«У ВАС ПОЗИТИВНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ, ОЧЕНЬ ЦЕПКИЙ»

— Сергей Михайлович, вы довольно частый гость в Казани. Какова цель приезда на этот раз?

— Основная цель — это, конечно, открытие филиала квантового центра в КАИ. Хотя я встретился и с Рустамом Нургалиевичем Миннихановым, где мы обсудили услуги, которые бы могла предоставлять компания Acronis для Татарстана. Компания Acronis производит программное обеспечение для защиты данных персональных компьютеров, резервное копирование, аварийное восстановление и безопасный доступ. В принципе, очень популярное программное обеспечение в мире. Продается в 130 странах мира, в частности в Татарстане тоже. Но я сегодня в Татарстан приезжал не по поводу Acronis. Конкретно ПО Acronis мы не обсуждали. Мы обсуждали квантовый центр.

— Вы являетесь председателем попечительского совета международного центра квантовой оптики и квантовых технологий.

— Да. Это некоммерческое предприятие, это научный институт, который мы когда-то открыли в «Сколково». Он занимается тем, что проводит исследования в области квантовых технологий, квантовых компьютеров, квантовых центров, квантовых коммуникаций. И здесь мы открыли филиал этого института. Там будет несколько лабораторий, где будут научные сотрудники заниматься исследованиями в области квантовой памяти.

— Кто будет поставлять кадры для лаборатории?

— Кадры будут приезжать со всей России. Например, в ходе этой поездки я встречался с ребятами, приехавшими в Казань из Благовещенска. Им нравится здесь, им нравится здесь работать. Также будет и с филиалом казанского квантового центра. У вас хороший университет КАИ. Кстати, КФУ — тоже хороший вуз. Там трудились Лобачевский, Толстой, Владимир Ильич Ленин. Ленин учился только один семестр? Но он самый важный из них (улыбается). Они же тоже были не из Татарстана, но приехали сюда. Так что, я думаю, сюда будут приезжать люди со всей России. К тому же здесь строится замечательный город Иннополис, в котором есть прекрасный университет, и туда тоже будут приезжать кадры.

— Еще несколько лет назад вы очень высоко оценивали развитие Татарстана в плане развития бизнеса высоких технологий по сравнению с другими регионами России. Спустя несколько лет эта динамика сохранилась?

— Да. Я встречался тут с людьми, у которых есть свои проекты, они очень живые. Здесь есть динамика. И я надеюсь, что у Николая Никифорова (министр связи и массовых коммуникаций РФ — прим. ред.) хорошо получится Иннополис. Это, безусловно, интересный проект. К тому же у вас позитивный президент, очень цепкий.

«КОГДА МЫ НАЧИНАЛИ РАБОТУ НАД УНИВЕРСИТЕТОМ ИННПОЛИСА,
Я, ПОМНЮ, УГОВОРИЛ НИКИФОРОВА ПОЕХАТЬ В ГАРВАРД»

— Вы член Наблюдательного совета Университета Иннополис. Уже можно оценить первые результаты его деятельности, ближайшие перспективы?

— Пожалуй, рано, пока ведь как таковых результатов нет. Университет — это такая вещь, которая может существовать тысячу лет. Старейший университет в России — это университет имени Канта в Калининграде, ему 350 лет. Он существует дольше, чем петровская Россия. Так что сложно оценивать результаты вуза, когда он только открылся. Сейчас ведь только первый поток студентов поступил, поехал учиться. Кстати, из них мы тоже будем отбирать сотрудников. Я надеюсь, что все будет хорошо. Другое дело, что очень изменилась ситуация. Когда мы начинали работу над Университетом Иннополис, я, помню, уговорил Никифорова поехать в Гарвард, потом показали ему Карнеги Меллон в Питтсбурге (частный университет и исследовательский центр, №1 в мире IT — прим. ред.), из сотрудничества с которым и начался Университет Иннополиса. Но тогда все было дружно, а сейчас все не совсем так, санкции, вы же понимаете. Это большая проблема, но я думаю, ее преодолеют.

— Какие-то из ваших компаний хотят осесть в Иннополисе?

— Как раз компания Acronis. По этому поводу у нас еще только состоится разговор с министром информатизации и связи вашей республики Романом Шайхутдиновым. Но мы собираемся арендовать один этаж — 700 квадратных метров с видом на Свиягу. Там будет работать около 50 человек. Въезд запланировали на январь, но пока договариваемся об условиях, нам даже еще не предложили цену на аренду.

— Какие будут ставиться задачи перед офисом в Иннополисе?

— У нас всегда одна задача — наши люди будут вести разработки в области защиты данных, больших данных. Это новая интересная тема. В Университете Иннополиса очень хороший ректор — Александр Тормасов. Он раньше работал в одной из моих компаний — Parallels, он специалист в области больших данных. У него, наверное, патентов 200 в области виртуализации данных и компьютинга.

— Правда, что именно вы его рекомендовали на должность ректора?

— Да, это так. Во главе с ним мы создадим группу, которая будет заниматься разработкой резервного копирования, аварийного восстановления больших данных. Что это такое? Большие данные — это очень просто, объясню на примере нефтяных скважин. У компании Chevron (вторая после ExxonMobil интегрированная энергетическая компания США — прим. ред.) в мире 300 тысяч скважин, каждая добывает нефть на глубине от 500 метров до 15 километров. На каждой скважине есть очень много дырочек, и если эти дырочки вовремя открывать-закрывать, то в нефти, которая поступает, будет гораздо меньше песка и воды. А ведь если песка и воды больше 50 процентов, то добыча нефти невыгодна. Люди часто думают, что нефтяная скважина — это очень круто. Самая крутая нефтяная скважина находится в Каспийском море, она зарабатывает 12 миллиардов долларов в год.

Тут важно знать, что в среднем нефтяная скважина в день зарабатывает лишь 1 тысячу долларов. И если вовремя открывать и закрывать на ней клапаны, она может зарабатывать и несколько тысяч, а если невовремя — не может. Это я все к тому, что такая скважина генерирует от 1 до 10 терабайтов данных в день, которые нужно на лету анализировать и решать, когда и какой открывать-закрывать. Это и есть большие данные. Компания Chevron зарабатывает 42 миллиарда долларов в год, оборот составляет 200 миллиардов долларов. Если она сможет правильно управлять своими скважинами, анализировать поступающий поток данных, то сможет зарабатывать на 20 миллиардов долларов больше. Если же компания будет данные, получаемые из скважин, просто сохранять, она будет тратить 400 миллиардов долларов в год на хранение данных. И таких проблем в мире очень много.

— Вы собираетесь самостоятельно предлагать подобное оборудование этим мощным корпорациям или они финансируют подобные проекты?

— Мы собираемся предлагать только систему, для того, чтобы какую-то часть этих больших данных можно было бы резервно копировать. Какая-то часть данных, конечно, будет не нужна, а часть является очень ценной, и нужно их на лету эффективно сохранить, чтобы не потерять. Мы можем обеспечить только часть той гигантской работы, о которой я сказал выше.

— А российские нефтяные гиганты заинтересованы в такого рода обеспечении?

— Любые компании, которые работают с разными вещами, им нужно оперировать большими данными.

— Это в теории? Или наши «Роснефть» и прочие ничуть не хуже в плане технологий и их использовании?

— «Роснефть» и «Газпром» используют, например, технологии Schlumberger («Шлюмберже» — крупнейшая нефтесервисная компания — прим. ред.). Ее используют все. Но сейчас вроде бы на них введены санкции, поэтому им может быть будет сложнее работать с ней. Наши технологии — это только очень маленькая часть, мы просто храним данные. Разница в том, что большие данные — это тогда, когда информационные технологии начинают зарабатывать деньги. То есть компания Chevron за счет анализа больших данных может зарабатывать дополнительно 60 миллиардов долларов прибыли. Вот такие вещи мы, надеюсь, будем делать в Иннополисе.

«РАМИЛЬ ИБРАГИМОВ — ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ И ПОЗИТИВНЫЙ ЧЕЛОВЕК, НО СЛОЖНЫЙ»

— Кстати, одна из ваших компаний — Runa Capital — представлена в Татарстане. Чем занимается ее филиал здесь и каковы итоги его работы?

— Runa Capital — это венчурный фонд, который оказывает помощь лучшим технологическим командам в создании успешных глобальных компаний. Сейчас мы проинвестировали здесь один проект, он называется SportFort. Это инвестиционная компания, мы постоянно ищем проекты, и они здесь появляются. Потихонечку их становится больше и больше. Надеемся, что будем находить что-то еще более интересное. Хотя в основном я сейчас занимаюсь только компанией Аcronis и не так много занимаюсь Runa Capital. Для этого есть специально обученные люди — Артур Юсупов.

— Чем обусловлена смена руководства татарстанского отделения. Почему Рамиля Ибрагимова сменил Артур Юсупов?

— Рамиль Ибрагимов — очень хороший и позитивный человек, но сложный, такой «вождь краснокожих». Наверное, ему больше подходило заниматься своими проектами. У меня есть какие-то обязательства перед республикой Татарстан, нужно чтобы все функционировало, и Артур может очень хорошо выполнять конкретные задачи, которые перед ним стоят. С его появлением мы, наконец, смогли открыть филиал российского квантового центра, и это будет функционирующая структура.

— Когда вы только начали работать в Татарстане, то сами признавались, что довольно близко общались с Николаем Никифоровым, когда тот входит в правительство РТ. Ваши отношения не изменились с тех пор, как он стал чиновником федерального уровня?

— Да, мы по-прежнему общаемся довольно тесно. Постоянно переписываемся через приложение Telegram. Знаете, что это? Такая штука для телефона, она лучше, чем WhatsApp. Он очень быстро реагирует и отвечает.

— Став министром РФ, на государственном уровне он столкнулся с какими-то проблемами по развитию современных технологий?

— Наверное, столкнулся. Он кажется боролся с «Ростелекомом» (министр Никифоров хотел сменить руководство компании — прим. ред.), но вроде не сумел его победить. Теперь вот борется с почтой России.

— Как вы оцениваете отечественную IT-отрасль, качество стартапов?

— Я сам являюсь IT-отраслью и не могу оценивать ее плохо, так что — нормально. Мир меняется, главное, чтобы не было войны. Но она, мне кажется, запросто может быть. Люди будут воевать, может на Украине — надеюсь, что нет, или еще что-то в этом роде.

— А если она начнется, вы чем будете заниматься?

— Не знаю. Вообще, я гражданин Сингапура. Но у меня оба деда прошли всю войну, они воевали за эту страну, начиная с Финской войны, их обоих много раз ранило, у них полно медалей. И, конечно, я — русский.

— То есть вас эти вопросы не касаются. Или вы поддерживаете самого богатого бизнесмена России Сергея Галицкого, который говорит, что пригибается, когда речь заходит о политике?

— Мне не нравится политика, но у вас в Татарстане хорошо. Тут, наверняка, не будет войны.

— Вас как инвестора и предпринимателя нынешняя ситуация, санкции как-то касаются? Касается ли это вашего бизнеса?

— Напрямую — нет. Это просто неприятная тема для разговора. То есть эту тему нужно постоянно обсуждать. Журналисты разных стран постоянно спрашивают: «Что происходит?» Сотрудники — не россияне, нервничают, кто-то хочет уволиться. Это не плюс.

— Ну, а потенциальные бизнес-партнеры, они не реагируют на вашу русскую фамилию негативно?

— Они всегда реагируют на мою русскую фамилию негативно. Даже независимо от моего гражданства они всегда плохо реагировали на нее.

— Почему? Им не нравилось ваше происхождение или они считали, что русским свойственны какие-то определенные негативные черты характера?

— Наверное. Люди во всем мире не очень хорошо относятся к русским, потому что «русские агрессивные и нападают на всех». Когда-то давно, когда я получал разрешение на работу в Сингапуре, еще до того, как получить гражданство, у меня был директор из Пакистана. И его вызвала сингапурская, скажем так, служба безопасности и говорит: «Слушай, ты получаешь визу русскому, но ты должен понимать, что ты отвечаешь за него. Русского мы достать не сможем, а ты пакистанец, тебя мы достанем даже в Пакистане». На что он сказал: «Нет, это хороший мальчик, он физик». А ему ответили: «Ну не надо, все русские — они либо КГБ, либо мафия, и даже если он сам хороший, у него такие друзья. Поэтому ты за него отвечаешь».

«Я ВСЕ ВРЕМЯ ЧУЖОЙ — В РОССИИ Я ИНОСТРАНЕЦ, В МИРЕ Я РУССКИЙ»

— В октябрьском номере журнала Forbes вы писали, что вернулись к управлению компании Acronis, став генеральным директором компании. Вы по-прежнему в этой должности?

— Да.

— Вы также писали, что есть разница, когда предприятие можно отдавать наемному менеджеру на управление и когда основатель должен сам заниматься им. Эта ситуация необходимости оперативного управления вами, она характера именно для этой компании или для экономической, финансовой ситуации в мире вообще?

— Нет, это конкретно для этой компании. Экономическая ситуация в мире, к счастью, не имеет такого большого влияния на мою жизнь. Я сумел ее исправить в какой-то степени. У Acronis очень простое правило — зарабатывать деньги и делать хорошее дело. Это приятно, и я люблю свое дело.

— Значит, у людей, которые были у руля до вас, это не получалось?

— Сложно сказать. Компания меняется, чтобы вырасти еще в десятки раз, и мне самому гораздо проще делать то, что мне надо делать, чем наемному менеджеру.

— Исходя из реализуемых вами проектов, реже ваши визиты в Татарстан не станут?

— Конечно, нет. Николай Никифоров вынуждает меня открыть офис в Иннополисе, куда же я теперь? Придется ездить в Иннополис. Я, кстати, пытался не приехать в этот раз, но ваш президент очень убедителен, он мне позвонил и... Вот я здесь.

—Тогда не будут ли на ваше присутствие в России косо смотреть ваши иностранные коллеги?

— Да пусть смотрят. Все на что-то смотрят косо. У группы «Алиса» была такая песня «В Москве я ленинградец, в Ленинграде — москвич. Нашла коса на камень, стекло на кирпич». В моей жизни так получается, что я все время чужой. В России я иностранец, в мире я русский.