«Это что, правда сын Валерии?»: 17-летний пианист Арсений Шульгин выступил с ГСО РТ

Арсений Шульгин и Александр Сладковский перед началом концерта пообщались с журналистами

«АРСЕНИЙ, ВЫ ТАК ОТНОСИТЕЛЬНО МОЛОДО ВЫГЛЯДИТЕ...»

— Это что, правда сын Валерии? — шептались зрительницы в фойе БКЗ, поправляя перед большим зеркалом прически. — А может, и сама Валерия приехала?

К слову, знаменит 17-летний Арсений Шульгин не только своими звездными родителями. В копилке его наград — победа на международном молодежном музыкальном конкурсе «Ночь в Мадриде» и московском международном конкурсе детского и юношеского художественного творчества «Открытая Европа», а также «серебро» на конкурсе «Щелкунчик». Перед началом концерта юный пианист и дирижер, худрук ГСО РТ Александр Сладковский пообщались с журналистами. Выглядел солист немного растерянным, но, надо отдать ему должное, общался с прессой без тени снобизма, предельно корректно и доброжелательно.

— С Государственным симфоническим оркестром Татарстана я играю не в первый раз. Честное слово, это лучший оркестр, с которым я играл, с которым мне приходилось выступать! — признался Шульгин.

— Скажи, что мы уже строим планы на будущее большие, — подсказал подопечному Сладковский.

— Да, — подтвердил слова маэстро солист. Однако подробности грядущего сотрудничества ни дирижер, ни музыкант не раскрыли.

— Главное, что мы друг друга нашли, что наши любовь и желание творить совпадают. Тогда планы рождаются сами собой, — загадочно высказался Сладковский.

Как оказалось, классике молодой пианист не изменяет практически никогда.

— Арсений, вы так относительно молодо выглядите. А к рок-музыке вы как относитесь? — последовал вопрос от собравшихся журналистов.

— Так я молодой и есть, — заметил 17-летний музыкант. — К чему, простите? Я особо не фанат. Лист, Рахманинов, Чайковский, Скрябин — классическую музыку люблю и слушаю — все гармонии, которые меня задевают.

Худрук ГСО РТ, в свою очередь, пользуясь случаем, рассказал о последнем «ценном приобретении» оркестра — недавно в итальянской Кремоне коллектив обзавелся виолончелью Джованни Доленза, изготовленной в Триесто в 1831 году, и французским альтом Augustin Chappuy 1779 года.

— Это очень солидное пополнение нашей акустической коллекции — два роскошных старинных инструмента, которые, я думаю, будут служить Татарстану и нашему оркестру вечно, поскольку они сделаны на века, — отметил дирижер, но добавил. — Инструменты XVIII - XIX веков, а служат до сих пор и звучат совершенно уникально. Но их надо еще разыграть, вдохнуть в них жизнь, как в спящую красавицу, .

«Честное слово, это лучший оркестр, с которым я играл, с которым мне приходилось выступать!» — признался Шульгин

ЖИЗНЬ — ЛИШЬ ПРЕЛЮДИЯ К СМЕРТИ?

Открылся концерт симфонической поэмой Ференца Листа «Прелюды». Название и программу произведения композитор заимствовал из одноименного стихотворения французского поэта Ламартина. А в основе симфонической поэмы — ламартиновская же фраза: «Жизнь наша не есть ли ряд прелюдий к неведомому гимну, первую торжественную ноту которого возьмет смерть?» Но прелюдия к смерти героя оказывается очень насыщенной: в ней есть место и бурям, и войнам, и мечтам о счастье. Красной нитью через все произведение проходит тот самый вопрос о смысле жизни то неуверенный, то жалобный, то торжественный.

Выход Шульгина на сцену сопровождался бурными аплодисментами и одобрительной улыбкой Сладковского. Юноша блестяще исполнил концерт Листа №1 для фортепиано с оркестром. Довольно сложное произведение музыкант играл очень эмоционально, правда, периодически обменивался многозначительными взглядами с дирижером. Что интересно, на создание концерта у венгерского композитора ушло больше 20 лет. Работу над произведением он начал в 1830 году, когда ему было 19 лет, завершил ее в 1849-м, но в 1853-м внес серию корректировок. Поговаривают, что вдохновил Листа на написание концерта сам Паганини: композитор восхищался мастерством скрипача-виртуза и поставил перед собой цель создать столь же блестящий фортепианный стиль.

Шульгин блестяще исполнил концерт Листа № 1 для фортепиано с оркестром

Сцену Шульгин покинул довольно быстро, очевидно, все еще смущаясь. В антракте музыкант появился в фойе, и зрители тут же атаковали его, шелестя билетами и программками. В очередь за автографами к юному таланту выстроилось полторы сотни человек, много было и родителей с детьми. Герой вечера расписывался и фотографировался с поклонниками и каждому вполне искренне говорил: «Большое спасибо, что пришли!»

К слову, родители пианиста развелись 13 лет назад. Валерия тогда с тремя детьми даже вынуждена была уехать от продюсера и мужа Александра Шульгина в родной Аткарск. В интервью певица не раз признавалась, что Арсений, Артемий и Аня столько плохого видели от отца, что боятся его как огня. «Когда мы жили в Аткарске, он однажды сюрпризом явился в город, — рассказывала артистка журналу «ОК!». — У детей был стресс колоссальный! Артемий, чтобы отец его случайно в школе не застал, спрыгнул со второго этажа в сугроб, убежал к каким-то знакомым, чтобы только спрятаться. Аня была в этот момент дома — она побежала к соседям, дрожала, как не знаю что». Арсений же после этого пытался общаться с отцом в соцсети, но после некоторых ответов Шульгина-старшего у мальчика напрочь пропало желание найти с ним общий язык.

ИСПАНСКО-РУМЫНСКИЕ СТРАСТИ

Во втором отделении оркестр выступал уже без звездного солиста, но произведения были не менее яркими: «Испанская рапсодия» автора знаменитого «Болеро» Равеля, «Испания» его соотечественника, француза Шабрие и «Румынская рапсодия» №1 Энеску.

Во втором отделении оркестр выступал уже без звездного солиста, но произведения были не менее яркими

Первое произведение сразу же погрузило зрителей в атмосферу южной таинственной ночи. Грустная и задумчивая мелодия постепенно перерастала в неудержимую пляску с кастаньетами и гитарами, имитируемыми скрипками и виолончелями. Второе произведение было, пожалуй, еще более зажигательным. Оба композитора всей душой любили испанскую культуру: родной город Равеля находился на границе со страной тореадоров, Шабрие написал свою рапсодию после путешествия в Испанию. И судя по реакции казанских зрителей, испанских страстей действительно много не бывает. Зал восторженно рукоплескал и кричал «Браво!». Казалось, такими яркими произведениями нужно завершать концерт.

Но после исполнения третьей рапсодии выяснилось, что и румынам страсти не чужды. В произведении Энеску слышались и грозный барабанный бой, и томные восточные интонации, и мелодии народных танцев: жок, сырба, национальный хоровод («хора»). Разгоряченный зал не отпускал оркестр еще около получаса. За это время коллектив несколько раз принимался играть на бис, причем зажигательные мелодии время от времени сопровождались восторженными возгласами всего оркестра.