«Марджани мертв. Это мы его убили!»

Около 40 млн рублей было потрачено на установку могильного бюста Марджани, в то время как из трудов нашего прославленного ученого переведены и осмыслены лишь жалкие крохи Фото: president.tatarstan.ru

ПОПРОБУЙТЕ ВСПОМНИТЬ ХОТЯ БЫ ОДНУ ФРАЗУ ИЗ ТРУДОВ МАРДЖАНИ

В прошлом году на набережной озера Кабан установили памятник великому татарскому мыслителю и богослову Шихабутдину Марджани. Памятник, как известно, неотъемлемый атрибут кладбищенского захоронения. В этом смысле инициатива получилась крайне символичной: около 40 млн рублей было потрачено на установку могильного бюста, в то время как из трудов нашего прославленного ученого переведены и осмыслены лишь жалкие крохи. До сих пор наследие Марджани не переиздано и даже не выложено в полном объеме в интернете, хотя, например, последнее и не требует больших финансовых средств. Перефразируя Фридриха Ницше, можно констатировать: «Марджани умер! Он не воскреснет! Это мы его убили!»  Вот почему, когда известный казанский режиссер Салават Юзеев взялся за создание документального фильма о выдающемся татарском ученом, он сильно рисковал. Но, похоже, риск его не стал напрасным.

Создавать фильм о мыслителе, который живет в нашей коллективной памяти с завязанным ртом, крайне сложно. Нет, Марджани у нас не предан забвению. Ни в коей мере. Его имя по-прежнему звучит с высоких трибун. В его честь названа одна из казанских улиц, институт истории АН РТ и различные образовательные учреждения. В память о нем даже проводят спортивные турниры. Однако все это и многое другое не более чем почитание безмолвной иконы — именно безмолвной, запертой где-то в отдаленном темном чулане.

В самом деле, вспомните любого писателя, поэта, философа, чьи мысли образуют ткань российского и в целом западного культурного кода, — и вы тот час приведете как минимум одну его фразу или хотя бы одну ключевую мысль из его наследия. Но с Марджани совсем иная ситуация. Давайте освежим в памяти школьную программу по литературе и университетский курс по философии. Достоевский: «Красота спасет мир». Пушкин: «Любви все возрасты покорны». Гоголь: «Какой же русский не любит быстрой езды?» Есенин: «Гой ты, Русь моя родная». А что с мыслителями? Платон учил об идеях, которые и есть истинное бытие. Кант — о вещи в себе. Гегель — о мировом Духе. Маркс разработал методологию базиса и надстройки. Хайдеггер вскрыл, что язык есть дом бытия. Ну и так далее.

А теперь попробуйте вспомнить хотя бы одну фразу из трудов Марджани, которая бы также стала не менее стереотипной среди татар и воспроизводилась бы автоматически на уровне шаблона. Всего одну цитату. Ничего не приходит на ум? Вот поэтому Марджани и мертв. Мы его убили своими же руками.

Нет, Марджани у нас не предан забвению. Ни в коей мере. Его имя по-прежнему звучит с трибун. В его честь названа одна из казанских улиц, Институт истории АН РТ и различные образовательные учреждения Фото: «БИЗНЕС Online»

ЛЕДОКОЛ, КОТОРЫЙ В МОРЕ НЕСКОНЧАЕМОЙ КОСНОСТИ ПРОРУБИЛ ПУТЬ В БУДУЩЕЕ

Конечно же, среди читателей непременно найдутся те, кто знаком с работами татарского мыслителя, хотя они, за исключением малого, не переводились, а в оригинале их могут читать только немногочисленные специалисты, владеющие арабским. Однако сегодня мы говорим о широкой аудитории. Как рассказать ей о том, кто такой Шихаб хазрат в условиях, когда в массовом сознании нет идейных точек опоры? Именно с этой трудностью и столкнулся режиссер Юзеев.

В данном контексте легко можно оступиться и превратить картину в снотворное, например, если в деталях рассказать о биографии ученого, как это обычно делается в фильмах, снятых к дате (напомню: в прошлом году праздновали 200-летие Марджани). Можно превратить фильм и в очередное пустозвонство, если, скажем, вещать с экрана о величии героя картины. Поведай вам, как были велики Ибн-Араби или Мухаммад Икбал, но если вы незнакомы с их творчеством, то эти слова будут отскакивать от вашего сознания, как горох от стены. Важно не просто продекларировать подобное, но дать зрителям прочувствовать это. Видимо, понимая данную сложность, режиссер идет на весьма нестандартный ход — он встраивает в фильм вторую сюжетную линию, которая посвящена представителям так называемой татарской  альтернативной культуры в лице музыкантов Оскара Юнусова (группа Gauga) и Радифа Кашапова (выступившего в роли ведущего), а также танцора и хореографа Нурбека Батуллы.

Марджани и рок! И в страшном сне нам присниться не могло, что эти явления могут быть каким-то образом рядоположены. «Если бы он увидел, чем мы тут занимаемся, — говорят в картине сами татарские „альтернативщики“ о главном герое фильма, — он, наверное, взял бы палку и побил бы нас». В самом деле, подобное соотнесение — настоящий вызов, брошенный нашим укоренившимся стереотипам о татарской культуре. И ответная реакция не заставила себя ждать. Среди зрителей поднялась бурная волна негодования. «Как такое возможно?» — кричали они из зала театра им. Камала во время презентации киноработы. Но Юзеев продолжил гнуть свою линию и вдарил в ответ Шопеном в качестве фоновой иллюстрации к истории об обучении дочери Марджани игре на фортепиано. А потом — снова рок. В общем, любителям традиционной «татарскости» при просмотре фильма пришлось нелегко. А после премьеры они продолжали огрызаться в соцсетях и недобрых рецензиях на просторах интернета.

