Предыдущий, XVIII съезд КПК состоялся в ноябре 2012 года и привел к власти в стране новое, «пятое поколение» вождей во главе с Си ЦзиньпиномФото: kremlin.ru

ПАРТИЯ РАЗБЕРЕТСЯ

Начнем с того, что предыдущий, XVIII съезд КПК состоялся в ноябре 2012 года и привел к власти в стране новое, «пятое поколение» вождей во главе с Си Цзиньпином, а ЦК обновился почти наполовину. Нынешний съезд, на который съехались 2280 делегатов, представляющих самую многочисленную в мире 89-миллионную партию, должен определиться и наметить векторы движения по трем важнейшим направлениям.

Первое — дать оценку первой пятилетке деятельности новых руководителей партии и страны. И эта оценка, скорее всего, будет в высшей степени положительной, поскольку китайскому руководству, несмотря на все перипетии международной политической и экономической повестки дня, кризисных явлений глобального и внутреннего характера, а также диспропорций внутренней хозяйственной системы и рынков, удалось вытащить из нищеты 65 млн человек — примерно население Великобритании. За то время, пока Си Цзиньпин возглавляет страну, годовой объем ВВП Китая увеличился с $8 трлн до $12 триллионов, а это в современном мире дорогого стоит.

Второе тесно связано с первым — на съезде должны произойти существенные кадровые перестановки. Как ожидается, свои посты покинут 11 из 25 членов Политбюро ЦК КПК, которое сложилось еще при Ху Цзииьтао, и 5 из 7 членов его постоянного комитета. Делегатам также предстоит избрать порядка 200 членов Центрального комитета партии и ее Политбюро. Значительно обновится и высший партийный орган, уполномоченный вносить изменения в устав КПК. Он же избирает «партийную инквизицию» — Центральную комиссию по проверке дисциплины, которая отвечает за чистку партийных кадров от коррупционеров. Все эти кадровые перемены будут очень знаковыми. Если Си Цзиньпин и ближайшее окружение его соратников-единомышленников получат вотум безусловного доверия, то в результате перемен количество сторонников его политико-экономического курса в руководстве партии и страны увеличится. Они получат в своей работе широкий карт-бланш. Помимо этого, в ближайшем окружении товарища Си должен появиться преемник, который по окончании второго срока его пребывания во главе партии и страны партийно-демократическим путем унаследует власть. Но может произойти и нечто необычное — доверие к нынешнему руководителю окажется настолько велико и всеобъемлюще, что в ходе второго срока его работы избранные в эти дни высокопоставленные партийцы внесут в устав КПК изменения и Си Цзиньпин пойдет на третий срок. А такой вариант очень даже возможен. Китайцы верят в товарища Си. Почему?

И это третье. В следующие пять лет его команда обещает вытащить из нищеты еще 40 млн китайцев (без малого население всей Украины).

Гражданам Поднебесной также импонирует бескомпромиссная борьба команды Си Цзиньпина с коррупционерами. За время его пребывания по посту генерального секретаря КПК различной степени наказания вплоть до смертной казни подверглись несколько десятков тысяч человек. Причем головы летели, несмотря ни на какие высокие посты, прежние заслуги и связи. В качестве самого свежего примера можно привести арест в июле 2017 года члена Политбюро и первого секретаря города центрального подчинения Чунцин — Сунь Чжэнцая.

С тем же хладнокровием команда генсека карает представителей нечистоплотного бизнеса. Так, в нынешнем году был казнен один из богатейших людей страны — миллиардер Лю Хань, который был признан виновным по 13 статьям Уголовного кодекса КНР. Не спасло Ханя ни то, что он в 1997 году основал и сделал одним из крупнейших в мире поставщиков железной руды компанию Hanlong Group, ни тесные связи с теперь уже бывшим руководителем госбезопасности КНР Чжоу Юнканем, обвиненным в коррупции и отбывающем пожизненное заключение.

В активе команды Си Цзиньпина и поистине историческое в глазах китайцев решение об отказе от многолетней доктрины «одна семья — один ребенок», принятое два года назад, 29 октября 2015 года, на пятом пленуме ЦК КПК. Разрешили двух.

В заслугу Си Цзиньпину и его управленцам китайцы также ставят укрепление позиций страны на международной арене, жесткое отстаивание своих интересов по всему миру и в любых вопросах, начиная от спорных островов в Южно-Китайском море и заканчивая торгово-экономическими спорами с США. 

Китайцы верят своему генсеку — в его грандиозные экономические проекты по преобразованию не только КНР, но и всего мира: тот же «Одни пояс и один путь» или «юанизация» мировой торговли углеводородами. «В ближайшем будущем на юаневые расчеты могут перейти сделки общим объемом от 600 до 800 миллиардов долларов», — считает главный экономист консалтинговой фирмы High Frequency Economics Карл Вейнберг. Более того, этот переход существенно поднимет и без того высокий спрос на китайские ценные бумаги, товары и услуги. Оставаясь крупнейшим суверенным держателем UST, КНР концентрирует в своих руках стратегический рычаг потенциального финансового давления на США, делая невозможным разворачивание против него какой-либо широкомасштабной санкционной или какой-либо другой экономической войны.

Внимание мировой общественности и экспертного сообщества также приковано к решениям съезда китайской Компартии, поскольку от них в перспективе в немалой степени, возможно, будут зависеть пути дальнейшего развития человечества, ведь сегодняшний Китай демонстрирует вполне удачный опыт развития социалистического проекта с элементами рыночной экономики. 

Через два года социалистический Китай отметит свое 70-летие. Если проводить аналогии с нашей историей, то у них сейчас наш 1985 год. По-своему переломная и роковая дата — приход к власти последнего генсека Михаила Горбачева, образно говоря, закатившего солнце всего социалистического проекта, ориентированного на СССР, вручную. В сегодняшнем Китае ничего подобного мы не наблюдаем. Напротив, как власть, так и народ настроены и намерены этот проект со своим лицом всячески развивать и, возможно, представить миру собственный вариант альтернативы внекапиталистического развития.

Сегодняшний Китай — это не наступившее будущее СССР. И его граждане, с невероятным энтузиазмом преобразующие свою страну, — эта наши духовные и ментальные наследники. Хотя мы вроде бы еще живы, но идем уже другим путем. В одном из своих интервью советский и российский историк, специалист в области исторической социологии, социальной, экономической и демографической истории России, доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета Борис Миронов говорил: «Когда я бываю в Китае, то, признаюсь, завидую их массовому энтузиазму —каждый китаец на своем рабочем месте борется за престиж страны, хочет способствовать прогрессу своей родины, гордиться ей, хочет, чтобы Китай стал первой державой в мире. В России такого стремления у людей к успеху собственной страны, а значит, и лично своему я не чувствую».

ИХ ОСТАВАЛОСЬ ТОЛЬКО ТРОЕ...

Уже сегодня всем ясно, что судьбы будущего глобализованного мира будут решать очень немногие страны.

Европейский союз не оправдал возлагавшихся на него лидерских надежд и ожиданий. Для этого он оказался слишком разношерстным, истеричным, бесхребетным и толерантным. Ангела Меркель и Эммануэль Макрон, чье положение даже в собственных странах нельзя назвать устойчивым и, безусловно, авторитетным, хотят его реформировать, но это уже ничего кардинально не изменит. Внутри самого ЕС евроскептицизм и разочарование только растут. Союз в буквальном смысле тонет во внутренних проблемах и противоречиях, грозящих в любой момент обостриться до острокризисного уровня. Поэтому ЕС в ближайшей и среднесрочной перспективе можно рассматривать лишь в качестве массовки Соединенных Штатов.

Арабский мир в результате «арабской весны», если называть вещи своими именами, разгромлен и дезорганизован. Недавний визит саудовского короля в Москву — наглядный тому пример. Ливийцы, сирийцы, саудиты, турки, иранцы, йеменцы и другие представители региона — все ищут для себя точки опоры, в том числе и, наверное, не в последнюю очередь по старой памяти в России. Поэтому мусульманский фактор как способный претендовать на какое-либо лидерство или даже создание некоего полюса силы тоже рассматривать пока не стоит.

Регионы Латинской Америки и Африки на такую полюсность не претендовали никогда. Одна была и за редким исключением продолжает оставаться «задним двором» США. Другая, за исключением узкой полоски северных стран континента и ЮАР, как была, так, по сути, и остается территорией отсталых, брошенных западных колоний, погрязших в коррупции, беспросветной бедности, средневековых пережитках, без каких-либо даже отдаленных перспектив претендентства на лидерство или создание полюса силы.

Индия велика и по-своему авторитетна, но, во-первых, слишком своеобразна, чтобы стать даже региональным лидером и полюсом силы, а во-вторых, географически зажата между такими мощными противниками и ограничительными факторами, как Китай и Пакистан. 

Отсюда вытекает совершенно определенная конфигурация будущего многополярного мира: это основополагающий треугольник взаимодействия и столкновения самых разных интересов со сторонами и векторами доминирования, вычерчивающимися из опорных точек — полюсов силы в лице США, Китая и России.

Все остальные, подобно металлической пыли разных размеров, будут вольно или невольно притягиваться этими полюсами, образуя своеобразные сгустки национальных интересов, между которыми и развернется будущая борьба внутри глобализованного мира.

Все три полюса уже дали старт укреплению и наращиванию своего магнетизма.

Но мы, несмотря на свои явные успехи в Сирии, на Ближнем Востоке и некоторый позитив на пространстве СНГ и стран БРИКС, в этой гонке, к сожалению, явные аутсайдеры. Аутсайдеры прежде всего экономические.

Обратимся к некоторым цифрам.

В 2016 году доля США в мировом ВВП составила 24,5% (Всемирный банк), Китая — около 15%, и он стремительно догоняет Соединенные Штаты, поскольку, несмотря на замедление, растет темпами в 7%, а Штаты — 2,5%. По данным, опубликованным МВФ, вклад экономики Китая в мировой экономический рост превышает 25%, страна остается наиболее важным драйвером мирового экономического роста.

Удельный вес российского ВВП (ВВП, производимого на территории в границах современной Российской Федерации) в мировом ВВП в 2016 году составил 1,94%, что ниже, чем в 1922 году (2,01%) — в нижней точке экономической, демографической и политической катастрофы 1914–1922 годов, вызванной разрушениями Первой мировой войны, двух революций, Гражданской войны и голода 1921 года, ниже, чем в 1942 году (3,44%) — наиболее тяжелом году Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, а также ниже, чем в 1998 дефолтно-кризисном году (1,96%).

Население Китая — 1,380 млрд человек. Это 20% жителей планеты, что почти в четыре раза больше, чем в США (320 млн). Это создает Поднебесной огромный потенциал внутреннего экономического роста и инвестиционной привлекательности. Китаю не грозит демографическая яма, и он не нуждается ни в каких мигрантах. Сегодня он активнейшим образом занимается улучшением качества собственной рабочей силы и созданием качественных, высокооплачиваемых рабочих мест. КНР инвестирует в образование 4% ВВП, располагает крупнейшей в мире системой образования — с количеством университетов больше, чем в ЕС и США вместе взятых. В июле нынешнего года Bloomberg со ссылкой на выпущенный Государственным Советом КНР план развития сообщало, что руководство Китая намерено до 2020 года сделать технологии искусственного интеллекта (ИИ) трендом экономического роста и генерировать в этом секторе до $50 млрд прибыли. Аналитики компании PwС отмечают, что КНР уже сейчас получает самые высокие прибыли от развития искусственного интеллекта. Именно на территории Китая сконцентрирована существенная доля производств, обеспечивающих разработчиков необходимыми компонентами. Согласно отчету Accenture Plc and Frontier Economics, ИИ способен дать китайской экономике до 1,6% роста, доведя ежегодную суммарную цифру до 7,9%. К тому же создание четкого плана развития ИИ-технологий уже воспринимается участниками рынка как существенное преимущество Поднебесной. На этом фоне заметно выросли акции китайских компаний, занимающихся разработками ИИ. Традиционная модель экономического развития, основанная на факторах производства и инвестициях, в КНР трансформировалась в новую модель роста на основе инноваций.

За период с 2011 по 2016 год наибольший прирост мощностей возобновляемых источников энергии пришелся на Китай (318 ГВт), Евросоюз (160 ГВт) и США (86 ГВт). Согласно прогнозу EIA до 2022 года, в тройку лидеров по возобновляемой энергетике войдут Китай, США и Индия. Роль газа и угля в генерации будут не стремительно, но неумолимо и неуклонно снижаться. Нам, как говорится, есть о чем задуматься: ставка на сырье как в экспортной корзине, так и в ключевом отраслевом плане — это путь в никуда.

Удельный вес населения России (населения, проживающего на территории в границах современной Российской Федерации) во всем мировом населении в 2016 году впервые за последние три с лишним столетия опустился ниже 2% и составил 1,99%. При этом естественная убыль населения не уменьшается, а растет. Федеральная служба государственной статистики свидетельствует — естественная убыль населения выросла за первые пять месяцев 2017 года почти в три раза по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. В период с января по май текущего года в России скончались 791 тыс. человек, при этом появились на свет 679,2 тыс. детей. Таким образом, естественная убыль населения составила 111,8 тыс. человек, тогда как в 2016 году этот показатель был равен всего лишь 41,6 тыс. человек.

На 2017 год мы в седьмом десятке стран по ВВП на человека; средняя зарплата — в пятом десятке стран (средняя зарплата в Китае на конец 2016 года на наши деньги — 44 тыс. рублей в месяц, а не облагаемый подоходным налогом доход — 35 тыс. рублей в месяц); индекс научной цитируемости — в районе Египта.

В этих условиях достаточно сложно говорить об ИИ или каком-либо другом высокотехнологичном сегменте как о тренде роста российской экономики.

Ну и напоследок о жесткой силе.

Военные бюджеты тройки за прошлый год выглядят так: США — $611,19 млрд; КНР — $215,18 млрд, России — $69,25 миллиарда.

Как видно даже из этих цифр, чтобы достойно конкурировать в треугольнике стран – лидеров мирового развития, нам необходимо срочно менять всю внутреннюю политику — от концепций до исполнителей.

Возможно ли нам в этом случае коренным образом изменить положение? Да, и опыт Китая это подтверждает. Если кто не помнит, в 1992 году ВВП КНР был меньше, чем ВВП России, а в 2015 году их ВВП по номиналу стал больше российского в 8,5 раз и продолжает расти.

Мировая пресса в один голос пишет о том, что российский президент Владимир Путин по праву примеряет на себя роль одного из самых авторитетных мировых лидеров, выведя свою страну в разряд полюсов силы, с которым вынуждены считаться все, включая США и Китай. Но если ничего не менять внутри страны, долго ли сможет продолжаться «такое кино»?

Вадим Бондарь