В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» гендиректор ЗМК Артур Егоров рассказал о том, что общего у МГИМО и молкомбината, можно ли вводить коровам антибиотики, почему молоко не любит движение и зачем ЗМК понадобился Чистопольский молкомбинат почти без стен.
Артур Егоров: «Одно из наших стратегических направлений — наращивание своей сырьевой базы»
«МОЛОКОЗАВОД БЕЗ СОБСТВЕННОГО СЫРЬЯ — ЭТО КОНСЕРВНАЯ БАНКА!»
– Артур Иванович, давайте начнем разговор с вопроса читателя. Тема актуальная на фоне глобальных перемен в молочной отрасли Татарстана. «Рынок молочной продукции с каждым годом становится все более конкурентным. Какова ваша стратегия борьбы?» (Роберт)
– Действительно, в целом на молочном рынке высокая конкуренция, но в Татарстане она просто запредельная. Объясняется это тем, что в России дефицит молока, по данным минсельхоза РФ, примерно в 7 миллионов тонн ежегодно, а наша республика — лидер среди регионов по производству сырого молока. Соответственно, у Татарстана и одно из ведущих мест по объему переработки. У нас 29 молочноперерабатывающих предприятий! А есть регионы, в которых всего два-четыре завода. Так что уровень конкурентной борьбы между производителями в республике можете себе представить.
Ваша газета недавно опубликовала свой рейтинг крупнейших переработчиков молока республики. Там мы на втором месте, выше нас – АО «Арча», ниже — «Алабуга Соте», «Эдельвейс М», казанский завод «Данон» и еще 24 предприятия. При этом рынок активно меняется, постоянно приходят новые внешние игроки. Вот недавно в Казань зашла сильная удмуртская компания «Комос Групп», выросшая до уровня федерального производителя.
В этой ситуации вопрос о стратегии далеко не праздный. Безусловно, это целый комплекс вопросов. Начнем с того, что молокозавод без собственного сырья, по моему глубокому убеждению, это консервная банка! Ты полностью зависим от поставщиков, которые сегодня продали молоко тебе, а завтра кому-нибудь другому. В любой момент может появиться игрок с огромными финансовыми ресурсами и все «молочные реки» утекут к нему. Поэтому одно из наших стратегических направлений — наращивание своей сырьевой базы. Сейчас мы сотрудничаем с 21 агрофирмой холдинговой компании «Ак Барс». До того, как мы пришли на ЗМК в 2013 году, молоко, производимое «Ак Барс Холдингом», покупали трейдеры, и оно уходило из республики. А сейчас мы обеспечиваем его полную переработку — в полном соответствии со словами президента республики о том, что добавленная стоимость должна оставаться в Татарстане. У нас есть отдельная структура, которая занимается только нашими агрофирмами-партнерами. Она контролирует весь процесс, от осеменения до выращивания молодняка. Только в прошлом году ЗМК инвестировал порядка 120 миллионов рублей в развитие агроферм-партнеров.
– В чем смысл ваших инвестиций в молочные фермы? Не проще ли просто покупать молоко у всех, проверяя его качество?
– В условиях постоянного дефицита молока-сырья в России это гарантирует нам необходимые объемы поставок хорошего качества: ежедневно на три наших завода поступает 430 тонн молока с ферм. Просто так на рынке такие объемы найти нереально.
Но дело не только в количестве. Мы не просто требуем качества от наших поставщиков и контролируем каждую партию по 30 параметрам (кислотности, массовой доле жира, плотности, отсутствию антибиотиков и так далее), но и помогаем фермам это качество обеспечить. Животноводы вместе с нашими специалистами подбирают корма, ветпрепараты, витамины, вместе мы выстраиваем алгоритм работы, обеспечивающий здоровье животных и их производительность. В прошлом году купили много охладителей, очистителей, молокопроводов, чтобы добиться более асептического движения молока внутри агроферм и избежать всевозможных рисков. При необходимости помогаем с ремонтом. Еще три года назад среди наших поставщиков были фермы, где телят выращивали в каких-то полуземлянках, а теперь это уже стало воспоминанием. Конечно, нам многое еще предстоит сделать, но бо́льшая часть пути уже пройдена.
«Мы твердо знаем, и наши проверки на фермах и заводах это подтверждают, что мы получаем молоко от здоровых, ухоженных, довольных коров, в нем оптимальное содержание жира и белка, нет ГМО, гормонов роста и других лекарственных средств»
– А с приобретением элитных производителей помогаете?
