«БРИКС от рассвета до заката: противовеса Западу не получилось»

На саммите Владимир Путин в очередной раз заявил, что «российский рубль мог бы стать средством взаимных торговых расчетов между странами БРИКС» Фото: kremlin.ru

Куда идем мы с Пятачком —
Большой-большой секрет!

Борис Заходер

В ТЕОРИИ ВСЕ ВЫГЛЯДИТ ВПОЛНЕ НЕПЛОХО

Истекшая неделя ознаменовалась одним небезынтересным событием, которое, на мой взгляд, оказалось незаслуженно обойденным вниманием прессы. Речь о саммите БРИКС, который состоялся в Бразилии. Нет, конечно же, про него писали, причем довольно много, но мне в данном случае интересен тот аспект, который остался за кадром, а именно история всей темы, ведь БРИКС официально существует уже целых 10 лет. При этом из истории можно попробовать вывести и перспективы данного надгосударственного образования, что, на мой взгляд, представляет серьезный интерес.

Сам термин БРИК (тогда еще без ЮАР) был предложен в 2001 году ведущим аналитиком американского инвестбанка Goldman Sachs Джимом О’Нилом. Акроним очень быстро приобрел известность и популярность; пришелся он по душе и самим странам, которые ранее не особо помышляли о единстве подходов (не считая некоторых мессианско-маргинальных воззрений в России конца 90-х годов о создании треугольника Россия — Индия — Китай в противовес Западу), поскольку являлся фактически их признанием со стороны этого самого Запада. Государства начали общаться более плотно и уже совместно, а не на двухсторонней основе, но первый саммит прошел лишь в 2009 году в Екатеринбурге. ЮАР же официально присоединилась к организации в феврале 2011-го.

В теории, конечно, все выглядит вполне неплохо. Каждая из стран – участниц группы обладает определенными преимуществами в той или иной экономической сфере деятельности. Россия богата энергоносителями и иными полезными ископаемыми, Китай — редкоземельными металлами и недорогой рабочей силой (впрочем, стабильно дорожающей), Индия предоставляет всему миру массовые интеллектуальные ресурсы в IT-сфере (правда, не особо высокой квалификации), Бразилия экспортирует продовольствие и не только, наконец, природные ресурсы ЮАР также весьма велики и разнообразны. Пять стран группы БРИКС могут, действуя единой структурой, весьма эффективно делать политику в планетарном масштабе. Опять же, повторимся, в теории.

ИНТЕРЕС СТРАН К ТОМУ, ЧТО ПРОИСХОДИТ ЗА ПРЕДЕЛАМИ БРИКС, КУДА ВЫШЕ ТАКОВОГО К СОБЫТИЯМ И РЫНКАМ ВНУТРЕННЕГО ТОЛКА

В реальности ситуация, разумеется, более сложна. Страны БРИКС регулярно консультируются между собой на разных уровнях, делают совместные заявления, а на полях саммитов происходят встречи бизнесменов. Продолжается это, напомню, не первый год, по идее, стабильное поступательное движение уже достаточно давно должно было обернуться заметной интенсификацией экономического роста во всех государствах, составляющих БРИКС, но в реальности ситуация далека от такого идеала. К примеру, цель по товарообороту между РФ и Бразилией в $10 млрд в год была поставлена еще в 2013-м, на волне изначальной эйфории, но до достижения ее еще далеко, даже сейчас он составляет чуть более $5 млрд, что являет собой даже снижение от достигнутых ранее максимумов. Иначе говоря, проведение согласованной политики есть дело весьма сложное, и причина этому, на мой взгляд, в том, что интерес пяти стран к тому, что происходит за пределами БРИКС, куда выше такового к событиям и рынкам внутреннего толка.

Так, основной торговый партнер России — Европа, а никак не Китай. Он, в свою очередь, сильно зависит от экспорта своей продукции в Европу и США, что сейчас подрывается торговой войной между двумя странами. Экспорт Индии в Китай, третьего по величине покупателя, втрое меньше такового по американскому направлению и в полтора раза меньше экспорта в ОАЭ. Значимым исключением является лишь вопрос отношений Бразилии и Китая — последний является крупнейшим покупателем бразильских товаров. В схожем статусе и отношения между Южной Африкой и Китаем, но здесь валовые объемы экспорта слишком малы для того, чтобы значимо повлиять на общую картину.

С другой стороны, иной инструмент интеграции БРИКС, банк БРИКС, находится во вполне рабочем состоянии. Напомню, соглашение о его создании было подписано на саммите в июле 2014 года, который тоже проходил в Бразилии, в Форталезе. Новый международный финансовый институт, получивший название New Development Bank (NDB), начал свою работу в 2015-м, а год спустя одобрил первый набор проектов для финансирования в странах – участниках БРИКС. Впрочем, об успешности этих проектов ничего сказать нельзя, равно как и о возврате инвестиций: таких данных в открытом доступе, похоже, просто нет.

Вообще говоря, с этим банком было связано много надежд при подписании изначального соглашения. Некоторые даже именовали данное событие «новым Бреттон-Вудсом» и рассчитывали, что структура каким-то образом подорвет гегемонию доллара. Этого не вышло — американская валюта стабильно держит более 60% мировой торговли и уходить с данного места никак не собирается; вторую строчку стабильно занимает евро. Следовало также заметить, что и МВФ, и Всемирный банк (весьма враждебные институты, по мнению патриотической общественности) приветствовали создание этого банка и насыщение его капиталом за счет единовременного проседания бюджетов стран, составляющих БРИКС. В общем, не получилось — на выходе организовалась еще одна структура, которая иногда финансирует проекты, но рассказывает про важность экологии и устойчивого развития и кормит изрядную массу бюрократов.

НЕПОНЯТНО, ЧТО С БРИКС БУДЕТ ДАЛЬШЕ

Затем, после подписания договора о создании NDB, начались разговоры об организации единой валюты БРИКС. Плюсы очевидны — упрощение взаимной торговли при нивелировании курсовых рисков между базовыми валютами указанных стран. Но с этой историей никакого прогресса не намечается даже в проекте: практика показывает, что торговать с США проще все же в долларах, а с Европой — в евро, потому никто не спешит поддерживать получение каких-то непонятных тугриков в обмен на свои товары. Речь об этом шла в 2014 году, затем в 2016-м и 2018-м, но воз и ныне там. Несмотря на отсутствие прогресса в силу его явной бессмысленности, продолжаются попытки как-то расшевелить данную тему.

Собственно говоря, отметился с этим не кто иной, как президент РФ Владимир Путин. Он заявил, что «российский рубль мог бы стать средством взаимных торговых расчетов между странами БРИКС, поскольку макроэкономическая ситуация в России отличается стабильностью, а национальная валюта свободно конвертируется в любые валюты мира». Увы, я с прискорбием вынужден напомнить, что в том же самом 2014 году рубль рухнул более чем вдвое, да и в дальнейшие годы не показывал таких уж явных чудес стабильности, зачастую выдавая изрядную волатильность. Держать сколько-нибудь существенные суммы в такой валюте для участника внешней торговли — не особое удовольствие, и торговцы это понимают: по данным ЦБ РФ, за первое полугодие 2019-го на доллар приходилось 66,4% платежей в Россию по экспортным договорам со странами дальнего зарубежья. Альтернативные варианты денежного сопряжения экономик — выпуск модно-хайповой криптовалюты БРИКС или же запуск единой платежной системы стран БРИКС, причем на основе российских технологий, — выглядят, увы, как довольно странная фантастика.

Наконец, отдельного внимания заслуживает риторика лидеров на саммите. Так, президент Бразилии Жаир Болсонару слегка повздорил с китайской делегацией, заявив, что в экономических отношениях Китай не столько «покупает бразильское», сколько «покупает бразильцев». Путин, с другой стороны, много чего сказал не по теме БРИКС. Так, много говорилось о ситуации на Украине, необходимости поддерживать «нормандский формат», нехороших действиях США в Заевфратье, в Сирии, и, наконец, о готовности встретиться с Дональдом Трампом в любое время. При этом все происходило на фоне изгнания президента (теперь уже экс) Эво Моралеса из Боливии, когда он захотел править четвертый срок подряд, что давало определенную нервозность всему высокому собранию.

На самом деле непонятно, что с БРИКС будет дальше. Я не разделяю мнение, что БРИКС разваливается или умирает, нет. Эта структура живет уже 10 лет, вокруг нее собрались множеств бюрократов разной степени ангажированности из всех пяти стран — и они жизни свои положат на то, чтобы с их синекурой ничего не случилось, будут изо всех сил доказывать свою полезность. Опять-таки здесь можно вспомнить переговоры о вступлении РФ в ВТО, которые длились 18 лет. С другой стороны, значимого рывка от этой структуры так и не поступило, интеграции явной нет, а кое-где (Россия и Бразилия) даже наблюдается регресс. Скорее всего, организация под акронимом имени О’Нила попросту потеряет даже ту небольшую значимость, которая сейчас у нее существует.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции