Территория «Вишневого сада»

КОЛОКОЛЬЧИК ПРОЗВЕНЕЛ 

Счастливцев было чуть более ста человек. Отрадно было видеть доминанту молодых лиц. Старшее поколение помнит находившийся на этом месте когда-то магазин, в его бытность на улице Баумана даже и предположить было невозможно, что в Качаловском откроется еще и малая цена. В те печальные времена и на большую-то сцену мало кто ходил. И вот – малая сцена, «театр единой среды, место для экспериментов».

Стильный холл, портреты артистов, опять-таки стильно выполненные… Сегодня дают «Вишневый сад» Антона Чехова, и в фойе звучит не обычный электрический звонок, а колокольчик, сразу же дающий необходимый настрой.

Сама сцена на втором этаже – черные сукна, ряды удобных кресел напротив друг друга, модель звездного неба над головой. Ажурные декорации «Вишневого сада» такие знакомые за восемь лет жизни спектакля в Качаловском и какие-то новые сегодня.

Впрочем, все сегодня новое – ритм и темп с замедленным проживанием ситуаций, жизнь актеров в образах, про которую просто невозможно сказать, что это «игра», наши собственные ощущения.

«Театр единой среды» - это  наше постоянное соучастие, наша внутренняя работа, наши страхи и сомнения, наши слезы вместе с Раневской и растерянность от неизвестного будущего с Шарлоттой, наш надрыв с Лопахиным и крушение всех надежд с Варей. На малой сцене нет «четвертой стены», отгораживающей происходящее в спектакле от зрителя. Тот, кто пришел на спектакль, должен быть готов не к созерцанию – к душевному и духовному труду.

Постановщик «Вишневого сада» - директор-художественный руководитель Качаловского театра Александр Славутский, по сути, поставил новый спектакль по этой чеховской пьесе. Спектакль про то, что есть в жизни моменты, когда уже ничего остановить невозможно, но в этом нет фатальности. Потому что когда-нибудь мы все-таки будем счастливы, Бог даст.

СПИСОК УДАЧ 

Центр спектакля, как это было и в предыдущем варианте – Любовь Раневская (Светлана Романова) – наивная, трогательная в своей детскости, про которую так и хочется сказать словами Фаины Раневской о том, что у некоторых людей хватает мудрости глупо прожить свою жизнь. Романова – актриса, обладающая редчайшим даром искренности, интуицией и словно опровергающая своим существованием часто встречающееся заблуждение, что «актер умен свом талантом». Как ей удается при ее бесшабашном темпераменте так аналитически верно (до мельчайших цезурок!) выстроить роль – тайна сия велика есть.

Лопахин – Илья Петров – еще один знаковый образ в спектакле. Петров актер молодой, естественно, при желании можно было бы найти огрехи в его работе, но мелочи в данном случае не влияют на общий рисунок роли. Вишневый сад для этого «мужичка» - земля обетованная, Раневская – небожительница. Когда все уже решено, они на какую-ту секунду бросаются друг к другу. И в этом есть и преклонение Лопахина перед идеалом, стремление к которому, возможно, и сделало его сильным и успешным, и прощение его Раневской. Нет правого и виноватого, есть жизнь с ее неумолимыми закономерностями. Танец Лопахина после покупки сада – надрыв, достойный героя Достоевского.

В спектакле три ввода – Айгуль Халиуллина сейчас играет Аню, сложную роль, о которую спотыкались многие исполнительницы, играет трогательно, с какой-то верой в счастье и с желание новой жизни. Естественно, работать молодой актрисе предстоит еще много, но есть уверенность, что она «наберет». Ксения Храмова вышла в роли горничной Дуняши и покорила публику естественностью, азартом и обаянием. Ни одна из Дуняш в этом спектакле не была столь заметна, как Ксения. Еще один ввод – Эльза Фардеева в роли Вари. Ее Варя – сильная, но в этой силе и лежат истоки слабости. Она словно забивает свою женскую сущность бесконечными делами, актриса лаконична, но в этом лаконизме есть множество подтекстов. Последняя сцена с Лопахиным – тому подтверждение.

Еще один отрадный момент – в спектакль вернулся Илья Славутский и совсем по-новому начал играть Петю Трофимова. Его Петя сейчас не такой прожектер, как это было раньше, он меньше декларирует и более крепко стоит на земле. Пропал студент-романтик, и роль стала ближе к тому, что, на мой взгляд, написал Чехов – верный и неприкаянный студент. Местами даже не очень приятный. 

Новые краски появились у Михаила Галицкого в роли Симеонова-Пищика, этого доброго растеряху становится все жальче и жальче, уверенней ведет себя Марат Голубев – Епиходов, есть в его герое-неудачнике что-то от мизантропа, и это интересно. До кома в горле жаль растерянную Шарлоту – Елену Ряшину, своего рода женский вариант темы Фирса.

Наверное, не стоит перечислять все удачи спектакля, просто давайте удивимся, что спектакль, напомню, идущий восемь лет, неожиданно стал новым. «Виною» тому – изменившийся способ проживания актеров, что почувствовали с первых минут зрители. Вторым спектаклем на малой сцене стал «Дядюшкин сон» Федора Достоевского. В работе – «Теорема Печенкина» Валерия Золотухи. Одним словом, «о, сколько нам открытий чудных готовит…».  Открытий, это правда, на малой сцене нас ждет множество, такого театра в Казани мы еще не видели и многие из зрителей даже не предполагали, что так может быть. Сейчас же главное, суметь попасть в зал, где вмещается не так много публики.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции