Максим Шевченко: «Может, не продлевая договор, кто-то хочет подставить Путина?»

Максим Шевченко: «Думаю, что федеральный центр продавит любое свое решение, потому что в России вертикаль не слишком предусматривает договорные отношения»

«ЕСЛИ ТАТАРСТАНСКИЕ ЭЛИТЫ БУДУТ СТАНОВИТЬСЯ НА КОЛЕНИ, У НИХ ОТБЕРУТ ВСЕ АБСОЛЮТНО»

— Максим Леонардович, у многих возникло чувство, что Госсовет РТ фактически взбунтовался, отправив Владимиру Путину специальное обращение в связи с тем, что Москва отказывается продлить договор с Казанью о распределении полномочий. Есть ли шансы, что теперь московский Кремль передумает и пойдет на уступки по отношению к казанскому Кремлю?

— Думаю, что федеральный центр продавит любое свое решение, потому что в России вертикаль не слишком предусматривает договорные отношения, к сожалению. Согласование, исполнение — да. Но не договорные дискуссии. Я-то как раз являюсь сторонником федерации и федеративных отношений, которые строятся на разнообразии и признании уникальности каждого из субъектов РФ. Все субъекты в силу своего цивилизационного и исторического развития могут иметь разные отношения с федеральным центром. Так задумывался СССР — народы, имевшие в своей истории развитые государства, становились субъектами договорных отношений — союзными или автономными республиками. Это было мудрое решение Сталина. Скажем, некоторые регионы фактически являются частью федерального центра, как центральные русские губернии, входившие прежде в состав Московского княжества. Но какие-то иноцивилизационные, инокультурные регионы могут, как я думаю, иметь специфические, специальные договоры с федеральным центром. Причем, у каждого может быть свой договор — их необязательно унифицировать. А может не быть вообще никакого договора — это как дело пойдет. Наоборот, любая унификация будет оборачиваться против нашей страны.

Как я уже сказал, в настоящее время федеральный центр в состоянии продавить любое свое решение. Если завтра Кремль надумает объявить о монархии с двуглавым орлом и пожизненным наследственным правлением, то Государственная Дума это обязательно примет, а Совет Федерации утвердит. И все будет легитимно. Но это ведь не означает, что это будет соответствовать социальным, культурным и политическим запросам столь разного многонационального народа нашей страны — разного цивилизационно и культурно.

— Таким образом, внести изменения в Конституцию — не такая уж большая проблема и на уровне федерации.

— Конституция — это вполне сбалансированный документ, который позволяет развивать в России все современные аспекты государственности в интересах народа. Соответственно, у бюрократии, а также у финансовых и промышленных элит свои интересы, которые не всегда совпадают с интересами народа. Они, например, воспринимают Россию как глобальную корпорацию, а себя — руководителями этой корпорации или держателями пакетов акции. В корпорации — какая демократия? Там четкая вертикаль управления! А задача — прибыль и капитализация. В корпорации служащие и работники — просто материал для ее успеха, не люди. И уж точно не граждане — слуги.

Еще один важный момент: корпорация «Россия» выстраивается не просто так, а под глобальные финансово-экономические модели. Мы теперь обычно подстраиваемся под китайскую модель. Китайцам же демократия западного да и русского типа вообще непонятна, диковинна и чужда. Зато им понятна вертикаль принятия решений и исполнения решений. А если что-то вначале будет обсуждаться на низовом уровне, потом «верхи» начнут размышлять, что с этим делать, потом согласовывать с низом, выберут одно, затем другое — это все за пределами китайской картины мира. Поэтому та часть российских элит, которые хотели бы видеть Россию в роли частной корпорации, будут выстраивать ее по китайской корпоративной модели. Запад, кстати, эта авторитарно-корпоративная модель вполне устраивает — она существенно минимизирует риски капитала. Но превращает людей в его функции. Хотя кого это волнует, если прибыль около 300 процентов? Вспоминаем Маркса...

Сейчас, собственно, у нас есть два политических проекта — проект РФ, в котором мы и живем, сложный, сильный и, в принципе, устраивающий все народы; и проект Российской империи, упраздняющий федерацию и переименовывающий субъекты в губернии, устраивающий элиты. Китайская модель соответствует второму варианту. В Китае же, как мы помним, есть главный народ — ханьцы (92% населения страны — прим. ред.), и есть все остальные — уйгуры, салары, буланы, монголы, тибетцы и прочие. Имеется даже незначительный процент русских. Но понятно, что ханьский этнос доминирует во всей Поднебесной. По той же схеме, видимо, хотят выстроить и Россию: русские будут выступать в роли ханьцев, а другие народы — в роли маньчжуров, монголов, тибетцев и так далее.

Но Россия — не Китай, и мы — не подданные императора такой-то династии Поднебесной, мы не живем ради гармонии земли и неба, как китайцы. Мы по преимуществу монотеисты: христиане, мусульмане и иудеи, у нас другое понимание мироздания и другое понимание смысла истории. Наша история линейна и имеет конец, а в конце высший этический императив — Страшный Суд. Я не про религию, а про миропонимание. Свобода личности, а стало быть, диалог и договор как обязательные внешние спектры проявления свободы личности для нас важнее подчинения. Для китайцев же подчинение — суть их философии, которая складывалась благодаря Конфуцию, Лао-цзы и другим их мудрецам. Для нас же безоговорочное подчинение напрямую ассоциируется с тоталитаризмом, мы не принимаем его как свободные люди, носители свободного сознания. Поэтому для народов России договор является фундаментальной ценностью. Соответственно, отмена договора будет восприниматься как подрыв этих фундаментальных ценностей народов России.

В рамках же корпоративного проекта Россия — это что-то вроде очень большого предприятия по добыче энергоресурсов, внутри которого работают и живут подданные, обязанные воспринимать государство как спустившийся с неба образ самого мира. Но народы, живущие в РФ, совсем не так воспринимают государство. Мы — потомки славян, тюрок, германцев, кавказских и угро-финских народов — привыкли считать, что наш лидер — это военный вождь, но никак не «сын Поднебесной». Поэтому это так важно: борьба за федеративные отношения — это борьба за уникальность нашего мировоззрения и традиционных устоев, воспринятых нашими народами. Думаю, в этом суть обращения, принятого накануне Госсоветом РТ. Если же татарстанские элиты будут и дальше становиться на колени и просить, то у них отберут все абсолютно.

«Обращение — правильное, сильное решение республиканского Госсовета, и оно как раз свидетельствует о наличии в стране федералистской демократии»

«ЭТО НЕ ПРОСТО КОНФЛИКТ МЕЖДУ ЭТНИЧЕСКОЙ ГЛУБИНКОЙ И ИМПЕРСКИМ ФЕДЕРАЛЬНЫМ ЦЕНТРОМ»

— Надеюсь, конфликт не дойдет до острой фазы...

— Ну что вы, это вообще абсурд. Татарстан в любом случае — мирная и развивающаяся часть России. Вопрос в форматах... Руководство республики просто последовательно политически проводит свою линию. Я присутствовал на ассамблее народов Татарстана — председатель Госсовета РТ Фарид Мухаметшин уже тогда говорил, что будет подготовлено специальное обращение к федеральному центру. Просто Москва этих слов не услышала, или, возможно, здесь подумали, что это этнокультурная клоунада какая-то. Я считаю, что обращение — правильное, сильное решение республиканского Госсовета, и оно как раз свидетельствует о наличии в стране федералистской демократии. Никто нас теперь не вправе упрекнуть в том, что мы — какая-то тоталитарная Поднебесная с «сахарным» кремлем.

— Что дает российской элите переформатирование РФ по корпоративной модели? Встраивание в китайскую глобализацию?

— В китайскую или западную глобализацию — разницы нет. Это позволяет управлять ресурсами внутри страны, избегать потрясений и минимизировать риски. Демократия — это всегда риски. К примеру, сегодня Сократ — любимец Афин, а завтра демократическая община Афин приговаривает его к смерти. Всякое же бывает в демократии.

— Боюсь, что смерть Сократа — не самый лучший аргумент в пользу демократии.

— Это не аргумент, это свидетельство переменчивости и рисков воли народа. Сам Сократ это понимал... Есть интересы правящих элит, а есть интересы народа. В данном случае договор выражает интересы народа, трендов и стратегий его развития. И элит, кстати, тоже... Корпоративная же модель государства, такой проект «Россия», который в свое время даже был опубликован, подходит к стране с точки зрения создания эффективной корпорации, которая консолидирует под своим началом все ресурсы. А потом правящие корпоративные элиты, заслоняясь от народа пиар-проектами «великой империи» или «демократических реформ» и тому подобным, торгуют этими ресурсами на мировом рынке. Что-то при этом, конечно, перепадает народу — я же не говорю, что народ сидит совсем нищим и голодным. Но при этом считается, что людям достаточно того факта, что о них заботится хозяин, который периодически допускает их к кормушкам. Или людям еще что-то надо? Из этой картины мира как-то выпадают национальность, этничность, религия...

Я полагаю, что федеративный договор между Казанью и Москвой был в свое время принят в интересах многонационального народа всей страны, который объявлен в Конституции источником власти. И, конечно, он очень мешает правящим элитам, которые относятся к стране как к глобальной корпорации, задачи которой — показывать экономическую эффективность. Разумеется, договор хотят упразднить. Скорее всего, татарстанские элиты поддадутся этому давлению, потому что в конечном итоге частный интерес определяет политический интерес. Да, поддадутся, хотя первый президент Татарстана Минтимер Шаймиев открыто выступал за продление договора. Уверен, что и Госсовет РТ без его поддержки вряд ли бы принял это обращение к Путину.

— Шаймиев присутствовал на этом «историческом» заседании Госсовета. Равно как и президент РТ Рустам Минниханов.

— Да, я помню еще выступление Шаймиева на ассамблее народов Татарстана — ясное и очень открытое. Посмотрим, как поведет себя Москва. Не исключаю, что этот жест в федеральных медиа захотят локализовать и преподнести как якобы выражение политических интересов татар.

— Есть мнение, что договор выгоден прежде всего татарстанским элитам, а уже потом народу.

— Я считаю, что договор выгоден в первую очередь многонациональному народу РФ как источнику власти и совершенно не выгоден правящим элитам, а особенно — корпоративным и технологическим, которые полагают Россию своей вотчиной. Это на самом деле серьезный конфликт очень высокого политического уровня, а не просто конфликт между этнической глубинкой и имперским федеральным центром, как его наверняка попытаются преподнести.

«В республике сложился довольно сложный межнациональный баланс, которому не откажешь в гармоничности»

«СЕГОДНЯ ФАКТИЧЕСКИМ ВЫРАЗИТЕЛЕМ ИНТЕРЕСОВ РУССКИХ В ТАТАРСТАНЕ ЯВЛЯЕТСЯ МИТРОПОЛИТ ФЕОФАН»

— А как быть с интересами русских, живущих на территории Татарстана? Их здесь около 40%...

— В республике сложился довольно сложный межнациональный баланс, которому не откажешь в гармоничности. Мы видим, что русские присутствуют на ключевых позициях в том же Госсовете (болезненный вопрос о необходимости обратиться к Путину первым поднял местный депутат Николай Рыбушкин — прим. ред.), да и премьер РТ в настоящий момент — русский: Алексей Песошин.

— Да, вот уже почти три месяца Песошин является премьером. Но вам скажут, что это не так много на фоне более чем 25-летней современной истории республики.

— Конечно, есть над чем работать в этом направлении — в том числе и татарстанским элитам. Мне кажется, что надо продолжать сбалансированную политику Минтимера Шаймиева по представительству всех народов республики: кряшенов, чувашей, удмуртов, а не только русских или татар. Это процесс творческий и динамический, я совершенно не хотел бы стравливать здесь русских и татар. Между нашими народами нет никаких глобальных конфликтов. Все, о чем часто говорят, — обязательный для изучения в школах татарский язык, пропорциональность представленности в органах власти — это скорее проблема элит, а не народа, это проблемы финансово-промышленных групп. Знать татарский язык — полезно, это открывает доступ в Турцию, Азербайджан, Среднюю Азию, огромный тюркский мир... Поэтому я — за изучение языков, в том числе и татарского. Но не будешь же упорно выискивать русского и специально создавать для него пост, если похожую должность уже занимает татарин. Так можно договориться и до риторических вопросов: «А почему у вас башкирка Эльвира Набиуллина возглавляет Центробанк, а почему немец Герман Греф возглавляет Сбербанк РФ? А чего это у вас евреи руководят крупными корпорациями государственного значения?» Мне кажется, нам не стоит идти на поводу у националистов. Мы являемся союзом народов, многонациональным народом Российской Федерации. Поэтому не должно быть специальных квот для той или иной национальности — по крайней мере, в Татарстане. Эти процессы должны развиваться естественно.

Да, проблема есть. Но скажите, какая политическая сила или, может быть, партия отстаивает последовательно интересы русского народа в Татарстане?

— Нет такой партии, скажу я, вольно перефразируя Ленина.

