«Ведут со мной беседы, что я должен заплатить налог и никаких претензий ко мне не будет»

Аргументы адвокатов короля недвижимости автограда оказались более весомы, чем доводы следствия, которое считает, что Миронов может скрыться и уничтожить доказательства своей вины

«НУ И ФАНТАЗЕР ТЫ, СТАС!»

Сегодня в Набережночелнинском городском суде рассматривалось дело о продлении меры пресечения в отношении короля недвижимости автограда Алексея Миронова. Следователь по особо важным дела челнинского отдела СК Станислав Хораськин приехал в суд, чтобы лично ходатайствовать о продлении домашнего ареста фигуранту громкого уголовного дела до 17 сентября 2018. До этого срока, по его словам, Миронову и второму фигуранту дела Фархаду Латыпову — экс-руководителю исполкома Набережных Челнов — должны быть предъявлены обвинения в окончательной редакции, так как срок расследования уголовного дела ограничивается 10 месяцами. Расследование уголовного дела, по словам Хораськина, движется к завершению — осталось предъявить обвинение в окончательной редакции, допросить оставшихся свидетелей, проанализировать документы и соблюсти все процессуальные моменты. Напомним, Миронов был задержан 22 января этого года по подозрению в мошенничестве и неуплате налогов.

Миронов пришел на заседание суда в приподнятом расположении духа, улыбался. А когда, зайдя в зал, увидел в заседании суда Хораськина, поздоровался с ним как со старым приятелем, даже невольно произнеся: «О-о-о!»

— Как у вас дела? — спросил Хораськин.

— Замечательно! — тут же ответил Миронов, словно и не находится под домашним арестом с января месяца.

Одет Миронов был в темные туфли, начищенные до блеска, джинсы и джинсовую же куртку.

Судья Мансур Саитгареев, опросив Миронова о его месте и дате рождения, адресе проживания, месте работы, семейном положении и наличии иждивенцев спросил, имеются ли у него хронические заболевания и был ли он ранее судим. Миронова все так же защищали три адвоката: Борис Валеев, Виктория Демидова и Елена Точилкина. Надзорное ведомство в заседании представлял помощник прокурора Амир Абдулвагапов. Отвода суду никто из сторон не заявил и судья, объявив Миронову его процессуальные права, предоставил слово Хораськину. Тот попросил суд приобщить к материалам дела протокол допроса свидетеля и рапорт сотрудника отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Когда судья поинтересовался у стороны защиты, ознакомлена ли она этим ходатайством, и, получив отрицательный ответ, объявил о 10-минутном перерыве, для того чтобы адвокаты могли с ним ознакомиться. Ходатайства в суде зачитаны не были, но, судя по всему, в нем шла речь о том, что, по оперативным данным (достоверность которых Хораськин, по его собственным словам, подтвердить со 100-процентной уверенностью не мог), Миронов в период своего нахождения под домашним арестом выезжал в офис компании «Еврогрупп», расположенный на проспекте Мира,17, чтобы проводить там рабочие совещания.

В допросе свидетеля по делу Элчина Мамедова тот якобы указывал, что Миронов сам ему в одном из разговоров признавался, что у него есть недвижимость в Объединенных Арабских Эмиратах.

Когда ходатайство следствия было предоставлено, адвокаты, первым делом сфотографировав все листы документа на мобильный телефон, принялись внимательно читать. Вместе с ними вчитывался в документ и сам Миронов, а когда закончил ознакомление, выложил Хораськину: «Ну и фантазер ты, Стас!»

«Я  НЕ ЗНАЮ, НА ЧЕМ ОСНОВАНЫ ДАННЫЕ СВИДЕТЕЛЯ»

Когда заседание суда продолжилось, Хораськин акцентировал внимание судьи на том, что Миронов не сдал свой действующий заграничный паспорт (его местоположение неизвестно) и, по сведениям одного из свидетелей, выезжает за границу, имеет там недвижимость и может скрыться от предварительного следствия. Есть опасения, что Миронов также может скрыться, потому что у него нет браслета, но и нет технической возможности выдать ему его. Из ходатайства также следовало, что от Миронова в добровольном порядке не был получен ряд документов и, находясь на свободе, тот может их уничтожить.

Затем следователь попросил суд об очередном продлении домашнего ареста Миронову до 7 сентября 2018 года и даже об ограничении его прогулок на придомовой территории на основании того, что таким образом подозреваемый может вмешиваться, оказывать влияние на расследование уголовного дела.

