Рустэм Хайретдинов: «Большинство пользователей будут сидеть в интернете по паспорту»

Рустэм Хайретдинов: «Сегодняшние пользователи — это ничего не понимающие в технологиях обыватели, часто очень доверчивые. Поэтому интернет будут регулировать во всех государствах, в том числе в России» Фото предоставлено Р. Хайретдиновым

«ИНТЕРНЕТ БУДУТ РЕГУЛИРОВАТЬ ВО ВСЕХ ГОСУДАРСТВАХ, В ТОМ ЧИСЛЕ В РОССИИ»

— Рустэм Нилович, 1 ноября в России вступил в силу закон о так называемом суверенном интернете. Что-то уже сделано для его воплощения в жизнь и что планируется предпринять в будущем?

— Сегодня интернет перестал быть хобби узкой прослойки технарей, а стал частью инфраструктуры, на которой базируются государственные сервисы, в том числе — и жизненно важные. Если раньше каждый пользователь cети был немножко админом, то сегодняшние юзеры — это ничего не понимающие в технологиях обыватели, часто очень доверчивые. Поэтому интернет будут регулировать во всех государствах, в том числе в России.

Такой путь прошли многие элементы инфраструктуры. Вспомним дороги: до изобретения автомобилей и долгое время после этого дороги никак не контролировались государством, разве что отмечалась сторона, по которой следовало ехать. Каждый ездил как хотел, с той скоростью, которую сам выбирал, поворачивал, где ему надо, в силу личных симпатий выбирал, кого пропускать, а кого нет. У автомобилей, как и у лошадей, не было регистрационных номеров, вообще не существовало никакой регистрации. Не нужны были водительские права. Никакого техосмотра. Потом автомобилей стало много, появились столкновения и жертвы, заторы, мешающие движению, а значит — перемещению граждан и товаров. Тогда государство и взялось регулировать эту часть инфраструктуры. Сейчас все, что связано с передвижением по дорогам, не просто контролируется, но и сопровождается системой наказаний — от мелких штрафов до уголовного преследования. Но я уверен, когда появились первые правила на дорогах, те, кто уже давно ездил, громко возмущались, что государство вмешивается в их жизнь, придумывает дурацкие правила и штрафы, из-за которых «я не могу теперь повернуть там, где вчера спокойно поворачивал и никому не мешал». Так и с интернетом — он стал важным элементом в управлении государством, обратного пути не будет, государства станут только ужесточать контроль.

С интернетом еще есть нюанс, которого не было с дорогами. «Рубильник» от него находится не в России, а у нашего геополитического соперника. И государство просто обязано рассматривать сценарии, при которых важная часть инфраструктуры может в один момент перестать функционировать. И придумывать, как уменьшить риск такого воздействия и ущерб от него. Я бы и сам не захотел летать самолетом, двигатели которого может разом заглушить кто-то внешний и даже враждебный мне. Помните насосы в «Газпроме», которые отключили через спутник? Или банки, клиентов которых внезапно отказались обслуживать платежные системы? Потому государство и импортозамещается и выпускает свою платежную систему, чтобы ему не могли угрожать отключениями. Усилия государства в области суверенизации интернета можно трактовать скорее как активность по защите от внешнего воздействия, а не как попытку запретить гражданам «смотреть на иностранных котиков».

«Государство просто обязано рассматривать сценарии, при которых важная часть инфраструктуры может в один момент перестать функционировать. И придумывать, как уменьшить риск такого воздействия и ущерб от него»

— Какие все-таки конкретные меры принимаются для суверенизации рунета? Всегда ли они оправданы, с вашей точки зрения? 

— Конкретные шаги, действия, инструменты и протоколы — лишь часть пути на ощупь в сторону регулирования сети. Тренд на усиление контроля над интернетом со стороны государств оформился четко. Каждое государство будет идти своим путем — США, Европа, Китай, а Россия по обыкновению будет искать свой путь, опираясь на опыт других стран и сверяя его со стратегическими целями. Все станут действовать наугад и делать ошибки, поскольку подсмотреть работающий механизм не у кого — все начали одновременно.

