«Сценарий движения от Татарстана к Казанскому краю четко виден»

Участники круглого стола:

1. Камиль Аблязов — предприниматель, глава национально-культурной автономии татар Саратовской области.

2. Шамиль Агеев — председатель Торгово-промышленной палаты РТ.

3. Руслан Айсин — политолог.

4. Римзиль Валеев — журналист, общественный деятель.

5. Дамир Исхаков — доктор исторических наук, член исполкома всемирного конгресса татар.

6. Фарит Уразаев — исполнительный директор всемирной ассоциации содействия татарским предпринимателям.

7. Айрат Файзрахманов — заместитель председателя всемирного форума татарской молодежи.

8. Модератор — Рашид Галямов, «БИЗНЕС Online».
 

Римзиль Валеев

РИМЗИЛЬ ВАЛЕЕВ: «ЕСЛИ ЖИРИНОВСКОГО СЛУШАТЬ, ПОЛОВИНУ ДУМЫ, ЕЩЕ И ЦЕРКОВЬ ТАМ ЕСТЬ, ТО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УЖЕ НЕТ»

Модератор: И все-таки какие прогнозы по языковой теме и продлению договора между РФ и РТ?

Римзиль Валеев: Все-таки это одна связка — договор и сразу про язык заявление Владимира Владимировича Путина. Во-первых, Путин немножко выступал на татарском языке на тысячелетии Казани. Во-вторых, он на третьем конгрессе татар встречался с нами и вновь избранный председатель Ринат Закиров зачитал при нем просьбу наших татар. Он всегда принимал, он к татарам хорошо относится.

Модератор: Тем более удивительно последнее заявление.

Римзиль Валеев: Но последний тренд... То ли это Кириенко, то ли не Кириенко. Это случилось, этот тренд пошел, я считаю, что это очень опасный тренд и для татар, и для России в целом. Конечно, я уверен, что Путин не по бумажке прочитал, ему неоднократно говорили, что в национальных республиках принуждают, а русскому плохо учат. Он поверил в это дело и озвучил, тем более предвыборный популизм и часть националистической русской части обязательно на выборах пригодится. В чем опасность этого тренда? Во-первых, да, Конституцию Татарстана меняй, язык меняй, глава или президент — решай. Хотя я считаю, что, если это только слово, меня это не волнует. Вот пусть президент гордится, что он президент. Мне пусть предъявят полномочия — есть или нет. А вот договор, даже символический, от этого отказаться — это уже новая судьба. Поэтому то, что этот тренд диктует сейчас — упразднение и изменение российской Конституции, как только тронешь... Сейчас уже, если слушать монархиста Жириновского, который продвигает в качестве гимна «Боже, царя храни», если половину Думы слушать, еще и церковь там есть, Российской Федерации уже нет. Сначала на словах, потом маленькие такие шажки, ликвидация Татарстана и других республик — это довольно скорое дело.

Кстати, все российские нации смотрят на Татарстан и татар. Понимаете? И вдруг такой Путин, такая Российская Федерация, такая демократия. Мы дошли до такой критической массы, еще кто-то, я уверен, воспользуется... России нужны новые враги, то это арабы, иногда евреи, а тут ну-ка зажравшиеся татары и Татарстан, как Жириновский говорит, «пухнут». Еще есть элемент зависти других регионов: «Ах, татары, оказывается, живут за счет наших налогов, за счет преференций», хотя сами дотируемые регионы, вот это распускается. Я предлагаю, чтобы в аппарате Сергея Владиленовича [Кириенко] подобрать двух-трех кураторов этой темы, по Skype или по переписке будем обсуждать русскую литературу, русский язык. Я опровергаю тезис о том, что русский язык в Татарстане и в России плохо изучают. По ЕГЭ у нас балл выше. Я из татарской деревни, окончил 10 классов на татарском языке, я татарский журналист и по-русски тоже пишу, работал и в центральной газете.

Модератор: Но по факту получается, что договора не будет? Он на днях уже закончил свое действие.

Руслан Айсин: Прошлый мы ждали три года — с 2004-го по 2007-й.

Дамир Исхаков: Нам совсем недолго ждать всемирный конгресс татар, татары должны высказать свою позицию, насчет договора тоже.

Римзиль Валеев: В российской Конституции сказано, что у нас есть национальные республики, а у них есть языки.

Модератор: Никто не замахивается на статус республики. Пожалуйста, пусть будет республика.

Римзиль Валеев: Это первый шаг...

Дамир Исхаков: В российской Конституции предусмотрено наличие договора.

Модератор: Предусмотрено, но не обязано.

Дамир Исхаков: Нет, мы должны сказать свою позицию и послушаем, что скажет центр после этого.

Модератор: Центр уже вам сказал косвенно. Косвенно вам ассиметричный ответ через языки пришел.

Римзиль Валеев: Это элемент демонтажа республики. Это элемент «опускания» республики, которая лидирует в течение последних 20 лет. Это опускание народа, который образовал Россию, и развал России. Этот тренд начинается. Потом есть русские, которым Татарстан нравится. 