Даже мне, человеку, который уже много лет собирает парадоксальные феномены исламской культуры типа таквакора, где девушки в строгих хиджабах носят панковский ирокез, режиссерский прием Юзеева пришелся как удар под дых. Одно дело писать о шокирующих вещах в заморском исламе, и совсем другое — когда речь заходит о чем-то своем, родном. Но по мере погружения в картину меня осенило, что режиссер применяет эту шокотерапию неспроста: он передает нам то ощущение, которое Марджани вызывал у своих современников, став раздражителем татарской культуры, будоражащим ее мысль. Он потому и остался в истории, что выступил в роли ледокола, который в море нескончаемой косности прорубил путь в будущее татар сквозь льды устоявшихся догм и жестких стереотипов.

Татарская молодежь, как показано в фильме, равняется на Марджани, тянется к нему, ведь он «такой крутой чел», который «топит за модерновую культуру» Фото: «БИЗНЕС Online»

САМА ТАТАРСКАЯ МОЛОДЕЖЬ, КАК ПОКАЗАНО В ФИЛЬМЕ, РАВНЯЕТСЯ НА МАРДЖАНИ

Кто-то из балетных критиков, анализируя творчество Рудольфа Нуриева, заметил, что многие из нас вряд ли смогут понять, в чем было его новаторство, ведь танцевальные приемы, которые он впервые применил на сцене, в наши дни уже стали для балета нормой. То же самое и с Марджани. Сегодня нам даже сложно уловить всю революционность его идей, начиная с вопросов музыки и фотографии и заканчивая самосознанием себя как татар и отношением к русской и в целом передовой европейской культуре. Мы ведь сегодня стоим на плечах Шихаба хазрата, и нам уже невдомек, почему его позиция тогда вызывала жаркие споры. Более того, во многих вещах мы продвинулись намного дальше самого Марджани, но это никак не умаляет его роли и значения. Пифагор придумал таблицу умножения, которую в наши дни знает любой школьник. И разве от этого Пифагор перестал быть глыбой истории?

Однако при жизни Марджани все было не так гладко и радужно, как это может показаться сегодня. Муллы против него строчили нескончаемые доносы и всевозможные кляузы в Духовное Собрание. Его снимали с должности. Его «Назурат аль-хакк» травили пасквилями. Его медресе поджигали. Ему противостоял сам Ибрагим Юнусов, руководитель татарской Ратуши и фактический хозяин Старо-Татарской слободы, который по нынешним меркам был не менее влиятелен среди татар, чем президент РТ. Это сейчас Марджани икона. А для тогдашних татар он был человеком весьма неоднозначным. «Инновации Марджани раздражают многих, — констатируют авторы фильма. — Он сталкивается с мощной армией противников. А иногда и вовсе остается один. Но Марджани — человек особенный. Он человек альтернативы. Отец говорит ему: „Слушайся мнения большинства“. А сын возражает: „Большинство на суконном рынке, а истина превыше всего“».

Примерно в таком же положении находятся и современные татарские «альтернативщики», представленные в фильме, и их коллеги, оставшиеся за кадром. Советские апалар в калфачках затыкают уши, когда слышат басы татарского рока. Официальные абыйлар в тюбетейках и галстуках упорно игнорируют успех Нурбека Батуллы, завоевавшего признание на всероссийском уровне и получившего главную театральную премию страны «Золотая маска», и готовы вручить премию им. Тукая кому угодно, но только не ему. Для сравнения: когда Дина Гарипова и Эльмира Калимуллина, выиграли в шоу «Голос», то власти РТ тотчас купили им по квартире и вручили звания Заслуженных артисток РТ.

Некоторые критики фильма отмечают, что негоже сравнивать недоросль татарской альтернативы с великим Марджани, мол, калибр еще не тот. Возможно, оно так и есть, хотя об этом корректно было бы говорить лишь по прошествии многих лет. Однако авторы фильма и не ставят вопрос подобным образом. Режиссер использует «альтернативщиков» в фильме не в том смысле, что заявляет о появлении у нас новых титанов, сопоставимых с Марджани по масштабу, а исключительно для того, чтобы создать у зрителя ощущение новизны, непривычности, нестандартности — всего того, что вызывал великий татарский ученый у своих современников.

При этом сама татарская молодежь, как показано в фильме, равняется на Марджани, тянется к нему, ведь он «такой крутой чел», который «топит за модерновую культуру». В эпилоге картины его участники отвечают на вопрос о том, кем был бы религиозный деятель, родись он в наше время. Пожалуй, трогательнее всех высказался Батулла. «Если бы Марджани жил в сегодняшние дни, — пофантазировал танцор, — возможно, он был бы очень крутым перформером. Он бы делал такие перформансы, которые касаются татарской культуры, но были бы интересны во всем мире». Другими словами, Нурбек смотрит на Марджани как на свою родственную душу, с которым он делает одно общее дело. «Я безумно рад, — гордится в этой связи режиссер, — что наша молодежь назвала Марджани своим человеком». И в самом деле, далеко не каждый фильм о великих татарских деятелях может похвастать таким результатом.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции