Марина Халиуллина (справа) Марина Халиуллина (справа)

«В ДЕНЬ ПО СОТНЕ ЗАЯВОК МОГЛИ РАССМАТРИВАТЬ...»

Один из подсудимых по громкому делу «лизинг-грантоедов» Александр Минько на заседании в Вахитовском суде накануне просил оставить его на произвол судьбы, расторгнув договор с адвокатом Тимуром Бикчуриным. Затяжные судебные слушания портят жизнь участникам процесса, прежде всего в финансовом плане — услуги защитника обходятся обвиняемым в копеечку. Это ощутила на себе и Марина Халиуллина, супруга экс-президента ассоциации малого и среднего бизнеса РТ Хайдара Халиуллина. Она вчера также заявила о смене адвоката Юлии Никулиной на защитника Романа Краснова. По ее словам, сидеть на иждивении родных под домашним арестом без возможности зарабатывать у нее уже нет сил. Поэтому было принято решение выбрать адвоката, чьи услуги не бьют так сильно по карману семьи. В остальном судебное заседание под председательством федерального судьи Наиля Камалетдинова во вторник прошло в обычном режиме — продолжился допрос свидетелей, порой даже очень непростых свидетелей.

Первым на пороге зала суда появился замглавы исполкома Нижнекамского района Ленар Ахметов. Он, как и многие другие допрашиваемые в эти дни, был членом конкурсной комиссии по выдаче субсидий по республиканской программе «Лизинг-грант». Именно об этих эпизодах его жизни попросил рассказать старший помощник прокурора Вахитовского района Степан Спиридонов. Свидетель максимально кратко изложил суть его участия в комиссии: приходил в 2014–2015 годах, выдавали оценочные листы, предприниматели защищали бизнес-проекты за несколько минут, делали презентации с целевыми показателями, члены комиссии выставляли в листах баллы, сдавали их, и на этом все. Зачастую вместо Ахметова на заседаниях комиссии присутствовал по доверенности его подчиненный. Вопрос с доверенностями, напомним, является излюбленным для защитников Халиуллина, он не раз заявлял, что его часто представлял уже осужденный по этому делу Тимур Аюпов, заключивший соглашение со следствием. По словам Ахметова, ни Аюпов, ни Халиуллин к нему не подходили с просьбами поставить «плюсики за своих» предпринимателей. При этом Халиуллину как раз вменяется в вину, что он якобы лоббировал интересы определенных бизнесменов. Зачастую, как следовало со слов свидетеля, протоколы с заседаний комиссии все-таки подписывались после их проведения. «Подписывали оценочные листы. И протокол, по-моему, подписывал уже я, — рассказал Ахметов о случаях, когда в комиссии сидел не он. — После подсчета всех голосов, это было позднее, после комиссии».

Текучка в комиссии была большая — «в день по сотне заявок могли рассматривать». Работа над ними ложилась на плечи двух десятков членов комиссии, каждый из которых знал друг друга чаще всего по именным табличкам, выставленным за круглым столом. Для оценки, по словам свидетеля, ему хватало одной-двух минут, обсуждать и высказывать какие-то предложения особо было некогда при таком конвейере.

Алмаз Гареев Алмаз Гареев

Когда адвокаты подсудимых приступили к допросу Ахметова, оказалось, что не только члены комиссии по предоставлению «Лизинг-гранта» гнушались приходить на заседания сами, — предприниматели на защиту бизнес-проектов также не являлись, отправляя, например, своих финансовых директоров или других сотрудников. Более того, многие предприниматели даже не сами подавали заявки на субсидию в центр поддержки предпринимательства, рассказала следующий свидетель Алина Ахметова, ныне руководитель проектов на «Фабрике предпринимательства».

В период с 2013 по 2015 год Ахметова работала в ЦПП, когда им еще руководил Артем Наумов. Позже она проработала еще несколько лет при следующем руководителе Дилюсе Шавалиеве, чье имя звучит едва ли не на каждом судебном заседании по делу «лизинг-грантоедов». Основная задача Ахметовой заключалась в приеме заявок на получение субсидии на приобретение оборудования. На этом этапе она занималась проверкой пакета документов лишь «по формальному признаку». Но это не значит, что заявки и честных предпринимателей, и фирм-однодневок огульно допускались к конкурсу. Проверки, по словам свидетельницы, проводили еще и правовой, и аналитический отделы. Никто и никогда, ни Аюпов, ни Халиуллин, ни с какими некорректными просьбами к Ахметовой пролоббировать какие-то бизнес-проекты не обращался, заверила та суд.

Практически один в один повторяли сказанное следующие свидетели — бывший сотрудник ассоциации предприятий и предпринимателей РТ Владимир Гоголев и начальник отдела экономического развития и индикативного управления минсвязи РТ Алмаз Гареев. Оба на момент инкриминируемых преступлений были также членами конкурсной комиссии. Из допроса Гоголева следовало, что он знал Аюпова как заместителя Халиуллина, хотя тот сам всегда это отрицал. И неоднократно на заседаниях комиссии звучали все-таки слова поддержки конкретных бизнес-проектов, но лоббированием это было сложно назвать — скорее здоровым обсуждением идей предпринимателей. Гареев и вовсе заявил, что высказывания поддержки в адрес тех или иных проектов звучали невзначай, например, в очереди в столовой. На комиссии же никто — на чем настаивает следствие — не раздавал записок с «нужными» компаниями и не нахваливал их в присутствии других участников заседания.

Владимир Гоголев, Ленар Ахметов и Алина Ахметова Владимир Гоголев, Ленар Ахметов и Алина Ахметова

«БЕСПОЛЕЗНАЯ ТЕМА С КЕМ-ТО ДОГОВАРИВАТЬСЯ. НЕРЕАЛЬНАЯ ТЕМА ВООБЩЕ!»

Настоящий фурор произвело появление последнего свидетеля — на процесс немного опоздал тот самый Наумов, бывший руководитель ЦПП. «Я как-то по времени ограничен? — поинтересовался свидетель у гособвинения. Получив отрицательный ответ, он продолжил. — Тогда я могу рассказать, как это все работало. Потому что я один из тех, кто эту систему создавал. Могу рассказать, как это все планировалось и как это реально все работало».

«Тогда вы очень полезный для нас человек», — восхищенно посмотрел Спиридонов на Наумова.

Тот начал с самых истоков этой истории, которая вылилась в уголовное дело о хищении многомиллионных средств по программе «Лизинг-грант». По словам Наумова, в республике на заре распределения грантов этим занимались две структуры — комитет по развитию малого и среднего предпринимательства РТ, которым тогда руководил Тимур Шагивалеев (ныне гендиректор ОЭЗ «Алабуга» — прим. ред.), а также агентство инвестиционного развития РТ, возглавляемое в то время Линаром Якуповым. «Обе эти структуры закончили эту тему с определенными скандалами», — напомнил Наумов. Тогда функцию «раздавать» субсидии для бизнеса передали в минэкономики РТ. «Меня вызвал министр экономики РТ Мидхат Шагиахметов и попросил создать структуру, которая занималась бы поддержкой предпринимательства в рамках приказа минэкономразвития РФ», — рассказал свидетель. Так, был создан ЦПП во главе с Наумовым и под кураторством замминистра экономики РТ Рустема Сибгатуллина. Центр организовал следующую схему предоставления лизинг-грантов. Сначала все заявки предпринимателей стекались в районные представительства, так называемые фронт-офисы. Оттуда они отправлялись в бэк-офис, где подвергались тщательной проверке. А конечное слово было за конкурсной комиссией, а не за ЦПП или минэкономики РТ, как утверждали прошлые свидетели.

«Для большей публичности в комиссию были приглашены все мало-мальски значимые общественные организации, как федеральные, так и региональные. Там были „Опора России“, „Деловая Россия“, ТПП и ассоциация МСБ. Видимо, минэкономики решило подстраховаться, и бо́льшая часть комиссии состояла из чиновников. Это важно понимать, потому что решение о выдаче субсидии принималось простым большинством. И это простое большинство состояло из минэкономики. Впоследствии в следующие года количество членов комиссии было расширено за счет присутствия также чиновников. То есть представительство предпринимателей как таковое с каждым годом снижалось, — продолжил рассказывать Наумов. — Для чего мы все это делали? Поскольку объем субсидий был ограничен 3 миллионами рублей, все это было сделано для того, что если вдруг кто-то решит с кем-то договариваться и обманывать, то ему нужно было бы договориться как-то со всеми тремя этапами. Сначала надо было договориться с первым уровнем, потом — нашим бэк-офисом, к которому предприниматели просто не имели доступа, и потом надо было договориться еще с комиссией, бо́льшая часть которой состояла из незнакомых друг другу людей. Это были чиновники, и их всегда было больше. Соответственно, экономическая целесообразность каких-либо действий с точки зрения организации каких-то групп и попытки на этом заработать была просто нулевой. Хайдар Хайрулович, стоявший много где у истоков, прекрасно понимал всю эту систему». При этом Наумов максимально принизил свою роль в этой схеме — указывал на то, что он организовал, модерировал работу и сам был членом комиссии.

После этого подробного рассказа гособвинитель стал допрашивать Наумова: «Люди, которые получали грант, должны были потом отчитываться? Что было в случае нарушения условий?» Свидетель ответил, что отчет был, как минимум годовой. А вот по поводу нарушений условий выдачи субсидии рекомендовал обратиться в минэкономики РТ — они от своего имени заключали договоры, подразумевающие в том числе и возврат денег. Но это очень сложный вопрос. «По моему опыту практически половина всех предпринимателей в финале, так или иначе, не выполняли эти условия. Но я не думаю, что это вина предпринимателей вообще, — заявил Наумов. — Когда мы начинали работу в 2013 году, страховые взносы были 14 процентов. В 2014 году страховые взносы выросли до 30 процентов. Постоянно менялась конъюнктура, как сейчас с НДС — это проблема, которая у нас была. Надо понимать, что это не чистый грант, не деньги, которые тебе дали, и ты, распевая, пошел и купил себе Mercedes. Это деньги, которые давались на конкретное дело, и ты еще должен был зафинансироваться. Причем если по-честному рассчитать все проценты, которые брали лизинговые компании, то по факту ты берешь технику и оборудование в рассрочку. Это важно понимать».

«Ко мне в 2015–2016 годах в порядке частной беседы часто люди обращались с проблемой, что мы, оказывается, должники. Я говорю: „Как вы должники?“ — Мы принесли отчет и ушли. — А вы какую-то бумажку взяли, что отчет сдан? — Нет, мы просто сдали отчет. Районы этим часто грешат», — рассказал свидетель на вопрос о возврате субсидий в бюджет.

Прокурор поинтересовался у Наумова, показывали ли ему листы голосования. На допросах других членов комиссии по этому документу было очень много разночтений: то проставлялись баллы, то ставились «плюсики», то подписывались они задними числами. Оказалось, что и у бывшего главы ЦПП произошел небольшой казус, когда ему следователь показал спустя годы листы голосования. «Мне показалось, что в некоторых листах расписывался не я», — объяснил Наумов.

Вместе с тем он заявил, что Аюпов и Халиуллин ему знакомы, но первый никогда не был заместителем последнего. И ходили на заседания комиссии они в одинаковой степени. Никаких обращений к Наумову от обоих с просьбами помочь «пропихнуть» своих предпринимателей не поступало. По его словам, с такими призывами к нему обращались многие и довольно часто. «Когда ты на таком посту, к тебе идет миллион обращений. Как только начинается конкурсная комиссия — от кого только не слышишь эти обращения! Все просят поддержать. Но всех мы поддержать не можем, — отметил Наумов. — Мне и снизу звонили... Откуда только не звонили! Но мы так выстроили систему, что если я возьму и соберу всех в одной кучке, то это бесполезно. У нас большинства не будет! Если у него плохой проект и плохо выступил, поддерживай — не поддерживай, но за него не проголосуют. Тут бесполезная тема с кем-то договариваться. Нереальная тема вообще!»

Артем Наумов Артем Наумов

«ВАРИАНТ «ВЫ ТАМ ПОДСЧИТАЙТЕ, А ПОТОМ МНЕ СКАЖЕТЕ» — ЭТО ВООБЩЕ НЕРЕАЛЬНО БЫЛО»

Не безучастными к допросу остались и адвокаты Халиуллина, которым был очень важен этот свидетель. Так, защитник Денис Егоров поинтересовался у Наумова, почему никто и никогда не стремился обращаться в арбитраж для разрешения споров, а решили сразу возбудить уголовное дело. «Для меня это большая загадка, и, честно говорю, шок», — отреагировал предприниматель. Он не стал комментировать уголовное дело, но заявил, что в схеме по выдаче лизинг-гранта было очень много проблем, из-за которых ЦПП и минэкономики РТ могли и не вылезать из Арбитражного суда.

«До меня доходили слухи, что есть люди, которые вообще ушли в глушь, и их нет, найти не могут. В определенный момент в конце 2014 года я выделил двух человек, которые выезжали и осматривали. Мне никто не докладывал, что там какие-то однодневки. Хотя понятно, что мы были в рамках бюджета. Это означало, что фактически на бензин, чтобы поехать в район, я лично из своего кармана вынимал. В бюджете этого не было предусмотрено», — отметил Наумов, намекая, видимо, на банальное неизбежное бюджетное разгильдяйство. Была даже отдельная комиссия по разрешению всех проблем, которая собиралась не реже основной конкурсной комиссии. У нее был и свои протоколы, которые хранятся в «подвальных архивах» минэкономики РТ. Почему же не сохранилось видеозаписей с заседаний комиссии — загадка, так вновь распорядилось минэкономики РТ. Защитник поинтересовался, а были ли какие-то ограничения для выбора членов конкурсной комиссии. Таковых было только два: неаффилированность и отсутствие личной заинтересованности. Была ли у Халиуллина личная заинтересованность в его участии в комиссии от имени ассоциации МСБ? Ответ последовал незамедлительно: «Нет».

Второй адвокат Павел Мазуренко расспрашивал Наумова о системах защиты от недобросовестных заявок для получения гранта. На первой линии обороны во фронт-офисе такой защиты практически не было. Но вот бэк-офис уже досконально просматривал все заявки. «Определить, какая заявка добросовестная, а какая нет, нам очень трудно. Те, кто пытается что-то делать, будет выглядеть максимально красиво. У него будут максимальные финансовые показатели, все будет чисто и красиво. В этом смысле у нас был определенный инсайд. Мы по определенным базам смотрели, есть ли судимость, что за человек. Там на каждый конкурс заявлялись 7–8 человек, которые были раньше судимы по мошеннической статье, и не один раз. Такие тоже были. И важно заметить, что даже при этом мы не имели права им отказать», — подчеркнул свидетель.

Следующий важный момент, на который обратил внимание адвокат, — могли ли заявки на лизинг-грант оформляться в сторонних специализированных организациях? По словам Наумова, конечно, могли, и такое было повсеместно. Слишком уж ленивы предприниматели, а сельские так вообще не обладали навыками в оформлении любых документов. Видимо, этот вопрос относился больше к подсудимой Веронике Мирзагалямовой, которой вменяют чуть ли не главенствующую роль в оформлении «поддельных заявок». Но Мазуренко поинтересовался, занимался ли Аюпов оформлением заявок. Наумов признался, что не знает, но охарактеризовал его исключительно порядочным человеком.

«Наполнение конкурсной комиссии было гигантской проблемой, — рассказал свидетель, комментируя тему легитимности все тех же доверенных лиц на комиссии. — За нее же не платили. Никто за это зарплату не платил, это была общественная работа. И чиновники подряжались, им сказали — они пошли. А предпринимательские структуры, конечно, были». При этом Наумов неуверенно сообщил, что эти доверенные лица все же могли голосовать на комиссии, что всячески отрицал Аюпов.

Затронули адвокаты подсудимых и тему подсчета голосов после заседания комиссии. По словам Наумова, итоги отбора претендентов на субсидию подводились специалистами минэкономики РТ. «Позиция минэкономики, особенно Рустема Рафкатовича (Сибгатуллина — прим. ред.), была такая, что он хотел контролировать все „от“ и „до“. Все подсчеты проводились только в его присутствии. Вариант „вы там подсчитайте, а потом мне скажете“ — это вообще нереально было», — отметил свидетель.

Напоследок прокурор Спиридонов поинтересовался у Наумова, оправдала ли себя созданная им программа «Лизинг-грант» и есть ли налоговая отдача государству. Судья Камалетдинов этот вопрос снял как не относящийся к делу. «Как уж это не надо? Может, это в масштабах страны сейчас так делается?» — воскликнул прокурор. Но безуспешно.