Какие-то меры обязательно будут во вред бизнесу конкретных компаний и даже отраслей. А раз дело касается частных денег конкретных богатых людей, мы столкнемся и с подковерным лоббированием частных интересов, и с публичными кампаниями против «душителей свободы», в которые явно или втемную будут вовлечены люди, привыкшие пользоваться интернетом анонимно и бесконтрольно. Начнется обязательно и обход блокировок, и «дигитал резистанс» от школоты и профессионалов — мы все это уже видим: любители за свой счет поддерживают узлы «Тора» или прокси-серверы для «Телеграма», а профессионалы неплохо зарабатывают, продавая VPN.

При этом сегодняшнее «сопротивление» абсолютно безопасно для его участников, блокировка каких-то ресурсов в сети не означает ответственности пользователей этих ресурсов: «Телеграм», LinkedIn, Flibusta, «Рутрекер» или порносайты заблокированы, но если вы ходите на них — вам ничего не грозит. Это давление не на пользователей, а на владельцев ресурсов с тем, чтобы заставить их следовать законам страны — делиться со спецслужбами ключами по запросу, хранить данные пользователей в стране, удалять запрещенные законом материалы, соблюдать авторские права. Поэтому нет никакого геройства в том, чтобы продолжать пользоваться запрещенными ресурсами — пользователям ничего не запрещено и никаких санкций к ним нет. «Заблокирован» и «запрещен» — это совершенно разные термины и методы.

«Сегодняшнее «сопротивление» абсолютно безопасно для его участников, блокировка каких-то ресурсов в сети не означает ответственности пользователей этих ресурсов»

— Зачем же тогда все эти запреты и блокировки, если их запросто можно обойти?

— Действия государства направлены на большинство, причем даже не на настоящее, а на будущее. У любого запрета есть, условно говоря, 10 процентов ярых сторонников, 10 процентов явных противников и 80 процентов людей, которые выберут удобство, а не принцип или бренд. Например, после блокировки «Телеграма» было несколько крупных сбоев в коммуникациях, и мы перевели всю поддержку из «Телеграма» на WhatsApp, потому что нам важен не бренд и «резистанс», а доступность и оперативность в реакции на запросы наших клиентов. Многие сами попросили перевести коммуникации куда-то еще, потому что исчезло доверие к каналу. Кто-то остался в «Телеграме» принципиально, и мы коммуницируем с ними там, но новые чаты уже в опальном мессенджере не заводим.

В целом государство действует резко только во время войны и чрезвычайных ситуаций. В мирное время оно стремится делать все мягко, довольно долго игнорируя нарушителей. Это касается всех отраслей: налогов, ПДД, ЖКХ, трудовых отношений, борьбы с курением. Запреты вводятся постепенно, с большой отсрочкой, наказание наступает не сразу. Если провести аналогию с курением: те, кто хочет курить, продолжают даже в самолетах, принимая на себя все риски. Те, кому стало неудобно бегать в мороз на улицу, — бросили, кто не смог — продолжает бегать или «борется с системой», куря в туалете. Ну и пусть борются! Все понимают, что злостные курильщики от закручивания гаек меньше курить не станут, разве что «балующиеся» примут сторону удобства, а не привычки, и бросят. Но главное, что новых курильщиков станет меньше. И когда старые умрут, в среднем по стране курения станет меньше. Таким образом, цель будет достигнута. Государству на сегодняшнем этапе наплевать на действия «цифровых сопротивленцев», если они не ведут к нарушению других законов: не потворствуют терроризму, отмыванию денег, детской порнографии — пусть делают что хотят. Обходят блокировки, ходят на любые ресурсы, воруют контент — ответственность за это не наступит. Государство мыслит стратегически.

— Получается, что государство будет гнуть свою линию даже несмотря на то, что большинство мер по регулированию интернета неэффективно?

— Нарушители любых правил будут всегда — их меньшинство, они гоняют на дорогах, «наличат» деньги, принимают наркотики. Пока они не опасны для остальных, на них не станут обращать внимания, если большинству в этих правилах комфортно. Государство, в отличие от корпораций, не может просто избавиться от статистически пренебрежимого количества принципиальных нарушителей, «уволить» их. Оно будет просто ждать, когда они сами перестанут нарушать правила: сознательно ли, от неудобства нарушения, от боязни наказания или унеся протест в другую страну или даже в мир иной.

Так что, хотя многие конкретные шаги государства вызывают вопросы и даже смех, направление политики по регулированию интернета мне, как эксперту по информационной безопасности, представляется правильным и логичным. Думаю, скоро будет очередная волна возмущения и саботажа, связанного с деанонимизацией пользователей интернета. Уже внедряется авторизация в публичных точках доступа и при продаже сим-карт сотовых операторов, при подключении домашнего интернета. Уже обязательна авторизация на многих интернет-сервисах: от финансов до электронной коммерции, при покупке билетов и т. п. Скоро де-факто большинство пользователей интернета будут сидеть в сети по паспорту. Но, когда это станет обязательным, мы услышим хор голосов про «свободу не задушишь» и рекомендации, как обойти требования государства.

«Без паспорта невозможно получить причитающуюся льготу, вернуть деньги за неоказанный сервис, получить госуслугу, поехать поездом или полететь в самолете. Поэтому персональные данные собирают все кому не лень»

«В Москве телефоном можно заплатить в самом задрипанном ларьке, а в Вашингтоне в отелях принимают только карты с магнитной полосой»

— В 2017 году была принята национальная программа «Цифровая экономика», но вот в октябре текущего года последовал ряд утечек данных клиентов из ведущих российских банков и организаций. Многие эксперты весьма критически оценивают успехи построения в России этой самой цифровой экономики, в том числе в плане ее безопасности. Вы согласны с такими оценками?

— На мой взгляд, то, что сегодня происходит с утечками данных из информационных систем крупных компаний не только у нас, но и за рубежом, отражает классический цикл развития новых технологий: сначала функции — потом безопасность. Компании, стремящиеся в рыночной гонке занять доминирующие высоты, в угоду скорости внедрения технологий и вывода на рынок услуг жертвуют безопасностью. Так было со многими технологиями — и с магнитными картами, и с банкоматами, и с интернет-магазинами, когда сначала клиенты радовались удобству, потом обнаруживали у технологий оборотную сторону — возможность потерять деньги или данные. Поэтому сегодня ситуация такова: компании обрадовались открывшимся возможностям сбора и анализа данных — это и персонификация предложений, и точный скоринг, и противодействие мошенничеству, и поведенческая аналитика, и предсказание действий пользователя — и начали активно данные собирать, анализировать и при этом как попало хранить. Государство в борьбе с терроризмом и отмыванием денег только подлило масло в огонь: теперь персональные данные собирают все подряд — банки, госорганы, гостиницы, телеком-операторы, бизнес-центры. Без паспорта невозможно получить причитающуюся льготу, вернуть деньги за неоказанный сервис, получить госуслугу, поехать поездом или полететь в самолете. Поэтому персональные данные собирают все кому не лень и даже те, кому лень, но их обязывают для отчетности или безопасности — от маленькой кассы в чистом поле и бюро пропусков в сельском клубе. Неудивительно, что с данными постоянно что-то происходит, чисто статистически это будет случаться чаще и чаще, поскольку данных собирают все больше и во все большем количестве мест. С этим, безусловно, надо бороться, средства и методы такого противостояния давно известны, просто сейчас клюнул «жареный петух» и пришла пора инвестировать в безопасность.

Но эти утечки не имеют никакого отношения к эффективности цифровой экономики. Что сделано в цифровой экономике? Да очень много. Откройте у себя на смартфоне приложение госуслуг, заплатите штрафы и налоги с помощью отпечатка пальца на ApplePay, запишитесь на перевыпуск нового водительского удостоверения, регистрацию автомобиля, получение загранпаспорта и еще штук 40 разных услуг. Покажите это немецкому или американскому другу — они не поверят. Немцу положен оплаченный рабочий день на сбор справок и сдачу персональной налоговой отчетности, а я делаю это парой жестов на телефоне. Я могу пройти в метро, приложив смартфон к ридеру, и оставаться на связи в самых глубоких тоннелях. Расскажите об этом американцу или канадцу, не поверят: Россия же — отсталая страна, там медведи по улицам ходят. В Нью-Йорке для парковки надо в металлическую трубу совать монетки, а у меня в автомобиле через CarPlay платится парковка в Москве, я вообще забыл, как наличные деньги выглядят, особенно монетки. В Москве телефоном можно заплатить в самом задрипанном ларьке, а в Вашингтоне до сих пор в отелях принимают только карты с магнитной полосой. Я два года не был ни в одном госучреждении в России, для меня все государство свелось к иконке на смартфоне. Плачу за ЖКХ, просто фоткая QR-код на квитанции, а маме и без квитанций — через личный кабинет. В Канаде же до сих пор надо заполнить чек и послать его почтой. В марте открывал ООО, две фотки по почте послал, анкету заполнил и почтой получил документы. Скоро и смартфон не будет нужен, достаточно станет биометрии, чтобы получать услуги в любом банкомате.