– Нет. Вопросам улучшения породы уделяем большое внимание, но закупать где-нибудь в Новой Зеландии элитных производителей и на самолетах привозить их на фермы — это не наш путь. Да, возможно, так можно сделать рывок быстрее, но и рисков больше. Наша стратегия тут — постепенность. Мы не покупаем животных, а осеменяем наших коров традиционной черно-пестрой породы семенем голландских элитных быков. И если раньше мы его покупали за границей, то сегодня начинаем приобретать у наших, российских поставщиков. И с каждым новым отелом получаем новое поколение, сочетающее в себе адаптированность к нашим условиям и высокую производительность. И это уже приносит свои плоды: надои стабильно растут, равно как растет и качество молока. И по нашим оценкам, при сегодняшних подходах продуктивность молочного стада уже через три-четыре года может увеличиться на 30–40 процентов.
Далеко не у всех производителей есть такое преимущество: поставка молока и его переработка осуществляются в пределах одного региона. Часто бывает так, что завод находится в одном регионе, а молоко везут из других областей, хорошо, если из соседних. Какие условия на фермах-поставщиках, чем они руководствуются в своей деятельности, можно только догадываться. А мы твердо знаем, и наши проверки на фермах и заводах это подтверждают, что мы получаем молоко от здоровых, ухоженных, довольных коров, в нем оптимальное содержание жира и белка, нет ГМО, гормонов роста и других лекарственных средств.
– А антибиотики могут быть в молоке?
– Антибиотики в молоке — это подсудное дело! За два месяца до отела коровы перестают давать молоко. Их переводят в отдельные помещения и в случае необходимости делают уколы антибиотиков, но это отнюдь не обязательная процедура: здоровым животным они не нужны. Но даже если корову своевременно пролечили, к моменту, когда она отелилась и молоко пошло, в нем уже нет ни грамма антибиотиков. Другое дело, если вдруг начались какие-то воспалительные процессы, корова ногу повредила, ударилась или еще что-то случилось, вот тогда приходится медикаментозно вмешиваться. Но в этом случае корову сразу отделяют от стада и доят отдельно, это молоко не используется в производстве, его утилизируют.
– Ходят разговоры, что коровы в республике много болеют...
– Все иногда болеют: и люди, и коровы. Но если заниматься профилактикой, то болезней значительно меньше. В любом случае после каждой дойки идут анализы. По ним мы отслеживаем состояние здоровья каждого животного. У нас каждая корова пронумерована и имеет свою историю. Сегодняшние фермы — это не тощие коровы, пьяный скотник и невыспавшаяся доярка. Это современные комплексы, причем все больше и больше с применением IT-технологий, где все находится под постоянным контролем.
– Дефицит молока в России можно ликвидировать?
– Все предпосылки для этого в стране есть: и специалисты, и кормовая база ... Вот возьмите Израиль: там все с точностью до наоборот: и климат не самый комфортный, и кормов нет — все закупают и привозят. Но у них сегодня молока «хоть залейся». И еще всех желающих обучают, делятся опытом. Это удивительно. Поэтому я уверен, что Россия тем более в состоянии решить эту проблему. Цена вопроса, по нашим очень грубым прикидкам, порядка 500 миллиардов рублей. Эти средства необходимы для увеличения молочного стада примерно на 1,2 миллиона голов и создание необходимой инфраструктуры.
«У нас более 80 наименований продукции выпускается под собственными брендами — „Очень важная корова“, „Васькино счастье“ и „Для малышей“. Сегодня она продается более чем в 1,5 тысячах торговых точек по всей республике»
«МОЖНО КУПИТЬ ЧТО-ТО БОЛЕЕ ДЕШЕВОЕ, НО ЧТО БУДЕТ В СОСТАВЕ?»
– С какими показателями ЗМК завершил первое полугодие 2017 года?
– Выручка АО «ЗМК» составила порядка 2,7 миллиарда рублей, рост на 20 процентов по сравнению с прошлым годом. Думаю, 2017 год мы закроем с оборотом 6–6,5 миллиарда рублей. В бюджеты и фонды разных уровней за первое полугодие мы направили порядка 160 миллионов рублей, и это тоже больше прошлогодних показателей на 30–35 процентов. С января по июль этого года три предприятия АО «ЗМК» в Зеленодольске, Чистополе и Буинске переработали более 54 тысяч тонн молока. У нас более 80 наименований продукции выпускается под собственными брендами — «Очень важная корова», «Васькино счастье» и «Для малышей». Сегодня она продается более чем в 1,5 тысячах торговых точек по всей республике.
