СКРОМНОЕ ПРОЩАНИЕ

С Геннадием Селезневым попрощались в среду, 22 июля, в траурном зале Центральной клинической больницы. Проводить пришли известные политики и деятели искусств, в том числе лидер КПРФ Геннадий Зюганов, замглавы аппарата нижней палаты парламента Юрий Шувалов, первый вице-спикер Госдумы Иван Мельников, депутаты от фракции «Единая Россия» Вячеслав Лысаков и Павел Крашенинников, а также актер Владимир Конкин и художник Александр Шилов. Среди множества венков были также цветы от президента РФ Владимира Путина, премьер-министра РФ и руководителя следственного комитета.

Селезнев был уважаемым человеком, прожившим достойную жизнь. Он внес серьезный вклад в деятельность государственной власти постсоветской России. По-моему, его проводили весьма скромно и сам он был скромным, уравновешенным человеком. Но статус и значение его сопоставимы с параметрами недавно ушедшего Евгения Примакова. Проводы Евгения Максимовича, его поступки и труды, книги и крылатые высказвания, знаменитый разворот самолета над Атлантикой показывают его более легендарной личностью, но дело не только в этом. Примаков, уйдя на покой, был руководителем Торгово-промышленной палаты, находился в гуще бизнес-элиты, хотя по специальности был журналистом и востоковедом, в свое время возглавлял службу внешней разведки и министерство иностранных дел и даже в течение 8 месяцев был премьер-министром. Главное, Примаков, наряду с Минтимером Шаймиевом и Юрием Лужковым, был одним из создателей партии «Отечество — вся Росссия», ставшей нынешней ЕР. Он реально мог занять пост президента РФ вместо уставшего Бориса Ельцина и не занял почти «случайно». Ближайшее окружение Бориса Николаевича и некоторые силы не хотели такого преемника, как Примаков, так как при нем Россия была бы другой страной. Был найден менее известный и более предсказуемый Путин.

Селезнев же не выделялся сильной тягой к власти, капиталу и финансовым ресурсам. Его политический капитал ассоциировался с социальной справедливостью и социал-демократией, поэтому Селезнев получил всего пару орденов и ярлык одного из лидеров КПРФ, из которой его исключили. Что интересно, почти все современные государственные деятели отпочковались от прежней КПСС, которая неизбежно форматировалась в правящую партию с капиталистической ориентацией и неприкосновенностью итогов приватизации. Селезнев участвовал в организации двух-трех партий и массовых движений, которые по социальной базе были бы поважнее, чем ЛДПР, даже возглавлял их, но все они были «неправильной», социал-демократической ориентации. Они были «заточены» на возрождение России, но не эксплуатировали популистские и националистские идеи.

Он выглядел более солидным и порядочным, поэтому его личность и идеология тихо оттеснялись на второй план при жизни и после нее. Но Селезнев был председателем Госдумы двух созывов в годы правления Путина, прикрывал левый фланг политического фронта и мог продвигать социал-демократические идеалы, заходя на поляну другого Геннадия — Зюганова. Одновременно он был символом существующей российской власти и неслабой фигурой на российском олимпе. Он контролировал процессы в нижней палате и пользовался авторитетом и доверием различных слоев и кругов, что также делает его похожим на Примакова. Такие личности при контактах с несколькими фигурами крупного капитала, экспертами PR и политтехнологии могли бы за считанные недели стать политиками самого высшего уровня, но кто такое допустит?

Селезнев был не только «левым», «социалистическим» при способности взаимодействовать с различными башнями московского Кремля. Он был разумным и правильным патриотом-интеллектуалом и государственником, а этого недостаточно, чтобы контролировать финансовые потоки и решать кадровые вопросы. Он мог стать альтернативой и конкурентом для многих, и поэтому кремлевские партстроители относились к нему сдержанно, не давая разогревать левых костров. Сейчас, когда набирается новая формация думских политиков и аппаратных олигархов, а также агрессивных идеологов «вставания с колен» и защитников духовных скрепов, на площадях развеваются поношенные знамена вполне предсказуемых Жириновского и Зюганова, уход таких политиков, как Примаков и Селезнев, вызывает тревогу. Хватит ли разума, здравого смысла, главное, терпимости и твердой справедливости, чтобы пережить наше неспокойное время без применения силовых механизмов и жестоких порядков?

Так хочется, чтобы наверху оставались люди, способные слушать других, консолидировать тех, кто думает по-разному. В последнем интервью в июне 2015 года Селезнев подверг критике политическую систему в России, выборное законодательство и партию власти. Экс-спикер сделал вывод: «Наша политическая система слабеет. У нас сегодня акцент делается только на партии, которые прикормлены, приучены, удобны...» Как отмечала либеральная «Газета.ru»: «Вместе с Геннадием Николаевичем уходила и политическая формация второй половины 1990-х — противоречивая, но склонная к свободе, способная к реформам, активной политической деятельности, открытости и диалогу с обществом на равных».

Главное политическое качество Селезнева, которое отмечают его коллеги по Госдуме, — умение оставаться над схваткой в любых ситуациях, «держать» большие аудитории, его называли мастером компромисса. Среди определяющих человеческих качеств Селезнева общепризнаны его жизнелюбие и постоянный оптимизм.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КАРЬЕРА РЕДАКТОРА «МОЛОДЕЖКИ»

Именно таким был Селезнев. Уйдя из Госдумы после завершения двух сроков, он не стал обычным пенсионером и политическим экспонатом. Он участвовал в партийном строительстве, но ему явно не хватало административного ресурса и финансовой поддержки. Можно считать, что политический и идейный потенциал его платформы не был реализован в полной мере. А жаль, так как наступают времена, когда социальные болячки сами могут стать двигателями политических процессов. Старые популисты и аппаратные державники могут и не справиться с надвигающейся волной социальной активности. Может понадобиться диалог с разными политическими течениями, стоило бы остерегаться единовластия и голого администрирования...

И еще. Траурная музыка проводов Примакова и Селезнева вызвала боль где-то в груди. Это случилось и по другой причине. Они, такие разумные и правильные, конструктивно мыслящие, раскрывали немалый свой потенциал, будучи не просто политиками, а опытными мастерами журналистского цеха! Да, многие публицисты-литераторы, крепкие журналисты поднялись на высшие ступени власти — бывший военный корреспондент Уинстон Черчилль, чешский драматург Вацлав Гавел, да и тот же Примаков поднялись по ступеням высшей власти через каналы нашей профессии. Их первая профессия — журналистика — всегда определяла почерк государственных деятелей.

Кто же мог подумать, что редактор ленинградской молодежной газеты «Смена» Гена Селезнев поднимется на уровень члена политбюро (по понятиям 70 - 80-х годов), руководителя парламента, одного из лидеров социал-демократического движения? Потом в течение 8 лет он был главным редактором «Комсомольской правды», и именно тогда газета вышла на максимальные тиражи. Эпопея цикла репортажей «Таежный тупик» Василия Пескова, конкурсы «Большой приз КАМАЗа», многие популярные акции. Кстати, именно при нем нынешний главный редактор «Российской газеты», выпускник журфака КГУ Владислав Фронин стал опытным редактором отдела, заместителем главного редактора «Комсомолки», потом заменил на Селезнева на посту главного.

Анатолий Строев — президент клуба собкоров «Комсомольской правды», после смерти Селезнева распространил свое обращение среди коллег: «Это был один из редакторов — достаточно редких, который умел по-человечески относиться к сотрудникам. Верил, доверял, прислушивался. Мне лично работать с ним было легко и просто, ибо, в бытность мою завкорсетью, он всегда мне говорил: «Как ты считаешь, пусть так и будет».

Селезнев после «Комсомолки» еще три года возглавлял «Учительскую газету», был главным редактором «Правды» в лихое для компартии время. После октябрьских событий 1993 года, в которых он не участвовал в связи с загранкомандировкой, был уволен, но сумел избираться в Госдуму по списку КПРФ, стал вице-спикером, а в 1995 году был избран председателем Думы. По истечении положенного срока он ушел с поста, вновь был избран депутатом и снова стал спикером. Полагаю, в этом удивительном карьерном взлете Селезневу не мешали, а, наоборот, помогали навыки работы в демократической журналистской среде. Его точные, грамотные формулировки и крылатые фразы, родившиеся в ходе ведения заседаний палаты, разумеется, были из журналистского обихода, а не зачитывались из протокольных бумаг и сценария порядка ведения. Убежден, что Селезнев не был обычным чиновником, бездумным винтиком государственной машины.

КОЕ-ЧТО ЛИЧНОЕ: ЖЕВАТЕЛЬНАЯ РЕЗИНКА ИЗ БЕРЛИНА

Наверное, я несколько пристрастен, так как знал Селезнева лично. И давно, с 1974 года. Тогда Геннадий был редактором ленинградской «молодежки» «Смена». Мы с ним встречались в Москве, на семинарах журналистов в Высшей комсомольской школе. Он дружил с моим добрым знакомым Вазиром Мустафиным — редактором молодежной газеты Башкирии. Помню, перед поездкой журналистов в Берлин на всемирный фестиваль молодежи мы гуляли по Вишнякам, где располагалась Высшая комсомольская школа. Искали прохладное пиво, которое тогда было в жутком дефиците. Дошли аж до Новогиреево, но все-таки нашли бочку на улице. Геннадий, который так настойчиво искал вместе с нами напиток, помнится, пиво так и не выпил. Когда они поехали в Берлин, оставили мне на хранение удостоверения редакторов трех или четырех молодежных изданий. Доверив мне свои документы, они приставали: что привезти из Берлина? Я отказывался, мол, ничего не надо. Потом все-таки «сломался» на жвачке.

Всю неделю я носил в кармане ксивы редакторов молодежных газет из различных концов Советского Союза. Как и договаривались, встретил на Белорусском вокзале спецпоезд берлинского фестиваля. В толпе весело отгулявших комсомольцев я искал своего земляка Вазира, чтобы передать удостоверения их владельцам. Тут кто-то толкает меня сзади и кладет в карман что-то. Обернулся — Геннадий, он привез жвачку, престижный по тем временам гостинец. Он удержал в памяти мой вынужденный «заказ» на жвачку, хотя я, често говоря, забыл о перспективе получения гостинца. То, что руководитель солидного ленинградского издания, гуляя по Берлину, помнил об оставшемся в Москве слушателе ВКШ, тронуло меня. Для Селезнева это было нормой, коллеги отмечают, что он всегда был внимательным, чутким, никогда не чванился.

Спустя пять лет при главном редакторе Валерии Ганичеве меня взяли собкором «Комсомолки» по Поволжью. К тому времени наш общий друг, умный и темпераментный башкир Мустафин уже ушел в мир иной, а Селезнев стал заместителем заведующего отдела пропаганды ЦК ВЛКСМ. Но и там в аппарате служил недолго, вскоре его назначили главным редактором «Комсомолки». Так мы встретились на 6-м этаже на улице «Правда». Я никогда у него как начальника ничего не попросил. Даже когда уходил из «Комсомольской правды» во «взрослую» центральную газету, не заходил попрощаться к главному, зная, что начальство вечно занятно. Позже помощник главного редактора по кадрам Ирина Троицкая показала визу Геннадия Николаевича о награждении меня Почетной грамотой и объявлении благодарности на прощание.

Потом при случайных встречах было приятно обмениваться дружескими репликами как равных по возрастному статусу личностей. Много лет (не меньше 15 - 20) спустя председатель Госдумы Селезнев приехал в Казань. На пресс-конференции я тихо спросил у него, узнает ли меня. Он рассмеялся: «Ну ты раздался!» Действительно, в молодости мы все были стройными, еще большими идеалистами. Такими и запомнились, наверное.

НАМ ЕГО БУДЕТ НЕ ХВАТАТЬ

Селезнев был уместен и востребован везде: и в «Комсомолке», и в «Учительской газете», и в «Правде», и в Госдуме. Таких скромных, нужных людей часто забывают. Но их уход отдается болью. Хочется, чтобы и сейчас наверху было побольше таких добрых и толковых, скромных и интеллигентных людей.

Хотя Селезнев некоторое время даже работал в комсомольском аппарате, сам он был креативно мыслящим, уважающим творческих людей демократичным руководителем. Он терпел несогласных, уважал талантливых. Вытаскивал попавших в беду, совершающих ошибки. Чиновником, службистом никогда не был. Нетрудно представить разброс идей и характеры колоритных личностей, работающих в редакционном коллективе или избранных в Госдуму. Селезнев там был востребован и полезен, хотя не все, что делалось при его участии, наверное, было ему по душе. Говорят, он старался минимизировать ущерб от куража иных думских политиканов и чиновничьего разгула. То, что он так долго председательствовал, будучи выходцем из «неправильной партии», говорит о многом.

Приятно вспомнить, что начале XXI века, в столь непростое время, в самой верхотуре одной из ветвей власти находился опытный идеолог и лидер СМИ. Если бывшие разведчики успокаиваются, видя «своих» в различных точках государственной машины, то я несколько расслабляюсь, видя на тех же местах людей с журналистским и редакторским опытом. Обычно таких людей, как назло, не допускают даже к управлению информационными потоками.

А жаль. Особенно сейчас, когда информация стала орудием бизнеса и политтехнологии. Управление страной, регионом или системой СМИ не равнозначно лишь открытию и закрытию финансирования, назначению или увольнению кадров. Направлять общественную энергию, массовые движения, информационный поток в нужную сторону, налаживать сложный механизм человеческого взаимодействия могут только редкие профессионалы. Геннадий Селезнев был одним из них. Вспомним его жизненный путь. Уроженец города Серова Свердловской области, ранняя потеря отца, переезд в село Ленинградской области, курсант и выпускник профтехучилища №10, токарь Ленинградского компрессорного завода, секретарь комсомольской организации ПТУ, работник Выборгского райкома и Ленинградского обкома ВЛКСМ, выпускник журфака ЛГУ, редактор одной региональной, трех больших центральных газет страны, руководитель парламента, лидер и организатор необласканных партий... Такая биография, сильно отличающаяся от резюме выдвиженцев нового поколения и нынешних «династийных» карьер. И везде он сполна отработал свою смену. Он не выражал обид и не кричал об огорчениях, хотя тяжкий недуг обычно провоцируется пережитыми душевными травмами.

Его уход вызывает грусть. Жалко. Не столько его, сколько всех нас. Геннадий Селезнев, его идеи и принципы усиливали шансы России стать цивилизованным государством с гражданским обществом.