Вокруг ДК «Звезда» в Наро-Фоминске, где проходило общественное обсуждение проектной документации МСЗ, никаких автозаков, ОМОНа или еще чего-то подобного замечено не было Фото: Елена Колебакина-Усманова

«ПОЧЕМУ НА РУБЛЕВКЕ НЕ ПОСТРОИТЬ ЗАВОД?!»

«Слушания означают, что мы слушаем и слышим. Если мы начнем хором кричать, то мы не услышим никого», — напутствовал в минувший четверг набитый битком зал ДК «Звезда» в Наро-Фоминске представитель местной администрации Владимир Амелин. Очевидно, что он, как и все сидящие в тот момент на сцене, понимал, что гладкого общественного обсуждения проектной документации мусоросжигательного завода не будет. Это к тому же показала практика первых общественных слушаний в Воскресенске, где люди заседали до часа ночи, плюс собрания в Осиново, где представители АГК-1 в середине апреля пытались донести свою правду до населения, и митинги в Казани. Кажется, из-за этого Амелин пытался быть как можно строже. «С места крики не допускаются. Одно замечание я делаю в качестве предупреждения, второе замечание — и я прошу силы общественного порядка удалить», — уверенно произнес он под неодобрительный шум из зала.

К слову, сил правопорядка в зале было, на первый взгляд, мало. Но не исключено, что они удачно замаскировались под гражданских. Впрочем, вокруг ДК корреспондент «БИЗНЕС Online» не заметила никаких автозаков, ОМОНа или еще чего-то подобного, что могло бы предвещать, что ожидаются беспорядки. Напротив, на площади мирно гуляли мамочки с колясками и бабушки с внуками, тут же была развернута торговля в палатках, которая напоминала больше рынок, где продукты соседствуют с одеждой сомнительного качества. Лишь на входе в дом культуры вежливые правоохранители пристально осматривали сумки всех входящих, а в сам зал не пропускали даже с бутылкой воды. Кстати, воду, чай, кофе, пирожки и бутерброды раздавали всем желающим. Такой импровизированный «шведский стол» устроили организаторы слушаний. Так что если в Казани раздавали тюльпаны, и то в конце, то в Наро-Фоминске пытались задобрить едой. Довольные бабульки доставали из сумки пакетики, куда и перекочевывали бутерброды. Особенно пользовались спросом те, что с мясом.

Если в Казани раздавали тюльпаны, то в Наро-Фоминске пытались задобрить едой Фото: Елена Колебакина-Усманова

Меж тем правы были те, кто заранее успел зайти в зал и занять место, ведь за час до начала зал был заполнен на половину, а к 15 часам уже полностью! Так что примерно сотне человек мест попросту не хватило. Для них в холле организовали трансляцию. В зале витал дух беспокойства и напряжения. Так что едва к микрофону вышел первый докладчик, руководитель проекта ЗАО «КОТЭС» Алексей Кураков, как напряжение взорвалось недовольными выкриками. Сначала это были разрозненные фразы, которые со временем объединялись в единый порыв. «Против!» — то и дело взрывалась публика, прерывая спикеров...

Тем временем Кураков пытался рассказывать о том, что из себя будет представлять будущий мусоросжигательный завод, основным назначением которого станет «термическое обезвреживание ТКО», а лишь во-вторых — выработка электроэнергии. «Достоверно известно, что 1 тонна отходов — это эквивалент по тепловой мощности 200 килограммов нефти. Из такого объема отходов можно получить до 600 киловатт-час электроэнергии, что позволит обеспечить электричеством тысячу домов», — ораторствовал докладчик, заодно обещая не только переработку 700 тыс. тонн мусора в год, но и работу для 94 человек. Кураков объяснял, что для завода выбрана наиболее эффективная при таких объемах сжигания мусора технология колосниковой решетки, а партнером выступила компания Hitachi Zosen INOVA. «Компания имеет 80-летний опыт работы в области термического обезвреживания ТКО с получением электроэнергии. За плечами компании — более 500 референтных объектов по всему миру», — пытался убедить собравшихся спикер.

Кураков подробно рассказывал и про турбоустановки, и про охлаждение, и про трехступенчатую очистку дымовых газов, и, наконец, про экологический контроль выбросов в атмосферу. А чтобы жители Наро-Фоминского района лучше представляли, как в будущем будет выглядеть МСЗ, Кураков попросил поставить ролик с 3D-изображением. И вот тут-то зал и взорвался.

«Ролика не надо! Не надо! — кричали ему. — Скажите, а вы сами где живете?! Почему на Рублевке не построить завод?» Аргументы — практически один в один с теми, что звучали в Осиново. Подставь вместо Рублевки Боровое Матюшино или «набережную у «Чаши» — и вот они, аргументы казанских активистов и населения. Не считая, конечно, экологии. Ну а кино про тайную жизнь мусора на сходе в Осиново люди также отказались смотреть наотрез. 

«РЕАЛИЗАЦИЯ ДАННОГО ПРОЕКТА ПОЗВОЛИТ СОЗДАТЬ АЛЬТЕРНАТИВУ ПОЛИГОННОМУ РАЗМЕЩЕНИЮ ОТХОДОВ»

Но кино все равно поставили под гул всеобщего возмущения. На этом миссия Куракова была окончена — он сел на место, а за микрофоном уже стоял заместитель гендиректора по стратегическому развитию ООО «Институт проектирования, экологии и гигиены» Леонид Шимарек. По сценарию ему предстояло убедить жителей, что никакого вреда от МСЗ не будет, по сути, пересказав подготовленный его организацией том оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС). Это ключевой документ, который для казанского завода еще только предстоит разработать. Но можно предположить, что, раз технология одна и та же, оценки тоже вряд ли будут отличаться.

Шимарек пояснил, что на МСЗ будет 19 источников воздействия, главные из них — три дымовые трубы. «Определено, что из данных источников будут выбрасываться 46 веществ, из которых 24 — твердые вещества, а 22 — жидкие и газообразные», — отметил спикер. В целом он тут же делал вывод, что если сравнить с аналогичными заводами, то «результаты рассеивания на границе санитарно-защитных зон объекта и на границе населенных пунктов будут незначительны». Зал, казалось, не поверил Шимареку, отреагировав недовольным гулом.

Меж тем эксперт продолжал убеждать, что не пострадают ни водные ресурсы («предприятие будет строить на своей территории локальные очистные сооружения»), ни почва и земля, ни животный и растительный мир («воздействие будет оказываться только в момент строительства предприятия»). Единственное, что будет оставаться после сжигания мусора, — это зола и шлак. Но те, как пообещал Шимарек, будут утилизироваться на специализированном предприятии, которого пока, впрочем, нет. Отметим, один из заводов Подмосковья компания «АГК-1» собирается оснастить технологией Carbon8, в результате применения которой даже зола, относящаяся к III классу опасности, будет равна шлаку (это IV класс — такой же, как обычный бытовой мусор). 

Тем временем публика продолжала возмущаться. Все кричали вразнобой, так что нельзя было разобрать ни слова. Но в один момент все выкрики вновь слились в один дружный: «Против! Против! Против!» — скандировали люди, хлопая в ладоши. Шимарек еще пытался перекрикивать толпу, но ему это удавалось плохо.

«Чтобы протестных выступлений не было, будет предусмотрен экологический контроль...» — он вновь предпринял робкую попытку успокоить собравшихся.

«У-у-у-у-у-у!» — недовольно гудел в ответ зал. Слушать выступающего никто не хотел.

«Мы считаем, что реализация данного проекта позволит снизить экологическую нагрузку на территорию Московской области, создать альтернативу полигонному размещению отходов, которые наносят вред вашему региону, и полностью соответствует законодательству», — Шимарек зачитал выверенную фразу и уселся на свое место на сцене.

«В МУСОРЕ ГРИБКИ, БАКТЕРИИ, ВИРУСЫ, ФЕКАЛИИ, ПРОДУКТЫ ГИГИЕНЫ. ХОТИТЕ ЭТО ВСЕ В ЛЕСУ ОСТАВИТЬ?»

Советник министра экологии и природопользования Московской области Мария Комкова, казалось, была полна оптимизма, который вскоре несколько сдулся под натиском неугомонного зала.

«Мы не строим новые полигоны, — решительно объявила она. — В Московской области больше не будут строиться новые полигоны. Мы за то, чтобы вопрос обращения с отходами решался в рамках комплексной системы, включающей в себя раздельный сбор, сортировку, переработку во вторичное сырье и электроэнергию. Предприятия, подобные тем, которые будут строиться по технологиям Hitachi Zosen INOVA, являются неотъемлемой частью этой системы».

Но зал вновь разгорячился, не желая снова слушать никаких подробностей про МСЗ.

«Можно я продолжу?» – поинтересовалась советник министра. 

«Нет!» — решительно ответил ей зал. Люди пришли не слушать. Они пришли, чтобы высказать свой протест, а реально интересовавшихся вопросом было мало. 

Комкова, однако, пыталась сопротивляться. Она рассказала и про дорогу, которая пойдет в обход населенных пунктов по пути к заводу, и про газ, который проведут к МСЗ. Но все было тщетно. «Отходов становится все больше, их надо утилизировать безопасно. Такие предприятия построены по всему миру и показали свою безопасность», — подытожила Комкова свое недолгое выступление.

Директор швейцарского МСЗ, на который уже свозили местных активистов и журналистов (татарстанским эта поездка тоже обещана), Руди Куммер собравшихся тоже не устраивал. Тот едва успел дойти до микрофона и еще не успел раскрыть рот, как из зала понесся недовольный гул.

«Послушайте! Послушайте!» — уговаривал жителей Амелин.

Куммер, казалось, был сильно удивлен творившемуся в зале, но виду не подал и со свойственной ему заграничной интеллигентностью рассказывал о том, как он вместе с семьей уже 25 лет живет рядом с тем заводом, которым руководит. Он убеждал жителей Наро-Фоминского района, что подобные МСЗ стоят по всей Европе. Люди там живут и при этом до сих пор здоровы. Но в ответ из зала он слышал лишь недовольные вопли.

«Все равно не могу понять, что вы говорите. Наверное, позже пойму», — пожал плечами шокированный швейцарец.

Наверняка он всеми силами пытался разгадать сотни загадочных русских душ, собравшихся в тот день, но, кажется, ему было невдомек, почему реакция жителей на строительство МСЗ столь яростная.

«Почему сжигаем? Если вы послушаете, вы поймете. Если вы узнаете, что есть в мусоре: грибки, бактерии, вирусы, фекалии, продукты гигиены и т. д. Хотите это все в лесу оставить?» — недоумевал директор завода. Так и не поняв причину возмущения местных жителей, швейцарец вернулся на свое место.

«ПОЧЕМУ ВЫ НАС НЕ СЛУШАЕТЕ И НЕ СЛЫШИТЕ? МЫ ПРОТИВ ЗАВОДА!»

На этом официальная часть с докладами была закончена. Теперь пришло время задавать вопросы. Их было много. А времени, согласно регламенту слушаний, минут 40, не больше.

— Какая мощность завода в Швейцарии? Насколько раздельный мусор сжигается? — спросила пенсионерка Валентина Пирогова под одобрительные аплодисменты активистов.

— В Швейцарии разделяется мусор, но не так сильно, — ответил ей Куммер под улюлюкание зала. — Конечно, отделяем бумагу, стекло, металл.

После того как он сказал, что мощность завода в Швейцарии всего 200 тыс. тонн, зал опять недовольно зашумел, ведь мощность будущего наро-фоминского МСЗ гораздо больше — 700 тыс. тонн (Казань — 550 тыс. тонн).

Нашлись среди жителей и те, кто был недоволен местом, выбранным для МСЗ. «Возможно ли в Швейцарии вырубить 16 гектаров леса для того, чтобы построить этот завод, где нет никаких коммуникаций, ни водопровода, ни канализации, ни электричества? Теперь ваш перинатальный центр будет переквалифицирован в центр помощи, надо построить рядом онкоцентр!» — громко заявила жительница Могутово Светлана. И вновь зал захлебнулся в одобрительных овациях. Швейцарец на это невозмутимо ответил, что вырубать леса можно, но такое же количество деревьев надо посадить в другом месте. «У нас есть заброшенные промзоны, где есть уже и дороги, и коммуникации. И не вырубать 16 гектаров леса!» — лишь успела крикнуть в микрофон местная жительница.

Александра Евдокимова из Афанасовки интересовало, зачем же Наро-Фоминску такой мощный завод на 700 тыс. тонн сжигаемого мусора в год. Тут уже Комковой пришлось напоминать, что в Подмосковье построят четыре МСЗ. «Они будут размещены вокруг Москвы. Да, действительно, эти предприятия будут обслуживать не только городской округ Наро-Фоминск, но и соседние районы. К сожалению, в каждом муниципалитете нет возможности строить такой дорогостоящий объект. Поэтому мусор будет привозиться из соседних муниципалитетов. Это правда», — кивала советник министра.

Меж тем пенсионер Анатолий Бурмистров из той же Афанасовки интересовался, как будут утилизировать шлак и как часто, в конце концов, будут меняться фильтры. «Почему Собянин у себя в Москве отказался строить? А калужский губернатор сказал: „У меня никогда не будет такого завода“», — сорвался он в конце концов на эмоции. Руководитель отдела экологии и охраны труда АГК-1 Елена Ямщикова убеждала, что оставшиеся после сжигания шлак и зола будут использоваться для изготовления строительных материалов. Оказалось, что российские ученые уже имеют наработки в этом деле. «В основном будут изготовлены поребрики, тротуарная плитка. Тем самым мы реализуем не только объект обезвреживания, сокращения объемов ТКО, мы вовлекаем в экономический цикл отходы, реализуем нулевой принцип обращения с отходами», — уверенно ответила она.

— Народ категорически высказался против завода! Почему вы нас не слушаете и не слышите? Мы против завода! — срывался на крик какой-то мужчина.

— Да-а-а-а! Про-о-о-тив! Против! Против! — дружно скандировал зал, хлопая в ладоши. Тем временем сидящие на сцене никак не реагировали, продолжая молча смотреть на публику.

Атмосфера продолжала накаляться, при этом стоит отметить, что зал четко разделился как будто на две части. В одной из них были сконцентрированы самые шумные активисты. Вторая часть реагировала на все сдержанно, но и тут нашлись недовольные. С места встала пожилая женщина, представившаяся Ниной Соколовой из СНТ «Ветеран». «Когда нам, ветеранам Великой Отечественной войны, давали участки, в 1993 году уже было заложено, что будет завод, а в 1995 году дали ветеранам, чтобы они скорее умирали. Обманули нас. Если это экологически чистый завод, постройте его на Рублевке или рядом с резиденцией Воробьева. Вот тогда мы будем довольны, что это экологически чистый завод», — дрожащим голосом предлагала женщина. Зал неистовствовал. Вскочил и рядом сидящий пожилой мужчина и, не дожидаясь микрофона, кричал: «Меня обманули в 95-м году! Почему меня обманули? Отвечайте!» Но никто из сидящих на сцене даже не посмотрел в его сторону — с другой стороны, а что бы они ответили в таком грохоте?

Юлия Лобанова из СНТ около Могутово тщательно готовилась к слушаниям, проштудировав весь том ОВОС, в котором она нашла цифры, коими спешила поделиться с собравшимися. «Из ОВОС следует, что ежегодно через трубу будут выбрасываться следующие вещества: углерод — 520 тонн, ртуть — 182 килограмма, кадмий — 177 килограммов, свинец — 760 килограммов, алюминий — 2,8 тонны, аммиак — 36 тонн, пыль — 54 тонны, фураны и диоксины. Фураны и диоксины — это яд!» — методично и четко произносила она. Ознакомиться со всем букетом можно, прочитав документацию. Однако создавалось впечатление, что представители инвестора сами не верили в эти цифры — и как будто удивлялись, где же их отыскала пенсионерка Лобанова. «Вы обманываете людей. Вас этими цифрами пытаются напугать. Вам показаны цифры, за которые отвечает поставщик оборудования, проектная организация, специалисты...» — решительно объявил Шимарек. Но его слова быстро утонули в улюлюкании зала. Вирус недоверия, поразивший взаимоотношения власти и общества, ярко проявляется, стоит только властям рука об руку с инвесторами начать любой проект... Сначала Шимарек даже пытался перекричать собравшихся, но быстро оставил эту идею.

