчас пришла в упадок, потому что двинулась по пути развития частушечного формата: «Грубо говоря, в татарской песне есть два жанра — озын көй (протяжная) и такмак, то есть частушки. И, к сожалению, татарская песня пошла в сторону такмака. Половина того, что показывают по каналу „Майдан“ и другим, не пентатонная музыка. Пентатоники днем с огнем не разыщешь! Они берут вполне себе европейские гармонии, мелодии и поют на татарском. Так можно всю мировую классику исполнить на татарском языке, чего придумывать? Но если говорить об аутентичном материале, то в архитектуре, например, есть такой метод, как консервация. Когда нет возможности отреставрировать здание, его консервируют до лучших времен, когда появится возможность открыть объект заново и отремонтировать новыми, улучшенными методами. Нужно искать, собирать материал, вдумчиво его обрабатывать, аранжировать, делать качественные, образцовые записи, в конце концов, распространять. Стыд и позор, что у нас проходят целые конкурсы татарской песни, на которых может быть не представлено ни одной озын көй!»
Таминдарова добавляет, что протяжная песня вымерла, потому что для нее нужно хорошее дыхание, владение мелизматикой и отличная вокальная техника, а для такмака вообще вышеперечисленного ничего не надо, это более «живучий» жанр. «Я считаю, что необходимо данному жанру обеспечить своеобразный саркофаг, чтобы его сберечь, — утверждает она. — Нужно сохранять и людей, которые владеют этой мелизматикой. Вспомните Тину Кузнецову, которая рванула в экспедицию, насобирала миллион материалов и снимает клипы с Иваном Дорном. Она проникла в глубь русской песни и, не изменяя ни ладовой, ни гармонической, ни метрической основы, делает очень крутые аранжировки. При этом этноматериал остается словно сохраненный в саркофаге. К нему нельзя притрагиваться — вот так воинственно я настроена. А кто у нас из татарских певцов поедет по деревням, чтобы изучать разные напевы жителей разных местностей?» — говорит она.
«Надо делать свой эксклюзив, потому что этого не может никто. Для подобного нужно мастерство. Искусство — это то, что поднимается над обыденностью, то, чего мы с вами не можем», — подчеркивает руководитель камерного хора РТ
«ПОЧЕМУ ОБЯЗАТЕЛЬНО НУЖНО СОСТОЯТЬСЯ В МОСКВЕ, ЧТОБЫ НАС ЦЕНИЛИ В КАЗАНИ?»
И этим вокальным техникам есть место на современной татарской эстраде. «Ведь чем отличается Стиви Уандер от Ильгама Шакирова? Только лишь характером мелизматики, — уверена руководитель камерного хора. — Мон и у того, и у другого превосходный». Она подчеркивает: в Казани есть потрясающие музыканты, которых нужно оберегать и ценить: «Почему обязательно нужно состояться в Москве, чтобы нас ценили в Казани? Пора менять эту ситуацию. Валерий Коротков, Степан Пушин — музыканты высочайшего класса. Надо прекратить придумывать самим себе идолов и ограничения. Но, с другой стороны, у нас еще часто так бывает, что кто-то где-то скажет: „Вот этот хороший“. И последнего так истрепают, что он ошметками связок поет, хрипит, голос уставший! И все понимают, что король-то голый, но все равно его тащат из концерта в концерт. Мы треплем людей, а потом оставляем их ненужными».
Она приводит в пример Хусаинова: «Сейчас заставь Алмаса петь какой-нибудь джаз — всё, потеряет свои природные данные за полсекунды! А он владеет уникальной мелизматикой и является мастером озын көй. Вот таких певцов надо беречь. Башкиры в этом смысле более одарены — возможно, все дело в природном ландшафте, ведь там начинается Уральское предгорье. Их манера исполнения отличается от татарских вокалистов».
Притом Таминдарова настаивает: татарским певцам не стоит гнаться за популярностью и менять свою манеру пения в угоду модным трендам: «Надо делать свой эксклюзив, потому что этого не может никто. Для подобного нужно мастерство. Искусство — это то, что поднимается над обыденностью, то, чего мы с вами не можем. Если я не вижу на сцене чего-то трансцендентного, неподвластного моему уму, то, мне кажется, это не искусство. Оно должно быть за гранью человеческих возможностей. И к настоящему люди всегда потянутся».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 5
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.