Алексей Барыкин: «Татарстан не должен стать кормушкой для московских кинокомпаний!»

Кинокомпания Федора Бондарчука выступила с идеей снять сериал о КАМАЗе и раллийной команде «КАМАЗ-Мастер»

«ЕСЛИ ФЕДОР И ДАЛЬШЕ ДЕНЕГ НЕ ПОПРОСИТ, ЕГО НУЖНО НА РУКАХ НОСИТЬ»

На днях в Казань приехал Федор Бондарчук со своим новым проектом. Его кинокомпания Art Pictures выступила с идеей снять сериал о КАМАЗе и раллийной команде «КАМАЗ-Мастер». Известный режиссер встретился с Рустамом Миннихановым, попросил его оказать содействие в организации проекта, и президент Татарстана пообещал помочь. В тот день, когда информация об этом попала в СМИ, мне независимо друг от друга позвонили несколько человек и эмоционально спросили, что я об этом думаю. Дескать, разве не вызывает возмущение, что богатые москвичи опять приехали подминать под себя Татарстан, а наши местные кинематографисты снова оказались не у дел?

Наверное, мой ответ их удивил, поскольку я воспринял проект Бондарчука очень хорошо и с огромным уважением. Знаете почему? Потому что он приехал с готовым проектом, попросил административного содействия, но не попросил денег. По правде сказать, это уму непостижимо! Такого не бывает, чтобы московский продюсер приехал снимать кино в Татарстан, на татарстанском материале, и все это не ради того, чтобы выбить из нашей республики кругленькую сумму. Если Федор и дальше денег не попросит, его нужно на руках носить: ведь он не просто делает пиар нашей республике, но и несет в нее московские инвестиции, как финансовые, так и культурные, творческие. Жаль, что такие гости приезжают к нам не каждый день.

К сожалению, в Казани существует очень превратное представление о том, как работает московская киноиндустрия. Это представление можно уложить в три стереотипа-клише:

• в московской киноиндустрии крутятся огромные суммы денег, а все московские кинематографисты богаты и получают большие гонорары;
• хорошее кино может быть снято только на московской или иностранной студии;
• любой кинематографист, приехавший из Москвы, по определению более профессионален, чем кинематографист из регионального города.

На самом деле все не так. Москва — это весьма проблемный город, в котором большинству кинематографистов, включая продюсеров и владельцев студий, живется очень нелегко. Попробую объяснить почему.

«ХОТЯ ДЕНЕГ В МОСКВЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОЧЕНЬ МНОГО, ГОЛОДНЫХ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ ЕЩЕ БОЛЬШЕ»

Во времена СССР в каждой союзной республике была хотя бы одна студия, снимавшая игровое кино: Рижская киностудия, «Грузия-фильм», «Туркменфильм», «Узбекфильм», «Таджикфильм» и так далее. На Украине было сразу несколько больших студий: Киевская, Одесская, Ялтинская киностудии, киностудия им. Довженко. На территории РФСР работало четыре большие студии: «Мосфильм», «Ленфильм», киностудия им. Горького и Свердловская киностудия. Как видите, кинопроизводство вовсе не было сосредоточено в одной только Москве, и это было мудро.

Другое дело, что специалистов для всех этих студий профессионально обучали только в одном месте — в московском ВГИКе. Спрашивается: почему киноинституты не создавались в других городах? Очень просто: в условиях СССР в этом не было смысла, поскольку существовала система распределения выпускников. Проще было вложиться в один по-настоящему мощный институт, а оттуда принудительно направлять молодых специалистов туда, где они востребованы: кого в Ленинград, кого в Армению, кого в Таджикистан и так далее. Разумеется, любой из этих выпускников был бы рад остаться в Москве, где жизнь слаще, но им бы никто этого не позволил, не дал бы ни работу, ни прописку.

А потом СССР распался, и большинство крупных киностудий вдруг оказались на территории чужих государств. Одновременно с плановой экономикой приказала долго жить система распределения, и теперь любой выпускник ВГИКа получал право «зацепиться» в Москве, если он этого хотел. При этом ежегодно ВГИК выпускал столько же кинематографистов, как и во времена СССР, хотя сама киноиндустрия сократилась в десятки раз. Все это привело к тому, что в Москве оказалось сконцентрировано немыслимое количество кинематографистов, голодных до заказов, мечтающих о больших проектах, с большими амбициями. И тут выяснилось, что хотя денег в Москве действительно очень много, голодных кинематографистов еще больше и финансирования на всех явно не хватает. Посчитайте сами: население Казани составляет 1,2 млн. человек. При этом в нашем казанском отделении союза кинематографистов сейчас около 50 членов; еще примерно столько же занимаются кино, не будучи членами союза. Итого в казанской киноиндустрии задействованы немногим более 100 человек. А теперь сравните: население Москвы составляет 12 млн., а в московском отделении союза кинематографистов состоят больше 5,5 тыс. членов! А на 1 члена союза приходится по 10 не-членов. Итого — 50 - 60 тыс. человек в киноиндустрии!

А теперь совершим еще один простой расчет: представим, что в Казани есть некая гипотетическая сумма икс, которую государство и бизнес были бы готовы вложить в кинопроизводство. В Москве тоже есть такая гипотетическая сумма, назовем ее игрек; она, конечно, несравнимо больше, чем в Казани. Делим икс на количество кинематографистов, работающих в Казани, то есть на 100. Делим игрек на количество кинематографистов, работающих в Москве, то есть на 60 тысяч. И выясняем, что на одного кинематографиста в Казани потенциально приходится в десятки раз больше инвестиций, чем на одного москвича. Возможности для роста огромные!

«ПРИЕЗЖИЕ МОСКВИЧИ НА МЕСТНЫЕ ДЕНЬГИ ТАК И НЕ СНЯЛИ ШЕДЕВРА, КОТОРЫЙ БЫ ОБЕСПЕЧИЛ РЕСПУБЛИКЕ ГРОМКИЙ ПИАР»

В Москве есть и еще одна большая проблема: денег не просто не хватает на всех, они при этом еще и сконцентрированы в руках очень небольшой группы людей. В первую очередь доступ к ресурсам имеют крупнейшие телеканалы («Первый» и «Россия») и студии-мейджоры, такие как «Тритэ» Никиты Михалкова, «Централ Партнершип», «Дирекция кино» или все тот же «Арт Пикчерз» Федора Бондарчука (да, он мейджор, и потому может позволить себе не просить денег у Татарстана). Но большинство московских киностудий, которые не входят в этот закрытый аристократический кружок, постоянно живут в довольно тревожной обстановке. Сегодня у них есть заказ на телесериал или на фильм от «Фонда кино» и они неплохо зарабатывают. А завтра проект кончился, команда рассыпалась, люди «шабашат» за маленькие деньги, едва сводят концы с концами и не знают, когда им в следующий раз доведется снять что-нибудь стоящее. Причем все это зачастую касается не только безвестных трудяг, но и знаменитых людей с довольно громкими именами.

И вот в какой-то момент эти московские продюсеры второго эшелона, «не-мейджоры», вдруг делают в своей голове те расчеты, которые я привел одним абзацем выше. И они понимают, что в наше время деньги удобнее искать не в Москве, а в богатых российских регионах. Регионалы — люди наивные, на московских киношников смотрят с почтением; а уж если прихватить с собой в поездку пару сериальных звезд, то об этом еще и раструбят все местные газеты. А дальше алгоритм стандартный: придумываем какой-нибудь сюжет «на национальном материале», обещаем организовать республике/региону неслыханный пиар, и за это просим кругленькую сумму денег. Этот фокус и в других регионах проделывается, не только у нас. Заметьте: о возвратности финансирования речи не идет. И, к сожалению, еще ни разу приезжие москвичи на местные деньги так и не сняли шедевра, который бы обеспечил республике громкий пиар.

Будучи экономистом по образованию, хочу напомнить несколько элементарных вещей. Допустим, Республика Татарстан вложила некоторую сумму в производство национального фильма на местной студии. Независимо от того, удачным получился фильм или нет, можно сказать, что:

• в республике были созданы новые рабочие места;
• силами татарстанцев был создан свой, национальный продукт;
• жители Татарстана получили гонорары за работу, и эти деньги они, скорее всего, потратят тоже у себя дома, то есть инвестиции вернутся в экономику региона;
• татарстанские кинематографисты получили опыт;
• татарстанская студия получила прибыль, которую можно вложить в развитие, например, в покупку оборудования.

В данном случае речь даже не идет о том, хороший получился фильм или плохой, окупился он или нет. Ни один фильм, снятый приезжими москвичами на татарстанские деньги, в прокате не окупился, серьезных призов на фестивалях не получил и громкого резонанса в обществе не создал. Но если мы отдаем деньги московской студии, это означает, что вся сумма была извлечена из экономики Татарстана и вложена в процветание Москвы, ведь именно москвичи разделят между собой прибыль, опыт, рабочие места, а полученные за работу деньги потратят опять-таки в московских магазинах.

...И О ХОРОШЕМ

Приезжие москвичи, которые хотят снимать кино в Татарстане, бывают разными. Если они, как Бондарчук, хотят снять в нашей республике фильм за свой счет, таких людей надо холить, лелеять и всесторонне поддерживать. Если они хотят снять фильм на татарстанские деньги, но готовы гарантировать, что эти инвестиции вернутся назад с процентами (пусть даже с небольшими, пусть ниже ставки ЦБ), таких продюсеров тоже можно поддержать. Но если очередной московский продюсер попросит денег, а взамен пообещает престиж нашей республике и много пиара, не верьте ему. Этому человеку просто нужны деньги, а в Москве у него не хватает влияния и связей, чтобы их заполучить.

Напоследок хочу сказать пару слов тем, кто считает, что в Татарстане кино нет и никогда не будет. Недавно я читал статью 2003 года, в которой говорилось, что Россия безнадежно отстала от США в плане кинопроизводства и поэтому здесь в принципе невозможно снять настоящий блокбастер со спецэффектами для международного проката. И эксперты единодушно подтверждали: да, наши на это не способны, единственный вариант — нанять американцев. Спустя несколько месяцев в прокат вышел «Ночной дозор», который смотрели по всему миру, в том числе в США.

Алексей Барыкин