460.jpg
Иммануил Валлерстайн: «С моей точки зрения, Россия сейчас и уже давно является частью капиталистической мировой системы»

И, НАКОНЕЦ, ЕСТЬ МАФИЯ!

На Гайдаровском форуме в Москве в красном (символично!) зале Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ эксперты мирового уровня дискутировали вчера о том, есть ли будущее у капитализма. Одним из самых интересных спикеров был профессор Йельского университета (США) Иммануил Валлерстайн. Именно он некогда заявил, что к 2050 году Владимир Ленин в России вполне может стать главным национальным героем. Но на форуме Валлерстайн говорил не о вожде мирового пролетариата. Для начала профессор решительно опроверг достаточно распространенное мнение о том, что сильнее всего коррупция развита в бедных странах.

«Давайте поговорим о коррупции, — предложил профессор. — Я никогда не поверю, что коррупция была самой высокой в бедных странах — там же просто недостаточно денег для того, чтобы коррупция была высокой. Где стоит заниматься коррупцией? Это США, Германия, Франция, Великобритания. Это богатые страны, и они коррумпированы. Если вы должны платить деньги, как производитель, коррумпированному политику или кому-то еще, кто может заблокировать вашу деятельность, — это налог, это такса. Производителю неважно, кому он платит — законно государству либо коррумпированному посреднику. Все равно это налоги, и они возрастают».

Валлерстайн также напомнил: «И, наконец, есть мафия! Она говорит: «Ваши деньги или ваша жизнь!» И люди выбирают деньги. И все это становится, так сказать, нормальным способом дохода, это длится в течение нескольких поколений. Мафиози устраняют, но появляется новая мафия, которая заменяет предыдущую. А сейчас инфраструктура мировой системы настолько массивна, что появляется больше возможностей для возникновения мафиозных структур. Все эти процессы привели к росту стоимости производства. Но она растет не простым образом — издержки растут так: две ступеньки наверх, одна ступенька вниз».

КАПИТАЛИЗМ ПЛОХ, НО МОЖЕТ БЫТЬ ЕЩЕ ХУЖЕ

«Давайте посмотрим на промежуток с 1970 по 1984 год, — предложил профессор. — Можно измерить изменение издержек и увидеть, что они очень значительны. Но капиталисты, их высшие слои, пытаются противостоять этому — снизить стоимость персонала, снизить издержки, связанные с производством, снизить налоги... Это действительно так, и им это удается. Если сравнить издержки в 1970 году с издержками в 2010 году, то вы увидите, что издержки в 2010 году меньше, чем в 1970-м. Однако они выше в 2010-м, чем в 1945-м. Два шага вверх — один шаг вниз». Валлерстайн привел в пример и более продолжительный промежуток времени: «Если мы посмотрим происходившее за 400 лет, увидим то же самое: две ступеньки вверх, одна вниз. За эти 400 лет есть определенный тренд, который я бы назвал секулярным, вековым трендом».

Профессор также прокомментировал показанный график: «Вот есть кривая по абсциссе, есть процентные показатели, здесь идет время. И вы видите, что сначала у нас есть 80 процентов — и в этот момент начинаются колебания, которые проявлялись во всех измерениях. И в этих колебаниях видны структурные кризисы. Один благоприятный для существующих классов, но не для капиталистической системы, которая воспроизводит самые худшие свойства капитализма: иерархию, эксплуатацию и прежде всего поляризацию. То есть воспроизводит все три эти показателя. Существует много возможностей это изменить, но это могут оказаться более неприемлемые системы, чем капиталистическая система. Еще одно ответвление системы — относительно демократичное... Мы не знаем, как это будет выглядеть, кто победит в этой битве двух возможностей. Невозможно предсказать!»

БАБОЧКА ХЛОПАЕТ КРЫЛЫШКАМИ, И ЭТО ВЛИЯЕТ НА КЛИМАТ В ДРУГОМ КОНЦЕ ПЛАНЕТЫ

Профессор заметил, что такие предсказания связаны с концепцией детерминизма и свободной воли: «Мы обычно говорим, что это какие-то абстрактные философские вопросы. Является мир детерминированным (детерминизм — философское учение о естественной причинной обусловленности всех явлений объективного мира — прим. ред.), или есть свободная воля? Это философский вопрос, вопрос исторических сдвигов. Есть моменты времени, когда вещи детерминированы, а есть моменты, когда имеется свободная воля. Что это за моменты времени? В обычной работе системы это детерминизм. Неважно, каков эквилибриум (равновесие — прим. ред.) — давление системы обратно выталкивает вас к равновесию. Вот два примера: французская революция и российская революция. Если вы проследите их последствия за 50 - 70 лет, то вы обнаружите, что огромные изменения, вызванные социальными движениями, которые и привели к этой революции, вернулись назад с течением времени.

Обычная работа системы — это детерминированный момент. Но когда вы переходите к структурному кризису, то вместо крупных флуктуаций, которые переходят в малые флуктуации, малые флуктуации, наоборот, вырастают в большие флуктуации. И в этой системе преобладает свободная воля. Это означает, что воздействие отдельного человека имеет огромное значение, это так называемый эффект бабочки («эффект бабочки» — термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия где-нибудь в другом месте и в другое время — прим. ред.). Вот бабочка хлопает крылышками, и это влияет на климат в другом конце планеты. Потому что это хоть чуть-чуть, но оказывает какое-то воздействие, меняет уравнение, и со временем это все растет, растет и растет».

14213001042-_-_TA_-_TV-920.jpg

НЕТ ВОПРОСА: БУДЕТ ЛИ РОССИЯ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ?

Из зала (напомним — красного зала) профессора Валлерстайна спросили: «Каково ваше мнение об экономической интеграции? Мы видим, что в каждом регионе — Азии, Северной Америке, Евразии — появляются определенные феномены. С 1 января вступил в силу Евразийский экономический союз. Эта экономическая интеграция, дает ли она больше возможностей для глобального роста? Как она повлияет на экономический рост в течение нескольких лет?»

«Этот вопрос — кульминация всех замечаний, касающихся России и капитализма! — воскликнул Валлерстайн. — Люди задают вопрос: может ли Россия стать капиталистической страной? Что она должна сделать со своей стратегией? Сегодня премьер-министр сделал какие-то предложения, обсуждал проблемы. С моей точки зрения, Россия сейчас и уже давно является частью капиталистической мировой системы. Нет вопроса: будет ли Россия капиталистической? Вы живете уже в капитализме. И вопрос для России: как ей лучше ужиться в этой капиталистической системе, чтобы максимизировать благополучие граждан, чтобы усилить страну в геополитическом аспекте».

Далее профессор продолжил: «Возвращаясь к тому, будет ли лучше для России, если она будет больше либеральной. Об этом как раз говорил премьер-министр: для России будет лучше, если она будет более социально-демократической. Это позиция большинства людей, которые говорят о перераспределении внутри страны. Но Россия не контролирует эти аспекты — все это зависит от цены на нефть, от обменного курса валют и так далее. Это не подлежит контролю России. Она является частью более крупной системы, а эта более крупная система ведет себя по-разному. И возможности Российского государства как государства оказать сильное влияние на цены на нефть или на обменные курсы, с моей точки зрения, очень ограничены».

Конкретно по поводу создания Евразийского экономического союза Валлерстайн сказал: «Если посмотреть на геополитические аспекты, на выбор, который делает Россия в плане интеграции, мне не нравится это слово... Россия должна воспользоваться своими геополитическими возможностями: приблизиться к Европе, отодвинуться от Европы или вообще оторваться от Европы... Все это — часть неопределенностей и неустойчивости системы, все это часть общей хаотической ситуации. И опять Россия делает то, что делают все остальные — она попытается делать одно, другое, третье... Она ищет лучшие возможности, лучшие варианты. А это нелегко. Я рад, что я не президент Путин, у него трудная работа. Было бы трудно, и если бы президентом был кто-то другой. Эта работа на самом деле очень трудная. Внутренние споры в России отражают то, что происходит и в других странах. Может быть, в другой форме, поскольку у вас другая межнациональная ситуация, у вас другая степень развития промышленности, образования. Россия, конечно, не Бразилия и не Украина. И все решения, которые будут приниматься в России, будут отличаться от тех, которые будут приняты в Бразилии, на Украине или в Соединенных Штатах. Но дебаты продолжаются — как максимизировать наше положение в этом неопределенном мире?»