Люди хотят пить только натуральное цельное молоко за разумные деньги, и мы эту их потребность удовлетворяем. Можно купить что-то более дешевое, но что будет в составе? Сейчас люди уже все сами понимают и не доверяют слишком низким ценам, вчитываются в состав на упаковке. Впрочем, очень высокая цена тоже не гарантирует натуральность продукта.
– Хорошо, но в чем разница для потребителей — татарстанское молоко, не татарстанское?
– Видите ли, молоко не любит движение. Если оно едет на расстояния свыше 250–300 километров, то с каждым часом в молоковозе его температура повышается. А завод должен принимать молоко не выше 6 градусов, ведь это живой продукт с минералами, витаминами, белком и жиром, свои свойства он не должен терять. У ЗМК от дойки до фасовки в тару проходит от 8 до 12 часов максимум. Мы ежегодно обновляем свой автопарк, львиную долю продукции везем собственными цистернами, в стерильной чистоте которых уверены на 100 процентов. К слову, на заводе в Чистополе у нас от приемки сырого молока до момента фасовки расстояние всего 50 метров. Думаю, что тот уровень свежести продукции, который есть у нас, — мечта для многих других производителей.
«Чистополь стал дублирующей площадкой. Сегодня он загружен на 90 процентов, производит ту же линейку продукции, что и Зеленодольский комбинат, кроме детского питания»
– Кстати, продукция завода под маркой «Чистое поле» когда-то пользовалась неплохим спросом и лично у меня вызывает только приятные воспоминания. То же, кстати, отметили и наши читатели. Был ли смысл «убивать» хороший бренд, запуская в производство собственную марку?
– Ничего мы не убивали! К моменту покупки завод в Чистополе прекратил работу. Предыдущие хозяева остановили производство и ушли, замок повесили. Для некоторых людей замок — это дополнительный интерес. Когда мы туда пришли, оказалось, что часть оборудования уже «уехала» в пункты приема цветмета. Что-то, возможно, ушло на частные подворья. Хотел бы сказать, что там только стены остались, но так ведь и это будет не совсем правдой. Завод строили в 90-е годы, то есть представить себе качество стройки вы можете.
За четыре года нашей работы во все три завода мы вложили 623 миллиона рублей. И в перспективе, наверное, еще столько же надо. Но из этой суммы миллионов 300 ушло на Чистополь. Вся начинка, все линии новые. У цеха и крышу полностью меняли, и стены укрепляли. Сегодня, наверное, это самое современное перерабатывающее производство в республике — начиная с приемки молока и заканчивая готовой продукцией. Этот завод очень нас выручил во время модернизации Зеленодольского комбината. Когда надо было останавливать отдельные узлы, но в то же время продолжать производить продукцию, потому что иначе от федеральных торговых сетей были бы большие штрафы за срыв поставок, Чистополь стал дублирующей площадкой. Сегодня он загружен на 90 процентов, производит ту же линейку продукции, что и Зеленодольский комбинат, кроме детского питания. Это своеобразные ворота на рынок Закамья. Что касается бренда «Чистое поле», он, к счастью, не ушел с предыдущими хозяевами. Он в нашей собственности, запатентован и, думаю, что рано или поздно он вновь появится на рынке.
«Модернизация предприятия затронула все звенья — от оборудования и технологий производства до складов и логистики, и этот процесс постоянно продолжается»
БОИ ЗА МОДЕРНИЗАЦИЮ: И ТАНКИ НАШИ БЫСТРЫ...
– А в каком состоянии на момент покупки были Зеленодольский и Буинский заводы?
– На Зеленодольском комбинате была введена процедура банкротства, но производство не останавливалось благодаря тому, что завод являлся поставщиком детского питания на молочные кухни республики, и там было единственное высокотехнологичное и современное производство. Это позволило сохранить коллектив, что для нас было очень важно. А все остальное оборудование было, что называется, времен царя Гороха.
Естественно, мы сразу начали модернизацию. Шла она медленно, поскольку останавливать производство мы не могли. Все приходилось делать параллельно.
Простой пример. Завод был эксклюзивным поставщиком детского питания, но линия работала уже 16 лет, реконструкция была необходима. А останавливать нельзя — это привело бы к сбоям в поставках на молочные кухни. Во дворе стояли законсервированные современные импортные линии — мы их установили, не останавливая производства. «Перекинув» на них производство питания, обновили старые. Вторая линия помогла решить и еще одну проблему, которая неимоверно раздражала потребителей. Было трудно открыть детский творожок — края запаяны, ухватиться не за что. Сегодня все легко открывается. Похожая история с упаковкой детского молока или кефира: не предусмотрена была там изначально трубочка в комплекте. Тоже много выслушали от покупателей. Долго не могли внести изменения, так как нельзя было остановить линию. Сегодня трубочки наконец-то появились. Сразу же пошли положительные отзывы в соцсетях. Приятно, тем более что цена этой трубочки на самом деле очень и очень не маленькая — порядка 12 миллионов рублей на это ушло.
