«ИМЕНИ НУРИЕВА СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА»

Конечно, фестиваль для любого театра — явление приоритетное. Для него выбираются лучшие одежды, приглашаются самые почетные гости, составляется особое театральное «меню», в которое включают самые изысканные и самые дорогостоящие лакомства. Фестиваль имени Нуриева живет именем великого татарского танцовщика, но насколько концепция этого танцевального мероприятия соответствует жизни, творчеству и образу Рудольфа Нуриева, сказать сложно. Изначально подразумевается, что «именной» фестиваль посвящают разнообразным лично-творческим моментам — спектаклям из репертуара фестиваленосца или отражающим его глубокий внутренний мир и имеющим хотя бы какие-никакие точки соприкосновения с самой личностью. В данном контексте, конечно, казанский танцевальный слет может пахать и пахать ниву нуриевоведения: тут и вся высокая академическая классика, и фокинский модерн Серебряного века («Видение Розы», «Шопениана», «Петрушка»), и зарубежная классика ХХ века в именах Джорджа Баланчина, Фредерика Аштона, Ролана Пети, Кеннета Макмиллана, и дерзкие танцевальные эксперименты танцевальных гуру Мориса Бежара, Марты Грэм и Пола Тэйлора. А есть еще и хореография самого Нуриева — помимо редакций классики он ставил балеты на музыку Чайковского «Манфред» и «Буря». Бездонная жила для авторского проекта — его творческое наследие, которое можно комбинировать таким образом, чтобы составить несколько неповторяемых программ как минимум на десяток лет!

Однако организаторам казанского фестиваля, судя по всему, подобная концепция ни к чему. Да и имеется ли вообще у фестиваля концепция? Дирекция театра особенно подчеркивает, что это праздник именно классического балета. Надо, наверное, добавить — «старого и доброго классического балета». Значительная часть представленных постановок — «джентльменский» набор любого академического театра: «Дон Кихот», «Лебединое озеро», «Жизель», «Баядерка». Менее значительная по объему — работы старых добрых знакомых казанского театра Георгия Ковтуна («Золотая Орда»), Владимира Васильева («Анюта»), Александра Полубенцева (Carmina Burana). Из этого списка с именем Нуриева можно соотнести, пожалуй, лишь «Золотую Орду» — спектакль яркий, необузданный, темпераментный, он явно гармонирует со сложившимся хрестоматийным образом танцевального бунтаря, которым предстает легендарный артист.

Таким образом, именем Нуриева на фестивале эксплуатируется лишь академическая классика. Та классика, которую он станцевал в Ленинграде за три года своей карьеры в Советском Союзе и от которой бежал на Запад. И если этот принцип дирекция фестиваля берет за основу, то, наверное, следовало бы откорректировать название фестиваля: «имени Рудольфа Нуриева советского периода».

КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЕ?

После того как определен и сформирован репертуар фестиваля, необходимо определиться с исполнителями. Традиционно руководители любого театрального форума стремятся заполучить на свои площадки наиболее авторитетных исполнителей: любое мероприятие, претендующее на высокий международный уровень, должно быть украшено, словно вишенка на торте, громкими именами. Амбиции казанцев на высочайший уровень подтверждают имена танцевавших здесь прежде звезд — чего стоит участие самого волнующего нынче сердца балетоманов дуэта Светланы Захаровой и Сергея Полунина в прошлом году в «Жизели», ради которого их поклонники готовы ехать не то что в Казань, но и куда подальше! Конечно, не стоит забывать и о финансовых возможностях театра: ведь именно уровень приглашенных солистов косвенно говорит о финансовом успехе фестиваля.

ELG_9234.jpg

Руководство фестиваля-2015 нельзя упрекнуть в скупости или скаредности: в столицу Татарстана прибыл десант из Большого театра (Екатерина Шипулина, Денис Родькин, Кристина Кретова, Геннадий Янин, Андрей Меркурьев), благо Казань и Москву не разделяют большие расстояния. Явилась группа поддержки и с берегов Невы — Анастасия и Денис Матвиенко, Ким Кимин. За интернациональную составляющую ответили солисты лондонского Ковент-Гарден Итсиар Мендисабаль, Нехемия Киш и Мэтью Голдинг. Но все же нельзя забывать и о гостеприимных хозяевах — радушие радушием, однако неприлично хозяевам скромно уходить в тень, отдавая гастролерам самые «вкусные» куски.