Дамир Исхаков

ДАМИР ИСХАКОВ: «РОССИЯ, ВЫСТРАИВАЯ ТАКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ ПОЛИТИКУ, ПОКАЗЫВАЕТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР ДЛЯ СВОИХ СОСЕДЕЙ»

Дамир Исхаков: Можно я еще один аспект скажу? Мы его не затронули, но он на самом деле очень серьезный. Я недавно был в Казахстане и с казахскими учеными обсуждал ряд вопросов, связанных со взаимоотношением казахов с современной Россией. И они очень жалостливо начали на нас смотреть, на татар. Из-за того что Россия таким образом сужает наши возможности, они говорят, что вы — татары — все опускаетесь и опускаетесь. Но они оттуда извлекают собственный урок. Они думают, что в такой ситуации интеграция с Россией для них опасна. Россия показывает для своих соседей отрицательный пример, выстраивая такую национальную политику.

Римзиль Валеев: Не рассчитывай на демократию при таком тренде!

Дамир Исхаков: И это не пойдет на пользу России. В геополитическом отношении Россия будет проигрывать.

Модератор: В плане построения Евразийского союза, безусловно, это может получить отрицательные последствия.

Римзиль Валеев: Обидное слово: мы же уже стали служилыми. Посмотрите, Крым, крымские татары, как работает наш президент? Мы же хотели, я сам выезжал в Крым от имени Роскомнадзора, говорил, что не надо крымско-татарскому телевидению лезть в политику. Не нужно в Украину тащить крымско-татарский народ. То есть мы полностью, получается... И тогда Шаймиев в гостинице сидел с лидером крымских татар тогдашним разговаривали. Мы были залогом или каким-то примером...

Модератор: Мы и остаемся.

Римзиль Валеев: Мы не остаемся, вот теперь мы точно не остаемся.

Дамир Исхаков: Чем больше нас будут давить, тем больше на нас будут кивать американцы, турки нам на помощь будут приходить. Зачем это России нужно? Я не понимаю этого.

Римзиль Валеев: Живущие в Киеве бывшие крымско-татарские вожди, которых оттуда попросили, что они сказали нам? Знаете? Они сказали: «Вы предлагаете нам татарстанскую модель? Вот спасибо!» Вот теперь оказалось, что они правильно поблагодарили, получается, что казанские татары скоро будут крымскими татарами, я предсказываю, что уже каким-то вербовщикам-радикалам наших фанатов сумасшедших находить, увозить будет проще. Организовывать какие-то тайные подпольные организации и партии будет легче.

Модератор: Почему так получилось? Не хватает у Путина советников, которые могли бы подсказать, что не надо будоражить в этом месте, кстати, все и так неплохо и гармонично [в плане национального согласия]? А Татарстан почему последние полгода молчал, не было дискуссий и проработки каких-то сценариев?

Римзиль Валеев: А ты видишь у нас экспертное сообщество? Ты видишь, у нас политика есть? Или политология?

Модератор: Так к кому претензии?

Римзиль Валеев: Два-три блогера у нас выступают, и то сами. И вот мы выступаем, нам кто-нибудь хотя бы из исполнительной власти позвонил?

Камиль Аблязов: Да, пессимизма столько... Я уже представил себя в Крыму.

Римзиль Валеев: Почему пессимизм? Это правда.

Камиль Аблязов: Нет, пессимизм.

Айрат Файзрахманов

АЙРАТ ФАЙЗРАХМАНОВ: «СЦЕНАРИЙ ДВИЖЕНИЯ ОТ ТАТАРСТАНА К КАЗАНСКОМУ КРАЮ ЧЕТКО ВИДЕН»

Модератор: Айрат, пожалуйста, вам слово — по договору и по двуязычию какие анализ и прогнозы?

Айрат Файзрахманов: Сценарий движения от Татарстана к Казанскому краю четко виден, их может быть три-четыре варианта. Но этот сценарий четко нащупывается, если снимается этот защитный слой в виде договора. Следующее — уже наступление на языки, на институт президентства, не на наименование должности, а на институт президентства. Если помните, Европейский Татарстан — я, в частности, представляю такую платформу, собирали подписи за институт президентства, не за наименование должности, это же целый институт устоев, гипертрофии исполнительной власти, это очень важный институт. Какие тут сценарии еще могут быть? Может быть мягкий отказ, естественно, Кремля. Я не думаю, что это будет какой-то жесткий отказ. Может быть, второй сценарий — это согласительная комиссия, которая будет заседать год-два, и республика окажется в среде такого правового вакуума, в котором она оказалась в 2004-м, 2005-м, 2006 году, когда договор все еще не подписывался. Кстати, о бессодержательной бумажке — было несколько текстов договора, в конечном счете в 2007 году оказалось то, что мы имеем.

Модератор: Т. е. пустоту. Вы согласны с этим?

Айрат Файзрахманов: Я согласен с тем, что не так много содержания. К сожалению, не было интеллектуальной дискуссии о том, каким бы мог быть договор 2017 года. Это надо было начинать год, а то и два года назад, а то и раньше. К сожалению, республика в этом плане немного упустила.

Дамир Исхаков: Наша власть надеялась тихой сапой протащить.

Руслан Айсин: О чем и речь.

Дамир Исхаков: Не получилось. Серьезный урок.

Айрат Файзрахманов: Также как и исторически договаривались, что сдадим свияжскую землю, авось отстанут от нас. То же самое — мы постепенно-постепенно отступаем: сдадим договор, а потом институт президентства. Я не считаю, что это бессодержательная бумажка, потому что если посчитать экономику и внешнеэкономическую деятельность, я замечу, что Татарстан — единственный из регионов, находящийся внутри России, который ведет такую активную инвестиционную политику. У Калининграда свои преимущества, у Калуги свои преимущества, которая находится рядом с Москвой. Татарстан, находясь практически в 1000 километров от Москвы, ведет такую активную инвестиционную политику, находясь далеко от границ, так скажем, экономически активных стран, все-таки умудряется вести такую активную инвестиционную политику.

Модератор: Какая инвестиционная политика?

Айрат Файзрахманов: Внешнеэкономическая деятельность, привлечение сюда инвестиций, постоянный переговорный процесс.

Модератор: В глобальном мире же сейчас проблем нет: любая компания, любой субъект со всем миром может общаться. Для этого договор не нужен.

Айрат Файзрахманов: Я думаю, что договор для этого нужен, что без этого договора подобная активность будет ограничена.

Модератор: Чем? В Елабугу привести турков? В чем ограничение? Любой город сейчас имеет побратима на Западе, в Европе. Как это с договором связано?

Айрат Файзрахманов: Если сравнивать регионы, Татарстан, имеющий этот договор, в сравнении с другими регионами гораздо более активный в инвестиционной деятельности, если не считать Калугу и Калининград. Это один из факторов.

Модератор: Калуга как связана с договором? Ты открыт миру — к тебе приходят, дал преференции  — вот конкурентное преимущество.

Айрат Файзрахманов: Потому что они находятся рядом с Москвой, с огромным рынком.

Модератор: Значит, другие факторы имеют роль. Главный фактор — выгода.

Айрат Файзрахманов: У нас нет этих факторов.

Модератор: У нас нет факторов? Сделайте идеальную среду для бизнеса.

Айрат Файзрахманов: Я сказал, что может быть несколько сценариев, в том числе возможен сценарий, когда федеральный центр отыграет, так скажем, невозможность подписания договора.

Руслан Айсин: При каких условиях?

Айрат Файзрахманов: Например, прошло обсуждение, Татарстан готов внедрять у себя технологии блокчейна. Для того чтобы их внедрять, нужно очень сильно перестроить систему государственного управления. Без договоренностей, без соглашений сделать это будет невозможно.

Руслан Айсин: Очень просто. Если у нас здесь проваливается, мы еще виноватыми остаемся, наоборот.

Айрат Файзрахманов: Вот я и говорю: для того чтобы его внедрить, описать, как это должно внедряться...

Модератор: Каждый свое понимает под словом «блокчейн». Что вы понимаете под этим?

Айрат Файзрахманов: Это система шифрования данных, при которой, например, не нужно будет столько бумажек постоянно с собой носить и ставить печати. Инновационная технология, возможно, позволит отыграть вот эту необходимость подписания договора. Здесь речь не только о блокчейне, есть другие технологии, которые могут внедряться и которые требуют отдельных соглашений. Еще такая тактика здесь возможна будет: если федеральный центр отказывается, то можно будет просто окутаться сетью соглашений и договоров межведомственных, межрегиональных, чтобы хоть какую-то почву иметь, чтобы в дальнейшем все-таки вернуться к принципу договорных отношений.

Что касается языка и высказывания президента РФ. Я думаю, президент дал хорошую взбучку республике, отметив, что заставляют учить татарский язык. Образование, конечно, без того, чтобы не заставляли, представить сложно. Но это означает, что сейчас у республики есть буквально год, чтобы форсировать деятельность по тому, чтобы татарский был прекрасен в преподавании, чтобы дети получали удовольствие. Я знаю, что форсировать возможно.

Римзиль Валеев: Почему насчет применения не говоришь? При чем тут преподавание? Если он не применяется, зачем его учить?

Дамир Исхаков: Это тоже важный аспект.

Айрат Файзрахманов: Скажу. Я знаю, что сейчас 300 учителей татарского языка преподают по сингапурскому методу. Сейчас готовится учебно-методический комплекс для 1 - 3-х классов, «Салям» называется. Для 1-х классов готов. По мнению экспертов, это отличнейший инструмент. Мне кажется, нужно форсировать эту работу и сделать по 11 -й класс уже в течение полугода, 9 месяцев.

ДАМИР ИСХАКОВ: «ВЫСКАЗЫВАНИЕ ПУТИНА — ЭТО ЕЩЕ НЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЙ АКТ»

Модератор: Если с 1 сентября не отменят двуязычие.

