До запуска производства настораживали три вещи: здешняя бюрократия, разница менталитета турок и россиян, а также суровая зима, рассказывает Али Кылыч, гендиректор Kastamonu в ОЭЗ «Алабуга». В ходе интернет-конференции с читателями «БИЗНЕС Online» он рассказал, как справился с тремя этими бедами, а также ответил тем, кто боится, не вырубит ли на корню минлесхоз РТ ради дорогого турецкого инвестора остатки татарстанских лесов.
Али Кылыч: «Татары, вообще татарстанцы, и турки лучше понимают друг друга. Не знаю, как бы мы работали в другом регионе, но здесь наше предприятие достигло хороших результатов»
«МЫ, БИЗНЕСМЕНЫ, СТАРАЕМСЯ ДИСТАНЦИРОВАТЬСЯ ОТ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ»
— Как сказалась попытка переворота в Турции на работе вашего предприятия? Может, какие-то перебои вызвала с поставками?
— Нет, мы нормально работаем.
— От читателей вам пришло много вопросов, в том числе такой: возникали ли сложности с развитием бизнеса после осложнения отношений между Турецкой Республикой и РФ в связи с инцидентом со сбитым самолетом? Разрядилась ли обстановка сейчас? (Тимур)
— Во-первых, наша компания — российская, большинство наших сотрудников — россияне. Во-вторых, мы, бизнесмены, концентрируемся на развитии бизнеса и стараемся дистанцироваться от тех или иных политических процессов. Просто стремимся хорошо работать, тем более что у нас сложное, технологичное производство. После того инцидента мы ни с какими значительными сложностями не столкнулись. Выпускаем и продаем продукцию, все идет в нормальном режиме, особых осложнений не чувствуем. У нас есть долгосрочная стратегия развития, и мы ей следовали, следуем и будем следовать.
— Сейчас вроде бы политическая обстановка разрядилась, президент Турции и президент России нашли общий язык...
— Да-да. Но на работе Kastamonu это опять же никак не сказалось, мы по-прежнему нормально, спокойно работаем.
— А за эти месяцы не было трудностей с набором новых кадров? Был же запрет на их приезд из Турции...
— У нас все кадры уже давно набраны, новые кадры из Турции не набираем, так что и в этом отношении все нормально.
«НА НАШИ ПРЕДПРИЯТИЯ СМОТРЯТ КАК НА ЗОЛОТОЙ ЗАПАС ТАТАРСТАНА!»
— Удивляет ли вас что-то в российских принципах ведения бизнеса? В чем их отличие от европейских? (Эльза)
— Знаете, у меня жена русская, у нас есть дети, так что российский менталитет вроде бы знаю. Но объяснить его своим турецким сотрудникам — это чуть-чуть сложнее. Еще до запуска производства, во время первого визита в Россию, насторожили три вещи. Первое — здешняя бюрократия, о которой все мы были наслышаны. Второе — зимние условия, ведь наш завод в Татарстане среди других в нашей группе самый северный. У нас есть завод в Румынии, но здесь, в России, уж совсем северные условия, сами знаете, какая здесь зима. И третье — вот именно, разный менталитет россиян и турок. В самом начале мы привезли много монтажников из Турции, чтобы установить оборудование. А сейчас уже у нас практически чисто российский персонал, так что проблема сама собой исчезла.
— А что с проблемой номер один, с нашей бюрократией?
— Смогли и ее преодолеть. Ведь мы находимся в особой экономической зоне, ее руководство нас поддерживает, помогает решить возникающие проблемы. Поддерживают нас и других резидентов ОЭЗ «Алабуга» местная власть и региональная власть, на наши предприятия смотрят как на золотой запас Татарстана! Сам президент республики Рустам Минниханов и его команда очень сильно помогли нам на всех этапах реализации нашего проекта. Мы чувствуем это и очень этому рады. Нам импонирует такая модель руководства, так что мы с оптимизмом смотрим на перспективы развития нашего бизнеса в России.
— То есть даже суровая российская зима вас больше не пугает?
— Я считаю, мы хорошо справились и с этим, вышли на проектную мощность, работаем нормально. Хотя, если честно признаться, в первый год я сам опасался, как бы не замерзнуть зимой...
— Предупреждаем на всякий случай: последние три года была не слишком холодная зима.
— Но мы уже готовы к любым морозам!
«Президент республики Рустам Минниханов и его команда очень сильно помогли нам на всех этапах реализации нашего проекта» (на фото во время посещения завода министром экономики Турции Нихатом Зейбекджи)
«ИЗ-ЗА КРИЗИСА РЫНОК СУЗИЛСЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНО»
— Как на работу компании повлиял российский экономический кризис и соответствующие валютные скачки? (Алексей Федорович)
— Здесь есть две стороны. Первая — это оборудование. На нашем производстве оно все импортное, в основном европейского производства. И если бы оно уже не было куплено или законтрактовано до скачка валют, то, возможно, это как-то и повлияло бы на скорость введения в строй новых мощностей. Но этого, к счастью, не случилось.
Вторая сторона — реализация продукции. Конечно, из-за кризиса рынок очень сильно сузился. Но есть и плюс: импорт практически остановился, в этом экономическая ситуация сыграла нам как производителям на руку. Из-за колебания курсов валют локализованные в России производители получили определенные преимущества в конкурентной борьбе с импортом. Европейские и китайские компании уже не выдерживают конкуренции по соотношению цена/качество, и рынок постепенно переориентировался на местного производителя. Кроме того, расширились и перспективы на внешних рынках.
Так что мы нашли равновесие в нашей отрасли, объемы из-за кризиса не потеряли. Ориентируемся по выпуску продукции не на год, а на квартал, и если где-то в России возникают сложности с реализацией, отправляем продукцию за границу. У нашей группы много предприятий — в Турции, в Румынии, в Болгарии, есть бизнес-партнеры в других странах. Так что идем вроде бы нормально. И сейчас, я вижу, кризис потихонечку заканчивается, дальше особых осложнений не будет.
— Какие объемы уходят на местный рынок?
— Сейчас — 60 на 40, то есть 60 процентов идет на местный рынок, 40 мы экспортируем.
— А транспортные расходы не делают вашу продукцию слишком дорогой?
— Понимаете, мы же находимся в очень удачном месте. Можем пользоваться всеми путями — и водными, и железнодорожными, и автодорожными. Поэтому мы и выбрали для строительства завода Татарстан, ОЭЗ «Алабуга». От нас всего 25 километров до речного порта — загружаем продукцию на судно и отправляем, при этом стоимость транспортировки не так сильно влияет на цену продукции.
— А на местном рынке нет спроса на всю вашу продукцию, на 100 процентов, или она из-за кризиса стала слишком дорогой?
— Не то что дорогая, наоборот, в валюте стала дешевле, потому что курс доллара вырос, а в рублях цена осталась такая же, как до кризиса. Но, повторю, рынок сузился очень сильно.
— На какие сегменты рынка идет ваша продукция — эконом, премиум? (Ильгизар Зарипов)
— Практически на все сегменты. Например, выпускаем новую продукцию, глянцевую панель, она очень высокого качества, выпускаем также ламинат и многое другое.
— Наверняка вы изучили то, как в России используют древесину в мебельной промышленности. Насколько рационально мы используем собственную древесину? Что можете порекомендовать российским коллегам на основе собственного опыта? (Тимур)
— Хороший вопрос. Я в этой сфере работаю уже 22 года, ездил по Восточной Европе — Россия, Украина, страны Балтии. Могу сказать, что Украина и Россия были тут практически в последних рядах. Но в последние 10 лет я вижу, что здесь стали применять новые технологии и разрыв с передовым производством в других странах стал очень маленьким. Есть, конечно, небольшие компании — на Востоке, в маленьких городах, — где работают еще на старых технологиях. Но появляются потихонечку и крупные компании, которые применяют современные технологии. Поэтому в использовании древесины разрыв между российскими и западными заводами сократился. Думаю, что в течение 5 - 6 лет все будет нормально в России. В том числе благодаря и нашей компании — мы тоже этому помогаем, когда на заводах возникают проблемы на производстве, наши специалисты едут туда и объясняют, что нужно сделать, какое использовать оборудование, какие клеи и так далее.
«МОЖНО ГОВОРИТЬ О ПРИБЛИЖЕННОЙ К 100 ПРОЦЕНТАМ ПЕРЕРАБОТКЕ ДРЕВЕСИНЫ»
— Какая у вас глубина переработки? На нефтеперерабатывающих заводах при переработке 98 процентов нефти считается, что нет отходов! А у вас сколько в отходы уходит?
— Мы что делаем? Берем древесину, отсоединяем кору, потом древесину измельчаем, получаем волокно, из него делаем плиты. Отходов нет — производство замкнутого цикла, мы перерабатываем все сырье, которое закупаем. То есть можно говорить о приближенной к 100 процентам переработке древесины. То, что не идет на плиты МДФ, используется для производства вспомогательной продукции: паллет, брусков и других изделий. Кору, которая не применяется в производстве, мы сжигаем и производим свою теплоэнергию, получаем горячий воздух, пар, что тоже нужно при производстве древесных плит. Максимально используем рециклинг — только в 2015 году на вторичную переработку было направлено более 226 тонн отходов в виде картона и других материалов. Все эти мероприятия формируют определенную экологическую культуру, а также развивают идеи ресурсосбережения.
«Запущена первая линия производства плит МДФ мощностью 565 тысяч кубометров в год, работает производство ламината мощностью 20 миллионов квадратных метров в год...»
— Каких результатов достигла ваша компания в ОЭЗ «Алабуга»? Довольны ли вы этими результатами? Какие ожидания не оправдались и почему? (Андрей Федоров)
— Все наши ожидания оправдались. Да, были незначительные рабочие моменты, но совместными усилиями, в том числе с местными органами власти, нам удалось найти решения по ключевым вопросам. И мы продолжаем следовать утвержденной стратегии развития. Каких результатов мы добились? Судите сами: запущена первая линия производства плит МДФ мощностью 565 тысяч кубометров в год, работает производство ламината мощностью 20 миллионов квадратных метров в год, начались пусконаладочные работы на второй линии производства плит МДФ, монтируется вторая линия по производству ламината, это удвоит наши производственные мощности. Налажены эффективные каналы сбыта и поставки сырья. Кроме того, создано порядка 800 рабочих мест на производстве и еще более 2000 в смежных отраслях. В целом была проделана большая работа, и мы довольны теми результатами, которые показывает наше предприятие сегодня.
— Ваша компания в Татарстане сейчас в прибыли? Или убытки больше, чем прибыль?
— Конечно, прибыль есть. Хотя кризис, естественно, влияет на наши финансовые показатели. Но даже в острый период кризиса предприятие работало нормально, а дальше, надеюсь, будет жить лучше.
— Владельцы компании довольны?
— Нашим предприятием, его работой они довольны. Но экономическими результатами в мировой экономический кризис, поймите, никто не может быть доволен. И в данный момент очень важно сохранить производство и развиваться. Мы это делаем, мы инвестировали во вторую очередь, недавно ее запустили и удваиваем свои объемы. Мы бы этого не сделали, если бы не видели будущего.
«60 процентов идет на местный рынок, 40 мы экспортируем»
«КАЧЕСТВО, ТОЧНОСТЬ В ПОСТАВКАХ, УВЕРЕННОСТЬ В НАДЕЖНОСТИ КОМПАНИИ И НОРМАЛЬНАЯ ЦЕНА»
— От читателя Артема Ильина вопрос насчет третьей очереди: когда она появится, какие виды продукции будет выпускать?
— По поводу третьей очереди — она у нас в проекте есть. Но мы только что закончили вторую. Так что вопрос о начале строительства новой очереди будет обсуждаться в 2017 - 2018 годах, после выхода на расчетные мощности двух существующих линий по производству плит МДФ. Какая именно древесно-плитная продукция будет производиться в рамках третьей очереди — ДСП, OSB или что-то другое, пока не решено. Все будет зависеть от ситуации на рынке и ряда других факторов. Однозначно могу только сказать, что мы в Российской Федерации будем развиваться. Но каким образом, время покажет. В экономике сложная ситуация, сейчас мы ожидаем улучшения. Когда улучшится, мы готовы инвестировать, вопросов нет. Так что поживем — увидим.
— Не собираетесь ли сами делать мебель? (Мустафин)
— Мебель сами делать мы однозначно не намерены, не будем конкурировать с нашими клиентами. Планируем продолжать развиваться как деревообрабатывающее производство. Но мы тесно работаем с создаваемым в Татарстане мебельным кластером и готовы взять на себя функцию поставщика материалов для предприятий мебельной промышленности.
— Кроме завода в «Алабуге» у вас в России есть другие бизнесы?
— У Kastamonu — нет, только производство древесных плит в Татарстане.
— Какие европейские и российские компании считаете своими конкурентами? (Равиль)
— Это хорошо всем известные международные деревообрабатывающие компании, производящие ламинат и МДФ. А выделять какие-то конкретные компании, на наш взгляд, было бы некорректно.
— В чем ваша фишка, главные отличия елабужского Kastamonu от конкурентов? (Борисов И.)
— Качество! А еще приемлемые цены, гибкие условия работы с дилерами. А также стабильность, что для клиентов очень важно. Про Kastamonu нашим клиентам известно, что качество есть, точность в поставках есть, уверенность в надежности компании есть, и нормальная цена есть... Вот все это — наши конкурентные преимущества.
— Но все-таки считается, что крупное производство менее гибкое, чем малое, под каждого конкретного клиента оно не подстроится. Интересно, можно ли вам заказывать какую-то эксклюзивную продукцию?
— У нас есть свои виды продукции и есть минимальный уровень заказа, всю информацию можно узнать у наших дилеров. Вообще, с этим проблем не чувствуем.
«По поводу третьей очереди — она у нас в проекте есть. Но мы только что закончили вторую. Так что вопрос о начале строительства новой очереди будет обсуждаться в 2017 - 2018 годах»
«ДЛЯ СОЗДАНИЯ МЕБЕЛЬНОГО КЛАСТЕРА НУЖНЫ ОДНА-ДВЕ ЯКОРНЫЕ КОМПАНИИ, КОТОРЫЕ ЗНАЮТ ЭТОТ БИЗНЕС ОТ А ДО Я»
— Как стать дилером вашей компании? (Сергей Кононов)
— Сегодня у нас дилерская и дистрибьюторская сеть организована. Она охватывает всю европейскую часть России, в том числе, разумеется, и Татарстан. Именно в центральной России реализуется основной объем продукции с завода. Мы также продолжаем активно расширять географию сбыта в России и за рубежом. Даже несмотря на некоторое снижение емкости российского рынка древесных плит в последний год, мы выполняем свой производственный план, а отдел реализации — план по продажам. Если хотите влиться, стать дилером, обращайтесь к нам в компанию. Но у вас при этом должна быть база клиентов. Если у нас в той точке, на которую вы претендуете, нет своего дилера, тогда посмотрим...
— Заявлялось, что Kastamonu станет якорным предприятием мебельного кластера РТ, который объединит малых и средних производителей мебели и обработчиков древесины. Создание кластера позволит мебельным и деревообрабатывающим производствам решать задачи в области сбыта и закупки сырья. Создался ли такой кластер и какие преференции он дал его участникам? (Ренат Исмагилов)
— Мебельный кластер Татарстана сейчас находится в стадии становления. Мы это, как я уже сказал, поддерживаем и детально разговариваем о создании такого кластера. Но это, конечно, длинный путь, быстро такое дело не делается. К слову, совсем недавно предприятие Kastamonu в ОЭЗ «Алабуга» посетила делегация из рабочей группы разработки стратегии мебельного кластера и предприятий мебельной и деревообрабатывающей отрасли Республики Татарстан. Основным вопросом в повестке дня было обсуждение плана мероприятий по развитию мебельного кластера Татарстана в период с 2016 по 2020 год. Наш завод, в свою очередь, должен стать якорным предприятием данного кластера, обеспечивающим необходимый для производителей мебели объем выпуска древесных плит МДФ, включая глянцевые панели, которые используются для изготовления фасадов.
Мебельные производители возлагают большие надежды на сотрудничество с Kastamonu. Участие компании в мебельном кластере Татарстана, несомненно, станет чрезвычайно важным событием. Особенно с учетом расширения нашего производства после запуска второй линии МДФ. Опыт и знания наших специалистов будут способствовать быстрому и качественному развитию не только деревоперерабатывающей индустрии республики, но и смежных производств.
— В чем, по вашему мнению, преимущества такого кластера, когда рядом работают и производитель древесных плит, и производитель мебели?
— Логистически выгодно для мебельщиков, которые находятся в этом кластере. А мы увидим, как наша продукция реализуется, где, какие проблемы возникают. Очень короткий путь: съездил, посмотрел, поизучал и поправил. Например, сейчас мы отправляем свою продукцию в Кемеровскую область или, к примеру, за пределы Российской Федерации. Туда ехать, там изучать, обратно возвращаться — неделю может занять. А в кластере — не больше нескольких часов. Можно вести дискуссии. Думаю, всем участникам кластера это будет интересно и взаимовыгодно. Поэтому мы поддерживаем идею создания кластера.
Мое мнение, я об этом коллегам сказал откровенно: нужны якорные компании, их надо пригласить в «Алабугу». Если будут одна-две якорные компании, хорошие производители мебели, которые действительно знают этот бизнес от А до Я, тогда, соответственно, и кластер будет образовываться. В мебельном производстве важны и большие, и маленькие компании, там требуется много разных деталей, изготовление каких-то возьмут на себя именно мелкие фирмы.
«В использовании древесины разрыв между российскими и западными заводами сократился. Думаю, что в течение 5 - 6 лет все будет нормально в России»
«МНОГИЕ ЛЕСОЗАГОТОВИТЕЛИ В СОСЕДНИХ РЕГИОНАХ ПРОСТО БРОСАЮТ НЕКОНДИЦИОННОЕ СЫРЬЕ В ЛЕСУ ИЛИ ЖГУТ ЕГО»
— Когда только зашла речь о строительстве вашего деревоперерабатывающего завода, многие удивлялись: а где лес-то у нас в Татарстане? Больше кустарников, а тот, который есть, его жалко, его ведь не так много... Откуда же вы берете сырье?
— Прежде всего скажу, что я сам по образованию инженер лесного хозяйства. У меня отец тоже был лесником. Понимаете, в какой среде я вырос. И вот о чем хочу сказать как лесник. Людям кажется, что если лес рубят, он исчезнет. Наоборот! В лесу немало деревьев, которые обязательно надо спилить, иначе они сгниют, умрут, создадут экологические проблемы. Это перестойные, спелые, буреломные деревья, а также те, которые, подлежат санитарной рубке. Почему вы их не вырубаете, почему не помогаете лесу и упускаете деньги? Мы же собираем как бы весь древесный мусор, который находится в лесу, выполняем функции санитаров леса. Наше производство ориентировано как раз на переработку неделовой древесины. Нам нецелесообразно закупать дорогую деловую древесину, поскольку технологически мы можем использовать более дешевую. На качестве конечной продукции это совершенно не сказывается, но уменьшает ее себестоимость. Поэтому мы берем еще и отходы производства у тех заводов, которые обрабатывают деловую древесину.
И еще одно хочу подчеркнуть как лесник по профессии: растущие в лесу деревья обязательно надо чистить. Потому что плохие деревья мешают расти хорошим, отнимают у них нормальное питание, солнце. Вы просто должны, обязаны убрать плохие деревья...
— Это как на грядке, да? Сорняки надо выпалывать, иначе заглушат то, что посадили...
— Правильно.
— Но вы же все равно площадные вырубки делаете. Неужели Kastamonu бегает в лесу за каждым деревом?
— А мы вообще в Татарстане лес не пилим, мы этим не занимаемся. Единственная организация, которая пилит ваш лес, — это министерство лесного хозяйства республики. Мы заключили договор, они пилят и нам поставляют неделовую древесину. Минлесхоз лучше всех знает, что делать, это его леса.
— Но все-таки для промышленных поставок леса никакая выборочная вырубка не подходит, это слишком дорого получается.
— Сто процентов выборочная вырубка идет в Татарстане, сплошных вырубок нет, они запрещены. Та древесина, которую мы получаем, вся из санитарных вырубок. К тому же мы, как я говорил, используем промышленные отходы других деревоперерабатывающих заводов.
— Можно цифры? Сколько вы потребляете леса, какая часть из этого — заводские отходы?
— Когда у нас была только первая очередь, требовалось 700 тысяч кубометров древесины. С вводом второй очереди завода потребность в сырье увеличилась до 1,2 - 1,3 миллиона кубометров в год. Минлесхоз поставляет нам около 500 тысяч кубометров — за счет той самой выборочной санитарной вырубки. Еще около 600 тысяч кубометров поступает из соседних регионов — это Кировская область, Удмуртия, Пермский край. Оставшийся объем сырья, где-то 10 - 12 процентов, завод удовлетворяет за счет отходов других деревообрабатывающих производств. Мы заключили контракт на новое оборудование для переработки таких отходов, оно будет поставлено до конца года. Пока мы время от времени арендуем мобильное оборудование. Объемы переработки будем наращивать, видим в этом большой потенциал, так как сегодня многие лесозаготовители в соседних регионах просто бросают некондиционное сырье в лесу или жгут его. Мы готовые его приобретать.
— То есть у нас в республике 500 тысяч кубов — выборочная врубка? Это кажется нереальным.
— Людям много чего кажется непонятным, особенно если человек не специалист в этом деле... Расчетная лесосека — плановые ежегодные санитарные вырубки — в Татарстане сегодня составляет более 2 миллионов кубометров в год. После выхода на проектные мощности на второй линии производства плит МДФ доля поставщиков сырья из Татарстана у нас на заводе будет порядка 50 процентов. Татарстан — не самый лесистый регион России, а потому отсутствующие в Татарстане сорта древесины, прежде всего более ценных хвойных пород, мы закупаем, как я сказал, в соседних регионах.
«Единственная организация, которая пилит лес в Татарстане, — это министерство лесного хозяйства республики. Мы заключили договор, они пилят и нам поставляют неделовую древесину»
«ОСНОВНОЕ ТРЕБОВАНИЕ К ПОСТАВЩИКАМ СЫРЬЯ — НАЛИЧИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СЕРТИФИКАТА»
— В народе ходят слухи, что завод Kastamonu использует для производства не сухостой, а хорошие деревья, которые еще могли бы расти. Якобы станки работают только с качественной древесиной, а сухостой оборудование ломает... (Азат Нигматуллин)
— Отмечу еще раз, что технологически наше оборудование ориентировано на переработку неделовой древесины. И, разумеется, никакой сухостой не выведет его из строя. В производстве плит МДФ/ХДФ технологически предусмотрено использование древесины хвойных пород, а также березы, липы и осины... Основное требование к поставщикам сырья — это наличие экологического сертификата лесного попечительского совета — FSC. Мы работаем только с FSC-сертифицированными поставщиками, которые параллельно с лесозаготовкой проводят и лесовосстановительные работы в сопоставимых масштабах. Следит за этим независимая международная организация FSC. Мы, Kastamonu, тоже прошли сертификацию FSC.
— Что это означает?
— Международный экологический сертификат FSC означает, что поставщики сырья — лесные хозяйства и частные компании — параллельно с лесозаготовкой проводят и лесовосстановительные работы в сопоставимых масштабах. Сертификат FSC дает гарантию, что в лесу применяются все правила лесного хозяйства. Не то, что приехал и пилишь, как хочешь, нет. И у всех лесхозов в Татарстане сейчас есть этот сертификат, который гарантирует бережное использование лесов. Соответствие ему контролируют международные органы. Специалисты FSC регулярно проводят мониторинги на соответствие требованиям сертификата. С нашей стороны мы предоставляем всю необходимую документацию, показывающую, какую именно древесину мы закупаем, в каких объемах и у кого. Также и поставщики сырья, с которыми мы работаем, проходят сертификацию и последующий аудит FSC — для нас это важное требование. Мы поставляем свою продукцию не только на внутрироссийский рынок, но и за рубеж, а там, особенно в странах Европы, наличие сертификата и маркировки FSC на готовой продукции — обязательное требование.
Так что будьте уверены, мы понимаем беспокойство татарстанцев о будущем лесов республики. Но у вас действительно нет поводов для беспокойства. Вам это подтвердят и в министерстве лесного хозяйства Татарстана, которое проводит большую работу в области лесовосстановления.
К слову, в Татарстане, в Сабинском районе, находится один из крупнейших в Европе лесных селекционно-семеноводческих центров, который использует самые современные технологии по производству посадочного материала. В этом закрытом питомнике выращивают сеянцы хвойных пород, в дальнейшем их высаживают как на месте вырубленных, так и для создания защитных насаждений. У вас в Татарстане некачественные леса — липа, осина, то есть невостребованные породы. И вот сейчас вместо них сажают чисто хвойные породы. Очень хорошую работу ведут в республике. Как лесник, я в этом разбираюсь и очень рад увидеть своими глазами такое отношение к лесу, к экологии.
— Kastamonu взял на себя финансирование конкурса малых грантов по лесовосстановлению для нацпарков и заповедников, который WWF в этом году проводит уже в 8-й раз. Есть ли заявки на участие в конкурсе, от кого они поступили? (Эвелина Руцкая)
— Мы выступили спонсором этого конкурса, а всю организационную работу по нему проводит WWF России. Они же и собирают заявки. На сегодняшний день нам известно, что уже есть заинтересованность принять участие в конкурсе грантов у ряда заповедных территорий и нацпарков Татарстана, в частности, такое желание озвучил нацпарк «Нижняя Кама». И мы рады, что они намерены подготовить собственные природоохранные проекты для участия в этом конкурсе.
«Я сам по образованию инженер лесного хозяйства. У меня отец тоже был лесником. Понимаете, в какой среде я вырос...»
— Каким образом в Турции восстанавливают леса?
— Что касается реализации экологических проектов в Турции, то группа компаний Kastamonu является там учредителем проекта ENAT, который связан с проведением лесовосстановительных работ. Там тоже пилят лес, есть и сплошные вырубки, это в зависимости от того, какие леса. Потому что есть елка и есть бук, есть леса на склонах. Так что применяются разные технологии. У нас тоже работают питомники, которые выращивают саженцы и сажают леса. В принципе, то же самое, что и здесь, что и по всему миру. У нас еще есть один плюс — в Татарстане его, может быть, нет, не знаю, не изучал, — в Турции выращивают семена. Есть породы деревьев, которые дают семена, они прорастают...
«ЭТО ВРЯД ЛИ РЕАЛЬНО, ЧТОБЫ МЕБЕЛЬ ИЗ ДЕРЕВА ПОМЕНЯЛИ НА ПЛАСТИК»
— Не уйдет ли деревообработка в небытие? Сейчас появляется все больше новых материалов. Может, в конце концов, мебель будут делать только из пластмассы, металла, стекла?
— Быть не может такого! Я скажу интересную вещь: сейчас люди куда чаще меняют мебель в своем доме, своей квартире. Раньше мебель стояла по 20 лет, в наши дни — всего 5 - 7 лет. Мебель еще хорошая, а женщина уже говорит мужу: «Надо поменять!» Это новая тенденция у новых поколений.
Если говорить о деревянной мебели, такую ничто не заменит: ни металл, ни стекло, ни пластмасса... Дерево — благородный, теплый, экологичный материал. Дерево всегда дерево. Может быть, через полвека люди будут предпочитать другую мебель, но не сегодня. Вообще, я считаю, это вряд ли реально, чтобы дерево поменяли на пластик. Вот я вас спрошу: вы сами выберите мебель из дерева или из пластика? Уверен, большинство, не раздумывая, выберут дерево.
— К слову, сегодня появились трехмерные принтеры, и в будущем люди сами смогут «печатать» себе мебель на свой вкус — стул, стол, кресло... На вашем предприятии, возможно, тоже появится такое оборудование.
— Пока такого не предвидится. В жизни всякое возможно, ничего не исключаю, но в ближайшее время — 10 лет, 20 лет — я таких возможностей не вижу.
— Как быстро развивается деревообрабатывающая промышленность в мире? Или это консервативная отрасль? (Юрий Петров)
— Деревообрабатывающая отрасль сегодня развивается весьма активно как в мире, так и в России. Но ее развитие тесно связано с положением дел в смежных отраслях, где применяется продукция деревообработки. Это прежде всего строительство и мебельное производство. Если растут эти две отрасли, то вместе с ними растет и деревообработка.
«Развитие деревообрабатывающей отрасли тесно связано с положением дел в строительстве и мебельном производстве. Если растут эти две отрасли, то вместе с ними растет и деревообработка»
— Насколько экологично сегодня ваше деревообрабатывающее производство?
— Наше производство, Kastamonu, экологически безопасно. Это для нас приоритетная задача, а потому мы еще на стадии проектирования завода постарались минимизировать все возможные экологические риски.
Цель нашей экологической политики — добиться экологической безопасности путем минимизации негативного воздействия на окружающую среду. Мы установили очистные сооружения нового поколения, они обеспечивают замкнутый цикл технического водооборота на предприятии, максимально используем вторичную переработку. Все наше очистное оборудование — от ведущих мировых производителей.
Также мы уделяем большое внимание природоохранным мероприятиям. Так, в 2015 году предприятие Kastamonu провело 40 мероприятий по охране атмосферного воздуха, водных ресурсов, почв и земельных ресурсов, а также по охране окружающей среды от отходов производства и потребления. Совокупные затраты на природоохранные мероприятия составили 36 миллионов 230 тысяч рублей.
