Янис Юдиньш (Ян Андреевич Юдин) Янис Юдиньш (Ян Андреевич Юдин) Фото: commons.wikimedia.org

«С РОТЫ НА БРИГАДУ. НЕ СЛИШКОМ ЛИ КРУТО?»

В 1918 году Янис Юдиньш (Ян Андреевич Юдин) был назначен командиром 3-й бригады латышской стрелковой дивизии Красной армии (РККА). В книге Николая Кондратьева «Комбриг Юдин», наиболее полном документально-художественном произведении о погибшем военачальнике, рассказывается, как происходило и это назначение, и о первых шагах комбрига:

«В середине февраля 1918 года Юдина вызвал к себе председатель Исполнительного комитета 12-й армии Искосола Семен Михайлович Нахимсон (Исколастрел – исполнительный комитет объединенного совета латышских стрелковых полков, являлся выборным органом самоуправления латышских стрелков – прим. ред.). У двери с табличкой „Председатель Искосола“ дежурный остановился, указал:

– Вам сюда, – и ушел в свою комнату.

Юдин постучал и сразу же услышал голос:

– Войдите!

Ян подошел к Нахимсону, по-военному отрапортовал. Семен Михайлович, прищурив близорукие усталые глаза, осмотрел бывшего подпоручика, подвинул стул:

– Скажите, в каком году вы были призваны?

– В девятьсот пятом.

– А я считал вас моложе.

Юдин придвинул стул.

– Собственно говоря, я был призван в армию в октябре четырнадцатого года, но считаю себя солдатом боевой дружины первой революции.

– Правильно считаете, – кивнул Нахимсон. – Вполне солидный военный стаж. О вас, кстати, очень тепло отзываются в 4-м Видземском. И особенно стрелки. Многие так и говорят: „Драугс (по-латышски „Друг“ – так Юдина прозвали в войсках – прим. ред.) – наш учитель“.

– Там много моих бывших учеников. Ведь я по профессии действительно учитель.

– Хорошая специальность. Скучаете по школе? Почему льготой не воспользовались, не демобилизовались? Многие учителя давно ушли из армии.

– Считаю, что пока еще не пришло время расставаться с винтовкой.

– Об этом я и хотел с вами поговорить. Учитывая ваши политические и деловые качества, мы рекомендуем вас на должность командира бригады.

Юдин достал платок, вытер сразу вспотевший лоб. Посмотрел на худощавое лицо Нахимсона, на плотно сжатые губы и понял, что председатель Искосола не шутит. И все-таки трудно поверить. Сказал, как думал:

– С роты на бригаду. Не слишком ли круто?

– Что же делать... Меня, начальника санитарного поезда, партия поставила, например, комиссаром двенадцатой армии. Мы остро нуждаемся в командных кадрах, в таких командирах, как вы, товарищ Юдин».

9 мая 1918 года Юдин рапортом донес командованию, что он «...вступил в исполнение должности командира 3-й латышской советской бригады». Бывший подпоручик, успешно справлявшийся с небольшим, хорошо налаженным ротным хозяйством, принял три полка, потерявших половину состава в дни изнурительно тяжелого отступления до Пскова.

«А ЭТОТ САМ ПРИШЕЛ К БОЙЦАМ В КАЗАРМУ...»

Вечером 10 мая Юдин направился в казармы 6-го Тукумского латышского полка (Тукумс – небольшой город в Латвии недалеко от Риги – прим. ред.). О своем намерении ознакомиться с жизнью красноармейцев комбриг никому предварительно не сообщил. Первое, что поразило Юдина, – отсутствие часового у ворот. Оказывается, он сидел в проходной будке и читал какую-то потрепанную книгу. Часовой увлекся чтением; он поднял голову, увидел, что в казарму вошли военные, и снова углубился в книгу. Дежурного на пороге казармы также не оказалось.

Казарма была наполнена запахами пота, давно не стиранного белья, ружейного масла. На столе робко мигала коптилка. Пожилой усатый стрелок старательно чистил винтовку. Слева и справа тянулись нары, покрытые пестрыми, лоскутными одеялами. На них лежали стрелки. Юдин поморщился, заметив, что никто из них не снял ни обмундирования, ни обуви. Прислушался к разговору. Какой-то солдат, хихикая, рассказывал о том, как соблазнил хозяйскую дочку...

Юдин, с трудом сдерживая ярость, резко произнес:

– Приказываю построить роту и доложить о личном составе.

– Слушаюсь, – нехотя сказал солдат. Собрал винтовку, вышел на середину казармы, крикнул:

– Встать! Выходи строиться.

– Ты чего орешь, Аболин?

– Опять облава?

– Поднимайся, поднимайся, какой-то чин прибыл...

– Нет покоя ни днем, ни ночью...

Комбриг молча смотрел на часы. Прошла минута, вторая, третья, а стрелки, сладко позевывая, все еще вели разговор о том, не слишком ли часто посылают их в ночные задания. Прошло пятнадцать минут. К Юдину подошел Аболин, доложил:

– Товарищ командир бригады! Вторая рота шестого Тукумского стрелкового полка по вашему приказанию построена. Налицо рядовых семнадцать, по списку сорок девять. Трое не поднялись, больные вроде...

Юдин молчал. Стрелки переглянулись, стали поправлять ремни, одергивать гимнастерки. В былые времена командира бригады они видели только на параде. А этот сам пришел к ним в казарму. Стоит, только глаза поблескивают. На скулах желваки играют. Видать, строгий, не было бы чего...

«ВЫ ПОХОЖИ НА БОСЯКОВ, А ВАШИ КАЗАРМЫ – НА НОЧЛЕЖКУ!»

Юдин медленно прошелся вдоль строя, всматриваясь в лица стрелков. Он привык видеть в безукоризненно ровных шеренгах чисто выбритых, опрятно одетых, подтянутых солдат, и сейчас болезненно переживал происходящее. Но не одних солдат винил он в душе. В развале дисциплины прежде всего виноваты командиры. Комбриг остановился, сказал с горечью:

– Я не узнаю вас, тукумцы! Вы похожи на босяков, а ваши казармы – на ночлежку. Я не собираюсь учить вас воинскому распорядку, сами знаете устав. Хочу лишь напомнить главное: с октября семнадцатого года все мы – солдаты революции, бойцы самой передовой армии в мире. На нас смотрят с надеждой и любовью простые люди Земли. Будьте же достойны этой высокой чести.

Распустив строй, Юдин проинструктировал дежурного и дневальных, приказал им проветрить и убрать помещение, взять на учет всех, кто придет после вечерней поверки, и доложить об этом командиру роты. То же повторилось и в других подразделениях полка.

Несмотря на удручающее впечатление, комбриг внимательно выслушал все жалобы и претензии стрелков и нашел большинство из них справедливыми: не выплачивалось денежное довольствие, вместо мяса в суп, больше напоминавший похлебку, клали воблу, обветшавшее обмундирование давно требовало замены, и, вообще, бойцов даже в баню водили изредка...

КАК ЮДИН В КРАТЧАЙШИЙ СРОК СОЗДАЛ «СВОЕ ВОЙСКО»

Юдин, как опытный фронтовой командир, понимал, что, прежде чем предъявлять жесткие требования, надо обеспечить бойцов хотя бы возможным минимумом. Комбриг ясно представлял, что только внимание к людям, повседневная забота о них поможет ему выковать полки, способные победить опытного врага.

Нужно было заново создавать штабы полков, сколачивать специальные подразделения, заботиться об оружии, снаряжении, продовольствии. И все это приходилось делать в голодном Петрограде, наполовину окруженном немецкими оккупантами и финскими белогвардейцами. И в самом городе было немало тайных и явных врагов. Пьяные погромщики нападали на склады и магазины, бандиты грабили население в квартирах и на улицах. Создавая полки, обучая и воспитывая стрелков, комбриг должен был на ходу решать боевые задачи, карать врагов Советской власти.

Утром Юдин направил комиссару Латышской стрелковой советской дивизии, бывшему председателю Исколастрела Карлу Андреевичу Петерсону, запрос о порядке выплаты жалованья стрелкам. Тот вскоре сообщил: «Согласно устному указанию Наркома по военным делам, всем стрелкам латышских полков при выдаче жалованья платить по 250 рублей в месяц, невзирая на семейное положение. Более подробные указания будут представлены из Народного Комиссариата по военным делам».

Эта весть сразу же облетела личный состав бригады. Через Петроградский военный комиссариат Юдину удалось разрешить вопрос о снабжении латышских частей, расквартированных в Петрограде, Бологом и Торошине, обмундированием и обувью. При каждом полку были организованы прачечные, мастерские по ремонту одежды, склады.

Сложнее было с продовольствием, тем более в голодающем Петрограде. Проблему предстояло решать самим. И ее решили!

ПРИКАЗ КОМБРИГА: ЛОВИТЬ РЫБУ И СОБИРАТЬ ЩАВЕЛЬ!

По приказу комбрига командиры полков стали регулярно проводить специальные совещания с обсуждением, как улучшить питание стрелков. На этих встречах выступали не только командиры, но и бойцы, повара, начальники складов. Целый день Юдин разбирал поступавшие «продовольственные» протоколы. Удивляло обилие предложений. Некоторые из них были фантастическими.

Батальон 6-го Тукумского полка на станции Торошино решил произвести партизанский налет на тылы немцев и очистить их склады. Реализация такого плана могла привести к конфликту с немцами, осевшими на демаркационных линиях. Комбриг отверг этот замысел, приказал на первых порах организовать ловлю рыбы на реке Великой, собирать щавель. На эту мысль Юдина натолкнул протокол совещания в 7-м стрелковом полку.

Совместно со своим помощником по хозяйственной части комбриг лично рассчитал нормы для приготовления «скромной пищи». Во все полки были разосланы недельные меню-раскладки. По приезде в часть комбриг обязательно заходил на кухню, снимал пробу, поощрял трудолюбивых поваров и беспощадно наказывал всех, кто покушался на скудный солдатский паек.

В городе свирепствовал тиф. Плакаты призывали петроградцев к беспощадной борьбе с вошью. Юдин попросил старшего врача составить «Наставление по содержанию тела в чистоте». Врач трудился три дня и написал научный трактат о вредоносных паразитах и о пользе борьбы с ними. С трудом прочитав объемистый, в тридцать страниц, труд, Юдин доходчивым языком сам написал «Наставление», уместившееся на одной странице, приказав размножить его на ротаторе и вывесить на видном месте в каждой роте. Следить за выполнением «Наставления» приказал санитарам и старшинам.

Естественно, что наряду с заботой о быте стрелков комбриг успешно решал не менее трудные задачи по их воспитанию и военному обучению. Вскоре рапортом начдиву комбриг доложил: «Люди, входящие в состав подведомственных мне частей и учреждений, вооружены». Юдин в кратчайший срок создал «свое войско», способное решать самые трудные боевые задачи.

АВТОР КАЗАНСКОЙ ОПЕРАЦИИ?

В июне 1918 года Юдин стал одним из командиров, организовавших подавление левоэсеровского мятежа в Москве, затем – в Ярославле и Казани. Стрелки того самого 6-го Тукумского полка, с посещения которого началось командование Юдиным своей бригадой, прибыли в Ярославль в разгар боев с мятежниками. Они отважно сражались за каждый дом, постепенно оттесняя белогвардейцев от пылавшего города. К 21 июля 1918 года мятежные войска эсеров в Ярославле были разгромлены.

Затем Юдин был отправлен на Чехословацкий фронт как командующий Левобережной группой 5-й армии. Сайт «Латышские стрелки» утверждает, что именно ему принадлежит разработка плана действий РККА по освобождению Казани от войск Чехословацкого корпуса и Народной армии КОМУЧа (Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания – первое антибольшевистское всероссийское правительство России, организованное 8 июня 1918 года в Самаре членами Учредительного собрания, не признавшими его разгон 6 января 1918 года, – прим. ред.) под командованием подполковника Владимира Каппеля в сентябре 1918 года, которое вошло в историю Гражданской войны как Казанская операция.

«Я не встречал в документах или каких-либо публикациях подтверждения того, что именно Юдин был автором плана этой операции, – сказал корреспонденту „БИЗНЕС Online“ известный казанский историк Булат Султанбеков, исследователь Казанской операции 1918 года, автор публикаций и книг на эту тему. – Есть люди, которым действительно принадлежит решающая роль в тех исторических событиях – например, наркомвоенмор Советской России Лев Троцкий. Но могу повторить: Юдин, безусловно, был талантливым, заметным в истории Гражданской войны красным командиром и военачальником».

«ОТСТУПАТЬ НЕКУДА – ЗА НАМИ КАЗАНЬ!»

Итак, к концу июля 1918 года над молодой Советской республикой нависла смертельная опасность. Мятежный Чехословацкий корпус, объединяя все контрреволюционные силы на Восточном фронте, двинулся на Казань, которая к тому времени стала важнейшим стратегическим центром страны. Здесь был сосредоточен весь золотой фонд Советской России, находились крупнейшие склады артиллерии, амуниции и продовольствия.

Чехословацкий фронт приобрел особо важное значение. Глава Советского правительства Владимир Ленин, обращаясь к руководящим работникам Восточного фронта, 1 августа 1918 года писал: «Сейчас вся судьба революции стоит на одной карте: быстрая победа над чехословаками на фронте Казань – Урал – Самара. Все зависит от этого...»

В Москве и Петрограде были срочно сформированы сводные отряды. Они создавались из воинских частей гарнизонов и рабочих-добровольцев. По приказу командования Петроградский сводный отряд возглавил командир 3-й латышской бригады Юдин. 3 августа 1918 года он донес в штаб Латышской советской дивизии: «Сего числа я во главе сводного отряда Петроградского гарнизона отбыл на Чехословацкий фронт».

«ЕСЛИ БЫ ТЫ ПРИБЫЛ НА ТРИ ДНЯ РАНЬШЕ, МЫ ОТСТОЯЛИ БЫ КАЗАНЬ»

Юдин отлично понимал стратегическое значение предстоящих событий и стремился как можно скорее продвинуть громоздкие эшелоны сводного Петроградского отряда на решающий участок фронта. Эта задача оказалась невероятно сложной. Железная дорога на Казань была забита военными составами, сформированными в разных городах страны. Напрягая силы, мобилизовав всю присущую ему волю и энергию, Юдин проталкивал семь своих эшелонов к цели. Петроградский сводный отряд прибыл в Свияжск одним из первых, но все-таки опоздал: Казань уже была захвачена чехословаками и каппелевцами.

Прямо из эшелона комбриг направился в штаб только что сформированной 5-й армии. Его принял командующий Восточным фронтом Вацетис (Иоаким Иоакимович Вацетис (1873–1938) – главнокомандующий вооруженными силами Советской республики с 1 сентября 1918 года по 9 июля 1919 года. В 1938 году репрессирован по обвинению в государственной измене и расстрелян. Реабилитирован 28 марта 1957 года – прим. ред.). Порывисто пожав руку Юдина, главком горячо заговорил:

– Наконец-то явился, долгожданный мой! Если бы ты прибыл на три дня раньше, мы отстояли бы Казань. Судя по твоему лицу, дорога была нелегкой... Но отдыхать некогда. У нас не хватает знающих, энергичных командиров, способных возглавить крупные войсковые соединения. Тебе придется объединить под своим командованием всю Левобережную группу войск. Нужно превратить разрозненные, плохо обученные отряды в решающую силу для освобождения Казани. Наступление начинаем буквально на днях. Нельзя терять ни минуты. Приступай к делу. Документы и необходимые указания получишь в штабе армии...»

За каких-нибудь 40 минут командир Петроградского отряда превратился в командующего Левобережной группой войск, насчитывающей до 4 тысяч штыков. Весь день 9 августа Юдин приводил в боевую готовность прибывавшие из разных городов красноармейские части. О местах их формирования говорили сами названия полков: 3-й Курский, 1-й Брянский, 1-й Минский, 1-й Московский, 1-й Петроградский кавалерийский, Вяземская артиллерийская батарея, Гомельская батарея.

«НАША БЕРЕТ, АНДРЮША. ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО ВПЕРЕД!»

В ночь на 12 августа Юдин приказал полкам и батареям готовиться к наступлению. Они сосредоточились для атаки в направлении населенных пунктов Красная Горка и Порохозаводская слобода. Командиры батарей получили задание на рассвете подавить огневые точки противника.

Утром после недолгой, хорошо проведенной артподготовки полки Левобережной группы пошли в атаку. Удар был настолько неожиданным, что белочехи не выдержали: оказывая упорное сопротивление, они стали откатываться к Казани. Юдин руководил боем с наблюдательного пункта, оборудованного на церковной колокольне. Его радовали первые успехи: отбиты Красная Горка, Порохозаводская слобода, Караваево, Сухая река. Бронепоезд «Свободная Россия» прорвался сквозь цепи противника, оказался в двух верстах от Казанского вокзала и открыл огонь по казармам белогвардейцев. Белочехи, подтянув резервы, перешли в контратаку. Юдин бросил в бой Петроградский сводный отряд. В рукопашном бою красноармейцы отбросили цепи белых за реку Казанку.

В это время Юдин ввел в бой 1-й Московский полк и выдвинул только что включенные в состав Левобережной группы 1-ю и 6-ю легкие батареи. В сторону Казани прошли самолеты. Вскоре над Верхним Услоном поднялись высокие столбы взметенной земли. Сводный латышский полк, прибывший из Москвы, продвинулся к селу Нижний Услон и огнем своей артиллерии потопил три вооруженных неприятельских парохода.

Ян Юдин взглянул на своего ординарца, наблюдавшего за судами Волжской флотилии, обстреливавшими Казань, и сказал, улыбаясь: «Наша берет, Андрюша. Поедем к наступающим. Теперь только вперед!»

ПОСЛЕДНИЙ ПРИКАЗ КОМАНДИРА

Они спустились с колокольни. К Юдину подскакал ординарец из 1-го Петроградского полка и вручил пакет. Командующий торопливо вскрыл конверт и быстро прочел: «Просим артиллерийской поддержки». Юдин вытащил полевую книжку, достал из кармана френча красный карандаш... И в этот момент прямо перед ним взорвался тяжелый артиллерийский снаряд. Командующий упал навзничь. На мгновение поднял голову, увидел ползущего к нему Андрея Лапина, залитого кровью. Ученик, ординарец, верный друг спешил к нему, чтобы снова вынести его из огня. Юдин с трудом поднял руку, хотел остановить Андрея – и затих навсегда.

Выполняя последний приказ своего командира, войска Левобережной группы разгромили главные позиции белогвардейцев и чехословаков, прочно закрепились в населенных пунктах Красная Горка, Порохозаводская слобода, Караваево, Сухая река. К исходу дня 12 августа бойцы Красной армии яростной штыковой атакой отбросили белых за Казанку. Бронепоезд «Свободная Россия», преследуя отступавших чехов, прорвался к железнодорожному разъезду Лагерная и обрушил огонь на части неприятеля у Казанского вокзала и пристани. Это была первая крупная победа красных бойцов под Казанью... После долгих ожесточенных боев 10 сентября 1918 года над будущей столицей Татарстана поднялся красный флаг. Ленин прислал поздравительную телеграмму освободителям города, в котором он учился и начинал революционную борьбу.

СМЕРТЬ ОФИЦЕРА, ВОЮЮЩЕГО ЗА БОЛЬШЕВИКОВ, БУДЕТ ВОЗНАГРАЖДЕНА ДОСТОЙНО

В день гибели комбрига Юдина члены Революционного военного совета 5-й армии послали об этом специальный рапорт в Совет народных комиссаров РСФСР. С документом ознакомился Ленин, внимательно следивший за боевыми действиями под Казанью, и сразу же предложил управляющему делами Совнаркома Владимиру Бонч-Бруевичу подготовить проект соответствующего постановления. Сразу по принятии, 14 августа 1918 года, оно было опубликовано в центральных изданиях республики – газетах «Правда» и «Известия ВЦИК» (орфография документа сохранена – прим. ред.):

«В ночь с 11 на 12 августа, во время боя с противником, доблестной смертью пал командующий группой революционных войск на Чехословацком фронте тов. Юдин.

В ознаменование его славной памяти Совет Народных Комиссаров постановляет:

1) Переименовать железнодорожную станцию Красная Горка – место геройской гибели товарища – в станцию „Юдино“.

2) Семье почившего товарища Совет Народных Комиссаров выражает свое соболезнование и назначает усиленную пенсию в размере десяти тысяч рублей в год.

Председатель Совета Народных Комиссаров

Вл. Ульянов (Ленин)

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров

Влад. Бонч-Бруевич.

Секретарь Совета

Н.Горбунов». 

Следует заметить, что пенсия, назначенная семье погибшего Юдина, по сообщению ресурса «Гражданская война в России», была несколько больше, чем оклад жалованья председателя российского Совнаркома, который на тот момент получал 800 рублей в месяц.

Похороны Яна Юдиньша наверняка проходили с участием Льва Троцкого, и с большими почестями. Почему это было нужно наркомвоенмору Троцкому? Он понимал значение комбинированного использования кнута и пряника, а также то, что 29 июля 1918 года была объявлена мобилизация в Красную армию офицеров и врачей, которая шла ни шатко ни валко. Лидерам большевиков было выгодно показать, что смерть офицера, воюющего на их стороне, будет вознаграждена и семья не окажется в нищете. Это сыграло большую роль в исходе всей Гражданской войны...