Мендель Хатаевич в конце 1920-х годов Мендель Хатаевич в конце 1920-х годов

НЭП В ТАТРЕСПУБЛИКЕ НЕСКОЛЬКО «ПРИПОЗДНИЛСЯ»

Не политикой единой жила в те годы молодая Татреспублика. Мендель Хатаевич «принял» ее к управлению 5 ноября 1925 года, когда она находилась в исключительно тяжелых экономических условиях. За предыдущее десятилетие сразу две революции 1917 года, а также две чудовищные опустошительные войны — Первая мировая и Гражданская — полностью разорили или привели в крайнюю негодность 83 крупных промышленных предприятия. Объем производства продукции сократился в пять раз. Сделали свое засуха и неурожай 1921 года, когда было уничтожено более 75% скота и от голода и тифа умерли более 218 тысяч человек. В связи с этим новая экономическая политика государства (НЭП) на территории Татреспублики несколько «припозднилась» и начала внедряться лишь в 1923–24 годах. По данным научно-документального журнала «Гасырлар авазы – Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу, к этому времени в промышленности республики насчитывалось 274 предприятия, 29 из них были переданы бывшим владельцам, 38 ликвидированы из-за невозможности восстановления. Таким образом, под контролем Татсовнархоза (в те годы — республиканского правительства) находилось 202, а в непосредственном его управлении 76 предприятий, объединенных в 9 трестов.

Но выбор центром нового руководителя ТАССР не зря был сделан в пользу молодого 32-летнего Хатаевича. К этому времени он успел пройти и подпольную большевистскую работу с ее арестами и ссылками, и повоевать на фронтах Гражданской войны, и покомандовать в качестве единоличного руководителя Самарским горкомом РКП(б), Гомельским уездом, а уже в мирное время — Одесским губкомом ВКП(б). А в Татарскую республику он прибыл уже непосредственно из центрального аппарата партии с должности заместителя заведующего организационно-распределительным отделом ЦК ВКП(б). И немедля взялся за дело с характерным для него авторитарным подходцем.

Станислав Косиор (крайний справа) в Москве на трибуне Мавзолея В.И. Ленина во время парада физкультурников на Красной площади в 1936 году. Станислав Косиор (крайний справа) в Москве на трибуне мавзолея Ленина во время парада физкультурников на Красной площади в 1936 году.

«ПРИ НЕМ НАСЕЛЕНИЕ ВЗДОХНУЛО СВОБОДНЕЕ»

Приглядимся к некоторым цифрам. В пору его правления — с 5 ноября 1925 года по 7 июня 1928 года — к 1925 году объем промышленного производства в Татарии достиг 70% от довоенного уровня, а в 1927-м значительно его превысил. Новая экономическая политика настойчиво отвоевывала позиции. В Казани и кантонах республики появилось множество частных магазинов и лавок, торгующих промышленными и продовольственными товарами. Уже в 1925–26 годах они были забиты самыми разнообразными продуктами и промтоварами на любой вкус. Население вздохнуло свободнее.

«Большое развитие в годы НЭПа получила кустарная промышленность, — отмечают в своей статье на сайте „Старая Казань“ профессор Умар Белялов и научный сотрудник республиканского Госмузея ТССР Виктор Трофимов. — Если в 1923 году в Татарии насчитывалось чуть больше 15 тысяч кустарей, то к концу 1927 года их было уже свыше 57 тысяч, и производили они около 40 процентов всей промышленной продукции республики, в то время как в целом по стране ее доля не превышала 15 процентов. Это объяснялось тем, что бóльшую часть промышленности Татарии составляли мелкие предприятия, тесно связанные с кустарной промышленностью и способствующие ее росту.

Одной из главных проблем тех лет был рост безработицы. Основную массу безработных составляли крестьяне, уходившие из села на заработки, городская молодежь, женщины-домохозяйки — то есть неквалифицированная рабочая сила. Возникла довольно противоречивая ситуация: с одной стороны, масса безработных, с другой — большой недостаток квалифицированных рабочих и специалистов, особенно в крупной промышленности. Так, в Татарии в 1922 году насчитывалось чуть более 3 тысяч безработных, в 1923-м — свыше 15 тысяч, в 1928-м — 17900. Сельское хозяйство республики ежегодно „выталкивало“ 95–100 тысяч „лишних“ работников, большинство из которых уходило в Донбасс, на Урал и в другие промышленные центры.

Созданная в 1925 году Казанская биржа труда организовала учет безработных, наладила постоянные связи с предприятиями, учреждениями, организациями, откуда стала получать постоянную оперативную информацию о потребностях в рабочей силе и специалистах. Она взяла на себя организацию различных видов общественных работ специально для безработных. Создала различные курсы по подготовке рабочих техспециальностей, некоторые испытывали острый недостаток промышленные предприятия и стройки республики (токари, слесари, плотники, каменщики и другие) Только в 1927–29 годах на этих курсах было подготовлено около 6500 квалифицированных рабочих, каждого из которых с готовностью приняли заводы, фабрики, строительные организации.
Начавшееся в республике строительство серии крупных предприятий резко увеличило спрос на рабочие кадры, и уже к началу 1931 года на учете Казанской биржи труда не осталось безработных. Биржа была упразднена».

Демьян Бедный (первый слева) и Станислав Косиор (второй слева) в группе участников Демьян Бедный (первый слева) и Станислав Косиор (второй слева) в группе участников

«ПУСТЬ ТОВАРИЩИ ГОВОРЯТ НЕ ТАК, КАК НА СОБРАНИЯХ, А ТАК, КАК ЕСТЬ НА ДУШЕ»

В эти годы Хатаевич проводил огромную не только управленческую, но организаторскую и пропагандистскую работу, выступая на митингах и собраниях. Не чурался и личных встреч с рабочими и колхозниками, постоянно интересовался их мнением. На этих встречах Хатаевич призывал собеседников, среди которых находил и немало оппонентов и прочих спорщиков, вести себя запросто, «чтобы товарищи говорили не так, как говорят официально на собраниях, а так, как есть на душе. Может, будет сказано и коряво, но нам важны ваши соображения». В подобных беседах с «товарищами» интересовался не только политическими их взглядами, производственными вопросами, но и бытовой стороной жизни, настроением.

Успехи молодого республиканского руководителя не остались незаметными для центра. Поэтому параллельно с «периферийной» активностью растет и его «заочная» карьера вне пределов подведомственного ему региона. С 1925-го Хатаевич — член центральной ревизионной комиссии ВКП(б), с 1927 года — кандидат в члены, с 1930 — член ЦК ВКП(б).

«Не могло не волновать партийное руководство и положение аграрного сектора, — читаем в научно-документальном журнале „Гасырлар авазы – Эхо веков“ госкомитета РТ по архивному делу. — Проблема продовольственной безопасности в 1920-е годы была одной из самых насущных. Невозможно было игнорировать крестьянство, которое хотя и находилось на положении „младшего брата“ рабочего класса, но численно его превосходило, и именно оно должно было обеспечить эту самую продовольственную безопасность государства.

Историк Римма Садыкова, изучив протоколы заседаний бюро Татарского обкома ВКП(б) тех лет, хранящиеся в центральном государственном архиве историко-политической документации Республики Татарстан, делает вывод, что «к данным вопросам обком проявлял достаточно высокий интерес (свыше 150 обращений к ним в течение 1925–1928 годов)».

Довольно часто на заседаниях бюро заслушивались доклады секретарей кантонных комитетов и инструкторов обкома, которые готовили их по результатам своих поездок по республике. Так, по мнению секретаря обкома ВКП(б) Хатаевича, побывавшего в Чистопольском, Елабужском и Челнинском кантонах, крестьянство осталось довольным прошедшими зимой 1925/1926 года перевыборами в сельсоветы, которые впервые проводились свободно, без давления. Сельскохозяйственный налог крестьяне считали посильным. А вот что вызывало большие нарекания с их стороны, так это доставка газет и распределение леса. В целом, говоря о настроении крестьянства, Хатаевич сделал такой вывод: «Нет враждебного чувства, но и нет такой активности, чтоб всегда горой за Советскую власть. В общем, по-моему, можно характеризовать пассивно советской». Эти слова особенно примечательны, потому что буквально через несколько лет, работая над проведением всеобщей коллективизации уже на Украине, когда они вместе в его непосредственным «шефом» — видным партийным вождем Косиором (Станислав Викентьевич Косиор (1889–1938) — генеральный секретарь Коммунистической партии Украины, заместитель председателя правительства СССР, член Политбюро ЦК ВКП(б) – прим. ред.) проявили недюжинную энергию в выполнении партийных директив.

«СОАВТОР» УКРАИНСКОГО ГОЛОДОМОРА

Смена его позиций по отношению к простым сельским работягам станет радикальной настолько, что 13 января 2010 года Апелляционный суд Киева назовет Хатаевича одним из виновных в голодоморе (массовой гибели населения из-за нехватки продовольствия — прим. ред.) на Украине в 1932–1933 годах, унесшего многие миллионы жизней.

Так, 5 ноября 1932 года Вячеслав Молотов (в 1931–1932 годах Молотов, наряду с другими высшими партийными руководителями, в качестве чрезвычайного уполномоченного занимался форсированием хлебозаготовок на юге Украины — прим. ред.) и 2-й секретарь ЦК КП(б) Украины Хатаевич направили директиву обкомам партии, требуя от них срочных и решительных действий по выполнению закона от 7 августа 1932 года «с обязательным и быстрым проведением репрессий и беспощадной расправы с преступными элементами в правлениях колхозов». «Ваша задача — доставать зерно всеми способами, — учил „активистов“ в 1932 году на Украине Хатаевич. — Не бойтесь употреблять крайние средства. За вами стеной будет стоять партия».

В 1933 году член политбюро ЦК КП(б)У Хатаевич отметил: «Жестокая борьба ведется между крестьянами и нашей властью. Это борьба насмерть. Этот год был решающей проверкой нашей силы и прочности. Понадобился голод, чтобы показать им, кто здесь хозяин. Это стоило миллионов жизней, но колхозная система создана, мы выиграли войну». Комментарии, как говорят, излишни...

«МЫ ДОЛЖНЫ БЛАГОДАРИТЬ СУДЬБУ, ЧТО ОН ПОКИНУЛ РЕСПУБЛИКУ ВОВРЕМЯ»

Но вернемся в Татарию, в середину 1920-х. Да, не стоит забывать, что в период экономических успехов НЭПа в стране и в республике как ее неотъемлемой части шла острая борьба между государственным и частнокапиталистическим секторами экономики. И проходила она без малейшего намека на цивилизованную рыночную конкуренцию, под откровеннейшим лозунгом «Кто кого?». В начале процесса она носила преимущественно экономический характер. Но уже в 1927–28 годах административно-командная система пошла в наступление, подчиняя все своему тотальному контролю, и в очень короткое время новая экономическая политика, по выражению Сталина, была «отброшена к черту». И приверженцем именно этой генеральной линии был твердый большевик Хатаевич. И то, что новая экономическая политика, не успев закрепиться и дать свои ощутимые результаты как в городе, так и на селе, была раздавлена надвигающейся массовой коллективизацией и превращением крестьян в «крепостных XX века» — немалая его «заслуга». Так что мы должны поблагодарить судьбу, что такой пламенный и исполнительнейший (кстати, весьма талантливый в проявлении прежде всего этого качества) большевик покинул нашу республику до начала коллективизации, которую, что называется, воспринял всем сердцем, но уже на Украине. Впрочем, и в Поволжье нашлись ему «достойные» замены.

«А пребывая у нас в республике, Хатаевич пока еще находился в колебании, — отметил в разговоре с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ известный казанский историк, академик АН РТ Индус Тагиров. — И сказать, что благодаря именно его приходу в республике вся власть от Советов перешла в руки партаппарата со всеми вытекающими из этого последствиями, однозначно нельзя. Как не стоит говорить однозначно, что к нам он прибыл с какой-то специальной миссией центра. Хотя и это не исключено. Тут надо просто употребить слово „возможно“».

Судьба этого «горячего» партийца напоминает судьбу многих, таких же, как он. А именно: 27 октября 1937 года Хатаевич Мендель Маркович за все его «заслуги перед партией и народом» был приговорен к смертной казни по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации. 44-летний большевик был расстрелян в Москве.

В 1956 году Хатаевич был реабилитирован и восстановлен в партии. Дело об его аресте и расстреле (350 страниц) хранится в архиве ФСБ России под грифом «Хранить вечно». Вот такая вечная память...