Кроме того, в 2015 году наше предприятие успешно прошло сертификационный аудит систем экологического менеджмента на соответствие требованиям стандарта ISO 14001:2007. Стандарт ISO 14001 отвечает за создание на предприятии экологического менеджмента. Его суть сводится к минимизации негативного влияния на окружающую среду и следованию самым последним международным экологическим стандартам.
«Наше производство, Kastamonu, экологически безопасно. Это для нас приоритетная задача»
ОТ ПОВАРА ДО ГЕНЕРАЛЬНОГО ДИРЕКТОРА
— Какой персонал в Kastamonu, кого больше — турков или россиян?
— Больше всего россиян, татарстанцев.
— Как вы находите сотрудников для компании? Ни на одном сайте по трудоустройству нет ваших вакансий. Спасибо! (Азат)
— Это не так, наши объявления на таких сайтах есть. А вообще, поиском сотрудников у нас занимается отдел кадров. Там можно уточнить, есть ли и какие вакантные должности. Можно проконсультироваться по телефону или же приехать непосредственно в ОЭЗ, где у бюро пропусков вывешен список требуемых вакансий.
Но, конечно, все зависит от должности, на которую нам нужны работники. У нас есть договоры с агентствами, мы смотрим резюме, и если нас устраивает, приглашаем на собеседование. Есть у нас и своя база данных.
— Какие специалисты вам обычно нужны?
— Нам многие нужны! На таком крупном предприятии трудятся очень разные специалисты, от повара до генерального директора. Сегодня у нас почти все вакансии заполнены, работают 820 человек. Конечно, иногда кто-то увольняется, но в основном все стабильно.
— Текучки нет?
— Текучки вообще нет.
— Много платите?
— Неплохо платим, думаю, не хуже, чем на других предприятиях.
— Какая средняя зарплата?
— «Средняя» — неверное понятие, есть разные должности. Например, базовая должность у нас на предприятии — оператор. Но среди них тоже есть люди разной квалификации. Поэтому я лучше цифры называть не буду. Скажу только, если бы мы мало платили, наверное, от нас работники сбежали бы, была бы текучка. У нас такого нет.
«Сегодня у нас почти все вакансии заполнены, работают 820 человек»
— Нашей редакции не раз приходилось слышать от предпринимателей, что в Татарстане голод на профессиональные кадры.
— Когда мы только приехали сюда, то да, такое чувствовалось, особенно в «Алабуге». Потому что там работает много иностранных компаний, много предприятий. У нас потребность в кадрах была большая, а предложение было ограниченным. Но сейчас эта ситуация стабилизируется, и даже из соседних регионов потихонечку приезжают к нам поступать на работу.
«ЕЩЕ ЗАВОДА НЕ БЫЛО, А МЫ УЖЕ ОТПРАВИЛИ ЛЮДЕЙ УЧИТЬСЯ В ТУРЦИЮ И РУМЫНИЮ»
— До приезда в Россию вы не работали с российскими сотрудниками. Чем отличается турецкий рабочий от российского? (Иван, Елабуга)
— Если человек — грамотный и квалифицированный специалист в своей области, то совершенно не имеет значения, какой он национальности. Мы такой градации не проводим. Конечно, нюансы есть, разный менталитет, но не это главное. Так, у нас работают люди, которые жили в СССР, видели ту страну, ту жизнь и эту жизнь. Они не всегда понимали наши требования. Что ж, мы разъясняем, зачем приехали сюда, как хотим развивать свой бизнес, какие цели ставим. И нас начинают понимать. А вот с молодым поколением мы наладили очень хорошие отношения. Мы же ничего сложного не требуем, на самом деле, есть определенная работа, и все свою работу должны хорошо выполнять. Мы довольны своими работниками. Ожидали, что будет чуть-чуть хуже, но быстро этот этап прошли, все наладилось. Наверное, еще и потому что имеем международный опыт, работали в Румынии, на Украине, в Финляндии... В той же Финляндии тоже менталитет совсем другой, не такой, как у нас, турок, можно сказать, они более европейцы. Видимо, сказывается и то, что наше предприятие находится в Татарстане. Татары, вообще татарстанцы, и турки лучше понимают друг друга. Не знаю, как бы мы работали в другом регионе, но здесь наше предприятие достигло хороших результатов. И это заслуга всего коллектива, один Али Кылыч и несколько турецких специалистов таких успехов не достигли бы, не смогли бы поднять такое масштабное производство. Вместе с российскими ребятами работаем.
— Пришлось ли вам переучивать людей, которых вы принимали на работу?
— Мы заблаговременно подумали о кадрах. Еще только начинали строить завод, а уже отправили будущих своих работников на несколько месяцев учиться в Турцию, в Румынию, туда, где филиалы Kastamonu. Люди видели живой завод, живое производство. И сейчас, если берем новых сотрудников, у которых нет опыта, отправляем их учиться. Это постоянный, долгосрочный процесс, наша кадровая политика. Затраты обязательно закладываем в наш бюджет. Например, в этом году уже начали обучение.
.jpg "«Специалисты нашего среднего звена для маленького производства — как высший менеджмент. Для бизнесмена, у которого в фирме всего 20 работников, наш специалист — очень большой человек»")
«Специалисты нашего среднего звена для маленького производства — как высший менеджмент. Для бизнесмена, у которого в фирме всего 20 работников, наш специалист — очень большой человек»
— Но тогда в глазах других бизнесменов ваши сотрудники являются очень ценными. Их у вас не сманивают?
— Это вы правильно заметили — сманивают. И немногие, но действительно уходят. Поймите, у нас больше 800 человек, и специалисты нашего среднего звена для маленького производства — как высший менеджмент. Для бизнесмена, у которого в фирме всего 20 работников, наш специалист — очень большой человек. Владелец фирмы ему говорит: переходи ко мне, я тебе в три раза больше зарплату буду платить. И человек от нас уходит. От этого никто не застрахован, но это нормально. Но для нас уход одного-двух специалистов вообще не вопрос, потому что система исправно функционирует.
— У вас зарплата, конечно, выдается в рублях. А индексацию делаете?
— Раз в год пытаемся делать на уровне инфляции. Наверное, и в конце нынешнего года попробуем. Но сначала надо посмотреть, как закончим этот год, с какими показателями.
— Студент Шамиль прислал вопрос, просто рвется к вам на практику, пишет: «Давно интересуюсь работой вашего завода, хотелось бы изучить новое современное оборудование, ленту производства...»
— Ждем! Пусть обращается в отдел кадров. Мы плотно работаем с вузами — с Казанским федеральным университетом, с его Набережночелнинским и Елабужским филиалами, с Институтом леса и природопользования Поволжского государственного технологического университета в Йошкар-Оле.
«ХОТЕЛ БЫ УВИДЕТЬ БАЙКАЛ»
— Интересно ли вам путешествовать по России? В каких городах были? В каких хотели бы побывать? (Иван, Набережные Челны)
— В Питере, в Москве, на юге много раз был. И во многих российских городах хотел бы побывать. Хотел бы увидеть Байкал, съездить в ту сторону, посмотреть. Но четыре года на посту гендиректора крупного предприятия, головы не поднимешь... Посмотрим...
— Какое ваше любимое российское или татарское блюдо кулинарии, которое вы до приезда в Россию не пробовали? (Иван)
— Российские все давно пробовал, а татарские раньше не знал, попробовал, уже когда начал здесь работать. Очень хорошие мясные блюда есть у татар — эчпочмак, беляш... Мы, турки, любим такие мясные блюда.
«Мне в целом нравится Россия, иначе бы тут не находился, уехал бы. Очень люблю эту страну, потому что люди здесь образованные, обученные»
— Где вы предпочитаете отдыхать во время отпуска — в Турции, в России или в других странах? (Отпускник)
— Где море. Для меня отдых — это море. В горах, на горных лыжах — там не отдыхаешь, там, считайте, работаешь... Мне надо море, лежать под солнцем и купаться. Это Испания, Италия, Турция...
— Что в целом вам нравится в России, а что нет? (Жанна Борисовна)
— Моя жена — россиянка, мои дети имеют российское гражданство. Мне в целом нравится Россия, иначе бы тут не находился, уехал бы. Очень люблю эту страну, потому что люди здесь образованные, обученные. А сложности, они везде есть, в любой стране — в Америке, в Турции, в России...
— Вы сами покупаете продукцию, изготовленную из ваших материалов? (Ильхам)
— Разумеется. И всем советую! Потому что я знаю, что я произвожу, какого высокого качества эта продукция.
— Какое ваше любимое дерево?
— Я предпочитаю сосну, любого вида. Очень люблю запах сосновой смолы...
— А всякие буки, ясени?
— Нет-нет! Я на буке работал 10 лет в Румынии, это тоже хорошее, красивое дерево, но сосна лучше. Особенно красавица — сибирская сосна... Еще, вам, наверное, неизвестно, у нас в Турции есть ливанский кедр, он такой, с согнутой головой, и у него шишки вертикально растут, тоже прекрасно смотрится. Про древесину этого кедра ничего не скажу, потому что его очень мало, на древесину он не используется. Но вид очень красивый...
— Господин Али, вы читаете «БИЗНЕС Online»?
— Да, у меня в телефон загружена программа, каждый день смотрю ваш сайт. Вы свою работу профессионально выполняете, я доволен, читаю иногда даже ночью — днем-то некогда...
Али Кылыч родился 14 сентября 1973 года в городе Кыршехир, Турция. Имеет высшее образование в области лесного хозяйства (магистр), кандидат философских наук, имеет степень MBA. Обучался в высших учебных заведениях Турции, Финляндии, Великобритании.
С 2003 года в компании Kastamonu. Работал на должностях директора и заместителя директора на заводах в Румынии.
С января 2013 года руководил строительством завода Kastamonu в ОЭЗ «Алабуга», впоследствии стал генеральным директором предприятия.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 47
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.