Ренат Аюпов: «В небогатых театрах больше творчества»

Ренат Аюпов

 «РЕЖИССЕР ДОЛЖЕН БЫТЬ АМБИЦИОЗНЫМ»

– Ренат, о вас говорят, что вы один из самых амбициозных режиссеров. Это правда?

– Режиссеры должны быть амбициозными, иначе они не смогут существовать в профессии. Я просто один из себе подобных.

– В чем заключается ваша амбициозность?

– Это прежде всего проявляется в подаче материала, в спектакле. Те спектакли, что я ставлю, они основаны на двух театральных школах:  представления и переживания. Я окончил актерское отделение Щепкинского училища, и там нам преподавали школу переживания, и как режиссер учился уже в Щукинском училище, где, как вы знаете, основу составляет вахтанговская школа представления. Мои требования к актерам – это уметь объединить эти две школы. Я люблю смешивать жанры, люблю цирк, клоунаду, шоу. Объединение двух школ дает в результате необычный продукт. В этом моя амбициозность – в смелости совмещения.

– Есть такое понятие – «театры внутри Садового кольца», это в Москве. У нас это «театры внутри Вахитовского района Казани». Ваш театр расположен далеко не в центре города, добираться до вас трудно, кто к вам ходит на спектакли, как театр выживает?

– Да, к нам трудно добраться из центра, трудно после спектакля ехать домой. Но мы частично нашли выход и сами идем к зрителям. Мы показываем наши спектакли на чужих сценах: в малом зале Камаловского театра, в Тинчуринском, в зале филармонии и даже в домах культуры. Иначе зрители, особенно маленькие, к нам не попадают. В этом смысле мы нашли союзника – нашего нового директора, для которого нехарактерна позиция равнодушия и спячки. Теперь наши спектакли, слава Богу, доходят до зрителя.

Татарский ТЮЗ им. Кариева

– У вас сейчас вообще нет спектаклей на стационаре?

– Есть, но не весь репертуар.

– Какой у вас процент заполняемости зала на стационаре?

– Пятьдесят процентов. У нас в зале 250 мест.

– Каков уровень цен на билеты на стационаре?

– От 50 до 150 рублей.

«БЮДЖЕТ ТЕАТРА НЕВЕЛИК»

– Раз вы государственный театр, у вас, конечно, есть дотации. Вы может назвать бюджет театра?

– Бюджет театра невелик. Например бюджет одного спектакля – 60 тысяч рублей. Мы должны укладываться в эту сумму. Из этих денег надо оплатить драматурга и сценографа, закупить материалы для декораций и костюмов. Конечно, не хватает, приходится докладывать из внебюджетного фонда.

– Сколько спектаклей в год вы можете выпустить?

– Три-четыре. Половину делаем для детей, половину – для молодежи.

– При таких условиях какова же средняя зарплата у актеров?

– В среднем до 18 тысяч.

– Если судить по тому, сколько зарабатывают в других театрах, это хороший средний уровень. Как вам удается его придерживаться?

– Ну у нас не все такие зарплаты получают, есть жалование и в 8 тысяч, это у молодежи, у тех, кто вчера пришел в театр. А удерживать такой средний уровень нам помогает гастрольная деятельность. Гастроли дают прибыль.

– Где вы чаще всего гастролируете?

– По республике. Недавно возили два спектакля в Закамский регион, играли каждый день дважды, вот таким образом заработали денег. Театр, который преуспевает на стационаре, ему не выгодно выезжать, а нам нужно дойти до зрителя.

«Король Лир»

– Вас недавно «уплотнили», поселив к вам «Созвездие». Как вы с ним соседствуете?

– Да, мы живем сейчас под одной крышей, но живем дружно, помогаем друг другу. И они, и мы работаем для детей и молодежи, у нас много общего. Мы работаем в одну духовную копилку.

– Насколько я знаю, вы со временем должны въехать в бывший дом офицеров, что там сейчас происходит?

– Когда откроют финансирование, там начнется ремонт, даже реконструкция. Так что мы живем в режиме ожидания денег. Сумма нужна приличная, потому что косметическим ремонтом в этом здании не обойтись.

– Там будет большой зал?

– До дома офицеров там был кинотеатр с залом на 600 мест, но он был пригоден только для показа кинофильмов. У нас зал должен быть иным. Нам достаточно 250 мест. У нас уже есть проект.

– То есть вы полагаете, что больше 250 зрителей вы не соберете?

– Соберем, но дело не в этом. Нам не нужен зрительный зал в традиционном понимании этого слова, то есть зал и зеркало сцены. Нам нужен зал и сцена, которые должны трансформироваться в зависимости от задач и стилистики спектакля.

«Укрощение строптивой»

– Вы предлагаете «театр единой среды»?

– Да, каждый спектакль будет выглядеть индивидуально. Дети не должны привыкать к рутине. Сейчас ребенок привычно сидит в кресле и понимает, что действие происходит на сцене, и с ним в зале ничего не произойдет. А мы хотим добиться живого воздействия на ребенка. Мы будем ставить интерактивные спектакли. Мы хотим достучаться до каждого ребенка, приблизить к нему действие. Мы хотим разрушить «четвертую сцену». В связи с этим нам не нужно более 250 зрителей, если их будет больше, они не смогут ощутить магию театрального искусства.

«В БЕДНЫХ ТЕАТРАХ БОЛЬШЕ ТВОРЧЕСТВА»

– В прошлом сезоне вы работали очень успешно, что было заметно по наградам на «Тантане». Как вам при таких скромных условиях удалось хорошо провести сезон?

– Конечно, я немного завидую тем театрам, где все есть: от большого бюджета до технического оснащения. Но вот парадокс, иногда, когда все есть, актеры и режиссеры могут спать. У них уже все есть, им нечего дальше делать. Когда театр небогатый, режиссеру, чтобы выйти из положения, приходится фантазировать, придумывать. Например в нашем нынешнем стационарном театре у нас есть всего 4 - 5 прожекторов, представляете, как приходится исхитряться? Все устарело и сгнило, а денег нет, но мы крутимся и вертимся, чтобы зрителям не было скучно. Бедные театры чаще находят что-то новое, чем благополучные театры. 

– Получается, что художник должен быть голодным?

– Нет, не совсем. Но мы можем, например, найти кусочек места, расстелить ковер и сыграть спектакль. В стационаром театре это невозможно, там другие критерии, им нужны свет, музыка, декорации. Нам же приходится делать спектакли разной формы, идти на эксперименты. Сейчас детей удивить очень трудно, а театр должен удивлять, вовлекать в сценическую ситуацию. Так что мы неординарны, это так.

– А вы ходите в казанские театры, смотрите работы коллег?

– Хожу, смотрю практически все премьеры.

– Кто из коллег вам ближе по стилистике?

– Думаю, что спектакли Александра Славутского, у нас одна вахтанговская школа. И, может быть, вы удивитесь, но мне очень нравится театр из Мензелинска, я ставил там несколько спектаклей и знаю этот коллектив. Он имеет огромный актерский потенциал. И этот театр стремится удивлять публику. Что касается остальных татарстанских театров, в них царит сонное состояние.

– Вы не испытываете недостатка в хороших современных пьесах? 

– Постоянно испытываю. Наш театр просто страдает от этого, потому что хорошей детской драматургии, так необходимой нам, у нас нет. Русская есть, зарубежная есть, а вот татарской нет. Приходится обращаться к татарской прозе.

«У НАС ШЕКСПИР ИДЕТ С КУПЮРАМИ»

– Вы сами делаете инсценировки?

– Нет, с нами часто сотрудничает Ренат Харис, сотрудничал Туфан Миннуллин.

– Сами не пробовали пьесы писать?

– Нет, это не мое. Хотя приходится вычищать тексты у молодых драматургов и даже иногда у опытных. Например у меня есть постановки двух шекспировских пьес: «Король Лир» и «Укрощение строптивой». Молодежь в них не все поймет. Приходится какие-то линии сокращать. Дописывать я, естественно, не берусь.

– То есть у вас Шекспир с купюрами идет?

– Да, иначе молодежи будет непонятно.

– Какая у вас ближайшая премьера?

– В самое ближайшее время мы покажем премьеру спектакля по пьесе Разиля Валеева «Девушки моей мечты», это музыкальная комедия. Это не новая пьеса Валеева, но мы попросили ее переделать на молодежный лад. Премьера пройдет на сцене Тинчуринского театра. А сезон тоже закроем премьерой – это будет спектакль по пьесе Ркаиля Зайдуллы «Приют», из названия понятно, о чем будет спектакль.

– Театр работает в культурной программе Универсиады?

– Да, мы ходим предложить три постановки, естественно, играть их придется на чужих сценах.