Римзиль Валеев: Не отменят.

Айрат Файзрахманов: С 1 сентября это практически невозможно. Это учебные планы перестраивать, это законы перестраивать. Естественно, нам дадут передышку год. И этот год нам нужно использовать для форсирования результатов.

Модератор: Т. е. сделать его привлекательным?

Айрат Файзрахманов: Сделать его привлекательным. Понятно, что абсолютно привлекательным его не сделаешь, понятно, что уже с сентября начнутся такие эксцессы, когда родители русскоязычных детей будут отказываться, будут писать заявления. Здесь важно сейчас с завучами и с директорами школ поговорить так, чтобы они смогли объяснить родителям, для чего татарский язык, что методики перестраиваются, что в скором времени вы получите хорошее образование.

Дамир Исхаков: Подождите, не надо так. Высказывание Путина — это еще не законодательный акт. Мы пока еще актов не имеем.

Айрат Файзрахманов: Я поэтому и говорю, что есть год и будут эксцессы.

Модератор: Эксцессы будут с 1 сентября. Все равно есть группа недовольных, и сейчас в их руках появился некий козырь.

Дамир Исхаков: Недовольные всегда есть. В условиях Башкортостана прокуратура уже оспаривает это, но башкирские власти пока не подчиняются.

Модератор: То — прокуратура, а тут первое лицо страны сказало.

Камиль Аблязов: Но не про татар же он сказал! При чем тут татарский язык? Я вот слушаю, сижу: где вы там прочитали про татарский язык?

Римзиль Валеев: Я тут только добавлю именно к этому тезису. Вот этот тренд еще раскалывает общество и семьи. Получается, смешанные семьи — родной язык и неродной язык. Ребенок выбирает русский язык. Значит, папа или мама, которые нерусские, его не надо знать, он уже запоминает, знает, что наполовину корень у него гнилой, ненужный. Получается, семьи, общество раскалываются.

Руслан Айсин: Мы объясняем сейчас сами для себя. Давайте на внешнее?

Айрат Файзрахманов: Я согласен на все 100 процентов. Давайте просто подытожу. Последний момент: обязательно конгресс, я думаю, должен высказаться. Ринат Зиннурович [Закиров], кстати, сказал, что скорее мы выскажемся относительно договора и относительно статуса государственного языка и того, как сделать его привлекательным.

Руслан Айсин: Если уж и конгресс не выскажется, то все — реквием...

Фарит Уразаев: Зря вы беспокоитесь. Налоговая база страны уменьшается. Естественно, та сторона будет вынуждена выбрасывать многие вещи, и, естественно, неизбежны договорные процессы. Кто-то должен же нести ответственность. Нашими проблемами мы будем заниматься сами. Договорные процессы будут. Хорошие, плохие — не от этого зависит, а насколько мы методом самоорганизации будем мобилизованы, от этого будет зависеть наше будущее, наших детей, семей и Татарстана.

Фарит Уразаев

РИМЗИЛЬ ВАЛЕЕВ: «НАДО ПРЯМО СКАЗАТЬ: КАЗАНЬ В НАЦИОНАЛЬНОМ ПЛАНЕ — САМОЕ ХУДШЕЕ МЕСТО»

Дамир Исхаков: Мы перешли в другую плоскость, конгрессовскую тематику не заострили на выводах: что нам делать, что на конгрессе делать?

Модератор: Давайте дообсуждаем. Можно еще одну реплику я скажу — кто хочет, ее прокомментирует. Есть понятие «у страха глаза велики». Я с пониманием отношусь к тем тезисам, которые здесь прозвучали. Я логику вашу понимаю, но есть другая логика. Вы заметили, мы решили сделать название круглого стола «Роль и место татар в России». Когда Татарстан и татары научатся мыслить внутрь Большой России — Большого Татарстана? На нас висит огромная миссия. Посмотрите на Путина: татарам дают деньги, дают возможность развиваться, республика цветет, он видит в них соратников. В Крым, вы правильно сказали, татар привлекли и справедливо привлекли: «Ребята, или вы участвуете в провокациях с украинцами, или нормально развиваетесь, посмотрите на нас». Да, кто-то и сдает эти позиции 25 лет. Но можно и с другой стороны посмотреть — за эти 25 лет есть колоссальный прогресс в развитии республики, в развитии бизнеса, экономики, инфраструктуры. А насчет национального образования тут правильно прозвучало: если не хватает интеллектуального потенциала у нации на данный момент, если не хватает нормальных учебников, технологий, то...

Римзиль Валеев: Нет, дело не в этом. Хватает.

Дамир Исхаков: Все у нас есть.

Модератор: А почему они не внедряются? Даже по договору посмотрите. Зачем искать виновного? Я просто хочу сказать, чтобы другой взгляд тоже иметь. Мы или партнеры Путина и России в это сложнейшее время, где страна сама испытывает колоссальное давление со стороны, или мы изнутри превращаемся в обиженных татар, которые сидят и плачут: «Как мне плохо, меня обижают, меня завтра демонтируют».

Римзиль Валеев: Никто не плачет.

Дамир Исхаков: Можно получить вообще не плачущих, а взрывающих...

Модератор: Третья сила с удовольствием сейчас воспользуются. Что мешало Татарстану и татарам за год до договора поднять этот вопрос, если в нем есть содержание? Приходил к нам Морозов, я у него лично спрашивал: «Будет договор?» Он говорит: «А не видно содержания. Пока нет содержательного момента, чтобы о чем-то договариваться». Он, по сути, озвучил позицию Москвы. У Рафаэля Хакимова мы спрашивали: «Ваши прогнозы?» Он говорит: «Я не вижу, чтобы какая-то группа работала, я не вижу, чтобы Мухаметшин работал, Госсовет». Что мешало, если есть потребность в договоре, за год до истечения его срока создать рабочую группу?

Дамир Исхаков: Здесь сидят не государственные мужи. Если бы спросили наше мнение, мы бы сказали, но нас никто не спрашивал. Это не наша проблема, это проблема государственных мужей.

Римзиль Валеев: Я неоднократно писал, что народ верит начальству, как договорится, так будет правильно, так полагались. А теперь поняли, что не договорились.

Модератор: Есть часть людей, и в Казани тоже, которые говорят: «А о чем договариваться? Есть предмет договора?»

Камиль Аблязов: А почему нет? Оставить его, как он есть, и все.

Модератор: Это один из вариантов, чтобы не будоражить. Наверное, это был бы идеальный вариант.

Римзиль Валеев: Правовая коллизия ведь есть, раз мы обещаем российским татарам помогать. Нигде, кроме как в договоре, это не прописано.

Модератор: Но и не запрещено. Пожалуйста, помогайте!

Римзиль Валеев: Как же не запрещено? Миллион русских поднимется.

Дамир Исхаков: Тут есть много сторон, я только про одну скажу. Вот смотрите, конгресс татар созвался, президент Татарстана там должен выступать. Публика сидит, ему надо что-то сказать и по поводу договора. Если он скажет: «Ребята, ничего не получилось у нас», то как на него посмотрит зал? Это же серьезный момент. Потому что это будет означать, что мы понемножку теряем позиции, и он нам об этом заявляет. Сюда добавится еще и то, что мы оказывается и в языковом плане тоже в плохом положении. Народ может спросить: «А что вы хорошего сделали?»

Римзиль Валеев: Надо прямо сказать: Казань в национальном плане — самое худшее место. Здесь 500 тысяч татар. Давайте тогда я так скажу: в Казани 500 тысяч татар, только 40 делегатов избрали. Вы знаете, что рыба гниет с головы? Именно элита тут живет! В конгрессе должны быть 30 - 40 процентов из Казани. Все должны быть! Получается, что казанские, столичные, татары и представители мэрии должны получить такое право и обязанности.

Руслан Айсин

РУСЛАН АЙСИН: «ПОСЛЕ ШАЙМИЕВА НЕТ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНЖИНИРИНГА В ТАТАРСТАНЕ»

Модератор: Резюмируя, у кого что осталось, скажите. И давайте подытожим наши ожидания по конгрессу.

Дамир Исхаков: Я начну с простой вещи. Если создать министерство по делам диаспоры, как в Израиле, то наш конгресс остался бы без работы в принципе, потому что Сабантуй проводить и министерство может, муфтиев может собирать муфтият. Главный вопрос: чем конгресс должен заниматься? В чем его миссия? Конгресс ведь занимается всеми этими делами, потому что, может, не знает, в чем главная задача этого конгресса. Из-за этого набирает все в кучу, немного оплачивает это, и мы радостно занимаемся этими делами. Если все это отбросить и сказать, чем он должен заниматься, это, во-первых, должен быть представительный орган. Причем он должен представлять всех, я согласен. Там Казань и молодежь должна быть представлена, это серьезный вопрос. Я по секрету могу сказать, что исполкома по поводу проведения этого очередного съезда конгресса не было. Кто собирает? Мне как члену бюро не очень неизвестно. Бюро тоже не состоялось — его решения тоже нет. В такой ситуации серьезные вопросы могут возникнуть в дальнейшем. В такой ситуации надо сначала определить круг того, чем конгресс должен заниматься.

Модератор: Через 25 лет, да?

Дамир Исхаков: Это все равно выходит на проблему перспектив, как обрисовывать эти перспективы и вот в эти перспективы вписывать. Я думаю, самые важные вещи — это построить аналитику, выстраивать будущие проекты и с нашими политиками войти в более тесные контакты. Мешающей стороной является то, что у нас на самом деле национально-культурная автономия и конгресс отчасти конкуренты, отчасти друг в друга вписаны, и непонятно, кто чем руководит. Я думаю, нужна общая крыша, причем над ней должен сидеть серьезный человек.

Модератор: А что такое общая крыша? Совет какой-то? Намекаете на то, чтобы поставить там Шаймиева?

