Военный эксперт Жилин: «СВО начинает стучаться в двери и окна каждой квартиры»

Александр Жилин: «Если Украина в ближайшее время получит соответствующее вооружение — а оно уже пошло после наших последних заявлений — 300 тысяч пополнения вряд ли позволят радикально переломить ситуацию в нашу пользу»Фото: скриншот из видео

«Мы рискуем породить хаос — никто не готовился к такому повороту событий»

— Александр Иванович, объявление частичной мобилизации растревожило всю страну. За эмоциями даже сложно понять: а помогут нам эти 300 тысяч мобилизованных переломить ситуацию в зоне СВО? Или за первой волной мобилизации неминуемо последуют вторая и третья?

— Меня немного удивляет, что даже люди, имеющие опыт службы в армии в чине офицера, обсуждают исключительно количественную сторону частичной мобилизации. Дескать, давайте нам сюда еще 300 тысяч бойцов, и это позволит решить многие задачи. При этом заявляют, что протяженность линии фронта составляет 1 тысячу километров, хотя она чуть больше… Но разве у нас остались только штыки?

— А какова, по вашей оценке, протяженность линии фронта (которую в официальных сообщениях чаще именуют линией боевого соприкосновения)?

— Приблизительно до 3 тысяч километров. Я собственноручно вымерял это на карте, исходя из тех данных, которые есть в открытом доступе. Хотя у кого-то, наверное, сложилось впечатление, что линия фронта — это такая сплошная полоса, где противники буквально смотрят друг другу в глаза. На самом деле это совершенно не так, никакой единой линии фронта нет. Регионы, где в настоящее время идут бои, возможно, и требуют какого-то подкрепления личным составом, но при этом я не вижу никакого смысла увеличивать армейскую группировку более чем в 2 раза. Современные средства ведения войны, которые поставляет Запад на Украину, позволяют уничтожать личный состав без особых проблем. Если Украина в ближайшее время получит соответствующее вооружение — а оно уже пошло после наших последних заявлений — 300 тысяч пополнения вряд ли позволят радикально переломить ситуацию в нашу пользу. Между тем на выступление российского президента в минувшую среду тут же отреагировали НАТО и Пентагон — дальнейшей антироссийской консолидацией с Украиной.

— Кстати, какое оружие позволяет массово уничтожать личный состав?

— Я говорю об артиллерии, а также о реанимации военно-воздушных сил Украины. Как оказалось, украинцы в начале военной кампании, когда у них не было эффективной ПВО, спрятали свои самолеты. Сейчас, когда им поставили ПЗРК и другие переносные противовоздушные комплексы, они начали себя увереннее чувствовать и снова принялись применять авиацию. Если украинцы вдобавок получат артиллерийские системы, бьющие на 300–500 километров (а я думаю, они их уже получили), это очень осложнит ситуацию на фронте. Подобное влечет за собой поражение арсеналов и складов, усложняет логистику и доставку личного состава на передовую. Бойцов надо где-то собрать, распределить, а это сделать труднее, когда по территории в любой момент могут быть нанесены удары. 

Помимо этого, я не думаю, что 300 тысяч человек могут быть подготовлены в военном отношении за один месяц или чуть больше (о том, что подготовка мобилизованных граждан для отправки в зону СВО займет более месяца, ранее заявил глава комитета Совфеда по обороне Виктор Бондарев — прим. ред.). Почему? Потому что для этого нужно развернуть учебные центры по всей стране — ведь в одно и то же место не свезешь все 300 тысяч! Но есть ли для этого возможность? Мы знаем, что в советское время мобилизационная готовность была одним из важнейших государственных приоритетов и за ее нарушение в буквальном смысле расстреливали. Однако со времен министра обороны Анатолия Сердюкова эта мобилизационная готовность, к сожалению, разгромлена. Ведь что она в себя включала? Сложную систему, начиная от непосредственно оборонных предприятий и заканчивая табачными фабриками, которые выпускают сигареты такого же калибра, как патроны. В случае мобилизации — два часа, и эта фабрика работает на фронт. У нас этого уже нет — следовательно, надо воссоздавать утраченное на ходу. Однако при этом мы рискуем породить хаос — ведь никто не готовился к такому повороту событий. Я вообще не сторонник системы «ночь кормим – к утру зарезали». Сегодня совершенно не та ситуация. Требование сделать все возможное, чтобы люди за один месяц прошли военную подготовку, способно привести разве что к кампанейщине. На стрельбах обучаемый боец может 3 раза выстрелить в «молоко», а ему просто поставят галочку. «Готов! Следующий!» Поэтому я категорически выступаю за то, чтобы весь процесс мобилизации взяли под свой строжайший контроль контрразведка ФСБ, главная военная прокуратура и Генеральная прокуратура, включая всевозможные региональные подразделения. Важнейший момент: не допустить необученных на фронт и за это драть три шкуры с формалистов — всевозможных прапорщиков и других инструкторов, которые будут проводить обучение. Потому что речь идет о жизнях людей. Есть проверенный способ избежать формалистики при подготовке резервистов. Командиры-инструктора взводные, ротные и комбаты должны знать, что они пойдут в бой вместе с теми, кого готовят. Вот тогда они их обучат как следует, кому нужны «бараны» на фронте?

Еще одна деталь: любая мобилизация — рай для тыловиков и военкомов. Я это видел своими глазами во время первой чеченской войны, как фурами «налево» увозились продукты, консервы, обмундирование и так далее. Здесь тоже нужен тщательный контроль, чтобы на сторону не ушло ни килограмма гречки. Чтобы все направлялось на обеспечение личного состава. Вспомним: впереди зима, и необходимо проверить, во что будут одевать бойцов. К тому же должно быть обеспечено медицинское наблюдение. Если завтра хотя бы один заболеет дизентерией, то послезавтра — вся дивизия лежит. Учитывают это? Не знаю, но мне кажется, что в спешке им не до того. По опыту скажу: некоторые даже не знают, как рассчитать количество туалетов на 10 тысяч человек. Казалось бы, мелочь, но она способна превратиться в огромную проблему. Что касается военкомов, это такие ребята, которые и раньше неплохо жили за счет «отмазки» от армии. Ну а за счет «отмазки» от боевых действий они, вероятно, станут жить еще лучше — мы понимаем, что это бизнес на порядок прибыльнее. Потому за ними тоже надо наблюдать. Иначе один призывник «подмажет» и уйдет восвояси, а у второго — только одна мама и 40 килограммов веса, но ему нечем «отмазаться», и в итоге его берут вместо «крутого». Такого нельзя допустить хотя бы потому, что в современном обществе есть запрос на социальную справедливость. Если хотя бы этот минимум контроля будет выполнен, то мобилизация пройдет более-менее успешно.

«Я не думаю, что 300 тысяч человек могут быть подготовлены в военном отношении за один месяц или чуть больше. Почему? Потому что для этого нужно развернуть учебные центры по всей стране — ведь в одно и то же место не свезешь все 300 тысяч» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Даже Стрелков и Квачков в первый день мобилизации пришли в ужас от того, как она проводится»

— Хорошо, вы говорите, что месяца явно недостаточно для качественной военной подготовки. А сколько достаточно?

— Согласно постулатам, которые не я изобрел, — примерно четыре месяца. К примеру, британская армия недавно подготовила три группы военнослужащих ВСУ, которые обучались по четыре месяца. Каждая из групп — по 10 тысяч человек. Когда они пришли на фронт, это почувствовалось. Первая партия, если не ошибаюсь, прибыла пару месяцев назад. Само обучение велось втайне — только спустя три месяца после его начала Борис Джонсон объявил, что Великобритания запустила данную программу. То есть когда все общество на Западе уже было консолидировано и все 54 страны слились в один альянс — проукраинский и антироссийский.

Вернемся к режиму мобилизации. Он должен соответствовать количеству и сложности боевой техники, которая у нас есть в наличии. К примеру, если у вас есть военно-учетная специальность танкиста и вы отслужили в армии хотя бы два года (потому что нынешняя служба в один год — это чистая формальность), то вы должны попасть именно в танковые подразделения, а не в пехоту. Таким образом, надо следить, чтобы личный состав распределялся согласно своей военно-учетной специальности, тогда будет какой-то толк. Если распределять навалом — толку никакого не будет, ведь людей надо готовить к конкретным действиям.

Да, в ближайшее время наша армия получит 300 тысяч бойцов. Но Верховный главнокомандующий обязан — пусть на закрытом заседании — поставить перед своими подчиненными вопрос: «Друзья мои, а как же с нашим лозунгом воевать не числом, а умением? Ну-ка давайте разберемся со штабами. Кто планировал наступление? Кто отвечал за так называемую перегруппировку войск?» За каждым из этих действий стоит должностное лицо в больших погонах и с хорошей зарплатой. От личного состава зависит только ситуация на поле боя, но не стратегия. Вот Сергей Шойгу говорит, что резерв Российской армии составляет 25 миллионов человек. Хорошо, можно поставить на фронт хоть сразу 10 миллионов. Вопрос лишь в том, какого качества эти миллионы? Я лично ничего не слышу в эти дни о качестве призванного личного состава. Оно высокое, среднее или никакое? Это важно, поскольку в зависимости от этого выстраивается подготовка.

Меня также лично удивляет, почему под аккомпанемент разговоров о мобилизации никто не вспоминает о нашем чудо-оружии, которому «аналогов нет»? Где наше «аналогов в мире нет»?  Я смотрю на общедоступную для всех картину, которую показывают по телевизору. Танк Т-62 середины прошлого века я вижу. А вот «Армату» я почему-то не вижу. Неужели Уралвагонзавод не выпускал ни одной «Арматы»?

— Зато теперь Владимир Путин хвалится уровнем нашего ядерного оружия. В своем обращении 21 сентября он так и заявил, что «наша страна также располагает различными средствами поражения, а по отдельным компонентам и более современными, чем у стран НАТО».

— Ядерное оружие — это, конечно, замечательно, но мы сейчас столкнулись с другой проблемой. Украина получила от Запада высокоточное оружие, которое по эффективности поражения ничуть не хуже ядерного, но при этом не приносит таких нечеловеческих последствий, массовых заражений и разрушений. Я говорю о 16 HIMARS (американская реактивная система залпового огня — прим. ред.). Вот они поставили эти HIMARS, и что? Фронт на протяжении всей заявленной тысячи километров остановился? Я не понимаю: разве у нас нет средств, способных отражать или поражать HIMARS? Накапливается очень много вопросов, а ответить на них некому. Все свелось к примитивнейшей пропаганде, но общество еще до объявления мобилизации устало от этой пропаганды, и у него наступает отрезвление. И отрезвление будет тем быстрее и шире, чем больше повесток из военкоматов начнет приходить в квартиры. Люди все чаще начнут задавать вопросы: «Позвольте, а что вы говорили о „второй армии мира“, о том, что „мы их сейчас одной левой“»? Или, как уверяла госпожа Маргарита Симоньян, что «Украину в горячей войне мы победим за два дня»? Но, послушайте, если у вас и прежде были такие настроения и подход, тогда не следовало и начинать. Ко всему следует подходить профессионально и серьезно.

Сейчас ситуация на Украине действительно зависла. Я думаю, что текущая мобилизация стала следствием того, что свою точку зрения продавила наиболее активная часть патриотов из числа сторонников жесткого ведения боевых действий. Подразумеваю прежде всего Игоря Ивановича Стрелкова и Владимира Васильевича Квачкова (последний вообще призывает бить по украинской инфраструктуре так, чтобы там умирали без воды и тепла). Но даже эти два жестких полковника в первый день мобилизации пришли в ужас от того, как она проводится! Владимир Васильевич Квачков откровенно заявил: я в шоке от масштабов разрушения святая святых военной безопасности страны — организационно-мобилизационной системы. А он офицер Генштаба в прошлом.

Я стараюсь анализировать события с учетом знания своей страны. Да, мы всегда бойко начинаем. Любое начинание — это просто феерия. И теперь что-то похожее: «Ну наконец-то мобилизация! Сейчас мы вломим!» Но давайте подождем: может быть, на данном этапе все еще следует перепроверить и тогда принимать окончательное решение? Я надеюсь, что военно-политическое руководство так и сделало, но тревога по этому поводу есть.

«Сергей Шойгу говорит, что резерв Российской армии составляет 25 миллионов человек. Хорошо, можно поставить на фронт хоть сразу 10 миллионов. Вопрос лишь в том, какого качества эти миллионы? Я лично ничего не слышу в эти дни о качестве призванного личного состава» Фото: Komsomolskaya Pravda/Global Look Press / www.globallookpress.com

«В Госдуме что, производят снаряды? Клепают патроны?»

— В первый же день частичной мобилизации СМИ напомнили, что, согласно статье 18-й закона «О мобилизационной подготовке и мобилизации в РФ», депутатам Госдумы и членам Совфеда предоставляется отсрочка. И, хотя некоторые депутаты начали уверять, что они хоть сейчас готовы на передовую, вот только важные государственные дела им мешают, в их слова верится с трудом. Вряд ли это повысило градус патриотизма в обществе…

— Знаете, у меня отец был фронтовиком, прошедшим всю войну: с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945-го в Берлине. Да, ему было очень тяжело, особенно когда они Польшу освобождали… Но знание того факта, что где-то на фронте воюет сын Сталина, решало проблему с мотивацией целого батальона или полка либо даже большого воинского подразделения, которое находилось в тяжелейшем положении. Потому что справедливость в достижении целей по «защите Отечества» (я пока беру это в кавычки, потому что у меня много вопросов к этой формулировке, но тем не менее…) не предполагает разделения людей на первую и вторую категории. Если мы ужесточаем определенные законы, связанные с мобилизацией, с отказом от призыва и воинской службы, значит, эти законы должны быть одинаковы для всех. Либо меняйте Конституцию и вносите туда положение, что у нас сословное государство и в стране есть так называемая элита, которая не подпадает ни под какое законодательство, и у нас есть плебс, для которого все законы и писаны. Поскольку речь идет (я ссылаюсь на выступление президента) о защите суверенитета РФ, начиная от политического и заканчивая экономическим и научным, я отказываюсь понимать, что такое отсрочка от призыва для отдельных категорий граждан. Особенно для Государственной Думы. Там что, производят снаряды? Клепают патроны? Я не понимаю: если проводится СВО, значит, должна быть создана ставка Верховного главнокомандующего, где должны находиться профессионалы, которые управляют процессом. Тогда мы можем избежать дурацких заявлений и угроз, которые только сплачивают антироссийские силы на Западе, и прочих глупостей. А то у нас так заведено, что каждый думский депутат или член Совета Федерации может в силу своей некомпетентности комментировать сложнейшие проблемы Отечества. А спецоперация — это тяжелейшая проблема. Но, если бы депутаты сейчас сформировали особый «депутатский» полк, заполнили бы его своими детьми и предъявили бы нам по телевизору: вот они все стоят в одном строю, переодетые в одну форму, грузятся в эшелон и отправляются в Херсон, — общество такому бы искренне аплодировало. Однако народные избранники уже объявили, что ничего подобного сделать не могут (за исключением четырех депутатов, обнародовавших свою просьбу отправить их в зону СВО, — прим. ред.). Почему не могут? Один лицемерный губернатор заявляет: «Я бы сам поехал с удовольствием! Но мне нельзя, у меня бронь». Хорошо, а кто тебе запрещает написать заявление: «Я, такой-то, складываю с себя должностные полномочия и прошу призвать меня в ряды участников СВО»? Какие проблемы? 24 часа, и ты там! Однако ничего подобного мы не наблюдаем. Наоборот, эти действия лицемерного характера начинают как ржавчина разъедать единство общества. А у нас и так «скреп» — раз-два и обчелся. Хотя, для того чтобы побеждать на фронтах, требуется — помимо личного состава и вооружения — идея, за которую не жалко умереть.

Мой отец, о котором я уже говорил, был четырежды ранен, но каждый раз возвращался на фронт. Потому что он фактически воевал за мое будущее — он так это понимал. Однако, если в головах нет образа победы и будущего (какой будет страна, когда мы одолеем противника), как мы можем поднять моральный дух? Какой-то умник придумал: «А мы будем платить мобилизованным по 200 тысяч рублей!» Но, ребята, это все работает по-другому. 200 тысяч, которые ты зарабатываешь, надо ведь отдать жене… Такой человек в случае чего не будет стремиться закрыть дзот своим телом, как Александр Матросов. Вы превращаете сознание воинов в сознание  торгашей…

— Уже проходила информация, что среди воюющих в Донбассе добровольцев и контрактников очень много тех, кто закредитован банками. Они выплачивают кредиты и ипотеки и поэтому нуждаются в более-менее хорошем денежном довольствии. Отчасти эту версию подтвердил скандальный депутат Виталий Милонов, который заявил, что для настоящих мужчин «мобилизация — это шанс закрыть ипотеку досрочно».

— Я этого совершенно не исключаю — в долговой кабале у банков находятся большое число наших граждан. Более того, а безработица? Этот фактор тоже абсолютно нельзя исключать. Возьмите для примера Читинскую область. У меня там живут знакомые, и мы с ними иногда переговариваемся по телефону. Мужчина в этой семье — военный пенсионер. Он рассказывал мне, что у них на всю округу — одна лесопилка, другой работы попросту нет. У ворот этой лесопилки стоит длиннющая очередь из желающих там работать, хотя хозяин этого так называемого предприятия платит своим сотрудникам 5 тысяч рублей в месяц. «Не хочешь — пошел нафиг! На твое место десяток других прибегут». Вот эти люди, которые стоят в очереди за работой на лесопилку, пойдут по призыву? Пойдут, разумеется — у них же семьи! Но это говорит о том, что моральное качество призванных страдает, потому что мотивация должна быть иной. Если уж быть честными, у ВСУ мотивация другая. Они считают, что защищают свою землю.

— Но там есть немалая часть мобилизованных насильно.

— Да, я с вами абсолютно согласен. Более того, там остается немало пророссийски настроенных людей. Тем не менее есть и немалый процент тех, кто относит себя к категории защитников. Возвращаясь к проблеме мобилизации, могу сказать, что это настолько комплексная проблема, что по-настоящему база для ее решения должна была быть подготовлена еще 20 лет назад.

«Если боец не вернется домой, неужели жена будет выплачивать ипотеку за погибшего героя?»

— Почему бы, условно говоря, не отменить капитализм для наших бойцов, воюющих сегодня на Украине? Говорят, что готовятся новые законопроекты, согласно которым банки будут предоставлять кредитные каникулы мобилизованным. Но пока это носит чисто рекомендательный характер и остается на усмотрение банкиров, среди которых, насколько известно, не сильно много бескорыстных людей и патриотов.

— Я не только считаю, что можно хотя бы временно отменить в данном случае капитализм — я просто убежден, что это нужно сделать. Причем это надо сделать не только ради поднятия морального духа или конъюнктурных интересов командования, а во имя высшей справедливости. У человека на фронте выбор 50 на 50 — выживет или не выживет. Если он не вернется домой, неужели жена будет выплачивать за погибшего героя? Но это же дикость. Да, мы сегодня живем в капиталистическом мире, где все за все платят. Родители платят за своего ребенка в детском саду и школе, репетиторам, затем оплачивают вуз. После того как сын вырос, военком говорит: «А теперь мы забираем его». При этом призывник или родители еще и должны выплачивать ипотеку. Но подождите… В советское время, в которое я вырос, у меня все это было бесплатно — начиная от детского сада и заканчивая квартирой. Мой отец умер рано, и государство мне дало практически все. Я бесплатно учился в той же музыкальной и детско-юношеской спортивной школах. Помню, что в 10-м классе меня пригласили в райком комсомола и спросили: «Ты кем хочешь быть?» Я ответил, что отец завещал мне быть офицером. «В какое военное училище ты хотел бы поступить?» — уточнили у меня. Я назвал. «Ну что ж, спускайся на первый этаж в отдел кадров, там тебя ждет комсомольская путевка в училище». Вот как было. Сегодня ничего этого нет. Но давайте обеспечим бойцам, призванным в рамках мобилизации, хотя бы такой социальный минимум.

— С другой стороны, общественные уклады, какими бы вопиюще несправедливыми они ни были, приходят и уходят. А Родина остается. При этом сейчас как никогда раньше Запад желает смерти России и твердит как заклинание: «Россия должна прекратить свое существование, она должна распасться на множество мелких частей». Защищать государство и защищать Отечество — это, возможно, две разные вещи, но как можно, отвернувшись от одного, встать на защиту другого?

— Угроза распада страны и стратегические планы по ее расчленению в самом деле есть, это абсолютная правда. Когда я служил в Вооруженных силах, тоже занимался противодействием англосаксам и примерно знаю, как они работают вдолгую. Но при всем при том одной лишь тактической победой на украинском фронте мы проблему «распада» не снимем. Потому что эта проблема решается совершенно другим, и у нас для того были все возможности. Могли мы обеспечить в стране высокий уровень жизни? Могли, ведь у нас от алмазов до нефти — всего завались. Если бы в России царила социальная справедливость и все были бы равны перед законом, это могло бы быть примером для всего мира? Конечно. Если бы у нас было бесплатное образование и такой социальный пакет для каждого гражданина, который никому в мире не снился, мы бы не знали, куда деваться от потенциальных союзников! А от нас, к сожалению, сейчас все шарахаются, кроме Эритреи. Вот где нужно искать пути для сохранения и консолидации страны. И опять же, за 20 путинских лет так и не сформулирована идея: кто мы? куда идем? какие перспективы у нашей молодежи? Получается, если у нас нет образа будущего, победы и действий, мы попадаем в концептуальную ловушку. Доказано, что мы, русские, мыслим образами. Поэтому только у нас есть слово «безобразие». Вот мы 20 лет находимся в состоянии безобразия. Есть пропаганда, есть имитация — реформ, медицины, образования и прочего. Чего скрывать, наша основная «скрепа» — это коррупция. Чиновник держится за свою должность, потому что он имеет возможность воровать. При этом у него есть список того минимума, который он должен обеспечить. А именно: выборы в Госдуму, региональные парламенты и выборы президента. Это и есть его три сверхзадачи. Все остальное — уровень жизни народа, развитие экономики — его не колышет. Если мы хотим, чтобы наши Вооруженные силы были высокомотивированными, как в Китае, то тогда нужны соответствующие подходы. А не так, как обычно у нас: с младых ногтей мы растим потребителя, а потом призываем его в армию и говорим: «Странно, а чего ты такой не-патриот?»  Он недоуменно отвечает: «Вы же сами меня учили: ты мне, я тебе…»

Вы сейчас разговариваете с человеком, воспитанным в Советском Союзе, как сейчас выражаются, с совком. Поэтому для меня дикостью является все то, что мы обсуждаем. Я был старлеем (старшим лейтенантом), когда случился Афганистан. Помню, на утреннем построении нам заявили: «Советская армия вошла в Афганистан». Не поверите: в обед я прихожу к командиру полка, а там уже собрались все офицеры. И все пришли с рапортами: «Просим отправить…» Дескать, раз туда пацаны зашли, надо помогать. Я сейчас не говорю о том, надо ли нам было заходить в Афган или нет — я говорю о духе и офицерской чести.

«С младых ногтей мы растим потребителя, а потом призываем его в армию и говорим: «Странно, а чего ты такой не-патриот?»  Он недоуменно отвечает: «Вы же сами меня учили: ты мне, я тебе…» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я не вижу эффективных способов взять под контроль всю украинскую территорию»

— Но мы уже попали в «донбасский котел», как вы выразились в предыдущем интервью перед самым началом спецоперации. У нас есть какие-то позитивные сценарии выхода из этого котла?

