«Мы все скрытые исламитяне, потому что стыдно думать о зарплате соседа»

На этой неделе в Казани прошел круглый стол, посвященный 750-летию Золотой Орды. На нем с докладом выступил научный сотрудник отдела Востока Эрмитажа, доктор исторических наук Марк Крамаровский

«ЕСЛИ БЫ НЕ ГЛОБАЛИЗАЦИЯ, ТО ЕВРОПЕЙЦЫ ДО СИХ ПОР ХОДИЛИ БЫ БЕЗ ШТАНОВ, В ЮБКАХ»

Глобализация и разнообразие. Под глобализацией подразумевается нивелировка. На самом деле это совсем не так. И если бы мы думали о будущем… Я говорю серьезно, чтобы не подумали о каком-то двоемыслии. На самом деле глобализованный мир, который охватывает, боюсь сказать, всю Евразию, — это огромная территория, от Желтого моря до Красного. Я уже не говорю о том, что Средиземноморье просто входит в эту систему. И показать в таком масштабе разнообразие мира, при том что Золотая Орда — это первая в мире глобализация, которая сделала очень много для сохранения некоего единства в определенных рамках, — тут уж никакого «Эрмитажа» не хватит. Очень многое нужно было бы привлечь. И в Метрополитен-музее есть неплохие вещи периода Золотой Орды, кое-что и в Лувре есть.

И Казань, которая идет впереди этой проблематики, надеюсь, будет способствовать данной идее глубокого понимания самой проблемы и ее популяризации. Невозможно оторваться от представлений наших современников. Я не читал, готовясь к этому выступлению, отзывы в интернете на открытие выставки «Уроки Чингисидской империи», но те высказывания так называемых простых людей (простых людей не бывает) по золотоордынской проблематике, которые я читал время от времени, меня повергли если не в уныние — я оптимист, — то, во всяком случае, в довольно тяжелое состояние. Господи, сколько работы нам предстоит, чтобы показать действительное содержание того, что проходило с XII по XV века, я уже не говорю о XVI–XVII, про тюркские государства — колоссальная работа! Я думаю, что Ильнуру Миргалееву (руководитель центра исследований Золотой Орды и татарских ханств Института истории им. Марджани — прим. ред.) хватит дел, и не одному ему — институту культуры, и каким-то другим институциям, которые существуют в Татарстане. Но и спасибо центру «Эрмитаж-Казань».

«Как ни парадоксально, результатом одного из самых трагических периодов в истории Средневековья является феномен первой в масштабах Евразии глобализации»

Как ни парадоксально, результатом одного из самых трагических периодов в истории Средневековья является феномен первой в масштабах Евразии глобализации. Она основана на расширении торговых и культурных контактов тибетского нагорья Великой китайской равнины до Восточного Средиземноморья и там, скорее всего, до христианского Лиона. Нужно заметить, что впервые термин «глобализация» был применен Марксом, а не Энгельсом. Причем под глобализацией он имел в виду расширение торговых связей — больших, длинных. И сейчас очень модно отрицать глобализацию, говорить, мол, это плохо. За этим стоят весьма меркантильные интересы.

Но поговорим о глобализации  XIII–XIV веков в плане того, чем это явление обогатило Евразию и весь мир. Если бы не глобализация, то европейцы до сих пор ходили бы без штанов, в юбках. Штаны пришли в Европу с Востока. Правда, не в XIII веке, немножко раньше, но и в это время тоже. Ну и многие другие примеры можно привести — и порох, и книгопечатание. Это не значит, что речь идет о том, что это только транзитный путь.

«ВОТ ЧТО ТАКОЕ ТРАДИЦИИ ЯСЫ — НЕЛЬЗЯ НАРУШАТЬ ЧИНГИЗИДСКОЕ ЗАКОНОУЛОЖЕНИЕ»

Какова культура Золотой Орды? Это просто транзит, какая-то география, где кто-то пробегал, кто-то проезжал. В основе лежит выгода — очень прагматичная вещь — с одной и с другой стороны, если рассматривать Восток и Запад обобщенно. Западные торговцы стремились на рынок, ими не охваченный. Опять же не сочтите это за парадокс, но, может быть, и эпохи Возрождения бы не было, если бы не та подготовленность в материальном состоянии Северной Италии. Это же все на деньги заработанные, между прочим, в нашем регионе! Надо сказать, что контакты с Западом тоже очень много дали Востоку. Можно показать десятки, если не сотни примеров доказательства этих идей.

Я рассматриваю проблему глобализации для чингизидского мира и этой эпохи как очень важное явление, которое, безусловно, требует специального рассмотрения. Достижения и неудачи глобализации — зеркальное отражение успехов и неуспехов в строительстве чингизидской империи, вошедшей в историю под именем Великое монгольское государство. В десятках «плавильных котлов» рождается зона контактов. И это контактная зона империи. Это необъятный, серьезный мир, который только чуть-чуть нащупан археологами, историками, нумизматами и другими специалистами. Это только самое первое касание, требуется глубокий анализ. Важно, что эти контактные зоны империи были коммуникативно связаны сетью ямов (с татарского — почтовая станция, где содержали разгонных ямских лошадей, с местом отдыха ямщиков, постоялыми дворами и конюшнями; от слова «ям» пошло русское «ямщик» — прим. ред.), системой денежного обращения, дальней и ближней торговлей, но прежде всего — властью основателя империи.

«В исторически короткие сроки на смену модели, основанной на опытах Китая, пришли новые принципы поликультурной общности»

В исторически короткие сроки на смену модели, основанной на опыте Китая, пришли новые принципы поликультурной общности. Обновленная империя объединила как традиции великой степи, так и культуру регионов оседлости, включая городские центры на Востоке и Западе империи. Новая система межэтнических, межрелигиозных контактов продолжила свое развитие до начала XIV века — это очень важный момент — на условиях ясы Чингисхана (яса — закон, уложение Чингисхана, которое он, по преданию, издал на великом всемонгольском курултае и которое постоянно подтверждалось его преемниками, — прим. ред.).

Нельзя забывать вклад ясы Чингисхана, которая не исчезает с принятием мировых религий. Не исчезает, и традиция ее остается. Кланово-племенная самоиндификация отдельных этносов — асабия (асаба в переводе с татарского «коренной» — прим. ред.) — в Золотой Орде опиралась до первой трети XIV столетия на традицию законов ясы, предполагавших определенные гарантии социального выживания в рамках чингизидского уклада общественной жизни. Первый зафиксированный конфликт возникает в 1286 году между католиками и мусульманами Солхата (ныне — Старый Крым — прим. ред.). В основу города была положена христианская община — она датируется немного пораньше, потом появилась иудейская община, исламская община возникает чуть позже, но она охватила все городище размером в 220 гектаров. Все-таки это средний по величине город для Золотой Орды, не бог весть какой величины, если сравнивать со столичным центром. Но данное обстоятельство — созревание общин и их соперничество — ярко выступает в конфликте 1286 года. Между прочим, это вызвало весьма отрицательную реакцию у правителя Золотой Орды. И под руководством и по настоянию Ногая конфликт был подавлен.

Я напомню в двух словах, что конфликт начался с хулиганского поступка: какой-то молодец из исламской общины украл колокол на колокольне. Это вызвало большую реакцию. Но в качестве ответа был воинский отряд, состоявший, между прочим, из исламского контингента. Правитель города на 7 дней убежал в леса, потом он откупился, ничего такого плохого с ним не сделали. Но я знаю лес вокруг старого Крыма — он там маленький низкий, он вообще не уйдет, если пойдет дождь. 7 дней все-таки бегал. Конфликт был погашен, вернули три колокола. На место приехала старшая жена Ногая. Не знаю, что и как ей внушали, но после этого события она приняла христианство и построила церковь. Эту церковь восстановили. Вот что такое традиции ясы — нельзя нарушать чингизидское законоуложение.

«В распространении ислама действительно велика роль евразийского купечества»

«В ХАНЧЖОУ В НАЧАЛЕ XIII ВЕКА ОТМЕЧЕНО 40 ТЫСЯЧ ИСЛАМСКИХ КУПЦОВ»

В конечном счете в Иране, в Средней Азии и в Дешт-и-Кипчак (Дешт-и-Кипчак, или Половецкая степь, Кипчакская степь — исторический регион Евразии, представляющий собой Великую Степь от низовий Дуная до Иртыша и озера Балхаш — прим. ред.) побеждает ислам, и торжество веры в Аллаха порой объясняют очень как-то плоско. Это я не придумываю, это такая скрытая цитата. Объясняется иррациональной предрасположенностью кочевников, цитирую: «Религия войны и торгов». По-моему, это слишком обще и мелковато. 

Согласиться можно лишь с тем, что в распространении ислама действительно велика роль евразийского купечества. Только в китайском Ханчжоу… Я все время, когда говорю о Золотой Орде, стараюсь представить себе весь чингизидский род. В Ханчжоу, например, в начале XIII века отмечено присутствие 40 тысяч исламских купцов. Но и город немаленький! Владимир Бартольд отметил деятельность мусульманских купцов в Орде Чингисхана до начала его завоеваний. Т. е. это явление давнее, оно не связано с буквальными событиями прихода Чингизидов в Западную часть. Деятельность купцов уртаков — компаньонов (урта — в переводе с татарского «общее» — прим. ред.)… Известно, как и в Монгольской империи, так и в Золотой Орде уртаки выступали ханскими торговыми агентами, а часто и компаньонами.

Если говорить по-простому, чтобы ясно донести, что движет всем этим. Выгода! И ничего плохого в этом нет. Причем выгода обоюдная, как со стороны купечества, которая была определена как «миранаживал» — так их заклеймили. И это правда. Но ведь партнеры тоже были наживалами, иначе бы они не вступали в контакты, и не было бы этих уртаческих артелей — они имели проценты. Но плохо это или хорошо, не будем взвешивать. Наше дело — не взвешивать. Желательно понять, но нет таких весов, где можно было бы с точностью это сделать. Но обоюдное стремление к выгоде — это нормально. Жалко, что нас когда-то воспитывали в таком духе, что сначала университет, а потом ничего связанного с выгодой. Боже упаси, это дурной тон. Молодежи сегодня не надо это объяснять. По-моему, это уже просто пережиток.

Ну и не стоит забывать и саму доктрину. Приход тюрок в XI веке на Ближний Восток вызвал трансформацию, цитирую: «Мусульманская цивилизация еще в XI веке, то есть в Сельджукскую эпоху…» В XIII веке трансформированная умма безо всяких осложнений приняла вкусы Кыпчанской степи. Кыпчакская степь очень легко входила в эту систему, потому что тот тюркский ислам, который им предлагали, не вызывал у них никакого отторжения.

Шаманинское прошлое тюрок-сельджуков прекрасно сопрягалось с суннизмом и его ханафитским мазхабом. Не потому ли в XIII веке монголы, приверженцы ислама, повторили опыт своих исламских предшественников XI–XII веков? Отметим роль распространения ислама среди кыпчакских адептов и братства Ясавия и его основателя — Ходжа Ахмеда Ясави (1103–1166).

«Все новые факты становятся известными благодаря исследованиям последних городов, могильников, межязыковых контактов и религиозной жизни кочевников Золотой Орды»

«В ОДНОМ ИЗ ПИСЕМ МАРКСА ЭНГЕЛЬСУ Я ПРОЧЕЛ О МОНГОЛЬСКОМ ГОРОДЕ СОЛХАТ…»

Цивилизационный сдвиг этой среды не мог не сказаться на всех областях общественной жизни чингизидов, в том числе на материальной и духовно-культурной. И на Востоке, и на Западе. Все новые факты становятся известными благодаря исследованиям последних городов, могильников, межязыковых контактов и религиозной жизни кочевников Золотой Орды.

Ценой потерь активной части всадничества и утраты собственной идентичности, монголы и чингизиды, находясь в состоянии физического меньшинства по всей Великой степи, тем более в ее новых городах, создали на территории Евразии многовекторную культуру, визуально и содержательно опознаваемую нами как культура Монгольской империи. Конечно, тюркский элемент играет здесь огромную роль. Но я бы хотел оттенить ту немногочисленную монгольскую прослойку, которая, собственно, растворилась в этом океане, в т. ч. и тюркском, поскольку монгольская верхушка довольно спокойно перешла в ислам. И я когда начинал работать в Солхате лет 40 назад, тогда не стеснялись читать классиков, прочел в одном из писем Маркса Энгельсу о монгольском городе Солхат. «Где же монголы? — подумал я. — Ну нет монголов, нет!» И мне понадобилось несколько лет, чтобы понять, что за новыми именами стоят исламизированные монголы, просто они в значительной степени потеряли свою идентичность, может быть, не бытовую.

Транспарант, который должен привлекать людей на выставку в казанском центре «Эрмитаж», дает мне основания сказать пришедшую уже здесь мысль о том, что Золотая Орда получает женское лицо. Мы мало говорим о социальном соответствии полов. А кто знает? Действительно, если посмотреть историю Монгольской империи, то больше трети времени ею руководили женщины. Прямо или косвенно. И не важно, будь это Хубилай где-то там за своими каменными китайскими стенами или здесь в Золотой Орде. Мне кажется, это важный аспект, призываю вас обратить на это внимание.

«МЫ ВСЕ — СКРЫТЫЕ ИСЛАМИТЯНЕ, ПОТОМУ ЧТО СТЫДНО ДУМАТЬ О ЗАРПЛАТЕ СОСЕДА!»

Для анализа результатов нового взаимодействия культур мы ограничились территорией Северного Причерноморья и Крыма. Я должен объяснить почему. Именно Крым и Причерноморье — это зоны контактов, где Золотая Орда начинает адаптироваться, развиваться вместе со Средиземноморьем, принимает Средиземноморье. Между прочим, наш уважаемый глава института истории [Рафаэль Хакимов] высказал мысль, сначала я ее не сразу понял: если бы не ислам, то Татарстан находился бы в таких же социальных отношениях, как Италия и т. д. То есть капитализм здесь вырос бы значительно раньше. Действительно, есть элемент торможения, потому что приобретательство в исламе осуждается. Может, мы вообще все скрытые исламитяне, потому что приобретательство осуждается и в нашей среде — директор «Эрмитажа» говорит, что стыдно думать о зарплате соседа! Стыдно, но думают ведь! В общем, жизнь, конечно, сложнее, чем мы думаем.

Вот этот аспект мне хотелось отметить — уникальную близость этого региона Средиземноморья, так и рождаются зоны контактов. Сложное переплетение культурных традиций, угасающая Византия уступает новой парадигме. Тысячелетнее господство византийской доктрины в этом регионе, безо всякого сопротивления, нет такого… Религиозная доктрина осталась — храмы остались, никто никого не перемалывал. Но культурная доктрина изменилась совершенно. Это заслуживает отдельного внимания.

«Одной из недооцененных предпосылок создания единства империи стала сеть коммуникативных связей на основе культурной службы»

«ЕЩЕ НЕДАВНО ПИСЬМО ИЗ ПЕТЕРБУРГА В МОСКВУ ШЛО 8 ДНЕЙ — И ЭТО НА ВЕРШИНЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ! А ВО ВРЕМЯ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ — ТРИ!»

На стыке Степи и Предгорья сложился и вырос новый административный и ремесленный центр Солхат — ныне Старый Крым. У нас в теории было представление о том, что город — это прежде всего ремесленный и административный центр, и в результате некоторых наблюдений я скажу, что сейчас отношусь к этому несколько иначе. В эпоху Менги Тимура в этом регионе рождается целый ряд центров. И Ак Кирман, и Кире юл недалеко от Черного моря, в 40 км от Херсонеса — город Талан, Кафы, продолжает свою жизнь Судак, а рядом — Азак. Т. е. этот регион знал один центр — Херсон, но Херсон постепенно угасает, поскольку угасает византийская доктрина. А 7 других городов новые, с чего они взялись? Это Ордынские города. Есть основания поразмышлять и о приазовском Азаке.   

Одной из недооцененных предпосылок создания единства империи стала сеть коммуникативных связей на основе культурной службы. У нас не любят об этом говорить, но это очень важный момент. Общеизвестен успех так называемого проекта Угедея, при котором в 1235–1237 годах была успешно реформирована чингизидская служба почтовых сообщений, существовавшая, по всей видимости, на территории Монгольской империи в еще в более ранний период. Но эта ямская служба, которую изучают русисты, ведь возникает под влиянием монгольской почтовой службы. И в этом есть закономерность. Потому что в огромной Чингизидской империи без этих связей нельзя управлять всем этим. Даже есть такое выражение «монгольский закон — три дня» — информация сверху в определенные административные центры должна доставляться в три дня! Может выжить конь — не важно! Может выдержать эту езду фельдегерь — не важно! Информация должна быть доставлена! Еще недавно письмо из Петербурга в Москву шло 8 дней — и это на вершине цивилизации! Вот что такое культурное наследие. Это очень важный инструмент единства. Здесь дело не в том, любить или не любить единоначалие, — существует империя, и империя есть матрица для глобализации. Идеальная матрица. Это очень важный инструмент. Данная идея была поддержана лидерами Монгольского мира.  

«КАК ТОЛЬКО МЫ ВИДИМ МОНЕТЫ, У НАС ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ СКАЗАТЬ, С КАКОГО МОМЕНТА ЯМ ПЕРЕРАСТАЕТ В ГОРОД»

Ям, расположенный на границе ландшафтной зоны Крымского предгорья с Великой степью, являлся к тому же начальным этапом выхода в Приазовье. И этот ям косвенно указывает на роль в создании ядра поселения, из которого вырастает Солхат.

В арабских источниках отмечено наличие у правителей Солхат лошади юллак. Никто не обращал на это внимания. А что такое лошади юллак? Это те самые почтовые лошади. Упоминание лошадей юллак говорит о том, что город вырастает из яма. А это ведь стратификация — путника надо принять, накормить, дать ему лошадей. Это уже пункт такой оседлости и не совсем обязательно поселять туда административный центр. Города не всегда вырастают из административных центров, ям вполне мог выполнять эту функцию. Это все в развитии, это важный момент.

Поразительны темпы формирования Солхата. В арабских источниках говорится, что Солхат — это корейя, т. е. большое поселение, большая деревня, если говорить простым языком, в рамках 1235 — начала 1270-х годов. Т. е корейя, ям, а дальше начинается городская структура. Для нас важно понять: а как это датировано?

«Изучение истории и культуры Золотой Орды только начинается, сколько бы хотелось сделать!»

Вот к какому я пришел заключению: большая торговля зиждется на 200-граммовых слитках, они представлены на выставке в Казани, приходите, смотрите. Они лежат там как огурчики. 200-граммовые! Но большая торговля не определяет статуса города, большая торговля подчеркивает его транзитное положение. Город отличает мелкая медная монета, на которой можно было купить пучок редиски, пучок укропа. Т. е. это тот тощенький кошелек, с которым начали ходить на базаре. Значит, в основе городской структуры лежит рынок, базар. И то, что отмечает осуществление обмена на городском рынке, потому что если за эту мелкую монету можно купить пучок укропа, значит, точно идет обмен между сельскохозяйственным окружением и городским. Есть датированные медные монеты — периода правления Менги Тимура 1260–1280 года. Речь идет о монете 1265–1267, 1281 годов. Я очень обрадовался, когда пришла эта мысль.

Как только мы видим монеты, тем более местного чекана, у нас есть возможность сказать, с какого момента ям, а потом большая деревня перерастает в город. Ибн-Батута посетил Солхат в 1333–1334 годах, и он называет это поселение городом. Вырастает определенная динамика. Но самое главное, что возникновение кочевнических племен — это объективный процесс, это не индивидуальное начало какого-то мощного человека, а объективный процесс, который обязан глобализации. Иначе этого бы ничего не было. Таким образом, я предлагаю немного другую модель генезиса городов. То, что в поселении была мечеть, кирха, храм и стены, не означает, что это был город. Это города, но другого типа. Типологически мы разные, хотя процесс глобализации как нигде показывает эту, возможно, городскую культуру.

В условиях интегративного пространства, порожденного Чингизидской глобализацией, каждая из городских общин, в Солхате, например, христианская, иудаистская, исламская, были не только разнородны этнически каждый внутри себя, это были выходцы из совершенно различных и этносов, и религиозных объединений.

Модель степных городов не была изобретением Чингизидской эпохи. Она была и раньше. Например, в III веке до нашей эры эту функцию выполнял рынок Петри в Иордании. Т. е. там есть зачатки империи, они начинают существовать. Но в таком объеме, как в Чингизидскую эпоху… Здесь нам есть за что благодарить наших предшественников.  

И не одним Шелковым путем все это ограничивалось. Мы привыкли говорить «Шелковый путь», нас это в одно время спасало содержательно, но дело отнюдь не ограничивалось только Шелковым или Волжским путем. Иначе рассвет степных городов был бы практически невозможен.

«АМЕРИКАНЦЫ, НЕ ИМЕЮЩИЕ СВОЕЙ СТРАНЫ, МОГУТ ЛЕГКО РАССУЖДАТЬ ЗА ГЛОБАЛИЗАЦИЮ ИЛИ ПРОТИВ»

В развитии золотоордынского градостроительства видны определенные закономерности, т. е. объективная роль степного фактора. Нигде в мире нет городов, где их присутствие не обходилось без степного руководства. Элита жила в городах, но лето все-таки проводила в степи. И как только падает мощь степи, падают и города. Мы имеем дело с городами особого типа. Европейские ученые считают, что мы до них еще не дошли, но мы-то с вами имеем возможность это отметить — доминирование признаков глобализации с точки зрения вырастания самой структуры городов. В Европе, разобщенной на мелкие княжества, этого быть просто не могло, поскольку им до глобализации было расти и расти. Американцы, не имеющие своей страны, могут легко рассуждать за глобализацию или против. А кто ж против игры идет, и не важно, как она называется. Но у нас другие обстоятельства, мы все-таки евразийская система, и у нас есть свои признаки.

В сущности, изучение истории и культуры Золотой Орды только начинается, сколько бы хотелось сделать! Но это третья выставка в Казани, которую мы проводим, все-таки показывает и определенную эволюцию. То, что здесь собрано на выставке, в мире нигде нет. Это не просто повтор.