Айрат Нурутдинов: «Мы начинаем выплаты вкладчикам ТФБ и ИнтехБанка с 1 ноября»

Айрат Нурутдинов: «Президент Республики Татарстан просто так ничего не говорит. Мы начинаем выплаты с 1 ноября»Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕСЛИ ЛИЦО НЕ ГОТОВО РАЗГЛАШАТЬ СВОИ СВЕДЕНИЯ, МЫ ПРОСТО НЕ ЗАКЛЮЧАЕМ ДОГОВОР» 

— Айрат Рафкатович, в своем послании президент РТ Рустам Минниханов поручил правительству совместно с фондом в кратчайшие сроки реализовать механизмы поддержки пострадавших. Это фигура речи или действительно процесс получил ускорение? Кратчайшие сроки — это когда?

— Президент Республики Татарстан просто так ничего не говорит. Мы начинаем выплаты с 1 ноября. Но тут надо слово правильное подобрать. Что значит выплаты? На деле с клиентом заключается договор приобретения права требования к Татфондбанку и ИнтехБанку. Это во всех отношениях юридически правильная конструкция. У людей есть право требования к банку, согласно реестру кредиторов, и договор цессии, то есть уступка права возмездная. Это право требования к банку переходит к фонду в полном объеме. Но здесь надо подчеркнуть: никаких дисконтов, все требования покупаются по стопроцентной стоимости, потому что фонд — это не структура для заработка.

— А откуда у фонда деньги для выплат? Раньше речь ведь шла о годе-двух, которые нужны для того, чтобы капитализировать землю?

— Сейчас на счете фонда лежит 314 миллионов рублей. Эти деньги нам выделили две госкомпании — УК «Татэнерго» (компанию возглавляет бывший премьер-министр РТ и бывший председатель наблюдательного совета Татфондбанка Ильдар Халиков — прим. ред.) и АО «Сетевая компания». «Татэнерго» дало 144 миллиона, а Сетевая компания — 170 миллионов. Эти деньги были выделены из чистой прибыли и предназначались на другие расходы, не связанные с деятельностью компаний. Так что на энерготарифах это никак не отразится.

То, что первые деньги пришли, для нас, конечно, большой сдвиг. Но это только начало. Первый платеж был в форме пожертвований. Но сейчас мы ведем переговоры с обеими компаниями о том, что они будут выкупать у нас землю. У нас есть земельный участок (759 га у казанского поселка Аракчино — прим. ред.), и мы расплатимся с компаниями землей.

— А зачем она им? Только чтобы вам деньги перевести?

— Да, точнее, для двух целей. Во-первых, для сотрудников. Это земля, которая имеет ценность под застройку. И второе — это сетевые коридоры под коммуникации.

— Сколько денег будет направлено на выплаты?

— На совете мы вынесем этот вопрос на обсуждение. Я думаю, что первые выплаты составят 200–250 миллионов рублей. Условно говоря, 200 миллионов — кредиторам ТФБ, 50 миллионов — ИнтехБанка.

«Татэнерго» дало 144 миллиона. Деньги были выделены из чистой прибыли и предназначались на другие расходы, не связанные с деятельностью компании» Фото: «БИЗНЕС Online»

— А кто получит выплаты из фонда первым?

— После долгих обсуждений мы приняли решение, что на первом этапе будем выплачивать только третьей очереди кредиторов банков, то есть в основном юридическим лицам.

Объясню почему. Физическим лицам, то есть первой очереди кредиторов ТФБ, 29 сентября начало выплаты агентство по страхованию вкладов (АСВ). Это продлится до конца февраля 2018 года, в течение пяти месяцев. За это время первой очереди выплатят по 15,1 процента от суммы требований.

Есть и второй аргумент. Надо понимать, что так или иначе физлица получили страховку — это суммы по вкладам до 1,4 миллиона рублей, а юрлица никаких средств все это время не получали.

Но подчеркну, что я говорю о распределении только первого транша. Со временем все категории наших реципиентов должны быть охвачены помощью.

— Какую сумму смогут вернуть пострадавшие и в каком порядке?

— По большому счету пока что мы рассматриваем два конкурирующих подхода к очередности выплат. Первый — это снизу вверх: от малых величин долга к большим. Сначала мы на 100 процентов выкупаем долг у самого мелкого кредитора, потом — по порядку у все более крупных. И так пока не закончится лимит. Если мы говорим о приобретении прав требования на сумму, допустим, 200 миллионов рублей клиентов Татфондбанка, то мы можем заявить, что деньги получат все, у кого на счету было не более 288 тысяч рублей. Это составит до 47 процентов от общего числа требований, то есть огромная их часть будет закрыта. На самом деле надо понимать, что порог будет выше, потому что, вероятно, не все, кто состоит в реестре требований кредиторов, придут к нам за поддержкой.

Есть второй подход: мы выплачиваем всем юридическим лицам в третьей очереди по 50 тысяч рублей. Всем абсолютно, включая крупняк.

Пока что мы пошли по первому варианту. Но окончательно все тонкости по очередности и порядку выплат будет расписаны в соответствующем положении, его утвердит совет фонда. Сейчас этот документ будет проходить согласование в правительстве, в прокуратуре, а потом обязательно будет опубликован.

— А есть ли дедлайн по этим выплатам? Нужно ли бежать вступать в реестр фонда прямо сейчас?  

— Мы говорим, что если конкретное лицо в течение четырех-пяти месяцев к нам не обратилось, то мы его из этой очереди выплат уводим на следующий этап.

— И до какого числа «окно» закрывается?

— Если мы 1 ноября открываем, то 1 мая, думаю, закроем.

— Какой процент юрлиц, на ваш взгляд, обратится?

— Гадать не хочу, но есть один тонкий момент. Наверное, у кого-то это вызовет раздражение, но данные всех, кто претендует на выплаты фонда, будут опубликованы в открытом реестре.

Для нас это принципиально важно. Мы хотим, чтобы никогда фонд не обвинили в предвзятости, в том, что кто-то что-то получил вне очереди. Все сведения о выплатах будут представлены на нашем сайте. Так что если лицо не готово разглашать свои сведения, то мы просто с ним не заключаем договор. Мы хотим таким образом раз и навсегда снять вопрос о прозрачности нашей работы.

«За месяц работы фонда к нам обратились около 500 человек. По большей части это кредиторы-физлица» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЗА ЛЮБОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ ТОЖЕ СТОЯТ КАКИЕ-ТО ЛЮДИ»

— Как известно, фонд открыл свои двери для клиентов уже месяц назад. Сколько человек к вам обратилось за это время?

— Около 500. На самом деле динамика не совсем такая, какую мы ожидали. Кстати, по большей части это кредиторы-физлица. Из бизнеса тоже приходят, но бизнес очень аккуратен. У «юриков», как правило, приходят юристы, они очень внимательно изучают документы, кучу вопросов задают.

— А с какими суммами требований приходят?

— Суммы абсолютно разные. От 10–20 тысяч до миллионных.

— А юрлица, у которых миллиардные требования к Татфондбанку, типа «Татнефти» или «Татэнерго» обращаются?

— Не обращаются. Но к нам обратилось московское ООО «Регион Финанс» (представляет интересы владельцев облигаций — прим. ред.). Они в реестре проходят с суммой требований в 11,3 миллиарда, то есть для нас это одна организация.

— Но за ними тысячи держателей облигаций!

— Понятно, что за любой организацией — за «Татнефтью», за Центробанком и банком «Советский» — тоже стоят какие-то люди, но мы будем на первом этапе принимать то, что в «первом колене». Потому что иначе мы должны будем погружаться: а что за тем кредитором, за другим?  

«Регион Финанс» и в реестр кредиторов Татфондбанка вошел одним юрлицом. 55,8 миллиарда — это требования АСВ, второй — это банк «Советский» с 19,1 миллиарда, третьим идет «Регион Финанс». Мы сразу декларировали, что для нас реестр кредиторов — это ключевой документ, в рамках этой парадигмы мы действуем.

«Что значит выплаты? На деле с клиентом заключается договор приобретения права требования к Татфондбанку и ИнтехБанку. Это во всех отношениях юридически правильная конструкция» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МЫ БЫ ХОТЕЛИ ИМЕТЬ НЕ ПРОСТО РЕЕСТР ИЗ СУДА...» 