— В том-то все и дело. Но неужели пустоту в этой нише надо искусственно восполнять административно-бюрократическим путем? В современном демократическом обществе должны найтись общественно-политические силы, которые ясно и последовательно артикулируют востребованные в социуме темы. Сегодня фактическим выразителем интересов русских в Татарстане является митрополит Феофан. Это странным образом связывает всех татарстанских русских с православной церковью, а это ведь далеко не так. Культура русского народа намного более многогранна и многоцветна, чем то, что нам может предложить Московская патриархия и даже такие ее замечательные представители, каким, бесспорно, является митрополит Казанский и Татарстанский Феофан. Я думаю, что в РТ просто надо выстраивать политическое пространство, здесь должны появиться представительства партий, которые смогут взять на себя миссию защиты интересов русского населения совокупно с интересами других народов республики.

Например, создать представительство партии «Родина». Скажем, в «Родине» одно время состоял великолепный философ, по происхождению этнический татарин Шамиль Султанов — известный мыслитель, друг писателя Александра Проханова, член Изборского клуба, недавно открывшего свое представительство в РТ. «Родина» вообще-то считается русской националистической партией — тем не менее в ее составе находился татарин и мусульманин.

Возможно, у нас не хватает инструментов — политических, интеллектуальных, публичных, которыми мы могли бы оперировать при решении подобных задач. Но, в конце концов, ведущие СМИ Татарстана работают на русском языке, он является доминирующим для «БИЗНЕС Online» и других республиканских медиа, особенно если они претендуют на какую-то позицию в федеральном медийном пространстве. Поэтому я бы не рассматривал проблему интересов русских в РТ исключительно как проблему представительства в органах власти. Думаю, что в органах власти и в руководстве корпораций должны работать те люди, которые к этому способны, обладают необходимыми навыками и могут эффективно решать задачи. Иногда, признаем это, эффективно решать задачи могут родственники или знакомые (в силу их связей и прочего). Что лучше: поставить на это место человека определенной национальности в угоду абстрактной теории или же способного сотрудника из твоего ближнего круга? Эти вопросы каждый решает сам для себя.

«ЭТО СВОЕГО РОДА ХИТРАЯ ОПЕРАЦИЯ, ПО ИТОГАМ КОТОРОЙ ТАТАРСТАН ВЕРНЕТСЯ В ОБЪЯТИЯ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ ЕЛЬЦИНОВСКОЙ «СЕМЬИ»

— Какие риски берет на себя татарстанская элита, демонстрируя непокорность?

— Прежде всего, это, конечно, финансовые риски: уже свершившееся закрытие Татфондбанка, других банков. Они как бы говорят: «Мы возьмем вас за горло. Ваша финансовая система, которая базируется на задолженностях и на „пузырях“, на завышении стоимости и на разных кредитных обязательствах, — это все можно обрушить одним движением, одним щелчком!» Что Центробанк уже и доказал весной этого года (лицензия у ТФБ была отозвана в марте — прим. ред.). Кто это сделал? Не силовики, между прочим. Центробанк считается вполне либеральным финансовым институтом, который возглавляют выходцы из команды «реформаторов». Тех самых, что так любят бывать на «Летних кампусах» в Татарстане.

Таким образом, рычаги воздействия на татарстанскую элиту у федерального центра есть. А народ у нас всегда по большому счету не принимается во внимание. Предполагается, что в электоральном отношении региональная власть все равно обеспечит нужный результат. Но вдруг этот конфликт вокруг договора — часть сложной игры, в результате которой в марте 2018 года на президентских выборах Татарстан не даст нужный результат? Может быть, кто-то хочет подставить Владимира Путина? Ведь понятно, что, не продлевая договор с РТ, федеральная власть резко понижает свою популярность у татарстанского народа.

Многие русские, кстати, считают своей родиной Казань, Свияжск, Чистополь и другие республиканские города и совершенно не хотят видеть себя здесь какими-то пришлыми, живущими на татарстанской земле чужаками. РТ — это их родина, и они воспринимают договор между Москвой и Казанью не как договор исключительно с татарами, а как договор с республикой в целом, то есть и с русскими, живущими здесь. А вдруг электоральная реакция в марте 2018 года, несмотря на административный ресурс и усилия, которые предпримет элита Татарстана, выйдет из-под контроля и нужный результат не удастся обеспечить?

Уже сейчас можно сказать, что татарстанские элиты как бы загоняются в стратегический тупик. Если они не обеспечивают нужного результата, значит, они не лояльны действующему президенту РФ, который, очевидно, рассчитывает победить в 2018 году. Если же они вопреки всему обеспечивают нужный результат, «прогибаются», они автоматически теряют доверие своего народа, которое в настоящее время они все-таки имеют. Федеральный центр всегда играет жестко и по-крупному.

— Может ли это стать геополитической опасностью для России, дестабилизировать ситуацию?

— Я считаю, что здесь нет геополитического измерения. Этот договор имел геополитическое значение в 1990-е годы. На самом деле благодаря позиции в первую очередь Минтимера Шаймиева, а не Бориса Ельцина тогда была преодолена угроза распада страны. Однако если центр не подпишет договор, это может спровоцировать в РТ активную ностальгию по ельциновским временам. Эпоха Ельцина начнет казаться более благоприятной, чем эпоха Путина. Не исключено, что вся эта история — это своего рода хитрая операция, по итогам которой Татарстан вернется в объятия так называемой ельциновской «семьи». То есть в объятия бывшего окружения первого президента РФ и всех тех, кто связывает себя с тем временем.

Идея России как корпорации тоже, кстати, исходит преимущественно от либерального крыла. Хотя либералы любят это вешать на условных силовиков-консерваторов. На самом деле в этом больше заинтересована другая сила, а силовиков просто делают крайними.

— Федеральное либеральное крыло и так имеет к Татарстану очень сильное тяготение.

— Да, и теперь сближение может быть еще сильнее. Этим, как я уже сказал, подставляется президент Владимир Путин. Его как бы вынуждают к достаточно жестким решениям, которые, безусловно, будут непопулярны в Татарстане и могут существенно понизить его рейтинг.

«Все, что соприкасается с Навальным, приобретает для Москвы метку неприемлимости. Это автоматически переводит любую „фронду“ в состав радикальной оппозиции»

«НАВАЛЬНЫЙ — ЭТО ТОТ САМЫЙ «ЧЕРНЫЙ БЫЧОК – СМОЛЯНОЙ БОЧОК», ПРИКОСНУВШИСЬ К КОТОРОМУ, УЖЕ НЕ ОТМОЕШЬСЯ»

— Могут ли в республике начаться протестные митинги?

— Митинговая активность курируется и регулируется, всерьез это можно не воспринимать. Эта активность не из пустоты возникает, она управляется и направляется. Она, безусловно, будет, но это уже достаточно серьезный вызов федеральному центру. Поэтому можно сказать, что сегодня татарстанские элиты находятся в ситуации шахматного цугцванга — любой ход, которые они сделают, будет ухудшать ситуацию и корректировать ее не в соответствии с их желанием, а так, как ситуацию обозначила Москва. Если они станут перечить центру, им скажут: «Вы хотите сорвать предвыборную кампанию президента». Если они пойдут на поводу, то услышат с другой стороны: «Вы прогнулись под Москву». Это достаточно сложная стратегия, надо было раньше думать и обеспечивать защиту федерализма на федеральном уровне.

— Ждать ли нам катастрофы, исходя из «цугцванга», о котором вы сказали?

— Нет, отмена договора не приведет к серьезным катастрофическим последствиям. Но это — шаг к изменению проекта РФ, это откат от федерализма и существующих демократических институтов. Это еще один шаг на пути превращения России в большую корпорацию, где народ станет играть роль служащих и подданных, но не граждан. Но геополитически государство вполне в себе уверено: оно достаточно жестко держит в своих руках внутреннюю политику с помощью спецслужб, Росгвардии, с помощью других силовых и финансовых, как мы видели, инструментов. И эти инструменты вполне эффективно работают.

— Хорошо, чем вы объясняете популярность оппозиционера Алексея Навального в Татарстане, о которой говорят представители его штаба? Вроде бы это русский националист, а его лозунг «Хватит кормить Кавказ» легко экстраполируется на другие национальные республики.

— Я считаю, что это подстава со стороны спецслужб, политические технологии, которые могут иметь целью обвинить татарстанских недовольных в том, что они солидаризируются с Навальным. А Навальный — это тот самый «черный бычок – смоляной бочок», прикоснувшись к которому, потом уже не отмоешься для федерального центра. Все, что соприкасается с Навальным, приобретает для Москвы метку неприемлимости. Это автоматически переводит любую «фронду» в состав радикальной оппозиции. А татары не хотят быть радикальной оппозицией. Наоборот, сегодня сопротивление Татарстана является защитой общероссийских и общедемократических принципов. Не только татарского народа, а вообще всех народов, которые соотносят себя с принципом федерализма.