У адвокатов же были вопросы. «Какие документы по материалам дела, которые вы просили Миронова, его адвокатов представить через запрос, ходатайство, заявление и которые не были представлены?» — спросил адвокат Валиев, но внятного ответа так не получил.

Сам Миронов не признал свою вину и подчеркнул, что все изъятые компьютеры, документы уже вернули и он не понимает, какие документы он еще не предоставил.

Но вопросы у адвоката продолжились — он попросил пояснить, на чем основаны данные свидетеля, который заявил, что у Миронова есть недвижимость за границей и он часто туда выезжает.

«Я не знаю, на чем основаны данные свидетеля, как я могу говорить за свидетеля? У меня нет оснований не доверять его показаниям», — сказал Хораськин, подчеркнув, что информация свидетеля Мамедова перепроверялась, но копию международного запроса он не представил, так как не считает это нужным.

Этот же момент попросил прояснить судья Саитгараев, но ответ был примерно тот же — запросы сделаны, но пока все со слов свидетеля. Миронов заявил, что не имеет за пределами РФ ни счетов, ни недвижимости. Не оказалось у следователей и достоверных сведений о том, что Миронов нарушал режим домашнего ареста, под которым находился ранее.

Далее адвокат Валеев обоснованно утверждал, что срок следствия до 7 сентября продлен незаконно, так как по УПК он может быть продлен только до 22 августа — изначально все продления меры пресечения основывались на том, что дело возбудили не 7 ноября 2017 года, а 22 октября 2017, а значит, и срок нужно считать от этого числа.

Судья Валеева остановил и предложил адвокату заявлять ходатайство по существу, а с озвученной информацией по срокам выступить в прениях. Тут у защиты возник другой вопрос — о том, почему в ходатайство о продлении меры пресечения следствие вставляет результаты неоконченной экспертизы?

«Я это сделал на свое усмотрение», — ответил следователь.

Адвокаты, сфотографировав все листы документа на мобильный телефон, принялись внимательно читать. Вместе с ними вчитывался в документ и сам Миронов, а потом выложил Хораськину: «Ну и фантазер ты, Стас!»

«В ЭТОМ МЕСЯЦЕ НИКАКИХ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ»

Далее в дело вступил второй адвокат Миронова — Демидова. «Да, это, безусловно, ваше право, — сказала она, добавив, что другая, уже проведенная экспертиза имеет нулевые результаты, но в ходатайстве их нет. — Вы не в полной мере подаете документы». Речь по всей видимости в этом разговоре шла о том, что у Миронова не было никаких задолженностей перед ФНС в части уплаты налогов. Демидова продолжила: следователи неоднократно предлагали Миронову дать показания в отношении бывших мэров Челнов Ильдара Халикова и Василя Шайхразиева.

«С какой целью нужны эти показания?» — спросила адвокат, но следователь заявил, что таких предложений Миронову никогда не поступало, но к материалам дела сейчас приобщены новые документы о взаимоотношении Халикова–Шайхразиева–Миронова и вопросы по этим документам последнему задавались в ходе допросов.

Судья поинтерсовался у Хораськина, почему в материалах дела отсутствует постановление о возбуждении уголовного дела под номером 111.

— Оно есть, дополнительно приобщим, — сказал Хораськин.

— Сейчас уже не надо, надо было раньше это делать, — заявил судья. — Сколько следственных действий проводилось с обвиняемым в период с 21 июня, с того момента, как уголовное дело вывели в отдельное производство?

— Пока нет, не проводились, — ответил следователь.

Тогда судья поинтересовался у Миронова, когда с ним вообще в последний раз следствием проводились какие-либо следственные действия?

— В январе как задержали, с тех пор ничего не проводили. С 24 января никаких следственных действий.

— 1 июня, — попытался вставить Хораськин.

— В этом месяце никаких следственных действий, никаких допросов не проводилось, — твердо заявил Миронов.

Прокурор Адбулвагапов, когда его спросил судья, ходатайство следствия о необходимости продления домашнего ареста Миронову поддержал, заявив, что не видит оснований для смягчения или отмены меры пресечения.

Когда слово предоставили защитникам Миронова, Валеев заявил, что продлевать срок содержания под домашним арестом его подзащитному нет никаких оснований, при этом сославшись на слова самого Хораськина, заявлявшего ранее, что расследование дела уже практически закончено и осталось только ознакомить с материалами уголовного дела его фигурантов и предъявить обвинение в окончательной редакции.

«Как я понял, никаких следственных действий Хораськин проводить больше не планирует, всех свидетелей он уже опросил, соответственно, на кого-то повлиять Миронов уже не может. Что касается слов следователя о том, что он якобы истребовал какие-то документы у моего подзащитного, мы никаких запросов не получали и предоставить ему нам больше нечего. При этом на моего подзащитного разными путями постоянно происходит давление, и вообще данный спор, как мы уже ранее заявляли, представляет собой продолжение гражданско-правового спора между коммерческими субъектами в городе Набережные Челны. Дело сильно ангажировано и, с точки зрения уголовно-правовой, обвинение абсолютно необоснованно. Почему я задавал вопросы по экспертизе? Исходя из данной экспертизы, максимум, что может быть вменено Миронову, — это статья 199 УК РФ („Уклонение от уплаты налогов“), а не 159, часть 4, которую вменяют ему сейчас. Эта экспертиза, Ваша честь, не в полном объеме представлена сейчас в суд. Следствие свое обвинение основывает на ней, она у них есть, но при этом не вменяет статью 199 уголовного кодекса. Потому что если они вменят ее, то им ничего не останется, как отменить меру пресечения, так как УПК не допускает за этот вид преступления ни домашнего ареста, ни содержания под стражей. Предъявленное обвинение абсурдно по своей сути и не выдерживает никакой критики. Мы будем его оспаривать, когда дело будет рассматриваться в суде по существу. Кроме того, суду не были предоставлены документы, которые бы подтвердили законность и обоснованность задержания Миронова, в деле масса процессуальных нарушений, причем они весьма критические», — заявил адвокат.

Кроме этого, Валеев отметил, что никаких доказательств того, что следователь обращался к Миронову с просьбой предоставить какие-то документы, нет.

«Это все голословные утверждения. И, кроме всего прочего, следователь вводит суд в заблуждение, утверждая, что свидетель Мамедов заявлял якобы, что он со слов самого Миронова узнал, что у того есть недвижимость за рубежом. Если вы прочитаете протокол допроса, то в нем Мамедов просто голословно утверждает, что ему известно, что у Миронова якобы есть недвижимость за рубежом».

Валеев также обратил внимание суда на нарушение процессуальных сроков при продлении меры пресечения. По его данным, из-за того, что из первоначально возбужденного в отношении Миронова уголовного дела, в отдельное производство выделялись новые дела, ходатайствовать об избрании меры пресечения следствие могло только до 22 августа, а не до 7 сентября, как просил у суда сам Хораськин.

«Почему эта норма введена законодателем, не просто же так? Потому что иначе следствие может постоянно соединять дела и до бесконечности продлевать срок следствия и срок содержания под стражей. А данная конструкция уголовно-процессуального закона позволяет обеспечить соблюдение прав подсудимых, обвиняемых и подозреваемых», — заявил Валеев, добавив, что отсутствие браслета на ноге Миронова и отсутствие технической возможности им его обеспечить не может и не должно являться основанием для продления меры пресечения. «Ну нет у них технической возможности, почему Миронов за это отвечает? Почему это является основанием для продления избрания или изменения меры пресечения?» — заявил Валеев, призвав суд отказать в удовлетворении ходатайства следствия.

Прокурор Абдулвагапов (слева), когда его спросил судья, ходатайство следствия о необходимости продления домашнего ареста Миронову поддержал, заявив, что не видит оснований для смягчения или отмены меры пресечения

«ЭТО ПРОСТО КАТАСТРОФА, ЕСЛИ ЕМУ ОГРАНИЧАТ ПРОГУЛКИ»

Демидова поддержала своего коллегу, заявив, что для обеспечения интересов суда и следствия достаточно было ограничиться мерой пресечения, не связанной с изоляцией от общества, заявив, что ее подзащитный готов внести залог. При этом требование следствия ограничить Миронову время для прогулок она назвала катастрофой

«Это просто катастрофа, если ему ограничить прогулки. Миронов находился 6 месяцев под домашним арестом без прогулок, в полной изоляции. Даже в СИЗО люди имеют возможность прогуливаться 1,5 часа. Защите известно, что у него ухудшилось состояние здоровья. Особенно страдают глаза, нужно обращаться к окулисту. Мы, наоборот, требуем увеличить ему время для прогулок, так как не хватает времени для посещения врачей, сдачи анализов, посещения ЛФК и так далее. И то, что сейчас следователь совершенно необоснованно просит отменить прогулки, я рассматриваю как способ давления. Хотят опять засадить его в доме и чтобы он безвылазно сидел. Сторона защиты ходатайствует об увеличении числа прогулок для оказания медицинской помощи», — заявила адвокат.