— Я думаю, что Николай Патрушев пытается договориться с Китаем хотя бы о формальной поддержке наших действий. Хотя КНР, на мой взгляд, никогда за нас не впишется. Нужны ли мы Китаю, если их торговые отношения с Америкой приближаются к триллиону долларов, а у нас колеблются где-то в районе 120–140 миллиардов? У нас в основном две позиции для сотрудничества — нефть и газ, а у китайцев с американцами таких позиций десятки тысяч. Выстроена целая система взаимодействия: в КНР расположена фабрика XXI века, в США сидят заказчики и финансисты. Так стоит ли китайцам рвать на себе рубаху, чтобы поддержать нас? Мы сейчас в глухом геополитическом одиночестве, которого у нас никогда не было. Разное бывало, но вот так, чтобы кругом вообще никого? Такое впервые. Конечно, хочется, чтобы какая-то другая сильная страна положила тебе руку на плечо и сказала: «Ладно, не боись, что-нибудь придумаем…» Но Китай на это не идет. С одной стороны, китайцы считают российский режим коллаборационистским. Ведь в КНР, в отличие от бывшего СССР, от красной идеи не отказались. С другой стороны, Китай присматривается к Дальнему Востоку. Ему даже не нужно ничего захватывать — он и так уже в известной степени там. Простой пример: в самом начале пандемии КНР закрыла границу с Дальним Востоком на 8 дней. И нам почти сразу показывают пустые полки дальневосточных магазинов — коллапс! Более того, за 8 дней падает набок АвтоВАЗ, а также стратегическое предприятие КАМАЗ и КрАЗ. И что, Россия после этого суверенная страна? Как заявила в апреле того же года Валентина Матвиенко: «Мы даже гвозди сами не производим».

Тем временем в Нью-Йорке Сергей Лавров якобы пробует обговорить варианты разрешения конфликта. На мой взгляд, один из вариантов был бы сейчас идеальным для Кремля: мы полностью забираем себе Донбасс, после чего следует выступление президента, который торжественно заявляет: «Задачи специальной военной операции выполнены, народ Донбасса освобожден. Мы берем его под свою защиту и под свой ядерный зонтик. Это территория России, и точка». Такие итоги могли бы успокоить и наш гиперпатриотический фланг, и тем более наши умеренные политические силы. В любом случае нам надо искать выход с минимальными потерями. Я еще в феврале предупреждал, что мы можем угодить в ловушку на востоке Украины. А сейчас мы уже вовсю в нее вляпались. Да, мы сами зашли на украинскую территорию, но нас все глубже туда втягивали первоначальными тактическими победами. Затем на Украину пошли поставки вооружения с Запада, и ловушка захлопнулась. В итоге мы воюем за счет собственного бюджета, нас вовсю «бомбят» невоенными мерами — санкциями, всевозможными унижениями и ограничениями, а это гораздо более эффективное оружие, чем бомбы, поверьте. При этом против нас на фронте выступает дружная коалиция из 54 государств — самая богатая в мире (подразумеваются 54 страны, поддержавшие в августе резолюцию ООН, осуждающую действия Российской армии, — прим. ред.)! Бюджет многих из этих стран совершенно несоизмерим с нашим. При этом они воюют в складчину, а мы упираемся рогом против всех.

Конечно, сами англосаксы практически не воюют, за них это делают украинцы. Нечто подобное я наблюдал на всем протяжении своей военной службы. Обыкновенно англосаксы заходят в страну, стравливают там два клана, а потом сидят в сторонке, курят бамбук и периодически подбрасывают дрова (помощь) то в один, то в другой костер. Это и есть ловушка, в которую нас продолжают все глубже затягивать. Зачем? Для обескровливания. Мы и украинцы должны, по их замыслу, нанести самим себе как можно больше ущерба, умножить свои взаимные потери. Как можно больше всего того, что разрушает нашу государственность. К тому же, чем больше прольется крови, тем крепче будет фундамент взаимной ненависти. Благодаря этой «невойне» проект «Украина — это анти-Россия» может затянуться на века. Может быть, я ошибаюсь, но то, что уже произошло между нашими народами, чудовищно.

— По крайней мере, ничего похожего не было прежде в истории России и Украины.

— Да, и поэтому нам нужно искать выход не только на поле боя. Я предполагаю, что за такие рассуждения меня могут заклеймить, но я действительно не вижу в этом конфликте варианта победы на поле боя. Хотя бы потому, что Украина — это сосед, нам надо как-то дальше жить если не вместе, то рядом. Если же существует вариант «вместе», то я не вижу эффективных способов взять под контроль всю украинскую территорию, на значительной части которой люди готовы стрелять нам в спину. Если бы конфликт случился, скажем, лет через пять после развала Советского Союза, то да, он давно бы исчерпался и мы снова были бы родными людьми. Но вот беда — он случился, когда Украина уже была доверху накачана русофобией. Да и мы, по крайней мере в последние года три, на федеральных телеканалах закачивали головы своих граждан украинофобией. «Украина, Украина, Украина!» — только и слышали мы с голубых экранов.

Я никогда не забуду, как Владимир Жириновский на одном из шоу заявил об украинцах: «Да их надо наматывать на траки танков!» Я тогда подумал: «Он что, сумасшедший?» Но, оказывается, такой была программа, которой они следовали…

Между прочим я с большой досадой воспринял информацию об ужесточении УК относительно так называемой добровольной сдачи в плен. По поводу предательства и дезертирства — понятно, я только за. Но вот 10 лет лишения свободы за сдачу в плен? Такой закон может написать лишь тот, кто не имеет никакого понятия о военной службе. Представьте: ожесточенный бой, вокруг кровь и смерть. Ты приходишь в себя, вас осталось всего три человека, и при этом вас окружили. На троих у вас — два патрона: двое могут застрелиться, третьему придется повеситься. К этому подталкивает новый закон? Или пацаны все-таки могут сдаться, чтобы сохранить жизнь?

— Российского военнослужащего не ждет ничего хорошего ни по ту, ни по эту сторону фронта, если он окажется в плену. Те 55 бойцов, которые накануне были обменяны на так называемых азовцев (запрещенная в РФ террористическая организация — прим. ред.), вместе с Виктором Медведчуком еще раз подтвердили: в украинском плену распространены пытки и издевательства, не говоря уже о показательных смертных казнях.

— Сейчас украинцы немного поменяли ситуацию: они завели ряд интернет-ресурсов, где показывают наших пленных, содержащихся в приемлемых условиях. Поскольку я не занимаюсь пропагандой, не могу оценить достоверность этих роликов в условиях военных действий. СМИ по обыкновению работают исключительно на создание и продвижение легенд. Я рассуждаю с точки зрения сохранения жизни. У наших бойцов должен быть такой шанс. Мы не должны повторить послевоенный ГУЛАГ, в котором после 1945 года содержались почти все, побывавшие в немецком плену. Не надо никого преследовать — у мальчишек и так уже психика искалечена пленом. Там как минимум изобьют. Но жить-то как-то дальше надо. В связи с этим я хочу обратиться к нашему депутатскому корпусу: уважаемые депутаты, возьмите, пожалуйста, в руки закон о военнослужащих Израиля и сравните. Главное для израильского солдата — чтобы он оставался жив. Попав в плен, он даже имеет право рассказать все секреты, какие знает. А какие секреты может выдать солдат? Где блиндаж командира батальона, в котором он кувыркается с санитаркой? По большому счету это не секрет. Вероятно, поэтому израильский военный уверен в себе, он знает, что за ним стоит государство. Если даже кто-то косо посмотрит на него, тут же прилетит эскадрилья, и на этом все закончится.

Кроме того, госпропаганда сейчас вешает ярлыки предателей и трусов на тех, кто уезжает из страны или «уходит в тень». Да, есть, наверное, и трусы. Но большинство — может быть, тот, кто не ранен в голову пропагандой, кого не убедили в необходимости того, что происходит, и кто попросту не согласен с нынешней политикой, но не имеет возможности безопасно и гласно высказать свою позицию? Возможно, поэтому они поступают таким образом? Общество и так сильно расколото. Латентные протестные настроения в условиях 15 лет лагерей за мнение нарастают, давление в социально-политическом котле с задраенными клапанами приближается к критическому. Поэтому делить и дальше общество на наших и ненаших — значит, окончательно сбросить нашу страну в пропасть распада…

«В связи с этим я хочу обратиться к нашему депутатскому корпусу: уважаемые депутаты, возьмите, пожалуйста, в руки закон о военнослужащих Израиля и сравните. Главное для израильского солдата — чтобы он оставался жив» Фото: duma.gov.ru

— Кстати, а в 2014 году мы могли относительно бескровно взять под контроль если не всю Украину, то, по крайней мере, ту часть, которая нас интересовала?

— В 2014 году мы могли взять под контроль всю Украину, включая Львов, — однозначно. Хотя бы потому, что для значительной части украинского населения (не только советского, но и постсоветского) эти так называемые нацики были чем-то чуждым. Усатые, чубатые сторонники Бандеры — это были не их люди. Я сам родом с юга Украины, я там родился и вырос. Для меня Бандера всегда был хуже Гитлера, потому что Гитлер — враг, а Бандера — мразь, вызывающая брезгливость. Для того чтобы у украинцев исчезло отвращение к Бандере, была проделана огромная воспитательная работа. Почему мы этому не воспрепятствовали — вопрос не ко мне. Я даже не хочу во всем обвинять англосаксов — они поступают так, как мы им позволяем поступать. При этом они всегда действуют в интересах себя, и правильно делают.

Еще одна ремарка относительно 2014 года. Я думаю: то, что Украина тогда отдала Крым без единого выстрела, было сделано по указанию «кураторов» как первый шаг к конструированию ловушки для России. Мы зашли туда мгновенно. Расчет, в принципе, был идеальным: большинство населения Крыма пророссийски настроено, нас в самом деле встретили с цветами. Я там был и видел своими глазами, что народ никто не сгонял на референдумы. Люди выглядели просто ошалевшими от счастья. Благодаря этому у нас создалась иллюзия, что вся Украина вот такая. Конечно, если бы мы тогда же двинулись в сторону Киева, все наверняка было бы нормально. Но с 2014 по 2022 год на Украине не сидели сложа руки: там написали новые учебники, полностью переписали программы для школ, воспитали целое поколение, которое имеет совершенно другое представление о прошлом и будущем своей страны. Теперь мы можем, разумеется, называть сволочами британцев и американцев. Но мы могли многое предотвратить — все было в наших руках. Разве нам кто-то мешал напечатать для Украины свои учебники? Да на те миллиарды, которые Россия вложила в Януковича и Медведчука, можно было построить там тысячи новых школ. И это было бы эффективно. Но так, как мы действуем, — недопустимо. Нам надо наконец заняться стратегическим планированием и научиться работать на перспективу.

— Как вы оцениваете боеспособность современной Украины? Вот вы говорили о восстановленной украинской авиации — в чем это проявляется?

— Они начали наносить посредством армейской авиации (это вертолеты) удары по нашим передовым позициям. Раньше этого не было. Интенсивность полетов нарастает, но в воздушные бои, по моим данным, украинские летчики не вступают. Возможно, еще и потому, что мы ограничиваем полеты своих ребят — ведь у украинской стороны достаточно много средств поражения летательных аппаратов. И это разумно: наши штурмовики Су-25 работают на предельно малой высоте и достаточно эпизодически. Я делаю вывод: экипажи украинских летчиков наверняка подготовлены за рубежом. На Украине просто нет аэродромов, на которых это можно было бы сделать, иначе мы наверняка нанесли бы по ним удар своими ракетами дальнего действия. Где могло пройти такое обучение? Например, в Польше или любой другой бывшей стране Варшавского договора, где остались наши самолеты. Вообще-то боеспособным летчиком считается тот, кто налетал хотя бы 120 часов в год. Тогда он может летать днем и ночью в любых погодных условиях.

Что касается в целом вооруженных сил Украины, то их уровень радикально поднялся за прошедшие с начала СВО 7 месяцев. Они приобрели боевой опыт, у них появился кураж, особенно после харьковской «перегруппировки». Кроме того (хотя об этом никто не говорит), они интегрированы в единую информационную боевую систему НАТО. Я не утверждаю, а лишь ссылаюсь на те разведпризнаки, какие вижу хотя бы по планированию стороной противника харьковской операции. Судя по этим признакам, планировщики украинского генерального штаба — представители НАТО. Что касается единой инфосистемы альянса, то это такой центр, куда поступают данные всех аффилированных с ними разведок, от космической до агентурной. Таким образом, у них оказываются все данные по противнику, по его месторасположению и так далее. После чего машина рассчитывает все варианты действий, от самого целесообразного до самого губительного. И тогда принимается решение: бьем по правому или по левому флангу, расчленяем группировку и прочее. Эта картинка выводится на их экраны в режиме прямого эфира и меняется в зависимости от перемен на фронте. Это вам не бинокль в руках — о таком мы пока можем только мечтать. 

— Дайте напоследок совет, как вести себя в условиях частичной мобилизации гражданину РФ призывного возраста?

— Я профессиональный офицер, априори не могу рекомендовать «косить» от армии. Но я призываю к тому, чтобы быть максимально честным перед самим собой. Каждый человек прекрасно знает свою физическую и психологическую форму. Если он чувствует, что не может выполнять тяжелую работу (а война — это тяжелейшая работа, рядом с которой шахтерская профессия — дом отдыха!), тогда надо не пожалеть времени и пройти медицинское обследование. Вы ответственны зачастую не только за свою жизнь, но и за будущее семьи. Пойти в зону СВО без шансов вернуться — это глупо.

Что касается вообще поведения в данный период — следует прежде всего успокоиться. Нам и без того постоянно разгоняют волны страха. В связи с мобилизацией все как будто забыли о других проблемах, которые есть в стране. Однако эта кампания рано или поздно начнет затухать, и недели через две, помяните мое слово, обстановка может очень сильно измениться. Уйдут надрыв и истерика. Все затихнет, как и всегда в России. Помнится, когда в Москве случился крупный террористический акт, на вокзалах установили металлические рамки. Я специально тогда объехал и посмотрел: да, все поставили. Приезжаю взглянуть через два дня — ни одного полицейского в округе, рамки выключены или работают формально, террористическая угроза побеждена. Вот так в значительной степени может быть и с мобилизацией. Однако напряжение в обществе не спадет, люди начнут реагировать на повестки из военкоматов. СВО начинает стучаться в двери и окна каждой квартиры, а это совсем не то, к чему привыкли — следить за боевыми действиями по телевизору дома или в баре, либо по новостям телеграм-каналов. И первыми могут взбунтоваться женщины, матери и бабушки, золотой фонд Владимира Владимировича, потому что вопрос встанет о судьбе их детей, внуков и правнуков. И все, что им вдули в головы телевизионные Скабеевы и Соловьевы про «разбомбить Америку», выветрится мгновенно.