«ЕСЛИ ФАКТ ИЗНАСИЛОВАНИЯ ПОДТВЕРДИТСЯ, ТО МЕСТО ПРИЗЕМЛЕНИЯ ЭТОГО «ГОРЕ-ЛЕТЧИКА» БУДЕТ КРАЙНЕ НЕУДАЧНЫМ»

На прошлой неделе на лыжной базе в Нижнекамске было совершено зверское убийство Гульшат Котенковой. Спустя сутки полицейскими был задержан предполагаемый убийца — 37-летний насильник-рецидивист Даниил Котенев, уже дважды отсидевший срок по статье «Изнасилование». Как член общественной наблюдательной комиссии РТ я часто посещаю колонии и следственные изоляторы, встречаюсь с осужденными и подследственными. Поговорил я и с ребятами из ИК-19, отбывавшими наказание вместе с Котеневым. Они мне рассказали о том, что, мотая срок в колонии, он жил в третьем отряде, работал в пятом цехе, занимался изготовлением пластиковых окон, причем зарекомендовал себя как неплохой работник. Однако, по словам ребят, Котенев был нелюдим, скрытен и немногословен, но, как говорится, в тихом омуте черти водятся, эдакий «летчик одинокий». При своей замкнутости он не отказывал в просьбах о помощи, с которыми к нему обращались другие осужденные, например, в автомастерской помог установить дверь в душевую кабину. Насколько мне известно, за период отбывания наказания имел около пяти незначительных взысканий и нарушений, на облегченных условиях не содержался.


Самое главное, что в колонии Котенев жил «мужиком», то есть относился к «порядочным арестантам», которых в уголовной среде принято называть людьми... По словам ребят, в том случае, если факт изнасилования подтвердится, место приземления этого «горе-летчика» будет крайне неудачным. По всем писаным и неписаным законам каждый рано или поздно получает то, что заслуживает. Преступный мир потому и мир, так как по-своему справедлив, это тоже социум со своей иерархией, субкультурологическими и идеологическими скрепами. В этой иерархии педофилы и маньяки занимают самую низшую ступень. Учитывая, что срок Котеневу сулят немалый, жизнь ему предстоит далеко не сладкая. Вполне возможно, что отбывать наказание он будет не в благополучном Татарстане, а за его пределами.

Но уже сейчас крайне важно помнить, что срок отбывания не вечен, данный социально опасный элемент снова окажется на воле — среди нас, наших детей, жен, матерей... И кто может сказать, что его очередной выход на волю снова не ознаменуется чьей-то смертью, осиротевшим ребенком, горем, болью... А сколько подобных рецидивистов выходит на свободу? Всех потенциально опасных осужденных, которые освобождаются из мест лишения свободы, отследить не предоставляется возможным, а мы должны это делать. Даже обязаны. В УФСИН делают немало, стараются: в нескольких колониях внедряют адаптационные отряды, в которых с осужденными будут работать психологи, воспитатели, но все-таки этого недостаточно. Провал наступает в момент освобождения, когда эти люди не могут найти работу, от них отворачиваются близкие люди. В этот момент они спускают свои подъемные 700–800 рублей на спиртное, а дальше все идет по накатанной дороге.

Таким образом, отсутствие в России программ реабилитации на свободе и службы пробации дорого обходится обществу. Зачастую нам самим приходится расплачиваться не только собственным здоровьем, имуществом, но и ценой человеческой жизни, как это произошло с Гульшат Котенковой. Такого бы не происходило, если бы при освобождении осужденные проходили через фильтр, распределяющий каждого по категориям и группам риска. От того, какими они выйдут, зависит очень многое, поэтому введение фильтрации осужденных через службы пробации позволит не допустить многих преступлений. Каждого осужденного человека нужно вести и более тесно с ним работать. Достичь эффективности результата можно через усиление надзора и консолидацию работы с социальными службами, ведомствами и органами власти.

 МОЖНО ЛИ БЫЛО НЕ ДОПУСТИТЬ УБИЙСТВА ГУЛЬШАТ КОТЕНКОВОЙ?

Отсутствие действующих программ реабилитации дорого обходится всем налогоплательщикам. Согласно публикациям в СМИ, государство тратит на месячное содержание осужденных 30 тыс. рублей, в год эта цифра возрастет до 400 тыс. рублей, а сколько мы потратим на рецидивиста до конца срока? За что? За то, что сломал жизнь целой семье и нанес психологическую травму ребенку. Думаю, что лицу, совершившему преступление, общественное мнение уже вынесло свой справедливый приговор. К счастью или к сожалению, идеализировать в российских законах мораторий на смертную казнь будут прежде всего те, кто не сталкивался с последствиями таких преступлений. Но можно заверить всех, кто столкнулся с горем, которое принесли маньяки и педофилы, что в тюрьме они пройдут еще при жизни все муки ада... В результате смертная казнь окажется для них легким выходом из сложившихся жизненных обстоятельств, которые часть из них не выдерживают и сами уходят из жизни. Но ведь кто-то освобождается... И что их встречает на свободе? Или кто?..

На сегодняшний день в отношении рецидивистов, а также лиц, совершивших изнасилование, действует федеральный закон от 6 апреля 2011 года №64-ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы». На основании закона им запрещается пребывать в местах проведения массовых мероприятий, находиться вне места жительства в определенное время суток, выезжать за установленные судом пределы территории. Кроме того, эти лица обязаны отмечаться в органах внутренних дел по месту жительства 1–4 раза в месяц. По окончании действия надзора государство не может контролировать действия лиц, совершивших такие серьезные преступления, как изнасилование, отсутствует возможность предупреждения рецидива. Как показывает практика, подобным категориям преступников (насильники, педофилы) в колониях свойственно тихое поведение без нарушения тюремной дисциплины. Это происходит в силу отсутствия объектов сексуальных домогательств. Однако после выхода на свободу им достаточно бывает одного зрительного контакта с потенциальной жертвой для того, чтобы снова слететь с катушек. Поэтому должна создаваться служба специального контроля для работы с такими категориями преступников. Контролирующие службы, включающие штат психологов, психиатров и социальных работников, должны работать при муниципалитетах и осуществлять надзорную функцию.


На прошедшей итоговой коллегии УФСИН РФ по РТ термин ресоциализации прозвучал в докладах премьер-министра Татарстана Алексея Песошина и временно исполняющего полномочия начальника тюремного ведомства Эдуарда Хиалеева, что является неплохим знаком. Однако в реальности в РТ конкретно этим занимается лишь одна некоммерческая организация, а именно центр социальной реабилитации и адаптации, за счет собственных средств и партнерской помощи. А проблемы, с которыми сталкивается в своей повседневной деятельности центр, — это тема отдельного разговора, но она имеет прямое отношение к нынешнему материалу.

Что касается центра социальной реабилитации и адаптации, в своей деятельности нам не приходилось сталкиваться с такими категориями преступников. Более того, на данный момент у центра нет возможности принимать таких людей к себе, площадь помещения не позволяет. Хотим мы того или нет, но в силу сложившихся субкультурологических особенностей контингент «обиженных» зэков непопулярен также вне стен колоний. Освободившиеся осужденные привыкают жить «по понятиям», согласно которым с «обиженными» не принято здороваться за руки, совместно принимать пищу. При наличии отдельного блока с штатными психологами, социальными работниками и психиатрами для ведения работы с данной категорией лиц центр мог бы взять на себя обязательства по работе с ними.

Азат Гайнутдинов