«В Казань приехал Борис Ельцин и сказал свою знаменитую фразу: «Берите суверенитета столько, сколько сможете» (фото: inkazan.ru)

«КТО УПРОЩАЕТ ЕЛЬЦИНА, ТОТ ОБИЖАЕТ ЕГО»

Недавно мы отметили 25-летие парламентаризма Татарстана и скоро будем праздновать дату образования государственности в нашей республике. Это две важнейшие вехи, которые заставляют нас оглянуться назад, когда в стране происходила перестройка, из которой и возникла сегодняшняя Российская Федерация с ее плюсами и минусами.

Так сложилось в нашей истории: мы все любим перекрашивать в черно-белые тона. И когда хотим оценить какие-то недостатки в текущей жизни, мы черным цветом оцениваем перестройку. Дескать, она во всем виновата. И при этом не задумываемся: а что было бы, если бы перестройки не было? Как бы мы смогли дальше жить по старинке в условиях открытости мира, высоких информационных технологий и так далее? Или мы десятилетиями собирались лежать под одеялом и слушать радиостанцию «Азатлык» («Свобода») с детекторного приемника?

Татарстан нередко обвиняют в излишнем стремлении к суверенитету. Но ведь первой Декларацию о государственном суверенитете приняла Российская Федерация — 12 июня 1990 года. А уже потом мы. Нам нельзя об этом забывать, надо говорить в День России о роли перестройки. Каждый из нас проявлял себя в это время в зависимости от того, что было дано ему, какое воспитание в него было заложено, какие гены. Я благодарю всех, с кем приходилось работать в то время, каких бы взглядов они ни придерживались.

Вспоминаю, что происходило, когда в марте 1990 года отменили 6-ю статью советской Конституции о руководящей и направляющей роли коммунистической партии. Все души и все сердца тогда всколыхнулись... А вскоре в Казань приехал Борис Ельцин и сказал свою знаменитую фразу: «Берите суверенитета столько, сколько сможете». Это ведь не случайные слова Ельцина, не надо его упрощать. Кто упрощает Ельцина, тот обижает его, я бы так сказал. Это ведь был один из самых сильных секретарей свердловского обкома партии. Он выходец с Урала, где сосредоточена основная индустрия страны, а там слабые люди не рождаются.

«БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ МОСКВЫ МЫ НЕ МОГЛИ ДАЖЕ СДЕЛАТЬ ТВОРОГ ИНОЙ ЖИРНОСТИ»

Если смотреть исторически, время, прошедшее с момента перестройки, — срок относительно небольшой. Более того, в жизни одного поколения уместились две революции: в 1980-е годы еще были живы люди, которые своими глазами видели события 1917 года. А между этими двумя вехами — репрессии, Великая Отечественная война, годы восстановления страны. Сейчас, когда я занимаюсь вопросами восстановления памятников в Болгаре и Свияжске, возрождением нашей духовности, как-то поневоле задумываюсь над этими вопросами. Мы иногда недовольны собой или друг другом, но откуда нам быть иными? Какими путями шел в ХХ столетии наш народ? Что было бы без перестройки? Да, наверняка предприняли бы реформы. Но разве просто после плановой системы к рыночной экономике переходить? Я же не какой-то идеалист-утопист. Я и мои сверстники хорошо знаем и ту, и другую систему. Я сам одной ногой — в советском времени, а другой — в новом обществе. И могу сказать как очевидец: во времена СССР в Татарстане мы не имели права без разрешения Москвы даже сделать творог иной жирности. Это не какой-нибудь анекдот — это правда. Татарская АССР производила много молока, мы поставляли центру масло. Но, чтобы татарстанцы вдруг не съели на 1 процент жирнее творога, все контролировалось.

«Перестройка и политические реформы прошли, будто сами собой. А оглянешься назад: и не верится, что это было возможно» (фото: archive.gov.tatarstan.ru)

Был такой показательный случай: меня и Николая Кондратенко (в то время заведующего отделом сельского хозяйства Краснодарского краевого комитета КПСС, впоследствии губернатора Краснодарского края — прим. ред.) вызвали в ЦК КПСС — за объяснениями. Меня как представителя Татарстана обвиняли в том, что мы вместо говядины частично поставили больше свинины. Я пытаюсь объяснить: у нас же мусульманский регион, национальный состав половина на половину. А говядину, кстати, сложнее производить, но мы ее производили. Но все равно перекос образовался. Я стал объяснять: приводил примеры, даже вспомнил пост — уразу. Объяснился более-менее. Перешли к Кондратенко. А у него край богатый. Ему говорят: почему вы не допоставили 40 тысяч тонн мяса во всесоюзный фонд? Он говорит: не можем, потому что если мы все будем поставлять, то нам останутся только суп-наборы. Понимаете: край богатый, а получается, что краснодарцы могут себя только суп-наборами обеспечить. Нас еще пытались наказать за это. И ведь это происходило в ранние перестроечные годы. Вот какая была ситуация.

«Я ХОДИЛ НА ПОХОРОНЫ САХАРОВА»

Быстро мы забыли, как в 80-е годы в очередях за водкой в это время люди начали убивать друг друга. Те, кто выстраивался в очереди за водкой, хотели побыстрее выпить, боялись, что на всех не хватит, — такие пошли дела. Талоны не могли отоваривать. Татарстан производил у себя достаточно молока и мяса, но в республике мы далеко не все талоны на эти виды продуктов могли реализовать. Моя жена тоже стояла в магазинных очередях с этими талонами, так что я хорошо это помню.

Мы все знали, что такое система. С этой системой нельзя было бороться, пока она не решила сама перестраиваться. Как она в итоге перестроилась — мы являемся этому свидетелями. И хорошо, что перестройка началась сверху.

Да, наша обороноспособность, фактор холодной войны — все это нужно было учитывать, все это было тревожно. Но если ты прошел через это, если твое сердце проходило через эти события, то задумываешься: а была ли альтернатива перестройке?

Самое ценное: мы ведь обрели личную свободу. Когда это в России бывало? Я с трудом понимал, почему академику Андрею Сахарову не дают говорить, когда слушал его речь о правах человека с трибуны съезда народных депутатов СССР. Почему трижды Героя Соцтруда, великого ученого даже не пускают к трибуне, а потом, когда он все-таки прорвался, заглушают его речь насмешливыми аплодисментами. Помню, потом я ходил и на похороны Сахарова, несмотря ни на что. Хотя и не рекомендовали этого делать.

Когда в 1992 году Егор Гайдар объявил свою шоковую терапию, я сразу сказал: Татарстану будет обеспечено мягкое вхождение в рынок. Потому что, имея такую оборонную промышленность, такую промышленную базу, такие рабочие коллективы и династии, надо было все это сохранить. Но сами директора предприятий уже постепенно перестраивались, хотя по мозгам все равно надо было ударить. Это неизбежно было. Говоришь иному директору предприятия о том, что надо быть более самостоятельным, а он не понимает. Он привык, что у него все запланировано: фонд зарплаты, поставка комплектующих изделий... Что на каждый день его жизнь обустроена и спланирована. Поэтому нам надо было изменить мышление.

12 июня 1991 года Борис Николаевич Ельцин и я впервые были избраны президентами. Начиналась новая эпоха в истории нашей страны. И в принципе, как мне кажется, иного пути не было. Перестройка и политические реформы прошли, будто сами собой. А оглянешься назад: и не верится, что это было возможно.

Минтимер Шаймиев