«Я могу пройти в метро, приложив смартфон к ридеру, и оставаться на связи в самых глубоких тоннелях — расскажите об этом американцу или канадцу, не поверят»

Есть разная статистика по тому, как развивается цифровая экономика в России — мы там то в конце списка, то в начале, то в лидерах, то в отстающих. Но, посетив более 80 стран и больше половины времени проводя за рубежом, могу с уверенностью сказать: ничего похожего на то, что происходит в России сегодня в области отношений граждан и цифрового государства, цифровых сервисов на транспорте, в телекоме и финтехе, в других странах не наблюдается. Год назад на презентации айфона сказали, что произвели революцию — теперь можно перекидывать деньги с айфона друг другу. Русские только пожали плечами, они это лет пять как делают и не считают прорывом, просто удобная фича в приложении.

К сожалению, цифровизация в России происходит в непростой геополитической обстановке, поэтому приходится учитывать риски ненадежности некоторых зарубежных технологий — от платежных систем до облачных сервисов, с чем столкнулись уже жители Крыма и подсанкционных предприятий. Это накладывает некоторые ограничения и сдерживает развитие цифровых сервисов. Приходится иногда изобретать велосипед, повторять наспех какие-то западные технологии, развивать национальные сервисы и компетенции, заниматься импортозамещением. Но стратегически это неплохо — в мире, где языком международного общения стали санкции и отключения, где каким-нибудь SWIFТом машут как дубинкой, ключевые технологии лучше иметь свои и ни от кого не зависеть.

— Насколько у нас развит сектор цифровой экономики, связанный с мобильными технологиями?

— Не вижу разницы в получении услуг через смартфон, умный телевизор, платежный терминал или стационарный компьютер. Вы можете начать выбирать билет на смартфоне, заполнять данные пассажира на компьютере, а оплатить его на телевизоре. Для того и затевалась «цифра», чтобы вам было все равно, через какое устройство получать услуги. Вас одинаково обслужат через десктопный браузер, мобильный браузер или через мобильное приложение — разработчики сегодня делают их одновременно. Поэтому, на мой взгляд, нет никакой отдельной мобильной экономики.

— В цифровизации финансового сектора, прежде всего банковского, Россия тоже впереди планеты всей?

— Обслуживание клиентов без личного общения с ними — мечта любого банкира. Люди стоят все дороже, аренда офисов постоянно повышается, эффективность работы оператора в офисе в разы проигрывает телебанкингу и на порядки — интернет-банкингу. Все банки, даже те, которые мы считаем традиционными, двигаются в этом направлении — меньше офисов, меньше сотрудников, гнать клиентов в интернет. Банковские услуги никуда не денутся, просто интерфейсом к ним станет не оператор, а чат-бот, банкомат или мобильное приложение. Кстати, есть и встречное движение от нового к традиционному: пока выжить полностью в виртуальном пространстве не удается. Например, лидер нового российского банкинга «Тинькофф» пару лет как начал расставлять банкоматы, а в этом году открыл офлайновый офис. Так что банкинг — кредитование, хранение денег, проведение платежей, инвестиции — останется, но кое-где поменяет форму, если того будут требовать голосующие деньгами клиенты.

«Вы можете начать выбирать билет на смартфоне, заполнять данные пассажира на компьютере, а оплатить его на телевизоре. Для того и затевалась «цифра», чтобы вам было все равно, через какое устройство получать услуги»

— Интернет-торговля тоже вытесняет традиционную?

