Политбюро 2.0: возможность «большой игры» для Минниханова

Перестановки в администрации президента призваны снять намечавшийся конфликт между членами Политбюро, работающими в Кремле, и членами Политбюро, работающими в Белом доме Фото: kremlin.ru

ПЕРЕГРУППИРОВКА

Большое правительство Владимира Путина, о котором говорилось в ранее опубликованных докладах из серии «Политбюро 2.0», продолжает свою работу. Перестановки в администрации президента призваны снять намечавшийся конфликт между членами Политбюро, работающими в Кремле, и членами Политбюро, работающими в Белом доме. Теперь им предложено сотрудничать более плотно. Мы видим, что непосредственно внутри правительства премьер-министр Дмитрий Медведев чаще руководит работой вице-премьеров, а президент широко использует комфортную для него прямую коммуникацию с отдельными ключевыми для трех своих приоритетов министрами и главами корпораций.

Состоявшиеся в сентябре 2016 года выборы в Государственную Думу протекли, казалось бы, бесконфликтно и продемонстрировали приемлемый уровень консолидации активной части общества вокруг Владимира Путина и — с его же собственного согласия — вокруг правящей партии (если причислять к ней, что было бы правильно, и руководство всех существующих парламентских фракций). Несмотря на турбулентность, заданную российской экономике извне (финансовые санкции и падение цен на углеводороды), внутриполитическая инерция «Крымского консенсуса» сохраняется.

В то же время, параллельно и независимо от подготовки к выборам и к их проведению, в высших и в средних эшелонах российской номенклатуры началась перегруппировка сил. На это указывают три момента:

1. Уход в отставку или в действующий резерв ряда ярких представителей «старой гвардии» Путина и высокий уровень внутриаппаратных ожиданий продолжения этого процесса. Заметные кадровые изменения в администрации президента, в губернаторском корпусе и, отчасти, в Правительстве.
2. Активизация антикоррупционной повестки и более активное использование её во внутриэлитной борьбе, в том числе против антикоррупционных подразделений. Создание и ликвидация правоохранительных структур (Росгвардия и Госнаркоконтроль), одновременно с массовой кадровой ротацией в существующих.
3. Значительное обновление персонального состава большинства Государственной Думы, с точки зрения возрастного, отраслевого и кланового представительства. Важно, что значительная часть этих трансформаций пришлась на период праймериз «Единой России», когда в процессе конкуренции между федеральными и региональными группами влияния был на две трети определён состав будущего парламента и, в том числе, его руководства, начиная с уровня председателей комитетов (своего рода «теневого кабинета министров»).

К факторам, влияющим на обострение внутриэлитной конкуренции, можно отнести:

• Сокращение доступной ранее в рамках модели роста ресурсной базы, обновление идеологии и отработка новых технологий аккумулирования и перераспределения ресурсов. Напомним, что «Политбюро 2.0» как неформальный коллективный институт управления сформировался в годы экономического роста и постоянного притока перераспределяемых государством ресурсов;
• Нестабильность внешнеполитической конъюнктуры, низкий уровень лояльности и толерантности к руководству России со стороны руководства стран «Большой семёрки» (за исключением Италии и Японии), низкий уровень поддержки с третьей стороны в конфликте с США, срывы в реализации двух-трёх многоходовок. В силу труднообъяснимой ежедневной мегамедийности Сирийского и Донбасского конфликтов возникает запрос на снижение внешней конфликтности не только у элит, но и у населения;
• Предстоящие выборы президента и неизбежное после них «распределение призов», в том числе постов в Правительстве (включая пост премьер-министра) и руководстве крупных корпораций;
• Нежелание В. Путина становиться заложником своего окружения и стремление самостоятельно, на конкурсной основе, формировать свою предвыборную коалицию поддержки и будущую властную конфигурацию.

Чтобы это сделать, президенту необходимо ослабить влияние «Политбюро 2.0», которое выполнило свою функцию инструмента демонтажа тандема В. Путин — Д. Медведев и в то же время достигло предела своей эффективности. Стоит задача создания менее амбициозного и затратного, но в то же время более эффективного управленческого механизма.

Первым шагом в этом направлении стала перегруппировка силового ресурса. Проект создания монструозного «нео-КГБ» не состоялся и не мог состояться, поскольку появление в структуре власти «главного силовика» противоречит привычной путинской логике «сдержек и противовесов». Большинство членов Политбюро 2.0 потеряли в силовом ресурсе, а неизбежно усиливающийся в военное время министр обороны С. Шойгу был уравновешен руководителем вновь созданной Росгвардии В. Золотовым.

Поскольку готовой схемы реформы управленческого контура нет, то тестируются различные варианты идеологического обеспечения и рекрутирования кадров для следующей президентской каденции. Причём, судя по последним кадровым решениям, в качестве эталонного (но не обязательно достижимого) образца берётся первый президентский срок В. Путина, с успешными либеральными экономическими реформами и с нормализацией отношений с Западом. А учитывая значимость для В. Путина высокого уровня общественной поддержки, важна реализация изменений при сохранении приемлемого уровня популярности власти. Эта задача может быть возложена на нового спикера Госдумы В. Володина, который участвовал в формировании нового корпуса профессиональных депутатов. Одномандатники в ходе реформ смогут демпфировать проявления недовольства за счёт прямой коммуникации с населением и, вероятно, в ряде случаев перехвата части протестной повестки и оппонирования фракциям, министерствам и региональным властям.

К операторам инфраструктурных проектов можно отнести и амбициозных руководителей национальных республик (Минниханова и Кадырова)

ТРУДНОСТИ «ПРАВОГО ПОВОРОТА»

К конкурирующим за ресурсы и за стратегическое влияние центрам компетенций можно отнести:

• Старый олигархат, предлагающий себя в качестве источника компетенций и кадров для повышения глобальной конкурентоспособности российской экономики. В госаппарате наиболее комфортным для большого бизнеса партнером остаётся правительственная связка Д. Медведев — А.Дворкович, к которой в наиболее значимых случаях подключается И. Шувалов. Однако управленческие эксперименты, инициированные в результате этого союза (Открытое правительство, «Сколково», Международный финансовый центр в Москве, «Роснано»), пока не показали обещанную эффективность, в том числе из-за высокой зависимости от благоприятного характера внешней конъюнктуры;
• Альтернативный интеллектуальный центр «путинского призыва», разрабатывающий свою концепцию продолжения ранее отложенных экономических реформ. В составе этой коалиции выделяются Юрий и Михаил Ковальчуки («Газпромбанк», ФАНО, ЦСР), Алексей Кудрин и Герман Греф. Ставка делается на холодную по отношению к запросам отраслевых лоббистов бюджетно-финансовую политику и умеренную поддержку участия России в неуглеродных сценариях развития глобальной энергетики (в силу чего союзником группы в качестве стратега Ростатома остается С. Кириенко);
• Крупные госкорпорации и компании с государственными участием, продвигающие идею повторного воссоздания корпораций-национальных чемпионов, имеющих режим наибольшего благоприятствования со стороны государства без оглядки на неэффективность прошлых лет и наличие вполне конкурентоспособных частных компаний. Лидерами в этом секторе являются главы госкорпораций С. Чемезов («хай-тек» двойного назначения и ряд смежных отраслей) и И. Сечин (энергетика, трубопроводный и морской транспорт). Однако ограничителем их экспансии, с одной стороны, является вопрос стоимости менеджмента (на чем ранее «погорел» экс-глава РЖД В. Якунин), а с другой — риск передачи контроля над ключевыми секторами экономики только одной из групп. Поэтому не случайно В. Путин сохраняет в этих секторах противовесы основным игрокам («Уралвагонзавод» в ВПК, «Газпром», «Транснефть» и «Росатом», оставшийся под неформальным контролем С. Кириенко, в энергетике);
• Операторы инфраструктурных проектов (братья и сыновья Ротенберги, Г. Тимченко и Л. Михельсон), продвигающие идею порученных им больших проектов как локомотивов развития. К этой группе с оговорками можно отнести и мэра Москвы С. Собянина, выступающего оператором распределения крупнейшего после федерального столичного бюджета между федеральными элитными группами, и амбициозных руководителей национальных республик (Минниханова и Кадырова).

В. Путин, в свою очередь, пытается обновить состав правящей элиты и тестирует выходцев из различных слоёв:

• молодые технократы, карьерно выросшие в действующей бюрократии и часто по генезису связанные с кем-либо из членов «Политбюро 2.0» (А. Вайно, Д. Мантуров, А. Новак, Т. Воронова и др);
• «Принцы» (выходы из семей правящей элиты), ставящие перед собой задачу позиционирования себя как эффективных технократов. Можно сказать, что эту задачу сегодня выполнили Воробьев, Муров, Ковальчук;
• Близкое окружение. В частности, интересен эксперимент с назначением губернаторами ряда выходцев из личной охраны президента;
• Младшие партнеры членов «Политбюро 2.0» (Кириенко, Михельсон, Мордашов и т.д.);
• Кандидаты в члены «Политбюро 2.0» и члены ЦК, давно находящиеся в орбите президента на вторых ролях и могущие рассчитывать на продвижение (Д. Козак, Ю. Трутнев, М. Бабич и т.д.);
• Менеджеры секторов экономики, значимость которых возрастает (спорт и спортивная инфраструктура — В. Мутко, сельское хозяйство — А. Ткачев);
• Общественные и партийные активисты (в том числе представляющие оппозиционные партии).

Также стоит отметить, что ветераны, уходящие со значимых позиций, не выпадают из обоймы президента, а получают новые, менее статусные позиции (как правило, предполагающие контрольные функции), в рамках которых при определенных условиях могут снова усилиться. Это, в частности, можно отнести к бывшим членам «Политбюро 2.0» С. Иванову и Г. Тимченко, которые в силу личных причин перешли в статус «свободных агентов». В то же время у С. Иванова как спецпредставителя президента обозначился достаточно широкий круг полномочий (в том числе неформальное кураторство министерств транспорта и природных ресурсов), а Г. Тимченко продолжает обладать серьезным финансовым ресурсом и региональной клиентелой.

Вероятно, будут продолжены эксперименты В. Путина с изменением регионального баланса, которые он начал ещё в 2000-е годы привлечением в федеральную команду сильных губернаторов (С. Собянин, Ю. Трутнев, А. Хлопонин). В частности, последние назначения показывают рост представительства выходцев из Поволжья. Не исключено рекрутирование в команду и других представителей региональных элит. Учитывая успешный опыт С. Кириенко по формированию кадрового резерва на посту представителя президента в приволжском округе, можно предположить его высокую активность в этом направлении.

С точки зрения идеологической «правый поворот» осложняется низкой популярностью либеральных идей в обществе. Провал на думских выборах как несистемных либеральных партий («Яблоко», ПАРНАС), так и попыток перезапуска лоялистского проекта «Партии дела» (лидер который пытался ориентироваться на Г. Тимченко и А. Белоусова), казалось бы, ставит крест на перспективах «правого крена» во власти. Однако активизация в последнее время радикально-охранительской риторики создаёт возможность формирования альтернативного полюса на месте недавнего политического центра.

Нажмите, чтобы увеличить

ДИНАМИКА ВНУТРИ «ПОЛИТБЮРО 2.0» В ТЕЧЕНИЕ ГОДА

Общее влияние «Политбюро 2.0» к концу 2016 года ослабло, в первую очередь за счёт выпадения из него двух ранее влиятельных участников — С. Иванова и Г. Тимченко и демонтажа ранее сложившихся неформальных тандемов Иванов-Чемезов и Ковальчук-Тимченко. Однако это ослабление было частично компенсировано за счёт вовлечения в состав «Политбюро 2.0» новых игроков второго плана.

Кроме того, закономерно усилилось влияние бывших участников элитных тандемов — С. Чемезова и Ю. Ковальчука, олицетворяющих два идеологических полюса — «распределительную коалицию» и «коалицию новой модернизации».

С. Чемезов:

За прошедший год увеличилась консолидация военно-промышленного комплекса и ослабли позиции куратора ВПК в правительстве Д. Рогозина, как в аппаратном, так и политическом плане. Близкая к Д. Рогозину партия «Родина» неубедительно выступила на федеральных и региональных выборах. Сам он не смог получить контроля над Роскосмосом, а несогласованные импровизации типа предложения передать «Уралвагонзавод» «Ростеху» выглядели скорее проявлением слабости.

На этом фоне и в условиях роста внешней напряжённости продолжается рост значимости лидера ВПК — главы корпорации «Ростех».

Группа С. Чемезова сыграла роль кадрового ресурса для президента (назначения в администрации президента и глав регионов). Продолжается экспансия в другие сектора экономики — фармацевтика, энергетика и т.д.

В то же время чрезмерное усиление может стать поводом для «выравнивания ресурсов» со стороны президента. Общая уязвимость лидеров госкорпораций и «старой гвардии» также может сыграть свою роль.

Ю. Ковальчук:

Группа Ковальчуков может сыграть роль интеллектуальной и кадровой базы для «теневого премьера» А. Кудрина. Но гипотетически новая сборка «правоцентристской коалиции» В. Путина может быть осуществлена и при сохранении действующего премьера, с которым у Ю. Ковальчука традиционно хорошие отношения.

Группа усилила своё присутствие в органах власти (в частности, назначение С. Кириенко) и координирует усилия по выработке экономической программы с А. Кудриным.

С. Шойгу сохраняет относительно высокую популярность. Однако не возникло ожидавшейся позитивной динамики имиджа и возникли репутационные риски в связи с критикой действий Российской армии в Сирии. Можно отметить потерю ряда позиций ставленников Шойгу в регионах. С другой стороны, очевидно, происходит рост значимости позиции Минобороны в условиях роста внешней напряжённости, в том числе закреплённый в нормативных актах.

Д. Медведев получил ореол победителя парламентских выборов (вместе с В. Путиным).

В то же время ряд назначений в правительство представителей других групп влияния (В. Мутко, О. Васильева, новый министр спорта) и аппаратные поражения Правительства по ряду значимых вопросов ослабляют его позиции. Близкие к Д. Медведеву бизнес-группы нарастили своё финансовое влияние. Однако ряд его союзников находится под давлением со стороны силовиков. Информационные атаки на премьера и его окружение и открыто ведущийся кастинг «преемников» также ослабляют имиджевые позиции премьера. Дополнительным риском становится истечение срока обязательств, данных ему В. Путиным в 2011 году.

И. Сечин нарастил своё влияние в отрасли (в частности, реализация комфортного сценария по «Башнефти», ряд кадровых назначений в электроэнергетике). Это способствовало сохранению репутации «серого кардинала» с высоким неформальным влиянием. Однако И. Сечин потерял ряд значимых партнёров в силовых структурах (ликвидация Госнаркоконтроля, увольнения в ФСБ и СКР). Кроме того, глава «Транснефти» отстоял свою автономию от бизнес-задач «Роснефти».

Информационные атаки на Сечина увеличивают риски от общей уязвимости «старой гвардии».

А. Ротенберг сохраняет значимость как ключевой оператор инфраструктурных проектов, особенно в условиях ослабления Г. Тимченко, и роль «короля госзаказа». Ресурсом для него является возможное использование во внутриэлитной игре в качестве противовеса усиливающимся Ковальчукам. Ключевыми рисками становятся претензии к эффективности аффилированных с группой руководителей госкорпораций и регионов (в частности, РЖД и Санкт-Петербург).

В. Володин оказал высокое влияние на формирование персонального состава Госдумы и руководящих органов ЕР, а также сохранил разветвлённую региональную клиентелу.

Вероятно, ему будет доверена роль оператора перенастройки партийной системы и профессионализации депутатского корпуса. Возможен сценарий усиления Госдумы, как противовеса правительству, и депутатов как демпферов протестных настроений. Однако формально-административный вес группы В. Володина снизился, и риском для него становится снижение неформального влияния за счёт сужения секторов политического администрирования.

С. Собянин продолжает рассматриваться как один из кандидатов в премьер-министры. Его кандидатура комфортна для многих элитных групп, имеющих позитивный опыт в распределении финансовых потоков Москвы.

Наличие второго по величине в стране бюджета после федерального, сохранение региональной клиентелы, в том числе в стратегически значимой Тюменской области, и выстроенная модель обеспечения лояльности либеральной части элиты являются базовыми преимуществами С. Собянина.

Также можно отметить рост силового ресурса (в частности, назначение С. Вахрукова заместителем секретаря Совбеза).

Однако С. Собянина ослабляют непрочные позиции ряда его креатур в регионах накануне завершения сроков их полномочий (В. Басаргин, Е. Куйвашев) и дефицит бюджета, а также приближение выборов мэра Москвы и необходимость определиться с приоритетами.

В силовом блоке на протяжении года происходила ожесточенная борьба

СИЛОВИКИ

В силовом блоке на протяжении года происходила ожесточенная борьба, результатом которой стали:

• Создание нового ведомства (Росгвардии), обладающего наибольшим силовым ресурсом внутри страны, имеющего возможности расширения полномочий и возглавляемого лично преданным В. Путину человеком — В. Золотовым. В то же время команда В. Золотова совершила выход за пределы собственно силового сектора, в связи с назначением её членов и ряда аффилированных фигур губернаторами;
• Перестановки внутри ФСБ и ФСО. Это усилило позиции групп Н. Патрушева и В. Золотова, однако не повлияло на стабильность позиции А. Бортникова, поскольку людьми, близкими к Н. Патрушеву и В. Золотову, заменялись креатуры других членов и кандидатов в члены «Политбюро 2.0»;
• Аресты высокопоставленных сотрудников СКР и МВД, которые также ослабили руководителей этих ведомств. Это косвенно ударило по партнеру В. Колокольцева Е. Школову и частично компенсировало усиление Н. Патрушева, имеющего особые отношения с А. Бастрыкиным, в других ведомствах;
• Продление полномочий генерального прокурора Ю. Чайки. Кадровая стабильность в прокуратуре на фоне кадровых чисток в других ведомствах и отстроенные отношения с зарубежными коллегами повышают неформальный вес Ю. Чайки.

В техническом секторе (секретариат ЦК) произошло усиление новых назначенцев — А. Вайно и С. Кириенко, которые обладают потенциалом для перехода в будущем в статус членов «Политбюро 2.0». В то же время в кадровых назначениях в администрации президента можно заметить тенденцию на обеспечение представительства разных групп влияния, уравновешивающих друг друга.

Также на фоне ожесточенных споров о моделях развития экономики растёт значимость консервативного Минфина и его главы А. Силуанова. Вверх идут акции тех, кто участвовал в организации успешной, по мнению В. Путина, Сочинской Олимпиады — Д. Козака и В. Мутко, а также растущего сектора сельского хозяйства (А. Ткачев).

В бизнес-секторе главным бенефициаром является Г. Греф, продолжающий усиление в финансовом секторе. Также наращивают свою значимость бизнесмены, обладающие уникальным ресурсом, например, А. Усманов, имеющий особые отношения с элитой Узбекистана, что немаловажно в условиях транзита власти в этой стране.

Растет роль младших партнёров членов «Политбюро 2.0» и бизнесменов, конкурирующих с ними в значимых секторах экономики.

Дополнительным ресурсом для усиления «капитанов бизнеса» является участие в неформальных клубах, таких, как Ночная хоккейная лига, Русское географическое общество и т.д.

В идеологическом блоке нарастил своё влияние А. Громов как старожил администрации, ставший доминирующим игроком на медийном фронте.

Заметно неформальное влияние иерархов РПЦ (Патриарха и отца Тихона Шевкунова), в том числе и на кадровые назначения. Однако скандал с банком «Пересвет» проблематизирует это влияние.

А. Кудрин как потенциальный автор предвыборной экономической программы для президента и один из кандидатов в премьеры, а также консолидатор общественных активистов либерального толка, становится лидером другого идеологического полюса.

Кроме того, определенные надежды на ренессанс своего влияния в случае победы Х. Клинтон на выборах президента США питают деятели ельцинский эпохи (в частности, А. Волошин).

В региональном блоке на фоне общего ослабления губернаторов корпуса растут акции лидеров национальных республик, обеспечивших высокую явку и высокий процент ЕР. Однако реального роста их представительства в Госдуме VII созыва по сравнению с предыдущей не произошло (за счёт возврата одномандатных округов и перераспределения мандатов в пользу других регионов), а требования увеличить бюджетные ассигнования натыкаются на обещание рассмотреть этот вопрос в будущем. В то же время необходимость усиления геополитических позиций страны создаёт возможности для большой игры для Р. Минниханова (с тюркскими странами) и Р. Кадырова (с арабским миром).

ПРОГНОЗ

• Прошедший год оказался чрезвычайно богат на публичную политику, множество элитных конфликтов выплеснулись в средства массовой информации, чего уже давно не было. Особенно сильно информационные атаки задели И. Шувалова, Д. Медведева, И. Сечина, В. Суркова. Характерно, что, за исключением В. Суркова, все вышеперечисленные политики могут считаться кандидатами на пост премьер-министра после очередных президентских выборов. Роль символического и имиджевого капитала среди членов «Политбюро 2.0» возрастет, борьба за власть над медийным пространством усилится.
• Быстро меняющаяся внешняя обстановка (в частности, дважды в течение года произошла смена позиции по Турции) и бесплодные (пока) попытки найти почву для диалога и компромисса с коллективным Западом или отдельными странами западного мира будут серьёзно влиять на внутриэлитной расклад. Становится заметно, что «Политбюро 2.0» испытывает острый дефицит фигур, обладающих значительным внешним ресурсом. Максимальное значение данного ресурса отмечено у И. Сечина, однако в отношениях с Западом этот ресурс скорее отрицательный. В этой связи большой потенциал для роста могут иметь фигуры, обладающие возможностями эффективно вести внешнюю коммуникацию с Западом — А. Кудрин, отчасти А. Волошин, так и члены Политбюро 2.0 и ЦК, которые коммуницируют на других внешних направлениях. В частности, интересны компетенции А. Вайно на японском треке и А. Новака в отношениях с Турцией и арабским миром.
• Если прорыва в отношениях с внешним миром не произойдёт, то высока вероятность скатывания к мобилизационному сценарию и формированию милитаризованного Госплана 2.0, а внешнеполитическая активность будет сведена к ситуативной поддержке оппонентов США (Коминтерн 2.0).
• Важным рубежом станут выборы в США и в ключевых странах Евросоюза — во Франции и Германии. Предстоящий весной 2017 — сразу вслед за формированием администрации президента США (плюс условные 100 дней не столько на работу с рейтингом, сколько на понимание уточнений в энергетической политике США и в ряде проектов типа «Трансатлантическое партнёрство») старт «ранних» перевыборов президента и неизбежное как до, так и после них — «распределение позиций и призов». В том числе: ожидаемых с 2008 года постов в Правительстве (включая посты премьер-министра и его заместителей) и в руководстве крупных госкорпораций, а также в частных корпорациях с высокой степенью госрегулирования соответствующих сфер хозяйствования). Мягкие отставки Иванова, Нарышкина, Фрадкова позволяют Путину менять старую команду еще до выборов, не опасаясь рисков, связанных со снижением личной лояльности.

«Минченко Консалтинг», 07.11.2016