Нет, конечно, ценность фестиваля — в его именах. Наверняка в Казани пылкие и благодарные зрители не пропускают ни одного спектакля с участием местных танцовщиков. Возможно, они им приелись, хочется новизны. Но фестиваль, наверное, должен давать артистам (приглашенным и своим) возможность исполнить что-то новое. Не войти в накатанный спектакль заезжим гастролером, практически без контакта с местной труппой, но выучить новый для себя спектакль. «Лебединое», «Жизель», «Баядерка» и «Дон Кихот» тем и удобны для любого фестивального формата, что они не требуют от приглашенных солистов больших усилий: текст выучен назубок, мизансцены известны, надо только сопоставить себя и размеры новой сцены, уточнить некоторые детали. Это, пожалуй, самый легкий и накатанный путь любого многодневного танцевального мероприятия. А вот пригласить солиста станцевать спектакль, который идет в только репертуаре этого театра, чтобы солист страстно возжелал станцевать именно этот балет, — такую цель должен ставить перед собой коллектив, ставящий весьма конкретные задачи покорения мирового театрального пространства.

«Фестивальный» танцовщик может перепархивать из города в город, из страны в страну, нигде особо не задерживаясь, да и не имея к этому стремления. Танцовщик, заботящийся о собственной репутации, заинтересуется новыми возможностями, которые предоставят ему устроители фестиваля. А выразил ли кто-нибудь из приглашенных прекрасных солистов желание выучить и станцевать главные партии, скажем, в «Золотой Орде» или Carmina Burana? И если бы такое случилось, я бы первая воскликнула о чрезвычайном исполнительском интересе к казанскому балету. Увы, кадровая политика Нуриевского фестиваля, основанная на самом что ни на есть традиционном менеджменте, не делает его исключительным явлением на танцевальном небосклоне.

ПРЕМЬЕРЫ?

Несомненно, помимо состава исполнителей главная фишка-приманка любого фестиваля — это премьеры. От фестиваля всегда ждут отхода от традиционной театральной рутины, некоторого взбадривания и выплеска адреналина. Конечно, когда казанские артисты танцуют лишь по несколько спектаклей в месяц, Нуриевский фестиваль является для них большим испытанием: выходить практически без перерыва две недели — это, согласитесь, нелегкое испытание на прочность, которое казанцы выдержали достойно. Так вот премьера всегда является центрообразующим событием фестиваля: она задает тон, настраивает на дальнейшие события, становится мерилом всех дальнейших успехов.

В 2015 году премьерой Нуриевского фестиваля был анонсирован «Дон Кихот», новизна которого заключалась, как явствовало из заявлений самих авторов, в переодевании спектакля в новые костюмы и декорации. Каким бы ни был праздничным и веселым этот балет, как бы увлекательно ни танцевала прима театра оперы и балета им. Джалиля Кристина Андреева, думается, некоторый осадок у публики, да и у самих артистов остался. Подавать в качестве премьеры «переодетый» спектакль все равно что предложить на торжественном ужине блюда недельной давности, обильно политые свежим майонезом.

Судя по всему, дирекция казанского театра старательно избегает любого подозрения в непредсказуемости. Фестиваль словно нарочито декларируется как фестиваль солидной классики для солидных людей. Отсюда — удивительное художественное явление: на Нуриевском фестивале представлены постановки балетмейстеров, находящихся возрастной категории 60+. Полноценное и целенаправленное игнорирование дирекцией и оргкомитетом фестиваля молодого и дерзкого балетмейстерского поколения (вот только несколько имен — Вячеслав Самодуров, Алексей Мирошниченко, Владимир Варнава, Константин Кейхель) загоняет фестиваль в угол, перенося тем самым реалии бюрократического управления искусством 1960-х годов на современность. От этого государственного регулирования и упреждающего оклика «Не высовываться!» спасался Нуриев.

Великий танцовщик прожил яркие 54 года, успев сделать и станцевать столько, что хватит на два или три поколения артистов. 33 года из них он провел вне официального советского искусства, свободно творя, экспериментируя, провоцируя. Между тем 28-й Нуриевский фестиваль в Казани старательно избежал любого намека на балетмейстерские нестандартные решения. Хотелось бы надеяться, что в ближайшее время дирекция фестиваля рискнет и совершит свой исторический прыжок через поставленный ею же барьер респектабельных ограничений. Точно так же, как в 1961 году перелетел через барьер в парижском аэропорту Рудольф Нуриев.

Ольга Федорченко

Читайте также: