Программа по РЦИ мне сразу не понравилась, вспоминает экс-глава центра поддержки предпринимателей РТ Артем Наумов Программа по РЦИ мне сразу не понравилась, вспоминает экс-глава центра поддержки предпринимателей РТ Артем Наумов

«НА СТАДИИ РАЗРАБОТКИ ВЫЯСНИЛИСЬ НЕКОТОРЫЕ УЗКИЕ МЕСТА ПРОГРАММЫ»

Как уже неоднократно было подчеркнуто мною в предыдущих статьях, главным бичом развития и модернизации программ поддержки бизнеса является (укрупненно) несколько факторов: отсутствие желания брать ответственность на себя за возможные неудачи в реализации новых программ, желание сохранить контроль за «денежными потоками» в рамках каких-либо структур и боязнь открытости, поскольку в слишком открытых программах все, включая ошибки, выползает наружу.

Многие мои друзья просили, раз уж я начал анализировать все программы поддержки МСП, рассказать «кухню» других программ поддержки, особенно все, что связано с региональным центром инжиниринга (РЦИ). Есть определенные моменты, которые бы хотелось подчеркнуть заранее. Видимо, достаточно жесткий характер моих высказываний в предыдущих статьях дает основания для раздражения, кто-то это может принимать на личный счет. Но если внимательно посмотреть, то в предыдущих статьях я особый упор сделал на то, что сам не смог сделать. И во всем разборе того пути, по которому мы пошли и который инерционно идет сейчас, я прежде всего критикую самого себя.

Так вот, возвращаясь к другим программам и их анализу, честно признаюсь, что программа по РЦИ мне сразу не понравилась. И в дальнейшем я был ее постоянным критиком, но совершенно не из-за того, почему ее критикуют сейчас. Я ничего не знаю о скользких моментах, которые предписываются этой программе. Честно вам скажу, даже не лез в эту тему. Но сейчас постараюсь объяснить свою позицию по ней.

Дело в том, что эту программу, в числе многих на самом деле, мы назвали безрыночной. Откуда она вообще взялась? Несколько инициативных человек — предпринимателей, состоящих в «Деловой России» (в Москве, не у нас), — как-то показали руководству МЭР РФ проект с очень неплохими результатами. Они как раз сделали то, что впоследствии и послужило прообразом РЦИ. Как это произошло? Реально очень серьезные профессионалы, имеющие высокую инженерную квалификацию, непосредственно связанные с производствами не один десяток лет, начали на аутсорсинге выполнять работы производственных компаний. В какой-то момент они поняли, что есть определенные заказы, которые не могут быть выполнены без конкретного оборудования. Соответственно, с прибыли от своей деятельности они его закупили и расширили свой спектр услуг. Получилось все хорошо, динамично. Дальше было решено показать эту практику МЭР РФ с целью масштабирования ее на территории всей страны. МЭР подхватило, однако уже на стадии разработки выяснились некоторые узкие места программы, которые теоретически могут помешать ее мультиплицированию.

Первое — пример, на котором зиждилась вся программа, оказался исключением, а не правилом. То есть тот спектр услуг, который оказывался производственным компаниям, оказался востребованным именно благодаря личностям, которые это делали, наработанным не одним годом уровнем контакта и доверия. Проще говоря, их услуги были абсолютно актуальны и востребованы только благодаря им самим. Второе — это размер средств на программу. Создать универсальный инжиниринговый центр в каждом регионе — это очень дорого. Даже сделать более менее нормальный отраслевой центр — это сумма порядка 100 млн рублей. Третий — успешность мультиплицирования именно данной схемы напрямую зависит от максимальной изоляции «человеческого фактора». В идеале надо было в каждом регионе найти профессионалов такого же уровня, с таким же набором деловых связей и т. д.

В результате на первое особо никто не обращает внимания. По второй проблеме решили пойти достаточно странным путем. И в России было профинансировано всего несколько РЦИ, в которые закупалось оборудование. А остальные региональные центры инжиниринга были открыты по следующей схеме. РЦИ представлял из себя структуру из нескольких человек — от трех до пяти, два-три человека из которых имели (либо должны были иметь) определенную инженерную квалификацию. Теоретически малые и средние производственные компании должны были к ним обращаться для решения каких-то технических задач. При этом какие-то услуги они должны были делать бесплатно, а за какие-то они могли уже брать плату. Мне кажется, странный подход, но зато это позволило за относительно малые деньги за два-три года создать десятки региональных центров инжиниринга по всей России и бодро отчитаться о создании сети РЦИ. Третью проблему тоже никак не стали решать, отдав все на откуп регионам. В надежде, что регионы сами смогут подобрать людей соответствующей квалификации.