— К вопросу о реестре. Как на данном этапе вы общаетесь с агентством по страхованию вкладов? Вообще, нужно ли вам постоянно взаимодействовать, ведь реестр у вас уже есть — из суда?

— Конечно. Нам очень важно оперативное получение подтверждения о текущей задолженности — постоянная сверка часов... Ведь как происходит включение в список клиентов РФП? Первое — люди приносят документы, говорят: банк нам должен денег. Второе — мы тут же делаем запрос в АСВ, которое подтверждает: да, такой человек в базе кредиторов имеется.

О такой работе в самые кратчайшие сроки мы с АСВ уже договорились. У нас в этой части полное взаимопонимание, и я хотел бы их поблагодарить.

Но есть один момент: к сожалению, агентство пока нам отказывает в выдаче полного реестра кредиторов, хотя выписку они готовы выдавать быстро, оперативно, с подписями по конкретному лицу. А реестр очень важен для нашей работы. Во-первых, по ИнтехБанку мы никакой аналитической работы не проводили. Во-вторых, мы бы хотели иметь не просто реестр из суда, а официальный и актуализированный. И кстати, нам необязательно знать всю информацию о кредиторах. Нам достаточно знать хотя бы суммы, чтобы подсчитать масштабы работы, — можем обойтись без конкретных имен и фамилий...

Но в целом, я считаю, у нас контакт есть. Мы можем поблагодарить АСВ за понимание.

«К сожалению, АСВ пока нам отказывает в выдаче полного реестра кредиторов. Хотя выписку они готовы выдавать быстро, оперативно, с подписями по конкретному лицу» Фото: «БИЗНЕС Online»

— А есть ли у вас взаимодействие с инициативной группой пострадавших вкладчиков, той же Александрой Юмановой?

— Взаимодействие есть. Надо отдать должное, я все-таки редко даю такую характеристику людям: Александра умная, подготовленная. Она может четко высказать, что ей нужно.

— Вы лично вышли вместе с Юмановой на последний митинг союза вкладчиков в Казани. Как вы решились на этот шаг и каковы ваши впечатления от митинга?

— На митинг меня, во-первых, через вашу газету пригласили. Я же приехал для чего? У людей есть вопросы по деятельности фонда. И на митингах это тоже сказывается. Я приехал просто рассказать о фонде и ответить на вопросы. И чтобы люди посмотрели на наших сотрудников, которые занимаются поддержкой вкладчиков. Не только я был на митинге — и наши сотрудники были. Они ответили на все вопросы.

— Как вы думаете, митингующие удивились работе фонда? Или они все это слышали и ничего нового не узнали?

— Вы знаете, мы удивились. Вообще скажу, что вкладчики очень доброжелательны. Я, будучи главой администрации Кировского района Казани, в разные ситуации, конечно, попадал, я вообще много общался, но тут прямо полное понимание, и свои вопросы они четко обозначают. Я этому рад на самом деле.

Конечно, у них есть определенные эмоции по поводу руководства банков. Но фонд создан не для оценки чужой деятельности, и мы не будем этим заниматься. Мы свою оцениваем скорее. Оценка нашей деятельности — да, пожалуйста. Там были такие вопросы.

«У людей есть вопросы по деятельности фонда. И на митингах это тоже сказывается. Я приехал просто рассказать о фонде и ответить на вопросы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НЕЛЬЗЯ ПРОСТО ПРИЙТИ И ЗАВЕРШИТЬ ЧУЖОЙ ОБЪЕКТ» 

— Теперь что касается другой категории ваших клиентов — обманутых дольщиков. Какие решения приняты по их поддержке?

— В послании президента о них тоже было сказано, и мы уже получили первые плоды. На общем участке в 759 гектаров выделен отдельный участок в 17,7 гектара, который будет эксплуатироваться конкретно в помощь дольщикам. Этот участок передадут инвестору под завершение строительства проблемных долевых объектов.

Вообще, основных механизмов достройки «подвисших» домов сейчас три. Первый — это за счет имущества строительной организации-банкрота, в том числе непроданных квартир. Второй механизм — это взять деньги у дольщиков и достроить на них. Третий способ — это когда республика, или муниципалитет, или фонд дает участок инвестору, а взамен тот достраивает дома. И еще теоретически есть четвертый способ — это уплотнение застройки на существующем участке: увеличение этажности, изменение проектной документации. Конечно, если дом уже в 90-процентной степени готовности, то вряд ли удастся его параметры поменять, но, если он, допустим, в невысокой степени готовности, то есть такая возможность. Понятно, что это сопряжено с определенными моментами: садик нужен больше, дорога — шире и так далее, но тем не менее в какой-то диапазон можно попасть.

Мы говорим про второй способ. Вот этот участок фонда: 17,7 гектара среди 759 гектаров в Аракчино (показывает на планшете — прим. ред.). Он формально находится не в фонде, а в муниципальной собственности. Потому что это военный городок — здесь в свое время была военчасть, которая охраняла территорию и где проживали семьи военнослужащих и обычный персонал. Здесь уже есть двух-трехэтажные дома, полностью либо частично приватизированные, какая-то часть земли осталась у минзема РТ исторически.

К ним прилегает свободный земельный участок. И, что самое важное, здесь есть и нормальная дорога, и все необходимые коммуникации: свет, газ, вода.

— Поэтому его можно быстро капитализировать. В этом логика?

— Да. И соответственно, этот участок в 17,7 гектара планируют передать инвестору. А мы сейчас прорабатываем следующий вопрос: увеличим участок за счет земли фонда, то есть от фонда «отрежем» и примкнем к участку. И это еще не все. Сейчас на уровне правительства принимается решение по выделению еще одного земельного участка под нужды обманутых дольщиков — в Казани по улице Серова.  

— Сколько стоит участок в Аракчино?

— Мы думаем, что за 200–300 миллионов рублей может уйти. Вопрос, конечно, в ценообразовании.

— А кто может стать застройщиком?

— Две-три компании уже проявили интерес к этому участку.

— Там будет многоэтажное строительство?

— Мы придерживаемся той же точки зрения, что и для всего участка фонда, даже несмотря на то, что этот участок не внутри той концепции, а снаружи. Мы думаем, что дома высотой максимум в три-четыре этажа, невысокие.

На общем участке в 759 гектаров выделен отдельный участок в 17,7 гектара, который будет эксплуатироваться конкретно в помощь дольщикамНажмите, чтобы увеличить

— Возникает тот же вопрос, что и по вкладчикам. Ясно, что этих первых денег на всех не хватит. Кому из дольщиков, каким домам будет оказана помощь в первую очередь?  

— Этот вопрос пока обсуждается. Важно, чтобы это не решали условно Нурутдинов, Камалов или Шигапов, а были четкие правила игры. «Котловым» способом не удастся этого сделать, потому что, если «размазать» имеющиеся средства на все объекты недостроя, эффекта не будет. Помимо степени готовности нужно учитывать и желание самих дольщиков участвовать в софинансировании.

И еще мы подходим к третьему и очень важному вопросу, который недопонимается, но он, наверное, ключевой. Это создание структуры, которая осуществляет завершение объекта.

— То есть?

— Смотрите: есть дом, есть разрозненные дольщики. Нельзя просто прийти и завершить чужой объект — по многим причинам, а тем более собирать деньги с дольщиков. Это ведь не просто чужой объект — это объект, либо находящийся в конкурсном производстве с соответствующими вытекающими, либо, если конкурсное производство не началось, находящийся на балансе другой организации. Более того, «недострои» подразумевают банковские залоги и на землю, и на квартиры. Знаете, ведь этот вопрос все опускали до какого-то момента...

— То есть даже если есть деньги, еще вопрос, как их юридически корректно использовать для достройки дома...

— Первый вопрос: кому и сколько заплатить? Второй очень важный вопрос: хорошо, мы определили объект достройки — например, ЖК «Симфония», такой-то номер дома. По нему нужно четко понимать затраты, которые понесем. Когда мы выходим на нового застройщика, мы должны четко сопоставить стоимость вот этого участка, точнее, тех средств, которые он готов заплатить за его получение, за его освоение, и средств, необходимых для завершения того или иного объекта. Поэтому вот этот вопрос о смете затрат, детальной и полноценной, имеет принципиальное значение. Третий вопрос, тоже очень непростой, — то, что вы сказали: по 17,7 гектара, это оценка его реальной стоимости и средств, которые предприниматель готов заплатить.

Почему эта тема очень непростая? Весь мир продает не землю — весь мир продает право застройки. Когда вы продаете право застройки, вы четко понимаете правила игры, вы их устанавливаете. У нас же в России несколько по-другому.

Мы сейчас прорабатываем два варианта. Этот участок в 17,7 гектара распоряжением президента может быть передан инвестору под условия завершения не менее 10 процентов квартир проблемных домов. В президентском указе уже установлены параметры возможной передачи земельного участка на условии завершения какого-то определенного объекта или финансирования его завершения. Такая схема в республике существует, она используется.

«Нельзя просто прийти и завершить чужой объект. «Недострои» подразумевают банковские залоги и на землю, и на квартиры» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Тем не менее юридические хитросплетения страшные?

— Там черт ногу сломит. С 1 января 2017 года вступила в силу отдельная глава закона о банкротстве «Банкротство застройщиков». Закон этот сказал три вещи. Первый вариант: мы берем объект на стадии котлована. Нечего достраивать, ни у кого денег не хватит, — все продается. Просто земля, сваи, продали, поделили деньги между всеми дольщиками, раздали — и все на этом.

Второй вариант: если дом в хорошей степени готовности, но много не продано свободных площадей. В суд любой может прийти, сказать: «Я хочу достроить этот дом», — но застройщик должен соответствовать очень жестким требованиям, установленным новой редакцией закона «Об участии в долевом строительстве...». На практике мало кто под них подходит. Соответственно, остается единственный третий способ: арбитражный управляющий говорит: «Ребят, это ваш дом. Если степень готовности очень высокая, давайте создавайте ЖСК (добровольное объединение граждан), доплачивайте, делайте». Создать ЖСК должны сами дольщики, и именно они, а не Метшин или Нурутдинов должны проголосовать за привлечение того или иного застройщика.

— То есть структурой, которая будет в центре процесса по каждому дому, будет ЖСК? И уже ей вы сможете помогать?

— Именно так, но юридических вопросов, повторю, там масса. Четвертый вопрос — это уже пакеты документов, которые касаются распоряжения, соглашения, и все сопутствующие документы. И пятый вопрос — это контроль за исполнением. Банкротство застройщиков — процесс многолетний, тем более рынки достаточно сложные, нужен какой-то механизм постоянного здорового давления и контроля за происходящим.

— А что сейчас происходит на участке в 759 гектаров? Расчистка, межевание? Недавно к вам приезжал президент и утвердил концепцию использования участка. Что он утвердил?

— Президенту была предложена концепция индивидуального жилищного строительства, освоение территории путем индивидуального жилищного строительства. Мы там проводили определенные изыскания на этот счет, советовались и с министерством строительства, и с городом, не раз совещания проводили. Соответственно, он с этими доводами согласился.

Надо понимать, что участок очень долгое время был в запустении, в разрушенном состоянии, мы сейчас начали проводить работу по очистке территории от мусора, какую-то вертикальную планировку. Мы хотим до зимы успеть большую часть работы провести, а зимний период как раз потратить на проект планировки территории.

Кроме того, сейчас идет очень важный процесс — я думаю, в ближайшее время будут рассмотрены налоговые льготы, а точнее, полное освобождение от налога на землю. Это решение должна принять Казанская гордума. Мы уже внесли законопроект, все в работе, понимание есть. Ведь это будет странно, если фонд начнет выплачивать десятки миллионов рублей в городской бюджет.

— Сами дольщики насколько готовы конструктивно сотрудничать?

— Это вопрос очень и очень непростой, потому что есть две противоборствующие группировки со стороны дольщиков. Одни говорят: мы будем ждать, будем требовать свое. Другая говорит: давайте лучше мы сейчас заплатим и достроим...