Рустам Батыр Рустам Батыр: «Сегодня так важно всестороннее обсуждение концепции Болгарской исламской академии с привлечением самого широкого круга экспертов»

ВОПРОС О КОНЦЕПЦИИ

В мае планируется открытие Болгарской исламской академии. В сентябре — начало учебы. Это важнейший проект, связанный с исламом, у нас в стране за последние годы. Это, без всякого преувеличения, грандиозное, эпохальное событие. И тот факт, что среди всех регионов России президент страны доверил создание исламской академии именно Татарстану, говорит не только о потенциале нашей республики, но и о колоссальной ответственности, которая легла на наши плечи.

Конечно же, в республике все понимают и ответственность, и значимость этого проекта. Важнейшим условием его реализации является наличие вдумчивой, всесторонне проработанной концепции образования. Ведь именно исходя из концепции определяются образовательные компетенции, верстаются учебные планы, пишутся учебники и подбирается состав преподавателей. Пока общественности такого рода документ не был представлен. Возможно, это связано с тем, что у академии лишь недавно появился «исполнительный директор» в лице управленца с колоссальным опытом — уважаемого Камиля Исхакова, который только лишь приступил к своим обязанностям на новом посту.

Камиль Исхаков «У академии лишь недавно появился „исполнительный директор“ в лице управленца с колоссальным опытом — уважаемого Камиля Исхакова» / Фото: prav.tatarstan.ru

Априори считается, что академия должна стать интеллектуальным оплотом традиционного ислама России. И с этим вряд ли кто будет спорить. Проблема в том, что существует как минимум четыре понимания традиционного ислама и на сегодняшний день нет консенсуса о том, какое из них надо положить в основу нового исламского учебного заведения.

.. «Тот факт, что среди всех регионов России президент страны доверил создание исламской академии именно Татарстану, говорит не только о потенциале нашей республики, но и о колоссальной ответственности, которая легла на наши плечи»

ДВА МАЗХАБА

Традиционный ислам очень часто отождествляют с ханафитским мазхабом. Однако для многих данное словосочетание всего лишь ничего не значащая этикетка. Что за джинн прячется в бутылке, на которую она наклеена, представляют далеко не все. Ситуация усугубляется тем, что ханафитский мазхаб — довольно разнообразная историческая традиция, которая всегда менялась на протяжении столетий и продолжает меняться до сих пор. Внутри нее совершенно по-разному могут расставляться акценты, что коренным образом будет влиять на конечный результат. И, если, например, в Болгарской исламской академии будут учить средневековой версии ханафизма, то жди беды! А такие призывы сегодня звучат.

Прежде всего следует заметить, что ДУМ РТ никак не может согласиться на подобное, ведь в нашем уставе нет такого понятия, как «ханафитский мазхаб». Устав ДУМ РТ предписывает следовать «мазхабу Абу Ханифы». «Разве это не одно и то же?» — может спросить читатель. Отнюдь. Действительно, между этими понятиями не всегда проводят грань, поэтому в популярной литературе и в публицистике они часто выступают как взаимозаменяемые синонимы. Для многих проблем частного характера подобное разделение непринципиально и даже излишне. Но если речь идет о глобальных вопросах, которые особенно важны в контексте концепции образования, то следует поставить все точки над i: ханафитский мазхаб и мазхаб Абу Ханифы далеко не тождественны друг другу. Между ними такая же разница, как между ленинским «Искусство должно быть понято народом» и тем, во что на практике вылился этот принцип: «Искусство должно быть понятным народу». Вроде бы звучит одинаково, но разница в смысле колоссальная!

Если говорить вкратце, то мазхаб (учение, букв. «путь») Абу Ханифы — это то, как великий богослов ислама систематизировал исламское наследие нашего Пророка, причем, стоит полагать, весьма точно для своего времени. А ханафитский мазхаб — средневековая интерпретация этого учения, то, во что его превратили ученики и последователи Абу Ханифы.

Примеров несовпадения учения Абу Ханифы с ханафитским мазхабом можно приводить великое множество. Но остановимся лишь на двух из них, имеющих наибольшую общественную значимость. Причем значение для всех, а не только для религиозных людей.

НАМАЗ НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ

Первое. Имам Абу Ханифа, в отличие от многих из тех, кто называет себя его последователем, допускал чтение намаза, равно как и призыв к нему (азан), на персидском языке, т. е. на родном языке своего народа (сам Абу Ханифа был персом), а не только на арабском, как это стало принято позднее.

С канонической точки зрения имам обосновывал свое решение прецедентом времен Пророка. Когда персы начали принимать ислам, они написали письмо одному из ближайших его соратников Сальману аль-Фариси, персу по происхождению, с просьбой растолковать им значение «Фатихи», первой главы Корана, являющейся основным молитвенным текстом намаза. Сальман аль-Фариси исполнил их просьбу. И персы времен Пророка стали использовать его перевод во время молитвенного богослужения. Их практика получила широкую известность. При этом ни сподвижники Пророка, ни сам Пророк не стали препятствовать ей. А поскольку Пророк никогда не мирился даже с малейшими нарушениями религии, то, стало быть, персы поступали правильно, ибо они тем самым получили молчаливое одобрение (икрар) Пророка, которое позднее было признано как один из источников исламского права.

Для татар, которые, с одной стороны, находятся в условиях ассимиляционного вызова, а с другой — под угрозой арабизации своей культуры, подобные посылы исламской теологии крайне важны. Но поскольку со временем учение Абу Ханифы было заменено на интерпретации тех, кто называет себя его последователем, т. е. на ханафитский мазхаб, данное положение было предано забвению и полностью исключено из религиозной практики ислама.

В истории не раз предпринимались попытки вернуться к этому аспекту учения имама Абу Ханифы. Так, например, Ататюрк, взявший курс на строительство национального турецкого государства, заставлял клерикалов быть верным Абу Ханифе: с 1932 по 1950 год, вплоть до победы на выборах оппозиции, по его приказу с минаретов мечетей Турции звучал азан на турецком языке. Вместо «Аллах акбар» турецкие муэдзины пели «Тенри улудур». В России с призывами исполнять молитвы намаза, а также пятничную хутбу на татарском языке выступал, в частности, Галимджан Баруди (журнал «Дин ва адап», 1915, №1), первый избранный муфтий России и основатель джадидского медресе «Мухаммадия». К слову, 2017 год ДУМ РТ объявило Годом Баруди.

ИСЛАМСКИЙ ОТВЕТ РАДИКАЛИЗМУ

Другой, куда более важный пункт расхождений между мазхабом Абу Ханифы и ханафитским мазхабом относится к учению об ирджа, мурджиизму. Ирджа — это богословский инструмент противодействия религиозному радикализму. Нескончаемые религиозные войны в Европе породили как ответ идею свободы совести и вероисповедания, а в исламском мире — концепцию ирджа, т. е. учение о необходимости оставлять вердикт о внутреннем мире человека на суд Бога. Мурджииты настаивали, что право объявлять человека вероотступником принадлежит только Богу и никому иному. Для средневековых реалий это было крайне важно, ибо анафема, признание человека неверным, еретиком (такфир), ставила его вне закона и оправдывала его физическое устранение, что, собственно, и приводило к нескончаемому кровопролитию на религиозной почве. Современные радикалы, выступающие под знаменами ислама, до сих пор используют тактику такфира для оправдания своей террористической деятельности.

Абу Ханифа был последовательным и убежденным мурджиитом. На его глазах было пролито немало людской крови: он пережил два крупных шиитских восстания, был свидетелем низвержения омейядской династии, оказался в водовороте гражданской войны, развязанной хариджитами. Поэтому обоснование этого учения — главная тема четырех из пяти богословских трактатов, возводимых к нему: «Учитель и ученик», «Упрощенное знание», «Письмо Усману аль-Батти», «Завещание». «Воистину, они — люди истины, — писал Абу-Ханифа про мурджиитов, — а прозвище нацепили им их ненавистники». Что интересно, Абу Ханифа отказывался признавать неверным даже того, кто сам себя считал таковым. «Ведь если он скажет, что он осел, — говорил по этому поводу мыслитель — то я не должен считать, что он прав». Такая, казалось бы, странная позиция была на самом деле весьма логичной, если учесть, что иначе в религиозном сообществе тех времен нельзя было гарантировать человеку его неприкосновенность.

Однако с течением времени средневековая ментальность взяла вверх. Клерикалы, в том числе ханафитского толка, не хотели лишаться такого удобного инструмента нейтрализации оппонентов и несогласных, как такфир (обвинение в неверии), потому признали концепцию ирджа еретическим учением, а о принадлежности Абу Ханифы к мурджиизму стали предпочитать умалчивать. Сама же практика такфира получила огромное распространение в исламском мире, в том числе и среди ханафитов, и, как справедливо писал Муса Бигиев, стала одной из исторических причин его стагнации. Кстати, первыми, кто начал выступать против подобного положения вещей, были татарские богословы, начиная с Габденнасыра Курсави, который за свои убеждения ханафитами Средней Азии был объявлен неверным и приговорен к смертной казни.

Карл Маркс, услышав однажды от одного из своих последователей интерпретацию своих взглядов, воскликнул: «Если то, что вы говорите, марксизм, тогда я — не марксист!» Абу Ханифа мог бы сказать то же самое и про ханафитскую школу. Так что мазхаб Абу Ханифы и ханафитский мазхаб — это далеко не одно и то же. И слава Аллаху, что устав ДУМ РТ стоит на защите первого, но никак не второго!

ПЕРЛЫ ХАНАФИТСКОГО АВТОРА

Болгарская исламская академия создается в контексте возрождения традиционного ислама. Под ним, как правило, подразумевается ханафитский мазхаб как важнейшая его составляющая. При этом очень часто понимание ханафитского мазхаба сводится к тому, что раз ваххабизм — это плохо, то ханафизм — это хорошо.

К чему подобное понимание приводит на практике? Например, к изданию соответствующей литературы. Так, недавно ДУМ РТ издало в качестве учебника для своих медресе средневековый ханафитский труд Мухтасар аль-Кудури («Конспект аль-Кудури»). В нем собрано все то средневековое мракобесие, которого нет в Коране, но которое стало частью исторической ханафитской традиции. Приведем лишь некоторые примеры.

Так, Аль-Кудури ратует за то, что сегодня мы бы назвали не иначе, как педофилия. «Разрешается женить мальчика и выдавать замуж девочку, — пишет он, — если такой брак заключается их опекуном, вне зависимости от того, являются они девственниками или уже побывали в браке. Если брак с участием неполовозрелого заключает отец или дед, то по достижению полового созревания у него не возникает права [расторгнуть свой брак]. Ежели брак с участием неполовозрелого был заключен без отца или деда, то по достижении полового созревания у него появляется такое право: если пожелает то останется в браке, если нет, то выйдет из него» (стр. 199). Иначе говоря, по аль-Кудури, неполовозрелых детей не только можно женить, но и делать это без их согласия.

Не обошел стороной аль-Кудури и вопрос, который для нашей многонациональной республики и страны, имеет наиважнейшее значение. «Война с иноверцами (куффар), — убеждает он, — это религиозная обязанность (ваджиб), даже если они не нападают на нас» (стр. 350).

Подобных средневековых перлов, полностью противоречащих Корану, у аль-Кудури очень много. Безусловно, человек может не согласиться с такой интерпретацией ислама. Есть у аль-Кудури нормативная база и на этот случай: «Если мусульманин отпадет от ислама, ему заново предлагается [принять] ислам. Ежели есть у него какое-то сомнение, то ему делаются разъяснения. Его заключают под стражу на три дня и затем убивают, примет [заново] он ислам или нет» (стр. 36). В других канонических мазхабах три дня перед казнью вероотступнику не дают: убивают сразу. Вот почему ханафитский толк принято считать в средневековом исламе самым либеральным.

Напомню, это призывы не идеологов ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.), а автора ханафитской книги, которую ДУМ РТ издало в качестве учебника для своих религиозных учебных заведений. Причем, она была одобрена к печати решением экспертного совета ДУМ РТ (№ 13-060), ответственного за богословский контроль издаваемой литературы.

Естественно, вопрос об оправданности использования этой книги в учебном процессе был поставлен мною самым решительным образом, и нам удалось остановить распространение тиража. Однако, судя по всему, ненадолго: процессы движутся в таком направлении, что дальнейшее купирование расползания средневековой ментальности под предлогом возрождения ханафитского толка, становится невозможным. Пока с высоких трибун в Татарстане говорится о межконфессиональном мире и согласии, в это же самое время без всякого общественного контроля полным ходом идет возрождение самых мрачных сторон средневекового мировосприятия — с призывами убивать иноверцев, казнить вероотступников, забрасывать насмерть камнями грешников. Рано или поздно все это наберет критическую массу.

СЛИШКОМ МНОГОЕ НА КОНУ!

Более того, временами не покидает ощущение, что сегодня аутентичное учение Абу Ханифы попало в ДУМ РТ под негласный запрет, несмотря на все предписания его устава. Издается и переиздается масса всевозможной литературы: переводы турецких и арабских авторов, дореволюционные работы отечественных и средневековые труды зарубежных богословов. Некоторые из них публикуются в оригинале. Благо финансирования для этого выделяется предостаточно. Но за последние годы ДУМ РТ не переиздало ни одного трактата самого Абу Ханифы! Ровным счетом ни одного! Хотя все они — бесценная кладезь знаний и мощнейших богословских аргументов против идеологии религиозного радикализма и экстремизма, один из первоисточников учения об ирджа. И это несмотря на то, что данные трактаты можно легко издать как на арабском, так и в уже существующих переводах.

Конечно же, попытки издать труды Абу Ханифы в ДУМ РТ предпринимались. Был даже найден внешний спонсор из Нижнего Новгорода для реализации этого проекта, несмотря на то что издательская деятельность ДУМ РТ финансируется сегодня в избыточном количестве. Но ни мне, ни директору издательской структуры ДУМ РТ преодолеть административный барьер так и не удалось: вот уже пару лет трактаты Абу-Ханифы лежат в издательстве ДУМ РТ сверстанные, но так и неизданные.

Та ментальность, которая питает этот негласный запрет, может дать о себе знать и при создании Болгарской исламской академии. Оказавшись в руках ее носителей, которые могут тонко обыграть представителей власти, не разбирающихся глубоко в нюансах исламского богословия, академия легко может стать рассадником средневековых ценностей, которые пропагандировали аль-Кудури и ему подобные. Как справедливо констатирует известный эксперт по мусульманскому экстремизму Алексей Малашенко, «приверженность ханафитскому и шафиитскому толкам не является непроходимым барьером для исламского радикализма».

Допустить подобного нельзя. На кону слишком многое: достоинство мусульман России, честь республики, безупречная репутация наших уважаемых президентов, взявшихся помогать мусульманскому сообществу в этом непростом деле, и, наконец, будущее ислама в стране. Подвести мы не имеем права! Вот почему сегодня так важно всестороннее обсуждение концепции Болгарской исламской академии с привлечением самого широкого круга экспертов.

Рустам Батыр, первый заместитель муфтия РТ

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции