ПРОРУБАТЬ ОКНО В ЕВРОПУ

— Рашид Фагимович, в начале апреля в знаменитом лондонском зале Royal Festival Hall состоялся концерт «Жемчужины русской и татарской музыки». В чем главная идея проекта?

— Проект «Жемчужины русской и татарской музыки» мы готовили несколько лет, чтобы воплотить его на должном уровне и именно в Лондоне. Шли к этому с 2009 года. До этого, в 2011 году, реализовали проект в Берлине на известной площадке Konzerthaus. Также удалось поработать с этим проектом в знаменитом лейципгском Gewandhaus, в Королевском тронном зале Стокгольма, в концертном зале Ватикана, во Флоренции, в огромном храме XIV века, в Auditori de Barcelona, с Иерусалимским симфоническим оркестром, в концертном зале имени Генри Крауна... Где бы мы ни воплощали проект, наша цель — привлекать зарубежные коллективы, чтобы именно они исполняли татарскую музыку.

— Почему зарубежные?

— Когда приезжают наши оркестры, это, скорее, воспринимается как некий отчет о проделанной работе. Нам надо прорубать окно в Европу, нужно, чтобы нас услышали, чтобы нас узнавали. К тому же есть ряд проблем, которые возникают при поездке с нашими оркестрами. Это требует больших средств. Мы ведь организовываем концерт не в глухих провинциях, а именно в знаковых городах. Даем не просто небольшие камерные концерты, а стараемся организовывать их в лучших залах европейских столиц. Тот же Royal Festival Hall — это 3,5 тысячи мест, во время концерта он был заполнен на две трети. Нам сказали, что это очень хорошо.

— В России этот проект был воплощен?

— Конечно. Мы выступали в Москве и Петербурге. Выступали с Государственным симфоническим оркестром Татарстана в Екатеринбурге. Нас очень хорошо принимали.

— Для Королевского филармонического оркестра, для испанского дирижера Герасима Воронкова, которые работали с вами в этот вечер, это был первый опыт работы с татарскими произведениями?

— Оркестр, конечно, исполнял татарскую музыку впервые, но это выдающийся коллектив, отыграл он прекрасно, хотя репетиций было не так много — всего две. У нас заранее в контракте было прописано, чтобы оркестранты пришли с уже выученными нотами. Можно сделать и три, и четыре репетиции, но это дополнительные расходы. Кстати, на репетиции я заметил интересную вещь: за арфой вместо миниатюрных милых барышень, как обычно это принято, сидел огромный мужчина с длинными усами и большими пальцами. Я подумал: «Как же он будет играть?!» Так вот на репетиции он играл вполсилы, но на выступлении... его пальцы бегали с невероятной скоростью и легкостью. Тогда я понял, что это артист высшего пилотажа, именно такого уровня музыканты играют в Королевском оркестре... Что касается Герасима Воронкова, он не впервые работает с татарскими произведениями. Он выходец из нашей страны, но уже лет 30 живет в Испании. Он был очень известным скрипачом, как и его жена Алла Воронкова, которая играет на скрипке Страдивари. И когда у нас был концерт в Барселоне, его как раз дирижировал Воронков...

Сожалею лишь о том, что концерт не удалось полностью заснять, только некоторые фрагменты для архива. Сделать полноценную качественную запись стоит совершенно других денег. Но наш бюджет этого не предполагал. Такая же ситуация была в Иерусалиме, когда мы хотели сделать небольшие архивные записи, руководство и компания, которая участвовала в организации концерта, без согласия профкома оркестра не могли дать ответа. Они заинтересованы в том, чтобы им платили. «Платите, и мы сделаем полноценную запись, а так согласия мы дать не можем», — таков был их ответ.

— Кстати, на какие средства реализуется проект?

— Он, естественно, поддерживается министерством культуры республики, нашим правительством и исполняющим обязанности президента Татарстана Рустамом Миннихановым. Без их поддержки мы бы не смогли реализовать такой грандиозный проект. Но был важен и мой авторитет как композитора и организатора.

«ИРТЭНГЭ ЖЫР» НА БИС

— Как подбиралась программа концерта?

— Когда мы составляли татарскую часть программы, думали, что в ней должны присутствовать произведения не только ныне живущих композиторов, но и уже ушедших из жизни — тех, кто закладывал фундамент татарской профессиональной музыки. Это Назиб Жиганов — первый ректор нашей консерватории. Благодаря ему было сделано очень многое в республике, и вообще он потрясающий композитор. Его увертюрой «Нафисэ» мы открывали концерт. Мы исполняем это сочинение не впервые, оно насколько хорошо воспринимается, что мы часто берем его в программу. Исполнялась симфоническая поэма Резеды Ахияровой «Монлы сазым» («Мой нежный саз»). Ее исполнили очень красиво, звучал орган вместе с оркестром и флейтой. В этом зале совершенно потрясающий орган, он установлен по всей ширине концертного зала. Также звучала в этот вечер музыка из балета «Шурале» Фарида Яруллина. Татарскую программу завершали мои «Симфонические фрески». Это известное сочинение, оно исполняется по всему миру известными оркестрами. И здесь также был очень теплый прием. Впервые была исполнена оркестром такого уровня татарская песня Александра Ключарева «Иртэнге жыр» («Утренняя песня»), которую в завершение концерта на бис исполнила солистка Большого театра, наша землячка Венера Гимадиева. После исполнения этой песни зал встал. Гимадиева выступала именно во втором отделении, пела арии из опер Римского-Корсакова, произведения Рахманинова... Вообще, после концерта подходило много зрителей, они благодарили нас за то, что им представилась возможность познакомиться с татарской культурой. Спрашивали, будет ли еще возможность послушать подобный концерт. Я отвечал, что, наверное, это возможно.

— Рахманинов, Римский-Корсаков — прекрасно известные за рубежом русские композиторы. А как британская публика принимала произведения татарских авторов?

— Очень хорошо. Это для них нечто новое. Мы старались подбирать музыку, где есть красивые, насыщенные мелодии. Например, в «Шурале» Фарида Яруллина есть соло виолончели, я такого никогда в жизни не слышал. Это настолько гениально было исполнено. Очень жаль, что не было возможности все записать...

Наша цель — открывать миру татарскую музыку и культуру. Этот проект работает на узнаваемость нашей республики, на ее имидж, и я очень горжусь, тем, что наш союз композиторов, министерство культуры Татарстана вносят большую лепту в имидж республики, в продвижение татарской профессиональной культуры.

ГИМАДИЕВА — СОЛИСТКА ВЫСОКОГО УРОВНЯ

— Как появилась идея пригласить в проект Венеру Гимадиеву?

— Изначально вокалистов в проекте не было, на лондонском концерте мы использовали вокалистку впервые. Обычно в наших программах была только инструментальная музыка. И из того репертуара, что мы отправили на согласование в Лондон, поначалу выбор пал на фортепианный концерт моего авторства. Мы предложили его аккомпанировать американской пианистке украинского происхождения Валентине Лисице. Она была за. Когда уже почти все было согласовано, ее агент на стадии согласования сроков сказал, что дата проведения нашего концерта слишком близка к ее сольному выступлению в Лондоне. В связи с этим они были вынуждены отказаться. Тогда компания Universal Music Arts, с которой мы сотрудничали во время организации проекта, сообщила, что недавно они беседовали с агентом Венеры Гимадиевой и обмолвились, что готовят татарский проект в Лондоне. Так она и появилась. Венера великолепно показала себя в Лондоне. Она солистка высокого уровня. Это наша будущая звезда. Сейчас она еще молодая. Вообще, Альбина Шагимуратова, Венера Гимадиева, Аида Гарифуллина — плеяда наших звезд. Горжусь тем, что у нас есть вокалисты такого уровня.

— Каким вы видите будущее проекта?

— Надеемся на его дальнейшую поддержку и обязательно будем продолжать. Его было бы интересно воплощать в двух вариантах: один — с зарубежными коллективами, другой — с нашим симфоническим оркестром... Знаете, за время существования проекта «Жемчужины русской и татарской музыки» на разных сценах мира прозвучали произведения уже 26 композиторов Татарстана. Считаю, что это очень большое достижение, такой проект на сегодня можем сделать только мы. Это я говорю с полной ответственностью. Такими проектами могут похвастаться еще Азербайджан и Казахстан. Сейчас это самостоятельные страны и у них другие возможности. Хотя дело не только в возможностях, а в большом желании продвигать свою культуру. В этом плане они идут вперед семимильными шагами.