«ЭТО СОВРЕМЕННАЯ ВСЕЛЕННАЯ, СЛОЖНАЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ, НО ПРИТЯГАТЕЛЬНАЯ»

«Это что за чудо? Это заяц с головами и ногами? Это мозги сносит!» — такие фразы можно было услышать вчера у Казанского кремля, на улице Баумана и на набережной Кабана. Именно в этих трех точках поочередно обитали три надувные скульптуры воронежского художника Ивана Горшкова — инсталляция «Карнавал нейронных сетей». Такое название — не просто дань моде на искусственный интеллект. Изображения на ткани действительно созданы нейросетями — Горшков загрузил в программы Image to Image и Deep Dream десятки изображений, найденных по тегу «энергия», и получил сюрреалистические соединения молний, взрывов, индукционных схем и извержений вулканов.

«Сейчас существует такая тенденция — на смену монументальным скульптурам, стационарным (а у нас народ называет любую скульптуру, даже декоративную, памятником; привыкли, что это что-то мемориальное), приходят паблик-арты, временные объекты, — объясняет казанский искусствовед и куратор проекта Гузель Файзрахманова. — Потому что все очень быстро устаревает — формы, стилистика, темы. Информационный поток сносит нас в этом карнавале нейронных сетей. Поэтому актуальные темы осмысливаются художниками, делаются временные инсталляции, показывают их в разных городах. Вот мы сейчас живем в век информационных технологий, конечно, мы об этом думаем, мы в этом живем, и Иван как художник высказался по этому поводу».

Такое яркое высказывание не могло остаться незамеченным — горожане и туристы с удивлением осматривали скульптуры, трогали, фотографировались. На Баумана инсталляция составила серьезную конкуренцию стабильно популярному Забиваке. Больше всего надувные фигуры привлекали детей — они с удовольствием врезались в них, пинали, трогали за выступающие части и даже пытались взобраться, думая, что это батут. Одна из скульптур действительно похожа на развивающую игрушку-тренажер для детей — бизиборд, о котором напоминают торчащие части игрушек, висящие бусы, приклеенные черепашки. Кстати, игрушки у Горшкова — это не отражение детства, как можно сперва подумать, а попытка осмыслить существование индустрии, которая «бессмысленна, нефункциональна, существует только с эстетической точки зрения и чем-то похожа на искусство». «Обрастание предметами из реального мира делает скульптуру живой, настоящей, сближает ее с чем-то из нашего мира, — считает художник, — Когда я наполнил ее элементами, она стала больше походить на скульптуру, аутентичное тело. Плюс они добавляют глубину — когда подходишь ближе, видишь наклеенные глаза, каких-то котов, черепах, стразинки на их глазах. Всегда в скульптуре и визуальном искусстве хочется, чтобы была глубина, чтобы долго можно было общаться с произведением».

Можно смело говорить, что это желание Горшкова сбылось: с инсталляцией общался и город, и его жители. Руководитель центра «Эрмитаж-Казань» Ольга Пиульская заметила, что скульптуры заставляют остановиться, задуматься. «Она немножко эротичная — с одной стороны, с другой — очень детская. Очень любопытно. С одной стороны, это художественное хулиганство, а с другой, объект, который заставляет познакомиться с художником, увидеть, для чего он это делает. Мне очень нравится, что это в городе, на фоне XVI века, такое соединение современного и классики, истории. Это новый мир, новое видение всего». Новую Вселенную увидела и пенсионерка, врач Валерия Шмелева: «Я вижу размах Вселенной, это современная Вселенная, сложная для понимания, но в то же время притягательная. Это жизнь, в экспрессионистском таком выражении».

«ЛЮБОМУ МАСТИТОМУ ИСКУССТВОВЕДУ ПОКАЖИ — ОН БУДЕТ ДОЛГО ДУМАТЬ, ДЛЯ ЧЕГО ЭТО»

Творчество и современное искусство для Горшкова — это прежде всего диалог, открытость, осознанность позиции. «Я думаю, такие вещи должны расширять рамки представлений о мире. Для меня самого это творческий эксперимент, сюрприз, как это будет смотреться, контраст грандиозный с городом. Вот есть кремль, суперклассическое место во всех смыслах, опора города, гордость, память поколений, история. А у меня наоборот: бесчеловечное, необъяснимое, бессмысленное. Выглядит провокационно, но это не хулиганство, призванное что-то разрушить, кого-то напугать. Это новый опыт, новая ситуация для людей, я просто предлагаю всем попробовать этот опыт воспринять, оценить, критически высказаться».


По мнению художника, в отрицании такой функции искусства как побуждение к критическому мышлению и кроется сложная судьба современного искусства в России: «Большинство привыкли воспринимать искусство как предмет поклонения — поехать в Эрмитаж на экскурсию, в Третьяковку, посмотреть на шедервы, гениев. Все привыкли, что художник должен быть гением, произведение должно быть шедевром, классикой, с вечными, незыблемыми ценностями. А современное искусство — оно про другой подход, оно призывает вырабатывать критическую, оценивающую позицию; нужно принять решение, хорошо это или плохо, к месту или не к месту. Оно подстрекает самого ответить на эти вопросы. Большинство проблем восприятия современного искусства в России связаны с этим клише об искусстве». И действительно, среди зрителей инсталляции нашлись сторонники этого клише, которые не впечатлились скульптурами, потому что «должно быть красиво». При этом большинство опрошенных «БИЗНЕС Online» зрителей позитивно оценили такое искусство и хотели бы видеть его на городских улицах.

«Очень приятно, что происходит это в нашем городе, — отмечает ученый-генетик Людмила Колесникова. — Для развития интеллекта обязательно такие скульптуры нужны, чтобы человек мог домыслить, придумать. Если чего-то ему не хватает, он нашел бы что-то новое для себя. Когда что-то новое, это всегда прекрасно, потому человек двигается вперед». Файзрахманова замечает, что в Казани совсем не развита тема современного искусства в городской среде, поэтому ценно, когда появляются объекты чистого искусства, не связанные с определенной темой (например, футбольной), которые отображают какое-то течение времени, запрос общества. Однако если городское пространство открыто для таких запросов, то классические учреждения, например музеи, как отмечает Пиульская, с трудом поддаются новым веяниям и программам: «Мне кажется, те, у кого классическое образование, боятся выйти за какие-то пределы. Сейчас любому маститому искусствоведу покажи — он будет долго думать, для чего это». В отличие от искусствоведов, студентки Айсылу и Юля сразу обозначили инсталляцию как «что-то интересное, яркое, что привлекает внимание»: «Я подумала, что это большой заяц. Немного детские, веселые ощущения. Вроде бы обычная, но вроде бы и не обычная. Это интересно и современно, мы бы хотели, чтобы такое было в городе».

ТОТАЛЬНАЯ ИНСТАЛЛЯЦИЯ И «УТОПИЯ ДРАКОНОВ»

После казанских улиц инсталляция «Карнавал нейронных сетей» переместится в пространство галереи современного искусства «БИЗON» — 9 августа там откроется выставка Горшкова «Дорога королевского пирога». «Гвоздем программы станет тотальная инсталляция, которая будет состоять из массы разных неожиданных предметов — от скульптур до найденных шапок, садовых гномов, палок, телевизоров с какими-то мультиками, — рассказывает художник. — Мир материи, живущий по своим бесчеловечным законам — непонятным нам, будто из параллельной вселенной. Эта работа немного анонсирует предстоящую выставку, здесь такая мультиматериальность, запутывание следов — издалека непонятно, где тут принт, где нарисовано, такой коллаж совершенно непоследовательный, перемешанный. Это последствия катаклизма или, наоборот, уподобление природному развитию — гора, лес, что там творилось, как вулканы взрывались, никто уже не скажет. Такого движения, запутанности хочется в визуальном искусстве».

Казанская выставка должна стать определенным итогом, подвести черту в этапе творчества Горшкова. «Мне всегда казалось, что сложно судить о художнику по одной его выставленной работе — чем он занимается, случайная ли это вещь. Непонятно. Когда у тебя есть сразу несколько серий за последние три года, то можно сразу оценить цельность художника, круг его интересов. Определенные приемы можно будет проследить и в больших холстах, и в маленьких коллажиках, и в этих надувных вещах. А уж слушателям школы все должно стать как родное». Школа эта проходит 6 и 7 августа в центре современной культуры «Смена» — ее слушатели смогут понять образ мыслей современного скульптора и научиться творить как он. «Для меня это творческий эксперимент — использовать неожиданные решения другого человека в своем творчестве как найденный предмет. Я не ожидал, что найду в магазине резиновую курочку гриль. Ты даешь задание — нарисуйте кляксу и полоски, а тебе рисуют такое, что волосы дыбом встают, и ты думаешь: „Вау, мне бы такое в голову не пришло“», — отмечает Горшков. Результатом работы школы станет инсталляция «Утопия драконов», которую художник вместе с участниками проекта смонтирует 8 августа на воркшопе в галерее «БИЗON». Завершится фестиваль «Дорога королевского пирога» круглым столом в редакции «БИЗНЕС Online», на котором художники и искусствоведы обсудят тему «Искусство в городе XXI века. Дух прошлого и постиндустриальные тренды».

После путешествия в Казань надувные скульптуры отправлятся в Воронеж, где станут частью дня рождения самого пафосного ресторана города. «Это низкий жанр, который меня будоражит всегда, — признается Горшков. — С одной стороны, скажут, что неприлично участвовать в таких мероприятиях, дескать, уже не мальчик, какая-то пошлость, шутовство. Это кажется шутовством, пока у тебя есть комплексы насчет своей состоятельности. Это действительно щекочет нервы немножко, а когда щекочет нервы, это хороший знак, значит, ты на правильном пути». Художник рассказал, что жалеет о несостоявшейся выставке на танцполе клуба, где когда-то работал оформителем: «Лет 10 назад я подрабатывал оформителем в клубе. И его владелец мне сказал: „Слушай, ты че, художник? Хочешь, сделай выставку на танцполе. Не на вечеринке, а так просто, гостей позовем“. Я отказался — уже в Москву езжу, и на каком-то танцполе выставляться — уже не маленький. А потом прошли годы, и я понял, что такой был дурак! Уже клуб закрылся, сделал бы такую выставку! Только с таким лицом, как будто я заказал танцпол себе построить, было бы шикарно».

«ГОД ХУДОЖНИКА ПОХОЖ НА КРЕСТЬЯНСКИЙ»

Горшков родился в 1986 году в Воронеже, где закончил художественное отделение Воронежского государственного педагогического университета. Он является соучредителем Воронежского центра современного искусства, а его проекты выставлялись в Москве, Будапеште, Вене, Париже, Лейпциге. Своим важным карьерным событием он считает момент, когда его признали художником года – 2017 на ярмарке современного искусства Cosmoscow. «Это не означает, что это лучший художник, а просто символ года, талисман. С работами победителя делают брендинг», — скромно добавил Горшков. При этом себя он скорее ассоциирует с крестьянином, чем с представителем богемы.

«Давно заметил, что год художника похож на крестьянский, аграрный: посевная, весной все оттаивает, начинаешь работать, летом страда, в спешке готовишь все проекты, осенью разгар вернисажей — вывозишь свои работы на праздник урожая, зимой на печи лежишь, передышка, скоро новый год. У меня мастерская в деревне под Воронежем, построил ангар в огороде, — рисует картину Горшков в разговоре с корреспондентом „БИЗНЕС Online“. — И там это еще больше похоже на крестьянский быт». Ангаром он обзавелся для подготовки своей первой персональной выставки в Москве — в 2010 году на «Винзаводе» он показал серию работ «Паркур» — железные скульптуры, которые создавали «ощущение движения, конфликта и преодоления».

«Я тогда появился как молодой художник из Воронежа, никому особенно неизвестный, но со здоровыми железными скульптурами, что довольно сложно, дорого в изготовлении и далеко не всем доступно. В Москве нужно арендовать цех, рабочих — космический бюджет, который доступен крутым художникам, у которых есть спонсоры, галеристы. А мне позволил это сделать домик в деревне: строишь навес от дождя, земляной пол — и можно варить, грохотать, мять, использовать токсичные краски, дымить. Недавно приезжал в гости московский галерист Сергей Попов и говорит: „Вот тебе и искусство российское — Горшков, знаменитый художник, а сидит в какой-то дыре, вонючем ангаре с земляным полом“. Надо заметить, что у московских художников даже такого „вонючего ангара“ нет», — с улыбкой замечает Горшков.

Своими любимыми художниками он называет эпатажного немца Джонатана Мезе и автора простых комичных рисунков, британца Дэвида Шригли. «Меня поразило, что он [Мезе] успешно работает с разными материалами и формами: от огромной бронзовой скульптуры, холстов с маслом до кучи какого-то барахла, тотальных инсталляций и видеоперформансов. И сам выглядит как своя собственная работа. Чувствовалась беззастенчивая свобода в обращении с материалом, и это очень подкупало. Стиль Шригли — дурацкие человечки, глупые подписи, все такое дебильное, но очень лаконичное, выверенное, как будто случайное, но очень убедительное и складное. Ты видишь, что в каждой его штучке его путь прослеживается. Он мой кумир по широте охвата возможностей и выверенности всех движений», — рассказывает Горшков.

На нынешнем этапе творческого пути Горшков сформулировал основную задачу искусства как отражение эпохи, общества. «Все художники заняты осмыслением реальности, времени, пытаются понять через себя, в каком мире мы живем. Все эти пластические ходы, баланс, который я ищу, — он про положение вещей в мире, расстановку сил. Пытаюсь понять, что смешно или, наоборот, не остроумно, что приятно, что кажется пошлым. В поисках этого баланса — поиски истинного положения вещей», — считает Горшков. При этом он старается следовать совету одного преподавателя академической школы, который сказал: «Сделай так, чтобы было интересно смотреть». «Меня так удивил этот совет, потому что он относится вообще ко всем — и к академическим живописцам, и к самым сумасшедшим провокационным художникам (конечно, я не беру в расчет Павленского и  Pussy Riot, у них другие задачи). Я абсолютно вписываюсь в этот совет, потому что делаю так, чтобы мне интересно было смотреть, этот баланс ищу. Чем отличается плохой пейзаж с березами и облаками от хорошего? На один интересно смотреть, потому что видна мысль художника, он понимает, что делает, решает художественные задачи, ставит их и выполняет. А там, где все сразу понятно, смотреть неинтересно», — заключает Горшков. Судя по тому, как приняли его скульптуры в городе, зрителям непонятно и интересно на них смотреть. Преподаватель может гордиться.