Россию на этой неделе всколыхнуло сразу несколько случаев нападения на школы их собственных учеников. Известный казанский детский психолог Людмила Блинова пытается разобраться в причинах такого выплеска подростковой жестокости. В своем материале для «БИЗНЕС Online» она объясняет, как отклонения в нашем обществе превратились в норму, когда ребенка можно «запускать» в соцсети и почему постоянное общение родителей со своим чадом — это самое важное.
Людмила Блинова
«СРЕДИ 20 ТЫСЯЧ ИСПЫТУЕМЫХ В СООТВЕТСТВИИ С НОРМАМИ РАЗВИВАЕТСЯ НЕ БОЛЕЕ 16 ПРОЦЕНТОВ»
Давайте попробуем разобраться, почему это произошло. Прежде всего те, кто совершал эти ужасные преступления, — особенные дети. На одной из конференций, которая проводилась Российской академией образования, огласили результаты исследования психологического портрета современного человека в возрасте 3, 7, 10, 14, 19 лет: его психика, познавательная сфера, эмоциональная, мотивы, интересы. И есть нормы развития в каждом возрасте. Правда, эти нормы были выявлены в 80-е годы. Так вот среди 20 тыс. испытуемых в соответствии с нормами развивается не более 16%, а все остальные дети выходят за границы этой нормы. И получается, что 16% — это эксклюзив, а нормой стало отклонение. Причем отклонение разного плана, включая и те, которые связаны с мозгом. Поведенческие и эмоциональные отклонения, то есть неспособность контролировать, понимать и анализировать свои чувства и потребности, а это понимание уже должно сформировываться к 14 годам.
Меня недавно озаботил мой внук 6,5 лет. У него на планшете есть игра, которая учит правилам вождения. И он с восторгом рассказывает о ней: «Бабуля, я еду, а там идет пешеход. Если я наехал, он упал, я снова возвращаюсь и проезжаю этот участок заново, пока не научусь». Я спрашиваю: «А что с пешеходом?» Он пожимает плечами и говорит: «Наверное, умирает...» Но в его представлении жизнь, видимо, повторяется. Допустим, у него это объясняется возрастом, пока ему трудно разграничить фантазию и реальность. Но те, кто совершал эти ужасные преступления в школах, должны были осознавать последствия! Или они уже были готовы к собственному уничтожению?..
«Те, кто совершал эти ужасные преступления, — это особенные дети»
Всплеск подобных преступлений может быть следствием модификации «Синих китов» («группы смерти» в соцсетях, якобы существующая игра, финальной целью которой является совершение самоубийства, — прим. ред.).
Почему именно школа стала тем местом, где случались преступления? На пути тех же подростков встречались другие классы, но нет, они пошли именно к четвероклашкам! Может быть, у них создалось представление о тех психических состояниях, в которых они были в начальной школе. У меня на консультации был ребенок второго класса. Когда я спрашиваю, какой у тебя учитель, он выдает те характеристики, каким его научили, какие надо. Когда я взяла ассоциативные техники, то оказалось, что это крокодил и черный цвет. То есть на уровне бессознательного у него уже враждебность оформилась. Так может, у тех подростков осталось негативное представление об учителе или о процессе обучения в этом классе и в этом возрасте? Плюс влияние социума...
Я не говорю о загруженности в учебном процессе, речь идет о самом содержании образования. Уменьшено количество часов всех гуманитарных наук, идет доминирование наук естественно-математического цикла. Соответственно, не развивается понимание ценности жизни человека.
«Посмотрите, чем занимается ребенок в сети. Получает информацию — это один мотив. Играет в стрелялки или общается?»
«УЧИТЕЛЯ НА УРОКАХ НАЧАЛИ ЗАКРЫВАТЬ ДВЕРЬ, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ВОРВАЛСЯ»
Я детям предложила в первый раз посмотреть мультфильм. И после трех с половиной минут они мне так объяснили то, что увидели и запомнили на экране: кто-то что-то увидел, поймал, посмотрел и бросил. Одни глаголы, то есть действие. А смысла в происходящем никто не заметил. Это шестилетки. И дальше у детей начинает преобладать мотив и действия. Это качество называется импульсивностью — захотел и немедленно делаешь. Это качество формирует представление «захотел», тогда у ребенка формируется идеальный конечный результат, когда между этим импульсом и желанием должен быть промежуток прогноза и планирования. Вот этого у тех подростков нет. Сейчас, вполне возможно, они и каются в содеянном.
Подростковый возраст наступает с 10 и длится до 14 лет, а юношеский — с 15 до 19. Главная цель подросткового возраста — это самопознание. Никакой нормальный ребенок с 5-го по 8-й класс ради учебы в школу не ходит. Цель его — взаимодействовать со сверстниками, а учеба может быть средством, на основе которого это взаимодействие происходит. А чтобы познать самого себя, ребенку нужен друг или два, потому что именно с другом он находится на интимно-личностной связи, то есть полностью открыт и доверяет. И друг нужен как система отчетности. Сравнивая себя с ним, у подростка формируется собственная картина себя. А если друга нет, то юноша не знает, кто он. К концу подросткового возраста человек должен сам определиться личностно, к какой группе относится. Он является членом многих групп: семья — это одни требования, школа — другие, двор — третьи. Его задача — определить, ценности какой группы он возьмет и будет использовать в ближайшее время, при том что в этот период жизни, как правило, взрослые теряют у него авторитет. И тогда самым близким окружением становятся сверстники, именно с них он будет брать пример.
Сейчас, по статистике, у двух подростков из тысячи появлялась мысль о суициде — это очень много. А реализуют эту свою мысль пять подростков из 10 тысяч. Они действительно ушли из жизни. А почему? Потому что находились в состоянии одиночества: «меня сверстники не принимают», «со взрослыми я не в ладах». И ребенок идет в интернет, потому что там может представляться кем угодно, любой образ взять. И он презентует тот образ, в котором хочет быть, но которым в реальной жизни быть не может.
Я была на днях в школе, и учителя мне говорят, что на уроке теперь закрывают дверь, чтобы никто неожиданно не вошел в класс и не напал на учеников. Школа уже недостаточно закрыта. Они боятся. Не хочу оценивать советскую власть, но она хоть авторитарной была. А сейчас кто детей воспитывает? Все платное. Все кружки платные, система дополнительного образования платная, в детском саду нужно 2,5 тыс. в месяц заплатить, чтобы ребенок два раза в неделю каким-то дополнительным образованием занимался. И комплекс всех этих проблем приводит к трагедии.
«РОДИТЕЛИ СПРАШИВАЮТ, КАК ДЕЛА; И РЕБЕНОК ОТВЕЧАЕТ, ЧТО ВСЕ НОРМАЛЬНО. НА ЭТОМ ОБЩЕНИЕ И ЗАКАНЧИВАЕТСЯ»
У многих современных детей аккаунты в соцсетях начинают появляться уже в 9 лет. Этого делать категорически нельзя. До тех пор, пока пока не сформируется логическое мышление. А это конечный этап — 12–14 лет. Пока ребенок не научится общаться. В соцсетях он выступает в роли, а если ему не нравится собеседник, он может его отключить. У ребенка развивается наглядно-действенное, а не словесно-логическое мышление. У такого ребенка не формируется понятивное мышление или связанная речь. Посмотрите, чем занимается ребенок в сети. Получает информацию — это один мотив. Играет в стрелялки или общается? Исходя из этого, видно, какая потребность у человека не удовлетворена. В сети у ребенка появляется иллюзия, что он не одинок. Он кого-то начинает считать авторитетом. Причем внутренний мир искажается, формируется другими людьми.
Плюс ко всему нарушается взаимодействие человека. Он не учится адаптироваться, то есть учитывать законы потребности внешнего мира: «Как я хочу, так я и буду делать.Ты ко мне приспосабливайся». У нас же в адаптации так: если я могу, то поменяю мир под себя. Если это невозможно, тогда я сам должен поменяться под мир. И вот эта способность самому измениться под окружающую ситуацию не развивается. Получается, что я буду выбирать ту информацию, которая соответствует моим нереализованным потребностям. Ребенок не учится общаться с другими людьми. Тогда появляется одиночество. В таком состоянии подростку можно дать иллюзию в социальных сетях, что он не одинок, интересен, а под это подложить любую идею. Для того чтобы не допустить одиночества, нужно много разговаривать с ним. Родители говорят, что многие дети и сами-то ничего не говорят. А ты про себя расскажи, что с тобой сегодня случилось, придумай, каким ты был в этом возрасте. Родитель должен включить ребенка в контакт.
Другой пример: родители спрашивают, как дела; ребенок отвечает, что все нормально. На этом общение и заканчивается. А зачем ему что-то говорить, когда он не знает, какой будет реакция у родителей? Тем более если у него что-то не получилось. Я забираю своего внука с музыкальных занятий, и там вместе со мной 150 взрослых ждут, когда придут их чада с урока. Они в детском саду отучились, полтора часа в школе отсидели, они вообще герои. Родители обычно спрашивают: «Тебя спросили? Правильно ответил? Как учительница на тебя посмотрела? Все ли успел?» Только некоторые говорят: «И я тебе сок принесла, на, попей...» Родители не видят в своем чаде ребенка, они уже начинают видеть ученика. А для меня пускай он двоечник, но он мой сын. Этот вербальный контакт нельзя потерять. А если он потерян и вы не можете его найти, обращайтесь к специалисту.
«В старшем возрасте из-за ЕГЭ у детей уже начинается мандраж»
«ДА, ТЫ ПОЛЕТИШЬ, ЕСЛИ ТАК ЭТОГО ЗАХОТЕЛ. НО ТОЛЬКО ОБЪЯСНИ ПОЧЕМУ...»
Не зря подростковый возраст называют самым трудным. Он вроде и не ребенок, но и не взрослый. Конечно, в школе могут первыми заметить, если у ребенка появились какие-то изменения в поведении. Там все-таки работают профессионалы — педагоги как минимум слушали курс психологии. А если у родителей это первый ребенок, откуда им знать, каким он должен быть и как себя должен вести в том или ином возрасте? А учитель, особенно в начальных классах, может определить, похож ли мальчик или девочка на сверстника в своем поведении или этот ребенок раньше был такой как все, а сейчас что-то особенное началось. И если есть подобные изменения, именно учителя должны бить в колокола.
В старшем возрасте из-за ЕГЭ у детей уже начинается мандраж. Внучка у меня отличница, но даже она спрашивала, как ей взять академический отпуск, потому что боялась, что не сдаст экзамены. Был в практике случай. Ученик 9-го класса должен был пойти на ГИА, учительница звонит маме, говорит, что тот не пришел. Мать звонит сыну поинтересоваться, где он, а тот отвечает: «Можешь посмотреть в окно, помахать мне рукой и посмотреть, как я лечу...» Парень стоял на крыше соседней многоэтажки. Женщина нашла самообладание и говорит: «Да, ты полетишь, если ты этого захотел. Ты свободен. Но только объясни почему. У тебя есть пятилетняя сестренка, если что-то мы тебе не дали, ты нам скажи, чтобы потом такого же не было». Она начала с ним разговор. Она разговаривала по переписке 40 минут. Она его отодвинула от этого. В итоге оказалось, что этот мальчик из очень обеспеченной семьи, родители тратили много денег на его обучение, репетиторов. Естественно, парень себя поставил над классом и тут же стал изгоем. Появилась девушка не из класса, с которой он накануне поссорился. То есть было определенное напряжение, этот ГИА стал спусковым крючком. Когда вечером его отец сказал, что расстроился по той причине, что его ребенок так и не сдал экзамен, я ответила: «Хорошо, что он у вас живым остался. Может на второй год остаться, среднее специальное образование получить, но зато живой». И надо отдать должное маме, которая сумела войти в состояние ребенка, а не ругать его за то, что тот не учится, не работает, что только деньги родителей тратит и так далее.
Если подросток находится в непростой жизненной ситуации, то он не должен бояться спросить или рассказать кому-то о своем состоянии. Почему боятся сказать сверстникам? Потому что там могут быть насмешки, будет отвержение. Почему боятся сказать взрослым? Потому что сразу начинается поучение: «Я на твоем месте...», «Делай так». Наша задача — спросить, чего он хочет, какие у него есть варианты, помочь их проанализировать, поднаправить. Самое главное, чтобы связей с одним или двумя людьми не потерял, чтобы он мог поделиться с этими людьми. Не можешь — дневники пиши. Но это, конечно, худший вариант.
Для того чтобы научиться контролировать свои желания, нужно заниматься планированием. Это и есть управление. Также важно проговаривание вслух. Сейчас и в школах говорят: закрой рот, работай молча. А когда ребенок работает молча, у него не работает артикуляционный аппарат, значит, не включено левое аналитическое полушарие. Он не включает внимание. Поэтому мы учителям советуем, чтобы они разрешили хоть шепотом проговаривать.
Людмила Блинова
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 46
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.