Третьей в защиту своего подзащитного высказалась Точилкина. Она сослалась на решение Советского районного суда города Казани, в котором судья Кашапов, вынося свое решение по мере пресечения Миронову, указал, что бизнесмен имеет постоянное место жительства и отсутствуют данные о том, что он будет скрываться от предварительного следствия и не являться по вызовам следователей, равно как и оказывать давление на свидетелей по делу.

«Инкриминируемое Миронову преступление имело место в 2013 году, однако сведений о том, что он оказывал на кого-либо давление на участников либо свидетелей преступления или иным образом препятствовал производству по уголовному делу, в материалах дела не содержится», — заявила она. 

Затем Точилкина сослалась на пункт 21 решения пленума Верховного суда РФ, напомнив, что суду при продлении срока содержания под стражей или под домашним арестом необходимо каждый раз проверять наличие оснований предусмотренных ст.97 и они должны подтверждаться достоверными сведениями и доказательствами.

Судья поинтересовался у Миронова о состоянии его здоровья.

— Что у вас с нарушением состояния здоровья?

— Зрение у меня ухудшилось, очки нужны, чтобы читать имел возможность, — заявил Миронов.

— Других хронических заболеваний нет у вас?

— Нет.

На вопрос Миронову, есть ли у него какие-либо ходатайства, он ответил, что поддерживает ходатайства своих адвокатов.

«Когда я знакомился с делом, пришел к выводу, что для следственных органов, для Хораськина ничто не стоит облить грязью человека, написать то, чего нет на самом деле, — заявил Миронов. — А потом, когда мои адвокаты об этом узнают и указывают на ошибки следствия, Хораськин говорит, что это просто техническая ошибка. То есть наговорить про меня могут все что угодно, а когда им на бумагах покажешь, что этого нет на самом деле, они могут сказать, что это техническая ошибка. У них вседозволенность. Что хотят, то и делают. Это первое. Второе. По всем тем компаниям, которые перечислены в деле, все налоги уплачены. Это подтверждается справкой из налоговой инспекции о нулевой задолженности по всем компаниям. И по ходу экспертизы, со слов Хораськина, по первой экспертизе мне инкриминировали 127 миллионов рублей неуплаты, затем цифра снизилась до 43 миллионов рублей. А последняя экспертиза, со слов Хораськина, вообще нулевая. Тем не менее он утверждает, что нужно что-то заплатить. И третье — я уже неоднократно об этом говорил — следственных действий со мной никаких не проводилось с момента задержания. Единственное — ведут со мной беседы, о том, что я должен заплатить налог, и все, больше никаких претензий ко мне не будет. На этом настаивается при каждом неформальном разговоре. Каждый раз это присутствует: заплати — и гуляй себе спокойно. Я еще раз утверждаю, что мною все налоги уплачены. Я работаю 25 лет, и ни разу ко мне за этот период со стороны налоговой инспекции претензий не было», — заявил Миронов.

Выйдя из совещательной комнаты, судья зачитал решение, суть которого в том, что Миронову избрана мера пресечения в виде запрета определенных действий сроком на 1 месяц и 18 суток., то есть до 7 сентября 2018 года. Миронову нельзя будет покидать свое место жительства с 10 часов вечера до 6 утра (за исключением случаев необходимости обращаться за медицинской помощью), а также общаться с лицами, проходящими по делу в качестве потерпевших, свидетелей, подозреваемых или обвиняемых, отправлять и получать почтово-телеграфную корреспонденцию, за исключением корреспонденции от следователя. Нельзя будет также посещать офис «Еврокапитал-Групп» и общаться с его сотрудниками. Нельзя также пользоваться средствами связи, за исключением общения с защитниками, вызовов скорой помощи и других экстренных служб. Миронову нельзя также пользоваться сетью интернет, за исключением его работы в благотворительном фонде «Открытые сердца». При этом он должен являться на допросы по первому вызову следователя.