"СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ" УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО ХОРОШО СПЛАНИРОВАННЫЕ И ОРГАНИЗОВАННЫЕ УБИЙСТВА  БЫЛИ ДЛЯ НИХ ЕДИНСТВЕННЫМ СПОСОБОМ ЗАЩИТЫ

Вчера на процессе по делу "севастопольских" защита перешла в наступление. Выступили защитники Зуфара Гараева (в отношении которого государственное обвинение предложило суду назначить в качестве окончательно наказания 8 лет лишения свободы), Максима Панаиоти (11 лет), Александра Зенюка (12 лет 6 месяцев), Фарида Фахрутдинова (11 лет 6 месяцев), Рустема Сайманова (13 лет), Радика Юсупова (12 лет), Андрея Баринова (11 лет 6 месяцев), Фарита Хабипова (9 лет). В прениях выступили также подсудимые Зуфар Гараев и Рустем Сайманов.

"СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ ВРАГ"

22 июля защита несколько сместила акценты, сосредоточившись, в основном, на противоправном поведении потерпевших. В переводе с юридического это значит, что цели противника (кстати, напавшего первым) – наказать, ограбить, отомстить – были адекватны способам их реализации.

Защитник Радика Юсупова (Дракона) Айрат Газимов в своем выступлении подчеркнул: "Судебным заседанием установлено, что подсудимые по данному делу организовались лишь с одной целью – защиты себя и своих семей от посягательств лидера банды "Жилплощадка" Хайдара Закирова и его убийц. Никаких нападений на предприятия, организации и учреждения подсудимые не совершали. Лица, в отношении которых подсудимые совершили противоправные деяния, являлись членами банды, целью и задачей которой было уничтожение "севастопольских" и их семей. Либо лицами, которые помогали им".

ДРАКОН ВЫЖИВАЕТ ДВАЖДЫ

Статья 39 УК РФ устанавливает, что не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами. Защита считает, что по данному делу установлено, что Юсупов и другие подсудимые действовали в состоянии крайней необходимости.

Защита вспомнила нападение на Дракона, с которого и начались боевые действия:

– Закиров, являясь лицом крайне жестоким и склонным к преступлениям, в 1994 года от слов перешел к действиям и организовал покушение на Юсупова. Данное покушение было произведено с особой дерзостью и жестокостью в присутствии жены и малолетнего ребенка, которые не пострадали только по чистой случайности. В результате покушения Юсупов получил множественные огнестрельные ранения, был на краю гибели. После неудавшегося покушения на Юсупова было совершено повторное покушение, и в окно палаты больницы, где он лежал, влетела граната, попавшая в раму и разорвавшаяся внизу.

КЛАДБИЩЕ КАК МИННОЕ ПОЛЕ

Также по указанию Закирова члены "Жилки" неоднократно покушались на Рустема Сайманова,  и на других подсудимых и собирались убить членов их семей. Ими планировалось похищение и убийство дочери Сайманова, минирование кладбища в момент похорон. То есть Закиров, идя к своей цели – уничтожению "севастопольских" – не считался с тем, что будут погибать другие, посторонние люди. Приговором Верховного суда РТ были осуждены члены банды и ОПС "Жилка", были установлены многочисленные факты убийств не только членов других группировок, но и совершенно посторонних людей, в том числе и детей.

Адвокат Газимов процитировал статью 61 УК РФ, согласно которой "смягчающими обстоятельствами признаются в том числе противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления; а также явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, изобличению других соучастников преступления и розыску имущества, добытого в результате преступления".

"Севастопольские" в суде признают, что осознанно шли на преступные контрмеры. Один из адвокатов замечает: уникальность дела в том, что оно полностью основано на явке с повинной и содействии следствию.

ЛЕС РУБЯТ – ЩЕПКИ ЛЕТЯТ?

Одним из отягчающих обстоятельств, обвинение выдвинуло опасность их действий для окружающих.

По этому поводу адвокат Сайманова Наталья Жажнева, анализируя план неудавшегося покушения на Хайдера в Санкт-Петербурге в 1995 году (когда был расстрелян лифт в многоэтажке), заметила:

– Они ("севастопольские" - прим. М.Б.) не нападают на Закирова при входе в подъезд: могут пострадать его сопровождающие. Они не прячутся этажом выше квартиры, где проживал Закиров, ведь тогда при нападении на последнего могли пострадать или охранник, который был в квартире, или тот, который поднимался пешком до 7-го этажа. Они усложняют себе задачу многократно, обследуя лифтерную, выясняя принцип работы ручного управления лифтом, собираясь поднять Закирова на 12-й этаж, подальше от его сопровождения. Да и тот факт, что в момент непосредственного нападения Баринов и Сайманов разгоняют находящихся на 12-м этаже людей, свидетельствует лишний раз о том, что желание не причинить смерть посторонним – не в суде придуманный факт, а характерное на период противостояния с "Жилкой" поведение "севастопольских".

БЕЗ КУПЮР

В своем выступлении подсудимый Сайманов подчеркнул:

– Хочу обратить внимание, что ни одно преступление, совершенное нашей группой, не совершено из соображений мести. Якупов (по прозвищу Акула - прим. М.Б.) убивает Лоскутова, а затем приезжает в гостиницу и заключает мир. То же самое касается и Галимзянова-Исламея, который был руководителем группы киллеров "Жилки". Он был нацелен на убийство членов моей семьи. Тем не менее, он приезжал и заключал мир, что подтверждают показания Снежинского, Якупова и других свидетелей.

Обвинение заявляет, что я изменил показания. Нет, я внес дополнения в ранее данные показания, которые я сделал в зале суда. Они были сделаны мной именно в зале суда потому, что на следствии я упорно не мог добиться того, чтобы меня слышали и отражали даваемые мной показания. Более того, я неоднократно находил в протоколах моих допросах фразы, которых я не говорил, а они могли бы быть истолкованы судом неверно. Поэтому я выбрал именно такую линию защиты, потому что закон не запрещает вносить дополнения к данным ранее показаниям в ходе судебного слушания. Ранее данные мной показания я не изменял, а только добавил то, чего не было внесено следствием в протоколы моих допросов.

– Честно говоря, позиция обвинения мне не очень понятна, - продолжает Сайманов. – Я бы сказал, что они поступают не совсем порядочно, дав обещание и получив полное, деятельное содействие. А в последний момент они убирают и досудебное соглашение, и придумывают отягчающие обстоятельства.

Сегодня прения продолжатся выступлениями защиты и, как осторожно заметил председательствующий судья Ильгиз Галимуллин, возможно, мы услышим первое последнее слово подсудимых.

Михаил Бирин