Но документация эта и правда интересна: можно ознакомиться с технологической цепочкой превращения отходов. Гореть они будут при 850–1000 градусах, на пике достигая 1260. Слегка остыв до 900 градусов, газы пойдут на нагрев котла для получения пара и далее электричества, а затем продукты горения будут проходить три этапа очистки. Первый — в самом котле. Продукты горения будут выдерживаться при 850 градусах не менее 2 секунд — для нейтрализации повторных реакций диоксинов, избавления от остатков органических соединений, тяжелых металлов и кислот. Здесь же благодаря впрыскиванию водного раствора мочевины окислы азота превратятся в газообразный азот и воду. Второй этап — система сухой газоочистки. Газы поступают в реактор, где обезвреживаются при помощи активированного угля (в час будут подавать более 22 кг) и гашеной извести (более 900 кг в час). Здесь также адсорбируется все то, что осталось после «мокрой» обработки, в том числе и в результате реакций повторного синтеза. А затем идет стадия рукавных фильтров, удаляющих пыль. Она, конечно, не «отлавливается» до конца. Но ее концентрация не должна превышать 10 мг на кубометр, что «примерно соответствует уровню бытового пылесоса», уточняют составители ОВОС.

В трехствольной трубе для контроля выбросов стоят газоанализаторы. Ее высота — 98 метров (для сравнения: высота факела «Казаньоргсинтеза» — 110). Предельные выбросы — по диоксинам 0,1 нг/кубометр, по окислам азота — 200 мг/кубометр, сумме тяжелых металлов — 0,5 мг/кубометр, и так далее. По каждому из веществ — своя глубина очистки: от 36 до 99,9%. Собственно, все выбросы не превышают ПДК даже вокруг трубы — и рассеиваются еще на территории самого предприятия. Границы приемлемого риска представляют собой площадь примерно 600-метрового диаметра. Назвать ее кругом нельзя — судя по картинке, она зависит от ветра. За пределами охранной зоны концентрации падают до фоновых значений — в 500 метрах от трубы «700-тысячника» риски, судя по оценке ОВОС, отсутствуют. 

В ОВОС, к слову, можно найти и другие, просто любопытные цифры. Так что, когда такой документ выйдет по Осиново, оттуда можно будет узнать очень много и о здоровье населения. Например, о том, как часто люди болеют сердечно-сосудистыми, онкологическими и прочими заболеваниями — вплоть до психических. А также какие сейчас концентрации тех или иных веществ зафиксированы в воздухе. И так далее. 


«ДАС ИСТ РУСЛАНД, ТВОЮ МАТЬ!»

Спустя полтора часа перешли к выступлениям из зала. Исполнительный директор Российской экологической академии Ольга Плямина выходила на сцену под уже привычные крики «Против!», хотя не успела еще сказать ни слова.

«Я еще 5 лет назад говорила: чтобы решить проблемы с отходами, надо вырастить не одно поколение. У нас сложилась такая ситуация, которая заставила нас прийти к началу решения этой проблемы. В Европе на построение системы ушло более 15 лет. У нас, к сожалению, такого времени нет. В Московском регионе вопрос утилизации отходов стоит наиболее остро. Сегодня полигоны занимают столько места...» — говорила она. Зал в этот момент, кажется, понял, к чему она клонит. Люди вновь начали бить в ладоши, стучать ногами и скандировать «Против!». Плямина собиралась еще что-то сказать, но собравшиеся продолжили неистово кричать. Так что ей оставалось лишь заверить, что ее организация непременно проследит за тем, чтобы все замечания были учтены.

Выступление активистки Татьяны Павловой можно справедливо назвать одним из самых эмоциональных.

— Проблема мусора назрела давно, уже несколько лет о ней говорят. Когда к власти пришел Воробьев, они с Путиным обсуждали, что этот вопрос надо решать. И они его начали решать! Закрыли часть полигонов, свезли оставшийся мусор к нам. В результате что получили? Отравили воду, отравили воздух, отравили людей! Десятки людей в Волоколамске были госпитализированы. Вот как решается мусорная проблема властями. Сейчас они хотят засунуть нам сюда полигоны, они уже показали свою некомпетентность, они не умеют решать эти проблемы. Вы позволите им это делать сейчас? — обратилась она к уже перегретому эмоциями залу.

— Не-е-е-ет! — протянула публика.

— Я бы этим людям не позволила строить сортир на даче, не то что завод! Люди против, но они не хотят их слышать, — возмущалась Павлова, продолжая заводить людей. — А швейцарцу я хочу сказать: «Дас ист Русланд, твою мать!» Приезжай в Россию, в Бирюлево, и живи, посмотри на наши дороги, на наше здравоохранение, на наш уровень жизни. А потом рассказывай, как там у вас в Швейцарии. Приезжай и посмотри! Здесь фильтры своруют на этапе строительства. Мы будем выходить, я вас призываю выходить и блокировать эту стройку!

— Да-а-а-а! — одобрительно поддержал раскачанный зал, готовый в тот же момент бросаться перекрывать дороги и останавливать стройку.

— В 2013 году у нас собирались вырубать лес. Я лично выходила и останавливала «КАМАЗы» и трактора. Это единственное, что работает. Я призываю вас делать то же самое, потому что остальное они не слышат. Мы против! — закрепила свой успех активистка.

— Против! А-а-а-а-а! Против! — дружно поддержал зал, хлопая в ладоши.

«ВЫ ЖЕ ПОНИМАЕТЕ, НА ЧТО ВЫ ОБРЕКАЕТЕ ЭТУ ТЕРРИТОРИЮ»

Пробовала выступать на сцене и внештатный эксперт Государственной экологической экспертизы. Но и она собравшимся не внушала доверия. Едва услышав название должности, зал взорвался истеричным неодобрительным «У-у-у!». Тем временем на сцену вышел мужчина, который побывал на швейцарском заводе. И ему действительно пришлось признать, что там, за границей, завод действительно хорош. При этом мужчина категорически отказывался верить, что в России смогут построить аналогичный. «Наш завод хуже того швейцарского, на котором мы были от порядка до двух порядков. От 30 до 100 раз выбросы завода, который будет строиться здесь, выше, чем в Швейцарии. Нам говорят красивые цифры и демонстрируют завод в Швейцарии. А подсовывают другой!» — под всеобщее одобрение сказал активист.

Пробовала счастья на сцене девушка Дарья, чьи родители живут недалеко от Селятино. «Конечно, не хочется жить рядом с мусоросжигательным заводом, со свалкой тоже жить не хочется, как мне кажется. Надо в первую очередь поднять вопросы сортировки мусора. Каждый из нас должен знать, куда сдавать стекло, пластик, бумагу. Тогда не будет вопросов, что они там сжигают, если изначально, как в Европе, будет выполнена правильная сортировка. Мне кажется, люди, которые проживают в непосредственной близости с МСЗ, должны получить какие-то льготы, компенсации», — сказала она.

«У-у-у! — недовольно отреагировал зал. — Дура, что ли...» — шептались по рядам. Видимо, любая попытка как-то оправдать завод была для них неприемлема.

Дарья пыталась еще что-то говорить про то, что жители могут получать дешевую электроэнергию, но собравшиеся неодобрительно улюлюкали и гудели, так что девушка быстро ретировалась со сцены.

«Люди понимают, что тут 90 процентов лжи», — заявил активист Сергей Дорофеев. Он успел организовать в Наро-Фоминске и Селятино 5 митингов и теперь смело утверждал, что «город поднимается». «Вы же понимаете, на что вы обрекаете эту территорию, — упрекал он сидящих на сцене. — Не родились вы здесь, приехали. Ну подумайте о тех людях, которые родились, 33 года здесь прожили. Что им делать дальше? Куда им деваться, если на Кипре их не ждут?» Эти вопросы Дорофеева так и не нашли ответа, повиснув в воздухе переполненного эмоциями зала.

«Уважаемый товарищ, вас используют в чистом виде, — кивнул он в сторону директора швейцарского завода. — В русском языке есть слово „ряженый“. Вас используют здесь как ряженого. Не верит вам никто!»