Дамир Исхаков: Хорошо бы было. Даже Фарида Мухаметшина можно. Но общая крыша должна быть, которая должна сказать: «Этими делами должно заниматься министерство культуры — туда отдадим. Этими делами должно заниматься молодежное министерство, все это отбросить и сосредоточиться на ключевых проблемах.

Модератор: Это должен быть вице-премьер по идеологии.

Дамир Исхаков: Для того чтобы прописать ключевые проблемы, нужно создать хороший экспертный совет. Вот мы, кстати, неплохой экспертный совет. Можно расшириться, можно институализироваться.

Модератор: Но не сильно.

Дамир Исхаков: И тогда, если это руководство поручит что-то разработать и мы все это вывалим туда, конгресс приобретет совершенно другой характер, плюс деньги.

Модератор: Кто субъектом должен быть?

Дамир Исхаков: Вот здесь должна быть другая роль татарского бизнеса. Я знаю, как еврейский конгресс работает: богатые евреи вкладывают.

Модератор: Есть люди уважаемые, которые объясняют, что они [олигархи] обязаны вкладывать.

Дамир Исхаков: 10 - 15 миллионов долларов у них всегда есть в загашнике.

Фарит Уразаев: Без буржуазии все равно не обойдешься.

Дамир Исхаков: Если наши бизнесмены такую сумму способны собрать, то эта штука будет работать. Вот о чем надо думать.

Модератор: Проблем с деньгами нет. Проблема в субъекте.

Дамир Исхаков: Здесь же самый важный вопрос, который до сих пор остается нерешенным: как наше политическое руководство смотрит на все это?

Модератор: А вы как думаете?

Руслан Айсин: В одно время была идея отдать конгрессу татар одну нефтяную вышку.

Модератор: Зачем заниматься бизнесом конгрессу?

Руслан Айсин: Нет, не бизнесом. Важный вопрос Дамир Мавлявеевич поднял, потому что, действительно, аппарат там работает за копейки, действительно, что-то приходится занимать, это сложная работа. На конгресс все навалили, на самом деле. А, как известно, спина Боливара двоих не выдерживает, не то что там Сабантуй и муллы, которых кормить же надо обязательно. Это очень сложно. И конечно, конгресс распыляется, он не занимается аналитической работой, выстраиванием стратегии, он занимается такой организационной работой, которой, кстати, может и должно заниматься министерство.

Касательно конгресса я бы вот какой вопрос поднял. В институте в одной группе со мной учился парень, который, к сожалению, погиб, Юра Лищин, он прекрасно знал татарский язык.  Я говорю: «Как так? Без акцента?» Оказывается, он пришел из армии, устроился в «АК БАРС» Банк охранником, и тогда был проект — русские, которые изучают татарский язык, получают 15 процентов надбавки к заработной плате, плюс бесплатное обучение. Он, естественно, пошел туда, освоил язык, получил 15 процентов надбавки и очень этим гордился.

Эти технологии нужно применять, на мой взгляд, надо взять в союзники другие национальности — финно-угорская масса большая, ее надо зацепить, как рюкзак на спину, где-то евреев и где-то чеченцев, потому что у нас Рустам Нургалиевич с Рамзаном Ахматовичем в хороших отношениях, и выстроить эту линию обороны. Конгресс здесь должен быть на переднем краю. Почему? Потому что Сергей Владиленович, естественно, все смотрит везде. Конгресс как общественная организация должен эти взаимоотношения наладить. Есть конгресс народов Кавказа. Нужно выстроить многоцелевую, многофакторную линию обороны. Мы немножко этим не занимаемся, хотя Фарид Хайруллович и возглавляет Дом дружбы народов. Но как-то это все опять превращается в пляски, пения и т. д. Нет, на мой взгляд, политического инжиниринга в Татарстане после Шаймиева, после наших уважаемых аксакалов.

Модератор: Почему после Шаймиева, извините? А нынешний конгресс — это и есть продукт Шаймиева.

Руслан Айсин: У него как раз сейчас политического инжиниринга-то нет, конгресса нет. Конгресс почему ушел? Сказали, что политики нет. Минниханов же сказал: «Я не политик, я экономист».

Дамир Исхаков: Если не занимаешься политикой, то политика занимается тобой.

Камиль Аблязов

КАМИЛЬ АБЛЯЗОВ: «ЗАКИРОВ ВЫСТРОИЛ НОРМАЛЬНУЮ БЮРОКРАТИЧЕСКУЮ СТРУКТУРУ, КОТОРАЯ СПОСОБНА ПРЕОБРАЗОВАТЬСЯ В МИНИСТЕРСТВО ПО ДЕЛАМ ДИАСПОРЫ»

Модератор: Об этом и говорим: у татар нет субъекта, который осознает общенациональные интересы в целом не свои личные, не бюрократические — это все важно, но нет некого субъекта, который общенациональные и общегосударственные дела вел, как-то сопрягал их и реализовывал.

Камиль Аблязов: По работе конгресса скажу, что вы отнеситесь спокойно. Закиров выстроил нормальную бюрократическую структуру, которая способна преобразоваться в министерство по делам диаспоры. И «закрышевать» все это дело. Все, что хотите. Главное, он создал инфраструктуру на местах, и вертикаль — какая-никакая, информационная база наработана, поэтому здесь оценивать работу можно по-разному, но прообраз для любого министерства по делам общин абсолютно подготовлен, и продолжение работы в той или иной ее мере или в том или ином направлении будет продолжаться независимо от ситуации.

По языку я еще раз скажу — это пессимизм, только жизнь может показать. Договор разрушать или не разрушать? Путин никогда не будет этого делать. Он гарант конституции, гарант соблюдения всех условий, и ему смысла никакого нет, он не будет. Совершенно взвешенный, хладнокровный человек. Это мнение мое личное, поэтому я говорю как есть. По преподаванию, я не знаю, почему так зациклились на том, что русские в Татарстане должны иметь татарский язык в базе, это его личное дело. Вот наше личное дело, я изучаю английский или нет, например, его личное дело — изучать татарский или нет.

Дамир Исхаков: Можно ли проживать в Соединенных Штатах, не зная английского языка?

Камиль Аблязов: Можно. Из 60 миллионов латинского населения 30 процентов вообще не разговаривают на английском.

Руслан Айсин: Они работают на низких ставках.

Камиль Аблязов: Я тоже изучал все эти опыты: и баски, и старо-романский. Все уже ясно давно: люди нашли из этого спокойные, эволюционные методы выхода. И никаких революций.

Дамир Исхаков: Мы заботимся о русских и хотим, чтобы они были на достойном уровне, чтобы могли с нами общаться на татарском.

Камиль Аблязов: Любовь всегда безответна, поэтому здесь пессимизм я не приемлю.

Римзиль Валеев: Отмена обучения — это тоже изменение Конституции.

Камиль Аблязов: Его не отменяли! Где вы там прочитали про татар? Может быть, там вообще говорится про какую-нибудь другую нацию?

Дамир Исхаков: Это было высказывание Путина.

Римзиль Валеев: Шевченко сказал, что это послание для татар.

Фарит Уразаев: Есть великолепная возможность мобилизоваться неподписанием договора. Нужен хороший анализ деятельности татарской общественности за 25 лет на 25-летие конгресса. В этом же году столетие национально-культурной автономии татар России, и через два года, в 2020-м, — столетие национально-территориальной автономии татар — Республики Татарстан. Есть великолепная возможность для мобилизации.

АЙРАТ ФАЙЗРАХМАНОВ: ХОТЕЛОСЬ БЫ, ЧТОБЫ КОНГРЕСС ПРОШЕЛ ПОД ЗНАКОМ 100-ЛЕТИЯ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ АВТОНОМИИ ТАТАР»

Айрат Файзрахманов: Фарит Язкарович [Уразаев] неоднократно говорил о цифровой экономике, об онлайне для татар. Существует огромное количество татарских групп в социальных сетях, «Татары и Татарочки», например, 120 тысяч татарской молодежи. Кто-нибудь с ними работает? Кто-нибудь эти паблики помогает раскручивать? Такой работы целенаправленной нет. Самоорганизация идет, нужно подтолкнуть, мне кажется, и есть возможность для расширения этого контента и чтобы не одна такая группа была, а множество, множество таких групп в социальных сетях. Это одно из маленьких направлений, но важных для конгресса. И татарская молодежь в большей степени этим вопросом должна заняться.

Далее, про краеведение говорили: важно не только делать акцент на изучение татарских сел, но и татарских городов. Например, мы практически ничего не знаем о татарских слободах Казани, о других городах. Более ста городов, но нет пока акцента. Мы, татарская молодежь, делаем проект, но с нами тяжело идут на сотрудничество, у нас проект «Бистэ 2.0», мы изучаем татарские слободы, города, но какого-то желания работать и помогать нам нет. Мы «на коленках» это делаем. Хотелось бы, чтобы была совместная деятельность в этом плане со старшим поколением, с городом, с Институтом истории, со всемирным конгрессом татар. Были запросы, но большого желания помочь не было. Мы проводим множество лекториев на исторические темы, но не совсем реагируют на желания выступить перед молодежью. Хотя Дамир Мавлявеевич всегда готов.

Тут говорили про 100-летие национальной культурной автономии татар — очень хотелось бы, чтобы конгресс под этим знаком тоже проходил. Мы буквально в субботу делали экскурсию по городу, связанную со 100-летием национальной культурной автономии татар — первой татарской автономии. И 100 лет тому назад это было событие чрезвычайной важности, и хотелось бы, чтобы конгресс напомнил о том, что 100 лет назад мы получили первую национально-культурную автономию, которая быстро переросла в идею национально-территориальной автономии.

Говорили о конкурентности изучения татарского языка: еще нужна и конкурентная татарская школа, чтобы, может быть, и представители еврейского народа, и представители русского народа отдавали своих детей в эти школы. Есть такие примеры, когда русские дети учатся в татарских школах и прекрасно знают татарский язык, получая удовольствие от того, что знают два языка. Я знаю русскую девушку, которая преподавала татарский язык в русской школе, окончила факультет татарской филологии, и таких примеров несколько, кстати. И это нужно пропагандировать, нужна мощная пропаганда билингвальности, полилингвальности в Республике Татарстан, чтобы русское население, нетатарское население, да и сами татары почувствовали преимущество знания этих языков.

Мы, молодежь, делаем проект по изучению татарских национальных школ «100 идей для развития татарской национальной школы». Мы провели серию интервью с различными учеными: с каталонцами, с теми, кто изучает ситуацию в Уэльсе, в Квебеке и так далее. Везде была и есть пропаганда полилингвальности, билингвальности, специальная информационная политика. Нам это важно и нужно делать — изучать их опыт. И последнее — нужна мощная проектная деятельность, нужен грантовый фонд, который бы распределял какие-то небольшие средства на те или иные проекты. У нас более 30 татарских проектов от различных татарских молодежных сообществ. Хотелось бы, чтобы этот фонд позволил масштабировать эти проекты и тиражировать их в других регионах.

Римзиль Валеев: Конгресс работает очень хорошо, он много мероприятий проводит, он действительно как министерство работает. Некоторые министерства гораздо слабее. Все это здорово, потому что за этим есть Татарстан, моральная поддержка, материальная, особенно нынешнего президента. В первые 10 лет мы ничего не получали, на самолетах не катались, автомобили не дарили, ничего не было. Но ситуация изменилась, к сожалению, я вынужден констатировать. Сейчас республику, договор, суверенитет есть кому защищать? Народ, может быть, есть? Активисты, может быть, национальные организации? Нет. 

Что же до ВКТ, то, во-первых, я не знаю, когда в последний раз собирался исполком, 70 человек, если только расширенный. Никогда 70 человек не собираются — собираются 200 - 300 человек. Или бюро из 7 - 10 человек, и тоже редко. Я бы предложил почитать устав конгресса татар, который написали и зарегистрировали.

Модератор: Грубо говоря, он управляется из аппарата президента, как и все остальное? Там политбюро.

Римзиль Валеев: Общественная энергия. Я уже сказал, что казанская интеллигенция... Совершенно неприемлемо, чтобы из Казани 40 делегатов избрали.

Модератор: А всего сколько делегатов?

Римзиль Валеев: Всего 800 делегатов. Я считаю, что 300 - 400 человек — вся элита казанская должна сидеть там, потому что их мы пока приглашаем только как гостей. Знаете, почему я расстраиваюсь из-за такого конгресса, его формы? Выходит оратор и говорит: «Спасибо, что пригласили». Они даже забывают про протокол, они же избранные делегаты. Как пригласили? Выборочно же избирают.

Модератор: Якобы избирают.

Римзиль Валеев: Неважно, или квоту дают из какой-то дальней страны.

Модератор: Сколько квоту дали Саратову?

Камиль Аблязов: Десять.

Римзиль Валеев: Вот десять. А в какой-то стране 15 татар живет, и 7 человек приезжает.

Модератор: Такое бывает?

Римзиль Валеев: Бывает. Они сами приедут издалека — куда денешься. А именно татарстанцы, казанцы...

Модератор: То есть мы выключены?

Римзиль Валеев: Конечно.

Камиль Аблязов: Так это же хорошо, что приезжаем: платим за гостиницы, доход делаем.

Модератор: Речь о другом. Пусть приезжают приглашенные, но и из Казани должно быть минимум 200 человек!

Римзиль Валеев: Эта структура называется республиканской организацией.

Модератор: Бо́льшая часть национальной интеллектуальной элиты, тут можно согласиться с Римзилем Салиховичем,  здесь ведь живет.

Римзиль Валеев: Общественная энергия огромная, пора все это задействовать, и самое главное в общественной работе — это имитацией и пиаром не увлекаться. КПСС и комсомол кончились на этом. Пока сейчас все партии, все парламенты, к сожалению, и исполнительная федеральная власть этим занимаются по телевизору, но если мы этим не занимаемся, к сожалению, — мы этим занимаемся, мы результат видим. У нас уже сейчас есть иждивенческое потребительское татарское сообщество — мне очень скучно, часто мне не с кем разговаривать, нет экспертов и таких людей, которые хотели бы, как в 1990-е годы, совершать культурную революцию. Сейчас такой откат пошел. Мы и в иной республике, и с иным татарским народом живем. Я надеюсь, что мы должны рано или поздно развернуться.

Модератор: Спасибо за интересный и содержательный разговор! В принципе, наш круглый стол обсудил все животрепещущие вопросы, которые волнуют татар. Мне даже интересно, останется ли что-то конгрессу... Это, конечно, шутка. Лично мне хотелось бы, чтобы татары России и всего мира обсудили не только конъюнктурные темы, которые сегодня полыхают и болят, а долгосрочные вопросы развития нации лет на 50, как это принято у китайцев. Чтобы вышли из позиции обижающихся и обороняющихся, и показали перспективы и для татар, и для России — куда нам идти, как построить большую гармоничную страну, где цветут сто цветов.