«ПОЧЕМУ ЭТА ПРОГРАММА «БЕЗРЫНОЧНАЯ»

Так вот, почему эта программа «безрыночная». Выяснилось (к сожалению, уже после запуска программы), что малые и средние предприятия, во-первых, вообще не понимают те услуги, которые им предлагает РЦИ, во-вторых, спрос на услуги был маленьким и очень неоднородным. Проще говоря, это как если в одном регионе открыли магазин метизов, но в ассортименте были бы только гайки М6, а в другом — только болты М8. Вроде можно сказать, что во всех регионах есть РЦИ, но, даже найдя покупателя, которому нужны болты или гайки, довести до конечной продажи было бы все равно очень сложно. Ну и в третьих, донесение информации о новых центрах и их услугах до малого бизнеса оставили на откуп регионам. А как вы понимаете, донести любую информацию сейчас — это рекламные бюджеты, которых, естественно, нет. Преодолеть данный барьер могло бы сарафанное радио, которое возникает в случае какого-то очень удачного продукта или услуги. В случае РЦИ по всей России этого не произошло.

С другой стороны, Татарстан увидел успех именно первого примера РЦИ и понял, что вариант «два стола — три инженера» — это странная и непонятная структура. Были проведены множественные консультации с крупными компаниями, с вузами. Может быть, и с малым бизнесом тоже говорили. Лично я не видел этого. Далее пошел очень логичный процесс. Большая часть запросов как раз таки крупных компаний, связанных с новыми разработками, НИРами и НИОКРами, естественным образом стекается на профильные кафедры вузов. Соответственно, было бы логичным создать РЦИ на базе данных университетов. Это было бы решением проблемы с квалифицированными кадрами и теоретически со спросом. Логика, на мой взгляд, понятная и правильная. Но...

Что должно было сразу насторожить. Дело в том, что профильным ведомством, работающим с вузами, естественно, является минобрнауки. Объемы средств, выделяемых данным министерством в совершенно различных формах КАИ, КХТИ, естественно, КГУ (извините за «старинные» названия), сравнимы со всей программой поддержки МСП России. Проблема кооперации вузов с компаниями в любых формах всегда стояла и до сих стоит перед минобрнауки во весь рост. Так вот если посмотреть внимательнее, то выяснится две вещи. Первая: ведущие татарстанские вузы (технической направленности) и так напичканы уникальным оборудованием, причем есть настолько уникальные вещи, что их в мире можно по пальцам пересчитать. То есть техниковооруженность уже была и остается сейчас на высочайшем уровне. Каждый университет хочет продавать услуги, связанные с этим оборудованием. Иногда это удается. Но системных продаж, особенно компаниям МСП, нет. Вторая: практически все запросы по исследованиям в вузы идут от крупных компаний. Есть средние, но малых раз два и обчелся. Опять же процесс работы университета с крупными компаниями ограничен тем, что в последних тоже есть свои подразделения R&D. В результате какого-то заметного мостика между наукой и малым бизнесом нет до сих пор. Многие серьезные профессионалы бьются над этим годами, но пока мало что выходит. Открываются при вузах центры трансферта технологий и прочее, но результата пока нет.

Так вот к чему я это. Важно понимать — это картинка, фон, процессы, что уже идут, и здесь в эту тему заходит минэк РТ с предложением создать РЦИ. Не могу знать, что думали об этом те же вузы, видело ли минэкономразвития те проблемы высших учебных заведений, которые описаны выше. Но, в конце концов, вузу предлагают новое оборудование при небольшом софинансировании. Любой нормальный руководитель университета вряд ли станет от этого отказываться. Как обычно происходит при крупных совместных проектах и переговорах, кто-то кому-то что-то недосказал, о чем то умолчал, где-то приукрасил. В результате имеем то, что имеем.

Важно понимать, что я не претендую на то, что единственный говорю стопроцентную истину. Наверняка есть клиенты у всех РЦИ, даже и «урезанных». Вопрос массовой востребованности услуги. Ее нет.  

«ПРИМЕР ПРОГРАММЫ РЦИ — ЭТО ПРИМЕР БОЛЬШИНСТВА ПРОГРАММ ПОДДЕРЖКИ МСП, КОТОРЫЕ В РЕЗУЛЬТАТЕ «НЕ ПОПАЛИ»

Является ли это конечной точкой, можно ли это изменить? Можно. Просто уже сложно это сделать. Это как забить гвоздь, допустим, гантелей. Изловчиться можно, но придется попотеть. Надо провести полную инвентаризацию услуг, которые могут оказывать наши вузы. В рамках исследования мы проводили опросы в вузах РТ. Даже сокращенный перечень впечатляет своими возможностями. Думаем, что полный будет выглядеть еще более внушительно. РЦИ, как организации, выстроенные по программе МЭР для малого бизнеса, могут служить мостиком, куда с одной стороны приходит информация из вузов, с другой — от предпринимателей.

Следующий шаг — это перевод. Чтобы понять, что я имею в виду, приведу пример одной из услуги — «Исследование морфологии и геометрических параметров вещества методами электронной микроскопии». Я специально выбрал одну из наиболее простых. Предприниматель, чтобы что-то заказать, должен понимать, что ему нужно. С другой стороны, специалистам вуза также необходимо перевести запрос предпринимателя уже на его язык. На самом деле ничего нового в этом нет. Например, если вы не разбираетесь в программировании, но при этом вам нужна какая-то программа для вашего бизнеса, то на рынке уже давно появились как отдельные люди, так и штатные единицы в IT-компаниях, которые переводят своим программистам запросы типа «надо, в общем, чтобы мы нажали на кнопку и у нас вся информация появилась в почте у бухгалтера», и, соответственно, наоборот. Ну и, наконец, грамотный маркетинг.

Проще говоря, когда появились услуги, понятные предпринимателю, надо их до него донести, потому что услуги РЦИ — это не те вещи, о которых предприниматель думает постоянно и которые ему нужны в первую очередь. Мой товарищ, у которого есть собственное производство, говорит: «Думаешь о своевременных оплатах, о качестве и сроках поставки сырья, о налоговой, о главном инженере, который, похоже, опять скоро забухает, а без него тяжко. О развитии, каких-то там инновациях или модернизации процессов — в последнюю очередь и то в порядке мечты...» И вот в этом последнем пункте и есть главная засада. Донести до всех предпринимателей республики, а может быть, и не только, — задача масштабная, требующая бюджета, а результат непредсказуем. То есть может оказаться так, что даже в результате всех усилий будет очень мало предпринимателей, в итоге воспользовавшихся услугами РЦИ (или таких же центров вузов). А кто захочет «ввязываться в драку», вообще не понимая, что из этого выйдет?

Что в итоге? Каждую программу перед внедрением нужно проверять «рынком». У нас это обычно происходит в одностороннем порядке. То есть предпринимателям объявляют, что будут такие-то программы. Только сейчас в МЭР РФ начались так называемые проектные сессии, которые в идеале и должны будут сформировать систему из программ, которые действительно нужны рынку, предпринимателям. Обычно Татарстан в таких новациях часто был первым, но, к большому сожалению, не в этот раз. Что ж, надеемся, что наше участие в сессиях в Москве в конце концов сможет благоприятно отразиться на результативности программ в республике. Пример программы РЦИ — это пример большинства программ поддержки МСП, которые в результате «не попали». Свое мнение относительно причин я высказал выше.

«НА БРИТАНСКИЙ МАНЕР»

В предыдущей статье я обещал рассказать о своих предложениях по поводу перестройки системы поддержки МСП на «британский манер». На самом деле подобная система практикуется и в США, и в Канаде, и в ряде других экономически развитых стран. Суть ее такова: есть высший орган — его по-разному называют — агентство, департамент, не суть важно. Он формирует, переводя на наш язык, «госзадание». Количество людей, работающих в нем, очень невелико — от 5 до 10 человек. Чтобы было понятно, в результате парламентских процедур, всевозможных консультаций, указов правительства несколько человек, имеющих высочайшую экономическую квалификацию и понимающих реалии микро- и макроэкономических процессов, формируют, по сути, вопросы. Своего рода wish list. Уровень его детализации напрямую зависит от количества и качества консультаций и вообще предыдущей, можно сказать, исследовательской работы. Например, нам надо в течение четырех лет повысить (по каким-то параметрам) уровень предприятий, занимающихся переделом 2-го и 3-го уровня в области малотоннажной химии. Конечно, наряду с подобными заданиями могут быть и такие — нам надо поднять ВРП региона на 15%. Так вот разница между этими заданиями в следующем. Агентство (назовем его дальше так) на открытый рынок вывешивает своего рода тендеры. Чем более конкретный тендер, тем больше компаний — обычных, с рынка, негосударственных (хотя в США это всегда практически НКО и СРО) — будет участвовать в «торгах». Хотя, конечно, это не торги в прямом смысле слова, это скорее презентации действий под те бюджеты, которые могут выделены государством. И в случае с первым — правильным — вопросом найдется не один десяток профессионалов, которые понимают, как это можно осуществить, а в случае с «повысить на 15%» вряд ли найдется тот, кто сможет предложить конкретный план действий.

Позволю себе небольшое лирическое отступление. Мы все понимаем, что, когда в каком-либо документе написано, что (например!) «необходимо увеличить количество самозанятых граждан в России», это все равно что сказать, что нам надо сделать так, чтобы мы все жили лучше. Ну то есть это просто обычный треп (извиняюсь за простизм). Так вот предложение «необходимо увеличить количество самозанятых граждан в России в 2 раза» может рассматриваться как серьезный вопрос повестки, если в направлении его решения есть хоть какое-то понимание, за счет каких ресурсов можно это провернуть. Если данные цифры взяты с потолка, то это просто мимикрия под конкретику.

Вернемся к примеру зарубежной поддержки МСП: для увеличения глубины проработки будущей «повестки», а также для нормального контроля за реализацией агентство может делегировать некоторые задачи нижестоящим государственным структурам, например, в случае, если нужна глубокая отраслевая экспертиза, чтобы будущее «техзадание» для «тендера» было оптимально и грамотно описано. Весь этот уровень ставит правильные вопросы, но ни в коем случае не претендует на то, чтобы еще и решать их! Это очень важно. Если экстраполировать эту систему на нас, то можно сказать, что президент республики со всем своим аппаратом как будто бы и выполняет роль агентства, а, например, министерства с их подведомственными структурами и являются исполнителями «тендера».

Могу это проиллюстрировать так. Нам надо построить многоэтажный дом. Не то чтобы мы раньше домов не строили, в общем, как-то принимали участие — раствор мешали, обои клеили. Ну и вообще не в многоэтажных домах, а в коттеджах. И вот директор нам говорит: «Ребята, строим небоскреб. Прям завтра. Вот и деньги есть. Хватит или не хватит, вопрос, но вот сколько есть». Все начинают судорожно соображать, что делать. Домов не строили, но сказать-то директору нельзя — возьмет и уволит. И каждый отдел начинает по-своему крутиться — в конце концов спустя какое-то время дом готов. Директор приходит и видит двухэтажный коттедж с гордой вывеской на нем «Небоскреб имени...». Он не дурак, понимает, что это не небоскреб, и начинает ругаться. В конце концов все делают вид, что, в принципе, пусть будет так, принимают НПА, который обязывает все строения выше одного этажа называть небоскребами, и расходятся до следующего вопроса недовольными друг другом.

«В РАМКАХ СУЩЕСТВУЮЩЕЙ СУБОРДИНАЦИИ «ВПЕРЕД БАТЬКИ» НИКТО НЕ ПОЙДЕТ»

Мы все понимаем: чтобы дело получилось как можно лучше, на каждом его участке должен работать лучший. Опять же ориентируясь на реалии нашей республики, отмечу, что ресурсы, в том числе интеллектуальные, у нас есть. На мой взгляд, сейчас наилучшим вариантом такого «мозгового центра» будет являться не минэк, а ЦЭСИ. Для тех, кто не знает, это очень интересная структура, накопленный совокупный уровень компетенций которой просто на порядок выше всех министерств и ведомств вместе взятых. Это опять же мое личное мнение. Соответственно, если принять за «дано» в этой задаче то, что у нас есть мощнейший «заказчик», которой вдобавок имеет реальные компетенции по декомпозиции задач, то нам остается понять, кто же может быть исполнителем.

Опять же, проанализировав ситуацию в республике, можно сказать, что мощнейшим практическим и интеллектуальным капиталом обладает агентство по госзакупкам РТ. Именно в отраслевой направленности. В своей области (если, скажем, у нас появляется задача увеличить в N раз количество МСП, участвующих и побеждающих в государственных закупках), очевидно, что лучше него никто не справится. В то же время они как раз и скажут, насколько процентов реально можно поднять тот или иной показатель и какие условия нужно выполнить обязательно, а какие — желательно, чтобы это все свершилось. Жаль, что таких структур мало. Но проблема еще и в том, что они по факту при каких-то госструктурах: при правительстве, при минэке и так далее. То есть в рамках существующей субординации «вперед батьки» никто не пойдет. Опять же, то, о чем я написал: эти структуры – они исключение из правил. И во многом, когда все неизбежно упираются в определенные тупики, к ним обращаются за советом, что же делать. Они советуют, им поручают это же сделать. Или не им.

В завершение хотел бы отметить, что многого я специально не стал здесь описывать. На мой взгляд, все статьи, включая эту, получаются достаточно тяжелыми, потому в данном материале все описано в высшей степени схематично. В следующей части напишу об айтизации системы поддержки МСП, а также поразмышляем о том, как «примирить» предпринимательство и население (в основном так называемых бюджетников), как донести важность экономики до всех людей в республике, далеких от этого. Это очень важно. Сейчас наблюдается раскол, который на самом деле все больше и больше расширяется. Чем это нам вывернется уже в ближайшем будущем, сейчас сказать сложно.  

Артем Наумов
Фото на анонсе предоставлено автором