«МЫ ПЕРЕШЛИ К СЛЕДУЮЩЕМУ ШАГУ, ЧТО НАМ НУЖНЫ КАЧЕСТВЕННЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ»

Несмотря на накал страстей на общественных слушаниях, Амелин умудрился четко соблюсти все регламенты. В итоге уложились всего-то в три часа. Слушания были признаны состоявшимися. К слову, они так или иначе имеют лишь рекомендательный характер.

Как пояснила корреспонденту «БИЗНЕС Online» Ямщикова, все замечания, которые поступили как во время мероприятия, так и после него, будут учтены, на каждый вопрос будет дан ответ. «Надеюсь, что через 30 дней мы выйдем на Государственную экологическую экспертизу. Она примет решение о том, соответствует ли наша документация экологическим, санитарно-эпидемиологическим нормативам. Помимо этого, будет разработан том расчета санитарно-защитной зоны, который определит санитарно-защитную зону вокруг завода, а также будет оценка риска для здоровья населения. Все это уйдет в Роспотребнадзор для получения сначала экспертного заключения, а далее получения санитарно-эпидемиологического заключения на данные тома. После этого, если пройдем положительное заключение, пойдем в Главгосэкспертизу. Окончательное решение о строительстве завода принимаем определенно не мы», — пояснила Ямщикова дальнейший план действий инвестора.

При этом советника подмосковного министра экологии Комкову ничуть не смутило поведение собравшихся на слушаниях. Столь эмоциональную реакцию организаторы предвидели. «Естественно, что на слушаниях собираются люди, которые против. Те, которые за, сидят дома, занимаются детьми или на работе находятся и не активизируются», — прокомментировала она нашему изданию. Более того, Комкова отметила, что с каждым новым мероприятием люди начинают задавать все более «продвинутые вопросы». «Это уже сильный шаг вперед. От позиции, что нам вообще ничего не надо, не хотим думать, как обращаться с отходами, что хотите, то и делайте, мы перешли к следующему шагу: нам нужны качественные предприятия. Такие предприятия есть в мире. Слава богу, что нет уже мифа, что нигде их уже не строят, что нам старые технологии сплавляют. Люди уже переходят к тому, что да, там классные предприятия, но мы переживаем, такое ли предприятие будет у нас», — отметила прогресс советник министра.

Тем временем в другом конце ДК «Звезда», в очереди в дамскую комнату, женщины продолжали обсуждать неминуемое строительство завода.

«Как можно строить мусоросжигательный завод там, где храм Сергия Радонежского? — разводила руками одна из женщин. — Зайдите и посмотрите, сколько участков тут продается! Люди уезжают!» — паниковала вторая. «Мы-то жители никуда не уедем, — обреченно отвечала ей третья. — Они нас добивают, нам надо их тоже!» — решительно отреагировала еще одна дама. «Надо что-то еще придумать! Они же без нас все решили», — разуверилась в справедливости пятая.

«Сегодня та истерия, которую мы видим вокруг предложений о строительстве мусоросжигательных заводов, говорит лишь о том, что большинство протестующих, к сожалению, не владеют полной информацией об МСЗ. Это больше похоже на спекуляцию и протест ради протеста, — считает президент Российской экологической академии, профессор Владимир Грачев (он, напомним, также был в Казани и участвовал  в пресс-конференции инвесторов). — Люди не видят очевидную вещь: в стране назрела серьезная экологическая проблема, которую мы все вместе должны решать уже сегодня».

Грачев напомнил, что в Подмосковье есть города, где люди требуют закрыть мусорные полигоны, потому что они распространяют вокруг себя вредные миазмы. Но как их закрыть? Быстро прекратить это невозможно — если не перенять успешный западный опыт внедрения комплексной системы обращения с отходами. В Европе современные МСЗ стоят в черте крупных городов, и это не вызывает недовольства. Причина тому не только в том, что завод избавляет их от мусорной проблемы, но и в том, что все экологические показатели, уровни вредных веществ в округе в пределах нормативов.

«Мы готовы к строительству и к качественной эксплуатации современных МСЗ по западному образцу и готовы открыто работать с общественностью, — резюмирует эксперт. — Я уверен, что здравый смысл рано или поздно возобладает и люди поймут, что нельзя быть эгоистами, когда вопрос отходов касается в нашей стране каждого».