«У НАС НА ГЛАЗАХ У ОДНОЙ ДЕВУШКИ НАЧАЛСЯ ПРИСТУП ГОРНОЙ БОЛЕЗНИ»

В Непал мы поехали 6 апреля с мужем Рамилем и двумя друзьями из Казани — Леонидом Березинским и Алексеем Ладнушкиным, чтобы совершить трек вокруг горы Манаслу (8156 метров). Удачно посмотрели все достопримечательности столицы Непала Катманду, восхитились красотами исторического центра, который несколькими днями позже был полностью разрушен землетрясением. Но об этом позже.

После Катманду мы уехали на трек. Он достаточно сложный, и на него не пускают без гида. Нашего гида звали Ганеша в честь индуистского бога мудрости и благополучия. К слову, два года назад в марте Березинский и Ладнушкин уже ходили на этот трек, но у них не получилось его пройти до конца — тогда перевал на высоте 5,2 тыс. м еще был закрыт. Поэтому они решили присоединиться к нам и завершить незаконченное дело. Параллельно с нами на перевал поднимались еще три-четыре небольшие группы туристов из Австралии, Польши, Исландии. У нас на глазах у одной девушки начался приступ горной болезни — голова сильно разболелась, и ей пришлось спускаться. Мы же шли не торопясь, чтобы этого избежать.

В горах погода меняется быстро. Когда мы шли на перевал, нам попадались группы туристов, которые возвращались назад — они попали в снегопад. А во время снегопада нежелательно находиться на перевале — можно там застрять надолго. Мы рискнули и продолжили трек. Нам повезло, хотя одни сутки мы переждали под дождем. На следующий день выглянуло солнце и установилась хорошая погода. По пути мы заходили в несколько деревенек — на высоте 3800, 4100 и 4400 м, в которых мы останавливались. Во время подъема мы видели, как на расстоянии километра от нас сошла лавина. Зрелище, конечно, впечатляет. Громкий хлопок — и вниз устремляется облако снега.

В базовые лагеря альпинистов мы не заходили, мы же не альпинисты, а туристы — вершины мы не покоряем, у нас своя специализация. В последней перед перевалом деревне для туристов оборудованы специальные места для отдыха — небольшие бетонные бараки на четырех человек. В них довольно холодно было ночевать, тем более что ночью температура опускалась до минус 15 - 20 градусов. На перевал мы вышли 20 апреля в 4 часа утра, чтобы успеть пройти опасную зону, пока погода не испортится. На снегу образовался крепкий наст. Небо было как в кинофильме «Титаник» — огромные звезды ярко светят. Постепенно начался рассвет, его красоту передать словами невозможно. В 8 часов утра мы уже были на перевале и затем удачно спустились. Впечатления от трека остались восхитительные. Я до этого раньше не поднималась выше 4400 метров. На высоте 5200 немного другие ощущения, другие краски, другой воздух. Однако дальнейшие события почти полностью стерли впечатления от прогулки по горам.

«КАМНИ БЫЛИ НЕ ОЧЕНЬ БОЛЬШИМИ И ТОЛЬКО МЯЛИ КАПОТЫ И КРЫШИ»

Мы три дня спускались в цивилизацию и потом решили поехать в город Покхара. Говорят, что своей популярностью среди туристов город обязан хиппи, которые в 60-е годы прошлого века массово селились там, впечатленные живописными видами на Гималаи. Мы провели в городе 2 дня и 25 апреля наняли микроавтобус, чтобы вернуться в Катманду, до которого было 200 км по горной дороге.

Как только мы сели в автобус, у меня жестоко начала болеть голова. Сначала попутчики смеялись надо мной — типа вчера лишнего выпила. Но потом неприятные ощущения начали испытывать и другие. На перевале, проехав 80 км, водитель неожиданно остановил автобус. Перед ним тоже остановились машины. Водитель вышел, а мы через лобовое стекло увидели, что вся долина вдали окуталась в желтую дымку, как будто началась песчаная буря. С горы, около которой шла дорога, начали падать камни. Водитель сел в машину и начал нам на своем языке что-то говорить. Тут машина начала сильно раскачиваться из стороны в сторону. Из строений вдоль дороги выскочили люди. Мы тоже вышли из машины. Только поставила ногу на землю, почувствовала, как она вибрирует. Только тогда мы поняли, что началось землетрясение — амортизаторы машины сглаживали вибрацию, и казалось, что она раскачивается от сильного ветра.

Сначала мы не поняли, насколько сильным было землетрясение, и поехали дальше. Но вскоре нам навстречу стали попадаться машины, побитые слетевшими камнями. Но жертв мы не видели — камни были не очень большими и только мяли капоты и крыши, но не расплющивали их в лепешку. Водитель остановил автобус, мы вышли из него, и тут произошел второй толчок. Ощущения были, что у тебя уходит земля из под ног. Мы только и делали, что уворачивались от опять посыпавшихся камней.

Переждав час, водитель решил довезти нас до придорожного трактира, где мы могли бы покушать. Трактир располагался на открытой местности на берегу реки. В самом здании мы не решились оставаться и уселись за столик, расположенный на улице. Оказалось, что пятая точка начинает ощущать дрожь земли быстрее, чем ноги. В трактире мы пересидели два часа, потому что по телевизору сообщили, что ожидаются еще толчки. Но следующие толчки были не очень сильными. Лишь было слышно, как в трактире гремела посуда. Местные жители довольно стойко пережили землетрясение, они вышли на улицу и рассаживались кучками. Не было криков, плача и лишней суеты.

«ВПЕЧАТЛИЛ ХОРОШО СОХРАНИВШИЙСЯ ЧЕТЫРЕХЭТАЖНЫЙ ДОМ, ДАЖЕ С ЦЕЛЫМИ СТЕКЛАМИ, НО ЛЕЖАЩИЙ НА БОКУ»

Когда нам показалось, что все более-менее стихло, мы продолжили путь в Катманду. Чем ближе к городу, тем больше было разрушений. В некоторых местах дорога была завалена камнями, ее спешно расчищали сами водители. Расположенные рядом с дорогой деревни были стерты с лица земли. Домики, построенные из кизяка, рассыпались в труху.

В город мы приехали уже к вечеру. Разрушений было много, особенно в историческом центре, где мы были вначале нашего путешествия. Хотя основательно построенные современные дома в основном выстояли. Впечатлил хорошо сохранившийся четырехэтажный дом, даже с целыми стеклами, но лежащий на боку. Улицы были запружены людьми, которые руками разбирали кирпичи, вытаскивая своих родственников из-под завалов. Каких-то профессиональных спасателей или военных мы не заметили.

Нам сообщили по телевизору, что надо ехать в Русский центр, и мы сразу приехали туда. Нас там приютили, расположили на травке в саду. На земле было нестрашно спать, хотя ночью трясло довольно сильно. Было ощущение, что ты спишь на водной кровати — постоянно подбрасывало. Так что выспаться нам не удалось.

«Я СЕЛА НА СТУЛ И ОПЯТЬ ПЯТОЙ ТОЧКОЙ ПОЧУВСТВОВАЛА: ЧТО-ТО ОПЯТЬ НАЧИНАЕТСЯ»

Утром, когда мы позавтракали, настроение улучшилось и страх пропал. Мы пошли в исторический центр посмотреть, что от него осталось. Многие завалы еще не начали разбирать, все силы бросались на то, чтобы вытащить живых, которые подавали знаки. Когда мы были в центре города, то трупов уже не видели, их ночью собрали и увезли в специальное место за городом, где происходит традиционная кремация умерших. На следующий день черный дым оттуда был виден издалека, видимо, погибших было очень много.

Все магазины и кафе были закрыты, ничто не работало. Мы нашли булочную, где еще продавался хлеб. Рамиль с Леней пошли покупать хлеб, а я села на стул и опять пятой точкой почувствовала: что-то опять начинается. Я успела крикнуть ребятам, чтобы они выбежали из булочной, и тут началось. Я видела, как асфальтовая дорога стала ходить волнами, дома опять стали рушиться. Это был второй по силе толчок — около 7 баллов (первый толчок было около 8 баллов). Некоторые люди просто ложились на землю, чтобы не терять равновесие. Мы только смотрели по сторонам, чтобы столбы и здания не упали на нас.

Леша Ладнушкин остался в Русском центре. Он рассказывал потом, что сидел по-турецки на земле и у него было ощущение, что плывет на байдарке в шторм по бурной реке. Мы потом обсуждали, что таких острых ощущений в нашей жизни еще не было, и, конечно, желательно, чтобы больше они не повторялись. Ты понимаешь, что от тебя вообще ничего не зависит в этой жизни. Находиться внутри зданий совсем не хотелось. Я с трудом заставила себя подняться на третий этаж Русского центра, где еще ловился Wi-Fi, чтобы отправить друзьям весточку, чтобы они не волновались. Но на открытой территории, в общем-то, находиться не страшно, ты знаешь, что на тебя ничто не упадет. После второго крупного толчка интернет перестал работать. Телефон то работал, то не работал. Электричества в городе не было, хорошо, что в Русском центре был генератор, от которого мы заряжались.

«ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ БУДЕТ ХУЖЕ: НЕ БУДЕТ ВОДЫ, ПРОПАДЕТ ЕДА, И НАСТУПИТ НАСТОЯЩИЙ КОЛЛАПС»

Надо отметить, что сотрудники Русского центра нам всем очень помогли. Директор центра три раза в день проводил общие собрания, на которых рассказывал о текущей ситуации, когда стоит ждать эвакуацию, какая сейсмообстановка. Местные жители и в Катманду были довольно спокойны, они находились на улице, в парках или на стадионах. Все открытые пространства были заняты людьми. Однако гуманитарная обстановка с каждым днем ухудшалась — заканчивалась незамысловатая еда — рис с овощами, закрывались последние магазины и булочные. Удивительно, но при этом цены на продукты питания не увеличились. Мы заметили лишь рост цен на транспортные услуги.

Как объяснил директор Русского центра, чем дальше, тем будет хуже: не будет воды, пропадет еда, и наступит настоящий коллапс. Международная помощь опаздывает, и ее просто не хватит на всех. Но мы этого уже не застали, через два дня после землятресения мы смогли улететь из Непала. Потом нам рассказывали, что те туристы, которые пережили землетрясение на треке, столкнулись с нехваткой еды — в деревни перестали подвозить продукты питания.

27 апреля мы приехали в аэропорт — он работал в обычном режиме. Нас зарегистрировали на рейс Air Arabia, сдали багаж, и мы поднялись на второй этаж. Тут опять произошел довольно ощутимый толчок — 4 балла. Было довольно неприятно находиться в здании. Потом оказалось, что наш рейс откладывается — самолет не прилетел. Видимо, из-за новых толчков самолетам запретили садиться.

Аэропорт представлял жалкое зрелище. Его три дня не убирали и не вывозили мусор — никого не заставишь работать в здании. Появилась антисанитария, неприятные запахи. На следующий день нам в Русском доме сообщили, что самолеты МЧС уже находятся в Дели и ждут, когда им разрешат посадку. Мы хотели лететь рейсом МЧС, но нам не отдавали багаж. Тут Air Arabia обнадежила, что самолет прилетит вечером.

Со второго этажа аэропорта нам было хорошо видно, как стали прибывать самолеты со спасателями из разных стран. Сначала прилетел американский борт, потом индийский, китайский, египетский, таиландский. Самолеты быстро разгружали и затем сажали в них граждан этих стран. И только потом дали разрешение на прилет российских бортов. Мы поняли, что это большая политика — пока американцы не улетят, не раструбят всему миру, что они первыми пришли на помощь, нашим не дадут приземлиться. Наш самолет МЧС мог прилететь намного раньше — они почти сутки в Дели просидели, ожидая разрешения. Но как это Россия может прилететь раньше США? Этого никто не допустит.

Случайно, в 14 часов, мы увидели, как садится наш Air Arabia, хотя раньше обещали, что он прилетит не ранее 18 часов. Нас очень быстро погрузили, и уже через полчаса мы взлетели. А если бы мы отошли куда-то в сторону? Я не знаю, как бы мы улетали. Тогда вся надежда была бы на МЧС.

Первые впечатления после приземления в Москве — я вернулась в рай: чистота, тишина и покой. Правда, той же ночью я попросила Рамиля подвинуться в кровати. Он спросонья вскакивает: «Что? Опять трясет?!» Так что наши непальские приключения глубоко отложились в подсознании.

Маргарита Минзянова
Фото и видео автора