Россия официально вступила в сирийский конфликт и нанесла первые авиаудары по позициям боевиков
Россия официально вступила в сирийский конфликт и нанесла первые авиаудары по позициям боевиков

«ЕСЛИ ОНИ «НАВЕДУТ ПОРЯДОК» В СРЕДНЕЙ АЗИИ, ТО ПОТОМ ПРИДУТ СЮДА»

Михаил Делягин — российский экономист и публицист, доктор экономических наук:

— Можно ли было не ввязываться в этот конфликт? Безусловно, можно. Можно было ждать, когда «Исламское государство» само придет в Москву, и встречать его здесь. Лично я считаю, что террористов нужно убивать подальше от Москвы. Их гораздо проще убивать в Сирии, чем в Москве. Мы это проходили в начале 2000-х годов.

Напомню, что «Исламское государство» (ИГ — террористическая группировка, деятельность которой запрещена в ряде стран, в том числе в России — прим. ред.) называется так именно потому, и в этом его принципиальное отличие от «Талибана» и «Аль-Каиды» — двух прошлых американских экспериментов, что оно принципиально международное. И оно будет строить халифат там, где слабы светские власти. Если не брать регион «арабской весны», то светские власти слабее всего в Средней Азии. Даже если не говорить о тех более чем 2 тысячах граждан Российской Федерации, которые сейчас сражаются на стороне этих людоедов и которые вернутся сюда как граждане Российской Федерации. Даже если не брать риторику этих господ в отношении Северного Кавказа, то их объективное направление сейчас — Средняя Азия, что нам совсем не нужно в силу большой узбекской, таджикской и в меньшей степени киргизской диаспоры в России. Если они «наведут порядок» в Средней Азии, то потом придут сюда.

Какие потери мы можем понести? Соединенные Штаты Америки накануне поставили «Исламскому государству» (формально — независимой сирийской оппозиции, но поскольку она является филиалом ИГ, то именно ему) современные системы ПВО. Теперь нужно исходить из того, что у боевиков ИГ это оружие есть. Все остальное — вопрос выучки летчиков. Если летчик хорошо обучен, то он защитится от того, из чего могут стрелять боевики... Но, скорее всего, потери будут. Хотя бы потому, что самолеты сами по себе ломаются. А я напомню, что самые большие потери мы понесли в один из летних месяцев, когда у нас разбилось больше самолетов, чем мы потеряли за всю грузинскую войну.

Теперь вопрос о наших потерях в результате этого решения в глазах мирового сообщества. Не думаю, что мы что-то потеряли. Наоборот, Россия вернулась на мировую арену. Вернулась так, что Обама даже побежал к журналистам после встречи с Путиным. Это существенно. И США не посмели заблокировать выступление Путина на Генеральной Ассамблее ООН. Что касается ситуации внутри страны, то вопрос, зачем нам эта Сирия, действительно задается широко. Если погибнут летчики, то он будет задаваться еще шире. Особенно по контрасту с тем, что мы не воссоединяемся с Донбассом, мы терпим нацистов на Украине, мы ведем себя так, как будто нацисты в Киеве — это легитимные власти. Мы создали их легитимность, мы ее поддерживаем, мы их кормим. И на этом фоне вопрос о том, что мы забыли в Сирии, действительно стоит достаточно остро.

Ильяс Дауди — член общественного совета при полномочном представительстве РТ в Москве, Герой России:

— Все, что делается в Сирии, очень правильно, выверенно и геополитически важно для России. Она мобилизует силы иранских сухопутных войск, объединит усилия проправительственных группировок. В этом случае можно даже использовать силы «Хезболлы» на определенных оговоренных условиях. Можно обеспечить их вооружением, боеприпасами, технологией. Цели ясны — Россия возвращает утерянные позиции в геополитике. С интересами нашей страны вообще перестали считаться. Второе обстоятельство — граница постсоветского пространства и России от территории Сирии находится очень близко. Очевидно, что молодые люди в северокавказских регионах пополняют ряды ИГИЛ вплоть до того, что уезжают туда семьями не с самыми мирными целями. Учитывая, что в Афганистане ситуация непростая, чтобы не допустить объединения этих сил по линии Ближний Восток — Средний Восток, необходимо было нанести эти удары.

В конфликте могут быть незначительные потери авиатехники и бронетехники. Это несущественно. С появлением на мировой арене России она принимает другой политический оборот. Это вдохновляет тех, кто все эти годы не получал поддержки и в одиночку боролся с этой раковой опухолью. По поводу террористических атак на территории России — надо по-прежнему оставаться бдительным, независимо от ситуации в Сирии. Я думаю, что связывать друг с другом эти события не стоит — это абсолютно разные вещи.

«Армия Башара Асада держалась так долго только благодаря тому, что за спиной у нее стояла Россия»

Леонид Ивашов — генерал-полковник, начальник главного управления международного военного сотрудничества минобороны РФ в 1996 - 2001 годах:

— В Сирии совершенно иная ситуация, чем это было в Афганистане. Сирийские правительственные войска, несмотря на масштабную внешнюю агрессию и поддержку этой агрессии практически всем Западом и его сателлитами — странами Персидского залива, сражаются уже практически четыре года. И они выстояли. Но сегодня им остро не хватает боеприпасов, военной техники, вооружений и, конечно, ремонтных средств, чтобы восстановить боеспособность армии. У сирийской армии очень слабая авиационная поддержка. Самолеты советского производства практически выработали свой летный ресурс. Поэтому Россия осуществляет авиационную подготовку и проводит, видимо, разведывательную деятельность в рамках багдадского центра координации. Немаловажна и наша моральная поддержка, ведь армия Башара Асада держалась так долго только благодаря тому, что за спиной у нее стояла Россия.

Наше оперативное вмешательство на данном этапе было просто необходимо, потому что сирийская армия уже устала от военных действий и ей нечем воевать. Ситуация сложилась критическая, бои идут в окрестностях Дамаска. Я уверен, что Россия переломит эту ситуацию, она переломит ситуацию в мировом пространстве. Потому что ИГИЛ стало угрожать всей Европе, всему исламскому миру. Если бы мы пустили происходящее на самотек, мы бы, конечно, ощутили приход ИГИЛ сначала в Средней Азии, в постсоветском пространстве. А затем нам бы пришлось воевать в районе Садового кольца, да и по всей стране. Что сейчас делает Россия? Она останавливает там угрозу собственной стабильности. Чего в итоге добьется Россия? В Сирии мы сохраним государство, которое близко нам и которое является несущей конструкцией всего Ближнего Востока. А если мы сохраним это государство, то сохраним стабильность в этом регионе и снимем ряд серьезных угроз в адрес безопасности нашей собственной страны.

Борис Подопригора — военный эксперт, бывший заместитель командующего объединенной группировкой на Северном Кавказе:

— Я не считаю, что Сирия станет нашим вторым Афганистаном, и полностью поддерживаю Владимира Владимировича в вопросе бомбардировок в этой стране. Формально мы могли не ввязываться в этот конфликт и в стороне наблюдать, как гибнут Сирия, ее руководство. А фактически иной альтернативы, чтобы не вмешиваться в этот конфликт, не было. Россия может за счет участия в данном конфликте защитить себя через поддержку своего союзника. Уроки Афганистана и Наджибуллы, я надеюсь, мы все-таки извлекли. Я бы не хотел говорить о продолжении боевых действий и возможных боевых или имиджевых потерях, потому что сегодня мы поставлены перед явью лишь первых авиационных налетов. Пока к этому добавить нечего.

Вывод советских войск из Афганистана

«РОССИЯ — ЛОКАЛЬНАЯ СТРАНА, И ЕЙ СТОИТ ЗАНИМАТЬСЯ СВОИМИ ПРОБЛЕМАМИ»

Гейдар Джемаль — политолог, председатель исламского комитета России:

— Конечно, США хотят, чтобы Россия влезла в Сирию по уши, хотят там устроить России второй Афганистан. Но наблюдателей и общественность сбивают с толку крайне запутанные сигналы и высказывания, идущие от всех политических деятелей. Путин говорит, что он собирается помогать Асаду воевать с «Исламским государством». Но ИГ не воюет с Асадом, с ним воюет оппозиция из «Джебхат ан-Нусра». ИГ воюет с курдами, совершенно на другом направлении в Сирии. ИГ бросает вызов не России, а именно мировому сообществу, западной системе.

Путин вынужден после Крыма и Новороссии на любых условиях входить назад в мировое сообщество, проситься в партнеры Запада. Но при этом он все время как-то старается этот Запад объехать «на кривой козе». Удастся ли ему это? Я думаю, что не удастся. Хотя бы по той причине, что нет сырьевого ресурса, который является основным. Ведь ситуация на рынках продажи нефти контролируется не Россией, а ОПЕК и Соединенными Штатами. Но самое главное — это санкционная удавка и прозрачность оперативного пространства. Любой маневр в этом плане является блефом только для обывателя, который получает информацию из телевизора.

Олег Кашин — российский политический журналист и писатель:

— Афганистаном вряд ли, а вот каким-то таким мелким обидным поражением, которое обрушит всю страну, все государство, я думаю, вполне может стать. Потому что у России на сегодняшний день трагическое несоответствие между формой и содержанием. Бедная страна, неэффективное государство, куча внутренних проблем, которые необходимо решать, иначе они окажутся критичными. Вместо этого самоощущение глобальной великой державы, которой Россия, к сожалению или к счастью, не является точно. Я думаю, это противоречие может стать фатальным.

Альтернатива, конечно, была. Более того, тема глобального исламского терроризма, которая угрожает России с самого начала, активно эксплуатировалась российским государством. Тем не менее ни разу никаких доказательств, кроме каких-то виртуальных вроде фигуры пресловутого Хаттаба, в те годы и тем более после не было. А Россия — локальная страна, и ей, наверное, стоит заботиться именно о решении собственных проблем, в том числе с исламским экстремизмом. Наверное, самой тяжелой проблемой исламского экстремизма стоит назвать существование внутри России так называемого МВД Чечни, которое, по сути, и есть то внутреннее ИГИЛ, с которым совершенно никто не знает, что делать. Соответственно, на таком фоне играть в международные большие игры, по-моему, безответственно и несерьезно. Террористических актов как раз и я, и многие другие ждем и боимся, ведь, как правило, такого рода операции почему-то всегда сопровождаются терроризмом в тылу. Но еще раз повторю, что самый большой риск — это обрушение российского государства.

Груз «200» / www.afghan-war.org

«НИКАКОЙ АНАЛОГИИ С АФГАНИСТАНОМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ»

Виктор Литовкин — военный обозреватель ТАСС:

— Афганистан и Сирия — это разные вещи. Мы вводили в Афганистан войска для обеспечения социалистической революции в государстве с феодально-родовым строем. В Сирии же мы поддерживаем законное правительство. В Афганистане у нас было более 100 тысяч солдат, в Сирии — 1,5 тысячи специалистов. Это летчики и специалисты по обеспечению полетной авиации. И тут мы не принимаем участие в наземных операциях. Поэтому сравнения здесь неуместны. Альтернатива не ввязываться в конфликт была, но тогда мы должны были признать, что Россия является провинциальной страной, дальше пределов своей территории она не может двигаться, не в состоянии поддерживать своих друзей за пределами нашей страны, Ближний Восток для нее — это закрытая зона. Цель нашей страны — поддержать законного президента в Сирии в борьбе с международными террористами, с радикальным «Исламским государством», уничтожить его на территории Сирии и не допустить возвращения в нашу страну.

Война — это всегда большой риск. В первую очередь для наших офицеров и летчиков, которые принимают участие в боевых действиях. Никто таких гарантий не даст, что ничего не случится. Но те люди, которые едут воевать в Сирию, делают это на добровольной основе, никто палкой туда их не гонит. Они понимают, чем рискуют, и это их личное решение. Конечно, если по ТV покажут сбитый российский самолет или то, как, не дай бог, нашему летчику отрезают голову, конечно, это будет удар по нашему имиджу и стране в целом. Но в Москве прекрасно понимают эти моменты и делают все, чтобы этого не случилось. Сам я поддерживаю решение Путина о бомбардировке.

Рафик Имайкин — председатель общественной организации «Совет ветеранов Набережных Челнов»:

— Я бы не сказал, что Сирия может для нас стать вторым Афганистаном. Я в Афганистане был. Если бы наши войска туда не зашли, там бы были американцы. У нас с Сирией еще с советских времен прекрасные отношения. И сирийцы, и иракцы учились в наших учебных заведениях. И армия Сирии, и армия Ирака считались самыми мощными армиями на Ближнем Востоке. Тех, кто уехал из нашей страны воевать на стороне ИГИЛ, конечно же, не уничтожат, они все приедут потом сюда. Можно сказать одно — сбивать будут наши самолеты, жертвы с нашей стороны будут, снова у нас появятся участники боевых действий, никуда мы от этого не денемся. Раз самолеты летают, значит, у ИГИЛ есть зенитные средства, если их нет, то им дадут.

Мы, конечно, очень сильно не дотягиваем до американцев по своей мощи, очень многое потеряно, но я считаю, что сидеть молча, боясь слово против произнести, когда нас каждый раз носом тыкают, нельзя. Я считаю, что решение Путина правильное. Что-то надо было делать. Успокаивает одно, что сейчас там работает коалиция государств, что мы одни туда не полезли.

«Россия участвует в Сирии исключительно с использованием авиации. Само пребывание нашей авиагруппы в этой стране носит ограниченный во времени характер»

Игорь Коротченко — главный редактор журнала «Национальная оборона»:

— Нет, не может, потому что Россия участвует в Сирии исключительно с использованием авиации. Само пребывание нашей авиагруппы в этой стране носит ограниченный во времени характер — сухопутные войска туда не отправляются и вести боевые действия не будут. Этим будет заниматься сирийская армия. Поэтому никакой аналогии с Афганистаном не может быть в принципе. Россия не участвует ни в каких конфликтах. Россия участвует в борьбе с международным терроризмом. Цели и задачи российской авиационной поддержки заключаются в том, чтобы в первые недели уничтожить инфраструктуру, командные пункты, командные узлы связи, инженерные сооружения, подземные тоннели, укрытия, склады боеприпасов, оружия и горючего ИГИЛ. После того как эта задача будет решена, сирийская армия переходит в наступление, а наша авиация продолжает оказывать поддержку при проведении операции по установлению контроля над теми районами Сирии, где действует ИГИЛ.

Наша страна не может понести никаких потерь. Действия России сегодня привели к укреплению государства, возможности Вооруженных Сил Российской Федерации позволяют проводить военные действия, в том числе и операции на удаленных территориях. Сегодня в Сирии сформирована самодостаточная авиационная группировка, которая может вести автономные авиационные действия, и создан запас вооружения. Речь идет о бомбах, управляемом ракетном оружии, которые будут использовать наши самолеты при ведении боевых действий. У нас опытные летчики, они имеют хороший налет за два последних года, и ВС России существенно укрепили свою боеспособность и возможности по ведению операций любого типа. Ситуация работает на то, что миссия, которую на себя взяла российская авиационная группа в Сирии, будет выполнена успешно.

Егор Холмогоров — публицист и политический деятель:

— На мой взгляд, это исключено в силу фундаментальной разницы в географических условиях. Афганистан — континентальная, высокогорная, не имеющая выхода к морю страна, где существуют очень изолированные анклавы, населенные людьми. А это идеальные условия для всевозможных засад, для того, чтобы прятаться, чтобы применение авиации было не очень эффективным, чтобы при этом наши войска не могли получить помощи с моря. Сирия в этом смысле на Афганистан не похожа. Это преимущественно равнинная страна, причем там, где находится наш главный враг ИГИЛ, это вообще пустыня. Это две принципиально разные стратегические ситуации.

Конечно, это не означает, что события в Сирии будут развиваться как-то легко, все-таки там сосредоточены достаточно большие массивы боевиков. Они имеют базу за пределами Сирии, в Ираке, где, кстати, гораздо более гористая местность. При этом они хоть и косвенно, но поддерживаются рядом стран, прежде всего нефтяными монархиями Аравии, которые уже откровенно высказывают истерическую реакцию о наших операциях. Это будет непростая война, но мне она представляется необходимой. Правда, наше вмешательство запоздало, нам надо было это сделать еще в 2012 - 2013 годах, поддержать Асада, в таком случае сейчас ситуация была бы гораздо благоприятнее. Но лучше поздно, чем никогда.

Разумеется, потери могут быть. Скорее всего, Саудовская Аравия и аналогичные страны постараются поставить ИГИЛ какие-то средства, оружие. Вероятно, будут предприниматься какие-то попытки перенести теракты на территорию России. Но понимаете, бояться их тоже довольно странно. Террористическая война против нас шла все эти годы. Последний теракт, я напомню, были в декабре 2013 года в Волгограде. В общем-то, мы не столкнемся здесь с чем-то принципиально новым. Скорее, наоборот, если нанесем поражение ИГИЛ, пострадают их спонсоры, которых я уже назвал. В этом случае желание спонсировать теракты на нашей территории у них отпадет.

«Нас вполне устраивает законное, светское, гражданское правительство в Сирии. Со всеми его недостатками и достоинствами, мы ведь тоже не идеальное государство»

«МЫ НЕ СОБИРАЕМСЯ СТРОИТЬ В СИРИИ СОЦИАЛИЗМ»

Илья Крамник — военный обозреватель Lenta.ru:

— Я считаю, что Сирия не станет для России вторым Афганистаном. Имея опыт собственной афганской кампании, опыт наблюдения за американской кампанией в Афганистане, мы уже сделали для себя ключевые выводы. Это во-первых. Во-вторых, мы не собираемся строить в Сирии социализм, как мы строили его в Афганстане, и строить там демократию, как это делали там американцы. Нас вполне устраивает законное, светское, гражданское правительство в Сирии. Со всеми его недостатками и достоинствами, мы ведь тоже не идеальное государство. Мы уважаем сирийское государство и не собираемся перестраивать его на свой лад. Соответственно, вероятность сползания в этот конфликт исключена. Мы принимаем Сирию не как младшего брата, а как равноправного партнера, который оказался в сложной ситуации и которому мы оказываем помощь. Я думаю, мы не могли не ввязаться в эти боевые действия. Просто-напросто потому, что возможная победа исламских радикалов в Сирии представляет для нас прямую и непосредственную угрозу, ведь одной из следующих целей «Исламского государства» является территория бывшего Советского Союза. И в силу того, что достаточно большое количество боевиков «Исламского государства» составляют выходцы из мусульманских регионов России и республик бывшего СССР, ИГ представляет для нас угрозу и должно быть нейтрализовано или уничтожено.

Коалиция с Россией в Сирии может достичь победы благодаря тому, что, в отличие от американцев, которые ведут свою кампанию, практически не сотрудничая с местными силами, мы можем предоставить сирийским, иранским, иракским союзникам поддержку самолетами, что повысит эффективность на поле боя и позволит добиться победы. Особенно в пустынной местности, где ограничено число дорог и перекрестков, которые могут быть легко перерезаны, ликвидированы, что осложнит для боевиков и террористов возможности перемещения и снабжения. Лично я поддерживаю решение президента Путина о нашей помощи Сирии. Хотя бы потому, что каждый убитый там боевик означает, что нам не придется вылавливать этого боевика где-нибудь в Москве или Казани.

Азат Хаким — председатель совета директоров группы компаний «Тулпар»:

— Судя по тому, что заявил президент, в Сирии не предполагаются наземные операции, они возложены на Ирак, иракские войска уже начали туда заходить. И если вовремя не пресечь действия ИГИЛ, то это очень быстро расползется по Азии, а потом придет и к нам. Поэтому нам надо было действовать быстро. Так что альтернативы не было. И решение Владимира Путина очень грамотное, смелое, я его поддерживаю. Но одни мы ничего не сможем, а совместно с Ираком, совместно с Сирией, с войсками этих стран, я думаю, в конечном счете ИГИЛ будет локализовано. Во всяком случае, оно хотя бы разрастаться не будет, так как сейчас его охват стремительно увеличивается. Что касается потерь, если у ИГИЛ имеются системы ПЗРК, мы можем потерять несколько самолетов. Да и то это маловероятно, наши самолеты оборудованы защитой от ПЗРК.

Яков Геллер — генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»:

— Конечно, я согласен с теми, кто говорит, что врага надо давить в собственном логове и не дать ему выйти на мировой простор. Мы понимаем, что ислам — это славная наука, славная религия, но разные учения у него очень разные. И «Исламское государство» представляет из себя абсолютно радикальное течение, которое нельзя олицетворять с исламом, — это просто бандиты, прикрывающиеся религией. Конечно же, я поддерживаю то, что сделал Путин. Он вошел в коалицию, он создает круг единомышленников вокруг себя. Я думаю, у него нет задачи проводить наземные операции. Путин сказал, что мы не будем с головой влезать в этот конфликт. То есть сухопутной операции не будет.

Категорически не было других вариантов. Наша страна должна участвовать в установлении мирового порядка. Россия не может быть на обочине истории. С чего это решили, что Америке можно регулировать процессы, Франции, которая участвует там, Англии и прочее, а России — нет? Наша страна не просто член мирового сообщества, она великая держава. И Путин это в очередной раз продемонстрировал своим решением, встречей с Обамой, встречей с Аббасом. Он ведь долгое время встречался подряд с лидерами государств. Потери возможны. Известно, что американцы вооружают сирийскую оппозицию. Если они им дали комплексы типа нашей «Стрелы», «Игла», вот если что-то такое оттуда попало в ИГИЛ, то наши риски в том, что они могут сбить наши самолеты. Но я думаю, что за эти годы наша авиация выработала противодействие против такого оружия.

Рафгат Алтынбаев — председатель наблюдательного совета КБ «Камский Горизонт», экс-мэр Набережных Челнов:

— Я не думаю, что Сирия может для России стать новым Афганистаном. Мы туда наземные войска не вводим, наземной операции не будет. Если мы ИГИЛ воспринимаем как структуру, которая создает проблемы с точки зрения безопасности, в том числе для нашей страны, если мы видим, что их планы достаточно масштабны и они хотят оказаться в том числе на территории Российской Федерации, а также тот факт, что они к христианству относятся плохо, толерантности им явно не хватает, то, конечно, когда такая угроза существует, лучший вариант — их в своем же гнезде порешить, чем ждать, пока они до территории России доберутся. Буквально сегодня Рамзан Кадыров говорил, что одного представителя ИГИЛ они у себя поймали.

Имиджевые потери Россия, думаю, точно не понесет, хотя есть страны, которые уже пытаются нас обвинять в том, что из-за наших бомбардировок есть потери среди мирного населения. Пропаганда всегда была, есть и будет. Но, с моей точки зрения, авторитет России в глазах мирового сообщества поднимется. Проблемы и конфликты без России решить сложно. Это еще раз подтверждает тот факт, что с Россией надо всегда быть в контакте, с Россией надо выстраивать отношения, Россию надо всегда видеть и чувствовать.

«НАМ НУЖНО ЗАЩИЩАТЬ СВОЕ ГОСУДАРСТВО»

Андрей Большаков — доктор политических наук, завкафедрой конфликтологии КФУ:

— Я слышал такую аллегорию, но, на мой взгляд, это преувеличение. У нас есть негативный опыт, когда такой локальный конфликт фактически стал трагедий для страны. Тогда погибло огромное количество людей, поэтому мы негативно воспринимаем вступление в войну. На самом деле, насколько я могу понять, это идет достаточно ограниченная операция с ограниченными силами, в основном с участием, как они называются правильно, военно-космических сил, поскольку ВВС как таковые расформировали. Так вот такое участие имеет ограниченный срок действия, ограниченный срок обслуживающего персонала, поскольку воинский контингент составляет порядка 2 тысяч человек.

И отсюда можно сделать вывод, что, скорее всего, таких же последствий эта операция нести не будет. Самый большой вопрос: смогут ли российские бомбардировки подавить основные центры «Исламского государства»? Пока же вроде бы все развивается позитивно для России. На днях Ирак запросил официальную помощь, а с точки зрения международного права очень важно, когда национальное государство просит об этом. Но мы знаем, что в последние годы по известным причинам Ирак был фактически, не хотелось бы говорить «колонией», но «под рукой» Соединенных Штатов. А тут у них самостоятельная позиция, и они приглашают Россию. С этой точки зрения да, хорошо. Но посмотрим, насколько проблема решается вооруженным путем. Поскольку я думаю, что вещи, связанные с радикальным исламом, распространяются не только с помощью силы, но еще и с помощью убеждений.

Юрий Петрушин — председатель правления Торгово-промышленной палаты города Набережные Челны и региона «Закамье»:

— Вопрос ведь в том, как к этой позиции — о начале нашей страной бомбардировок в Сирии — подходить. Если подходить к этой проблеме обывательски, то, конечно же, это неправильно. Но если смотреть на это политически, если смотреть на перспективу развития событий в международном плане, то правильно. В этом смысле я, безусловно, поддерживаю нашего президента. Это первое. И второе — сейчас в стране уже не тот уровень и не то руководство, которое допустит, что Сирия станет для нас вторым Афганистаном. Этого не произойдет, руководство страны этого не допустит.

Нам нужно защищать свое государство. Кто-то же должен был принять такое решение. Можно же долго сидеть и ждать, пока ИГИЛ не придет в соседние с нами государства. Путин ведь неглупый человек, чтобы просто взять и начать бомбить. Прежде чем принять такое решение, он все согласовал со всеми лидерами стран, участвующих в этом процессе, которые могли бы занять какую-то другую позицию. Он подготовительную работу очень большую провел. Все же поддержали. Поэтому и США повели себя так, потому что увидели, что здесь большая коалиция создается, а не просто Россия единолично начала операцию и никого не поставила в известность.

Наиль Бикмуллин — генеральный директор волжского завода строительных материалов Bikton:

— Я как человек в прошлом военный могу сказать, что ничего хорошего для нас от этого не будет. Я думаю, у нашего руководства хватит ума не ввязываться в такие же военные действия, как в Афганистане. Во-первых, мы имеем нехороший опыт, во-вторых, и это главное, у нас нет прямой границы с Сирией, обеспечивать воюющие войска воздушным путем будет практически невозможно. В этой ситуации было принято единственное правильное с военной точки зрения решение — участие военно-воздушных сил. Ввязываться в сухопутную войну у нас нет технических возможностей, и я надеюсь, что на это не будет политической воли.

Террористические атаки в России вполне могут быть. Арабский мир очень противоречив. Мы заняли сторону Сирии, у нас в союзниках будут Иран и, может быть, Ирак. То есть мы, принимая участие, вступаем не только в военные действия, но и в межрелигиозные распри — между двумя мусульманскими течениями. Религиозные фанаты теперь могут получить еще одну мишень — Россию.