Модернизация предприятия затронула все звенья — от оборудования и технологий производства до складов и логистики, и этот процесс постоянно продолжается. Проблем добавляет еще и то, что завод, когда- то расположенный на окраине города, сегодня фактически находится в центре Зеленодольска, прямо за нашими заборами – многоэтажные дома. Когда мы пришли на предприятие, на заводе для выгрузки готовой продукции было всего лишь три окна. А утром продукция должна быть уже в Казани, в магазинах. Получалось, что с 3 до 7 утра 70–75 машин заезжали на территорию, грузились и выезжали. Конечно, жители соседних домов были недовольны. И мы нашли решение: сделали свой распределительный центр в Бело-Безводном — это по дороге в Казань со стороны Зеленодольска. Сегодня у нас работают два больших тягача, которые в течение дня вывозят продукцию с завода на РЦ. И уже оттуда она распределятся по торговым сетям. В общем, крепкий сон жителям улицы Карла Маркса в Зеленодольске мы вернули. Другая проблема — заводские корпуса небольшие, территория маленькая. Мы для того чтобы поменять танки — не поверите — разбираем стены, проводим замену и фактически заново стены строим. Так что все не быстро и не просто...
«Сейчас на ЗМК все полностью автоматизировано, что исключает любой „человеческий фактор“ при изготовлении продукции»
– А что за танки на молокозаводе?
– Это такие огромные, цилиндрические емкости в 10–20 тонн, куда молоко-сырье поступает. У них двойные нержавеющие стенки и подключение к нашей информационной системе. Чтобы было понятно: сейчас на ЗМК все полностью автоматизировано, что исключает любой «человеческий фактор» при изготовлении продукции. Оборудование установлено производства Швеции, Дании, Италии, Индии и России, полностью автоматизирована система CIP мойки и дезинфекции оборудования. Если вы по комбинату пройдете, открытых емкостей с молоком или молочной продукцией нигде не увидите: все идет по закрытым трубам, везде асептика, лабораторный контроль в каждом цеху. Не говорю уже об автоматическом поддержании микроклимата и уровня освещенности и асептических условиях фасовки. Полы, перила, стены — и те моются специальным раствором несколько раз в день. На одном Зеленодольском заводе в цехах километры труб, по которым подаются вода, моющие средства и сама продукция. Это очень сложный процесс.
Но помню, в самом начале, когда мы только пришли на ЗМК, нужно было поменять плитку под танками. Молоко ведь, на самом деле, очень кислая среда. Сыворотка полы разъедает на счет раз, поэтому на любом молочном производстве на полы кладут кислотоупорную плитку. Но и ее надо время от времени менять. Когда мы в первый раз вошли в цех по производству обычного пакетированного молока, я испытал легкий шок: воды по щиколотку и пар как в бане. Это сейчас завод выглядит как научная лаборатория, а тогда все было по-другому. И вот когда под 20-тонным танком меняешь плитку, предварительно как следует высушив этот участок, да еще и производство останавливать нельзя... Знаете, после этого мне все простым и легким кажется...
– А как принималось решение о приобретении Буинского комбината?
– Он подходил географически. Большинство наших агрофирм-партнеров находится в Буинском или соседних районах. Выстраивалась понятная логистика доставки и переработки молока. Основной вид продукции, производимой в Буинске, это масло и сыры. Там мы перерабатываем порядка 110 тонн молока ежесуточно.
«Раз в месяц все руководители ЗМК, в том числе и я, целый день работают на самых разных исполнительских позициях: грузчиками на распределительном центре, кладовщиками, торговыми представителями, супервайзерами или мерчендайзерами в магазинах»
«ПОДОИТЬ КОРОВУ ДЛЯ МЕНЯ НЕ ПРОБЛЕМА»
– Ну хорошо, заводы вы модернизируете, агрофирмы поддерживаете, качество и натуральность продукции обеспечиваете. Что дальше? Федеральный рынок?
– Сегодня наша задача — повысить эффективность производства и научиться продажам. Прежде всего, здесь, в Татарстане. Для этого раз в месяц все руководители ЗМК, в том числе и я, целый день работают на самых разных исполнительских позициях: грузчиками на распределительном центре, кладовщиками, торговыми представителями, супервайзерами или мерчендайзерами в магазинах.
– Хорошая традиция. А как она у вас появилась?
– По сути, жизнь заставила. Когда я пришел на завод, учился теории и практике сразу. Конечно, экономические знания и определенные практические навыки у меня были. Во-первых, за плечами экономфак МГИМО. Во-вторых, я работал в «Ак Барс Торге», был специалистом кредитного отдела банка в Москве, самостоятельно занимался коммерцией.
Поскольку ЗМК находился в процедуре банкротства, эти мои знания как раз и пригодились. Но переработка молока — это своя специфика, свои требования. Нет, с какой стороны подходить к корове и даже как ее подоить, я знал и делать это умел. Меня с детства в летние каникулы отец отправлял в деревню к деду, и я там пастухом вместе с ним работал. Но это не совсем то, что требовалось.
Поэтому мы и начали, как это модно сейчас говорить, с глубокого погружения в тему. Вникали во все тонкости — от момента приемки молока на ферме до его доставки на завод, от переработки до продажи в торговых сетях. Мой друг и коллега, коренной казанец, закончивший финансовый институт, так глубоко в животноводство погрузился, что и телят принимал, и профессию осеменатора освоил. Опыт, который во время этой работы получаешь, помогает по-другому увидеть работу комбината. Сразу понятно, где какие проблемы и что надо делать для их решения.
– И что вы увидели с позиции простого рабочего? Что поменяли на комбинате?
– Для меня в этом отношении всегда был и остается примером мой отец. Он, когда работал на Усадском спиртзаводе, день начинал не с прихода в кабинет к 8 утра, а приезжал на завод пораньше и шел по цехам общаться с рабочими. К утренней планерке он лучше всех своих «замов» и «помов» знал насущные проблемы производства. И весь совет директоров ЗМК тоже по этому принципу живет: лично вникаем во все процессы — от фермы до прилавка....
До сих пор вспоминаю, как приехали в одно из хозяйств. Навстречу едет молоковоз. Не наш, трейдерский. Приходим на ферму, молока явно не хватает. Заведующая плечами пожимает, мол, вот сколько есть — столько есть. Остались в районе, заночевали. Утром, часа в четыре, идем в деревню: опять тот же молоковоз. Подошли, разговорились: оказалось, что молоко везет с фермы, которая по договору должна все молоко нам поставлять. Снова поехали к заведующей, так она даже отпираться не стала: «Воровали и будем воровать, а вы уезжайте в свою Казань!» Но мы уперлись, дневали и ночевали на этой ферме, все процессы досконально изучили. Она, кстати, была одной из самых запущенных в большом хозяйстве холдинга. Сегодня приедете туда — чистота, порядок, средняя зарплата у людей – 30 тысяч, «карты здоровья» у каждой коровы. Причем никто ферму золотом не осыпал — потихоньку, по шагу все приводилось в порядок.
А когда мы отлаживали систему продаж, боролись за место на полках супермаркетов, я лично этим занимался. Как представитель ЗМК ездил по торговым точкам, выкладывал товар, проводил его ротацию. Отслеживал спрос и формировал заказы. Директора магазинов близко не подозревали, что «вот тот парень в куртке и кепке „ЗМК“» — директор комбината. Это уже потом мы заново познакомились с ними в новом статусе. И сегодня у меня в телефоне есть личные номера большинства директоров казанских продовольственных магазинов. С кем-то дружим, с кем-то обмениваемся мнениями. И рука всегда, что называется, на пульсе.
Сегодня на молочных полках Казани мы представлены достойно. Хотя, безусловно, есть куда стремиться, поэтому и сейчас традицию свою мы соблюдаем — раз в месяц каждый из нас один день работает «на земле».
«Мы используем только натуральные ингредиенты — никаких стабилизаторов, консервантов и других искусственных добавок, продлевающих сроки хранения»
БЫВАЕТ ЛИ МАГАЗИННОЕ МОЛОКО ПОЛЕЗНЫМ?
– Вопрос, который задали сразу несколько наших читателей. Срок хранения многих молочных продуктов — 4–5 месяцев. Это достигается за счет консервантов?
– За других не скажу, но то, что в нашей продукции нет никаких консервантов, я гарантирую. Мы используем только натуральные ингредиенты — никаких стабилизаторов, консервантов и других искусственных добавок, продлевающих сроки хранения. Все зависит от режима обработки и упаковки. На самом деле, молоко, которое хранится 4–6 месяцев, наиболее полезное с точки зрения сохранения полезных веществ.
– Это как?
– Метод ультрапастеризации — это самый высокотехнологичный и щадящий метод обработки молока, который сегодня применяют во всем мире. Молоко в этом случае в течение трех секунд нагревается до 137 градусов и так же быстро охлаждается. Бактерии погибают, а белки, жиры, молочный сахар, минеральные вещества, витамины остаются в целости и сохранности. Такое молоко без добавления консервантов хранится до 6 месяцев в специальной шестислойной упаковке. Зеленодольский молочноперерабатывающий комбинат этот метод тоже применяет, и моя семья, например, с удовольствием пьет это молоко.
– А молоко в бутылках и полиэтиленовой пленке тоже как-то обрабатывается?
– Да, это самый популярный способ — пастеризация, когда молоко в течение примерно пяти минут нагревают при температуре 75 градусов. Но при такой обработке не все микроорганизмы погибают, поэтому сроки хранения пастеризованного молока не очень большие — до двух недель. У нашего молока в бутылках срок годности 10 дней, в мягкой пленке — пять суток.
– Какие еще методы обработки молока используют производители?
– Стерилизацию. Это когда молоко при температуре свыше 100 градусов нагревают минут 20–30. Но потому оно и называется «стерилизованное», что оно стерильно и в нем потеряна бо́льшая часть полезных веществ. По сути, это консервы с очень длительным сроком хранения. Поэтому наш комбинат этот метод не применяет.
– В кризис спрос на молочную продукцию растет или падает? И как вы играете с ценами в такой ситуации?
– С ценами особо не поиграешь, поскольку ниже себестоимости продавать никто не будет. Есть, конечно, акции, когда на тот или иной продукт идут хорошие скидки. Но цена нашей продукции и так не очень высокая. «Очень важная корова» — в среднем ценовом сегменте, «Васькино счастье» — ближе к бюджетному.
Что касается изменения спроса, то продажи более дорогих продуктов, например зерненого творога, в кризис действительно снизились. Но на самом деле на спрос в гораздо большей степени, чем кризис, влияют религиозные посты и праздники. Кроме того, я бы отметил высокую лояльность жителей республики ко всему татарстанскому. Высокий уровень доверия местным производителям в Татарстане отмечают даже маркетологи, работающие в других регионах.
«Упаковка важна — в мягком пакете молоко всегда дешевле. Сколько продукта в этой упаковке — литр, 900 граммов или 500? Но, скажем так, масло при цене за пачку ниже 60–70 рублей должно вызвать сомнение в его качестве»
– Как складывается цена на «молочку»?
– В себестоимости молочной продукции сырье занимает более 70 процентов, производители зависимы от стоимости литра молока. Традиционно в осенне-зимний период цена на молоко идет вверх. Хочешь не хочешь, но и цена на продукцию растет.
Чтобы уменьшить ценник, некоторые недобросовестные производители используют в производстве растительные жиры. Вот это действительно не здорово. И вот тогда покупатель действительно встает перед выбором: дешево и непонятно что, или понятно, но дороже.
– Какая цена в магазине должна насторожить покупателя? То есть когда становится понятно, что вот ниже этой цены натуральный продукт стоить не может?
– Тут многие факторы играют. Упаковка важна — в мягком пакете молоко всегда дешевле. Сколько продукта в этой упаковке — литр, 900 граммов или 500? Но, скажем так, масло при цене за пачку ниже 60–70 рублей должно вызвать сомнение в его качестве.
– Западные санкции и российские контрмеры как-то сказались на ЗМК?
– Санкции — нет, мы не военное производство. А вот курс валюты по нам ударил: девальвация рубля пришлась как раз на момент, когда мы уже подписали контракты на новое западное оборудование. Когда заключали договоры, был один курс, а когда настало время расплачиваться — другой, в два раза больше. Но знаете, наш рынок довольно небольшой. Новых игроков особо не добавляется, поэтому все ценят своих партнеров, рассчитывая на долгосрочные отношения. Наши итальянские коллеги, понимая ситуацию, дали нам хороший дополнительный дисконт.
– Несколько лет назад возникла мода на экологичность, фермерские продукты. Вы это учитываете?
– А что такое фермерское? Что мы в него вкладываем? Вот пример: в Москве сейчас очень популярна сеть магазинов «ВкусВилл». Они позиционируют себя как магазины, торгующие только натуральной, фермерской продукцией, без консервантов, усилителей вкуса и прочего. Они продают продукцию со слоганом: «Если вам не понравится, мы вернем вам деньги. Без чека!» Закупают продукты и товары у лучших производителей со всей России. Естественно, что вся продукция проходит строжайший отбор. И мы в числе поставщиков, которые производят и поставляют «молочку» для этой торговой сети. Нашу продукцию можно купить примерно в 500 магазинах этой сети в Москве. Так что если вы вкладываете в понятие «фермерское» вкус, натуральность, экологическую чистоту продукта, то все, что сделано под маркой «ЗМК», тоже фермерское.
«Зеленодольский комбинат — это единственный производитель детского молочного питания в Татарстане и один из крупнейших в Поволжье»
«ПАЛЬМОВОМУ МАСЛУ ВХОД НА ТЕРРИТОРИЮ ЗАВОДА ЗАПРЕЩЕН»
– Как вы отбираете молоко для производства детского питания? Существует ли на этот счет ГОСТ? (Дарья Второва )
– В Татарстане всего четыре фермы, которые поставляют молоко для производства детского питания. У них есть соответствующие сертификаты. Три из них — наши партнеры. И молоко для всей детской линейки продукции доставляется отдельными молоковозами. В переработку оно тоже идет через отдельный приемный узел. Контроль за этим сырьем еще более жесткий, в процессе производства идет постоянный отбор проб.
– Какую долю детское питание занимает в производстве?
– В объеме Зеленодольского комбината — 25 процентов, в объеме производства всего предприятия — примерно 10 процентов. Зеленодольский комбинат — это единственный производитель детского молочного питания в Татарстане и один из крупнейших в Поволжье. Наша детская продукция представлена во всех федеральных торговых сетях. В руководстве ЗМК несколько молодых отцов, и мы все своих детей кормим зеленодольскими творожками и молоком. Натуральные наполнители, которые мы используем в творожках, нам поставляют компании с более чем 100-летней историей из Швейцарии и Австрии. Пальмовому маслу, которым сегодня нас всех пугают, вход на территорию завода запрещен. Это касается и детского питания, и взрослого.
– Надо ли время от времени подтверждать сертификацию производства детской молочной продукции? Мы же знаем, как это бывает: бумагу получили, а со временем про качество забыли, экономить начали... (Ляйсан Ситдикова)
– Нас постоянно контролируют и проверяют, причем не только государственные надзорные органы. Федеральные сети, с которыми у нас договоры, нанимают аудиторские компании для проверки качества продукции наших предприятий. Они еще более жестко подходят к контролю. Кроме того, мы сами сейчас внедряем на нашем предприятии международную систему контроля качества ХАССП. Поверьте, там требования выше и жестче, чем у наших ГОСТов.
– Насколько мне известно, раньше в производстве детского творога на вашем предприятии творожную массу пропускали через ультрафильтрационную установку. Сейчас такая технология применяется? (Рустем Хамидуллин)
– Скажу так: в России вообще мало компаний, которые производят продукцию путем ультрафильтрации. Такие заводы по пальцам можно сосчитать. Мы же не только сохранили, а за счет модернизации примерно в три раза увеличили объемы продукции, выпускаемой с применением этой технологии. Причем в Поволжье мы единственные, кто при ультрафильтрации применяет керамические фильтры. Другие производители используют более простые, металлические фильтры. Для чего они нужны? Объясню: в процессе производства детских творожков сырье под высоким давлением проходит через керамический фильтр. В нем есть невидимые глазу микропоры — именно они позволяют получать чистейший продукт, избавленный от всего «ненужного».
«Нам очень повезло с командой. Даже когда комбинат два с половиной года был банкротом, сохранился сплоченный и высокопрофессиональный коллектив»
«НАМ ОЧЕНЬ ПОВЕЗЛО С КОМАНДОЙ»
– Какая у вас средняя зарплата?
– На заводах средняя зарплата около 35 тысяч рублей. И мы стараемся каждый год ее индексировать.
– На процент инфляции?
– Чуть повыше.
– Какая квалификация кадров на ЗМК, какой средний возраст? Вот читатель спрашивает — как к вам устроиться?
– Считаю, что нам очень повезло с командой. Даже когда комбинат два с половиной года был банкротом, сохранился сплоченный и высокопрофессиональный коллектив. Знаете, когда на предприятии есть люди, которые пришли на завод после института и работают здесь всю жизнь, это дорогого стоит. А у многих наших ветеранов трудовой стаж на ЗМК по 38 лет. Вот недавно начальника лаборатории на пенсию проводили. Она девчонкой после вуза попала по распределению в Зеленодольск и до пенсии трудилась на заводе. Прекрасный специалист, уважаемый всеми человек! У директора по производству Татьяны Юрьевны Крысиной стаж работы на предприятии 35 лет. Исполнительный директор Ауфар Зуфарович Галиев благодаря своему опыту работы блестяще знает не только производство, но и отрасль в целом. Конечно, его уровень компетенции просто потрясающий.
Сегодня мы стараемся привлекать молодых специалистов, обеспечивать профессиональную преемственность. Так что двери отдела кадров открыты, приглашаю! Когда мы начали работать, коллектив ЗМК был порядка 300 человек. Сегодня свыше тысячи сотрудников. Молодые люди без опыта приходят. Но у нас сильный процесс наставничества. Помогаем, воспитываем, обучаем.
– Кто вам готовит специалистов? Какие вузы, техникумы?
– Никто не готовит. Сейчас нет такого профильного образования, как раньше. Приходится с нуля обучать и объяснять. А раньше — да, были институты по пищевой технологии.
– А как тогда набираете сотрудников?
– Знаете, когда со стороны видят, что ты что-то делаешь и у тебя получается, многие сами приходят. Под какие-то специальные задачи — приглашаем. И не только из Татарстана. Есть, чего уж скрывать, и проблемный в этом плане завод, Чистопольский. Не шли туда люди работать и все! И сегодня там основной состав — это приезжие из близлежащих городов.
– Ездят на работу или переехали в Чистополь?
– Мы пока для них квартиры арендуем. Но в перспективе надо покупать, помогать с ипотекой, чтобы они там насовсем обосновались.
– Наставничество — это хорошо. Но есть и другая сторона медали. Люди работают по 30 и более лет и у них в голове: «Мы как 100 лет назад делали, так и будем делать...» А у вас же все по-новому. Есть такой конфликт?
– Мы когда пришли на предприятие и озвучили наши планы — ежегодно расти по объемам в два раза — некоторые посмотрели на нас как на ненормальных и пальцем у виска покрутили. Завод ведь долгий период, напомню, был в процессе банкротства. Перспектив вообще никаких не было. Но люди работали себе и работали. Зарплату получали. А тут мы пришли и начали что-то предлагать. Это было очень удивительно, наверное. Но за четыре года предприятие выросло по объемам переработки молока более чем в четыре раза: с 80–90 тонн в сутки в 2013 году до 430 тонн сегодня.
«Четкая дисциплина, никаких сюсюканий, никаких поблажек со стороны отца. Это, наверное, и есть воспитание, которое не позволяет «дурака валять»
– А как удалось ситуацию переломить?
– Во-первых, мы разработали мотивационную систему для людей. Когда ты говоришь: «Ребята, если мы получим экономию и заработаем 100 рублей, то 10 — ваши», и потом честно отдаешь эти 10 рублей, люди сами к тебе приходят, говорят: «Здесь можем доработать, тут сэкономить, тут повысить эффективность...»
Во-вторых, я всегда пытаюсь людей слушать. Нет такого, что я — начальник великий. Вообще, человеческие отношения очень важны. Поэтому мы в прямом смысле слова помогаем сотрудникам, как можем: кому-то зубы помогли вылечить, кому-то с устройством детей помогли. Когда люди видят к себе человеческое отношение, видят, что их проблемы тебе не безразличны, наверное, это тоже влияет. Есть у нас на заводе прекрасный специалист, не буду фамилию называть. И вот у нас самая горячая пора, монтаж оборудования. Все взъерошенные, на пределе... И тут он заходит в кабинет, глаза в пол и заявление на отпуск протягивает. Ключевой человек, на нем все завязано! Мы в шоке. Спрашиваем: «Куда собрался? Путевка или что? Отменяй — мы компенсируем и позже поедешь». Тот ни в какую. Пытали-пытали, оказалось — дом построил, надо срочно подключать газ, тепло, воду... На дворе октябрь. А вы сами знаете, сколько сил и времени надо, чтобы все это сделать. Я сказал: «Пожалуйста, работай, мы эти проблемы возьмем на себя». Наняли специалистов, они все сделали, а наш специалист смог на работе сосредоточиться.
– Когда вы заработали первые свои деньги?
– Студентом. Приезжая на летние каникулы, неделю отдыхал, а потом начинал работать — практически до начала нового семестра. Когда ты видишь отца пару раз в неделю, и то либо поздно ночью, либо рано утром, то очень стыдно оставаться дома, спать, когда он уходит на работу. Он служил в Афганистане, и эта закалка очень сказывается. Четкая дисциплина, никаких сюсюканий, никаких поблажек с его стороны. Это, наверное, и есть воспитание, которое не позволяет дурака валять.
– «БИЗНЕС Online» читаете? Хватает на это время?
– Конечно, читаю — утром и вечером. С первых дней, наверное. Аналогов, считаю, вам нет.
– Артур Иванович, спасибо за откровенный разговор. Успехов вам!
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 56
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.