— Я не эксперт по онлайн- и офлайн-ретейлу, поэтому могу говорить только как наблюдатель и активный пользователь обеих ветвей торговли. Все, что упаковано и не надо мерять, я заказываю онлайн. Amazon хорош, но он один и рассчитан на массовый спрос. К тому же в борьбе за обороты он в последнее время допускает торговлю фейками — через раз приезжает флешка с надписью 128GB с реальной емкостью 32GB, зарядное устройство, не дающее обещанную мощность, и т. п. Поэтому на Amazon стоит покупать только простые товары известных брендов. Конечно, это удобно, и данный сегмент будет расти, но ретейл не исчерпывается памперсами, гаджетами, проводками и батарейками. Стандартные бытовые товары, упакованную еду и напитки привезут домой, и не надо тащить тяжелые сумки до квартиры от машины — удобно, и никто от этого не будет отказываться. Но есть товары, которые надо потрогать, — одежда и обувь (тут есть эксперименты и онлайн, типа Zappos и виртуальных примерочных, но они капля в море), посуда и другая кухонная утварь, рабочие инструменты, мебель, матрасы и постельные принадлежности, предметы интерьера. Есть, конечно, такое пользовательское поведение, когда товар выбирается лично в магазине, трогается, примеряется, «выпивается мозг» консультанту, а потом аккуратно фотографируется и покупается по минимальной цене в сети, но людей, ради экономии нескольких процентов готовых отказаться от покупки, когда товар у тебя уже в руках, не так уж и много. Я сам покупал одно время рубашки в сети, но потом понял, что лишаю себя большой части удовольствия от шопинга — заботы продавца, примерки, подбора галстука и т. п.

— Тем не менее многие пророчат едва ли не исчезновение офлайн-магазинов в ближайшей перспективе. Уже сейчас в США закрываются некоторые торговые центры…

— Прямой связи между закрытием торговых центров и электронной коммерцией нет, это домыслы. Торговые сети разоряются, потому что изменились правила игры на рынке, у людей вообще стало меньше денег ввиду мирового кризиса, они стали экономить, покупать меньше и дешевле. На месте разорившихся сетей и закрытых магазинов появляются другие, такие же офлайновые, только с другим ассортиментом и ценами. Торговые сети — Walmart, Costco (это там, где я постоянно покупаю) — растут, открывают новые магазины, экспериментируют с доставкой (можно просто фоткать товары, и потом их привезут тебе домой) и оплатой (кассы самообслуживания, оплата отпечатком пальца или лицом). Ну и сами имеют мощные интернет-магазины и экспертизу в больших данных, которой позавидуют интеграторы. Более того, сам Amazon открывает офлайновые магазины, так что смерть традиционного ретейла мы при нашей жизни не застанем, хотя он и модифицируется под новые технологии.

Так что здесь, как и с банками, — будет конвергенция онлайна и офлайна, сосуществование всех видов торговли, причем один вид станет усиливать другой. Так, например, часть магазинов электроники больше не имеет собственных складов — ты выбираешь товар, скажем, принтер или телевизор по образцам, потом наводишь смартфон на товар, платишь, и тут же с централизованного склада к тебе домой выезжает доставка. Такое сочетание офлайна и онлайна позволяет сохранить радость от шопинга и низкую цену, поскольку иметь централизованный склад дешевле, чем поддерживать остатки на десятках складов в магазинах. Но, повторюсь, это не профессиональное мнение, а точка зрения наблюдателя и пользователя.

«Ничего похожего на то, что происходит в России сегодня в области отношений граждан и цифрового государства, цифровых сервисов на транспорте, в телекоме и финтехе, в других странах не наблюдается»

«ГЛАВНОЕ — СОБЛЮСТИ БАЛАНС УДОБСТВА И БЕЗОПАСНОСТИ»

— На форуме Finopolis в Сочи активно дискутировался вопрос о кибербезопасности. Выступающие говорили о том, что ответственность за киберпреступления в России значительно ниже, чем в США и Европе, и это нужно исправлять. Каково ваше мнение, насколько велика угроза?

— Киберпреступность будет всегда, точно так же, как не удалось изжить и традиционную преступность. У людей все так же отжимают кошельки и телефоны, врываются с оружием в офисы банков и краном выдергивают банкоматы. Бороться надо и с той преступностью, и с другой. Мне кажется, что беда в том, что киберпреступления сегодня считаются и гражданами, и судами недопреступлениями, ненастоящими. Интуитивно это понятно, при киберпреступлениях нет прямой угрозы жизни и здоровью человека, поэтому большинство сроков за киберпреступления — условные. При этом раскрывать их сложнее, а арестовывать преступников труднее многократно — они на момент совершения преступления могут находиться в любой точке земного шара.

Шантаж и вымогательство под угрозой раскрытия какой-то информации, как и мошенничество, человечество знает с доисторических времен, поэтому пока данная возможность остается, такие преступления будут. Здесь главное — соблюсти баланс удобства и безопасности, поскольку если из-за сложностей безопасности люди будут отказываться от услуг, это ударит по бизнесу. Я, например, воздерживаюсь от сервисов с длинной авторизацией, с капчей и подтверждением по электронной почте, мне просто лень проходить эти этапы. Хороший пример — тот же Amazon, он отказался от технологии безопасных платежей 3DSecure на своих сайтах, поскольку, по их тестам, она снижает конверсию, люди просто не делают покупки, не желая проходить подтверждение платежей.

— Эксперты уже заговорили о том, что подобно тому, как войны несут с собой специфические болезни и суицидальные синдромы, формирование «сетевого человека» также провоцирует специфические болезни. На ваш взгляд, эта проблема существует и насколько она серьезна?

— Могу говорить лишь как отец двух «цифровых» сыновей. Да, есть специфика поведения юных пользователей в цифровом пространстве по сравнению с нашим поколением, но ведь и мир вокруг изменился. Новые технологии — иные болезни, так было всегда. С появлением MTV в 90-х, например, сформировалось «клиповое мышление», которое так беспокоило психиатров: глаз и мозг человека тогда не был адаптирован к частой смене яркого изображения, эволюция такой быстрой смены картинок не предусмотрела. Появились компьютерные мыши — пожалуйста, миллионы людей получили тоннельный синдром, болезнь суставов кисти руки, не готовых к новой для человека подвижности. За десятилетия я сам прокачал свои кисти: слепую печать на клавиатуре, пользование тракпадом, а также не свойственную мне раньше точность больших пальцев при печати на смартфоне. Человек и дальше продолжит адаптироваться под новые технологии. Раньше, возможно, было и хорошо, но не факт, что это «хорошо» останется таким же в новых условиях. Мой старший сын много читает, в том числе и с экрана, младший уже нет, он в сети по нужной ему теме ищет не тексты, а картинки или видео. Сам я чувствую, что чтение больших текстов требует от меня усилий, я сначала подумал — старею, но потом посчитал количество прочитываемого за день и понял, что работа и жизнь требуют от меня чтения сотен источников в день, в то время как раньше, в университете, их за день были десятки. То есть я сейчас читаю больше, чем в университете, тогда книги и статьи надо было добывать, а теперь их столько, что их нужно фильтровать.

«Да, есть специфика поведения юных пользователей в цифровом пространстве по сравнению с нашим поколением, но ведь и мир вокруг изменился»

— В Японии разработали технологию 7D, создающую ощущение абсолютной реальности виртуального пространства. Технологии виртуальной и подлинной реальности могут слиться так, что их грани сотрутся и жизнь человека станет качественно абсолютно другой?

— Не очень понимаю, о каких измерениях идет речь, когда их больше четырех. Меня учили, что измерения всего три в пространстве и еще одно — время, большие измерения — математическая абстракция. Так что все эти 7D, 10D — просто маркетинговая чепуха. Про уход в виртуальность давно пишут книги и снимают фильмы, мои любимые «Хищные вещи века» Стругацких и «Матрица» братьев Вачовски. Но пока это все в лучшем случае фантазии, а в худшем — маркетинг с целью продать что-то известное, но в новой упаковке и втридорога. Я считаю, что если и наступит прорыв в области ухода в виртуальное пространство, то это будет связано скорее с нейробиологией, чем с инженерией. Мозг человека — уникальный объект, и если мы научимся его использовать, то нас могут ожидать сюрпризы, по сравнению с которыми эксперименты с искусственным интеллектом и виртуальным пространством покажутся детскими игрушками. Хотите пример? У дочери моего товарища с рождения отсутствовали органы слуха, их просто не было. Поэтому улучшать слух операциями и приборами было невозможно. Тогда врачи просто вживили ей в область мозга, отвечающую за слух, грубо говоря, проводки от микрофона. То есть электрические сигналы от микрофона стали раздражать область мозга без всяких аналоговых посредников. И мозг сам разобрался, что эти электрические (не акустические!) сигналы означают, стал их интерпретировать как звуки (хотя физически это микроудары током), она начала слышать, потом разбирать речь и говорить. Эта красавица — настоящий киборг, симбиоз техники и человека, живет полноценной жизнью. Только приглядевшись, можно увидеть в маленьком ушке микрофон. Так что вся эта игра в виртуальность — просто переходный период в воздействии на мозг не напрямую, а через аналоговые рецепторы: зрение, слух, тактильные ощущения, обоняние, вкус, вестибулярный аппарат. Илон Маск недавно представлял инвесторам такой проект — с вживлением в мозг электродов и цифровыми интерфейсами к мозгу.