Дмитрий Дюжев: «Казань напоминает город моего детства»

«МНЕ НИКТО НЕ НАВЯЗЫВАЛ ВЕРУ»

- Дмитрий Петрович, каким образом произошло ваше знакомство с казанским режиссером Алексеем Барыкиным и приглашение поучаствовать в фильме «Заступница»?

- Это случилось волшебным образом – прозвучал телефонный звонок, и мне предложили принять участие в документальном фильме, рассказывающем об истории Казанской чудотворной иконы Богородицы. Мне, как верующему человеку, конечно же, полезно участвовать в таких лентах, и я счел это предложение за честь.

- Ваша вера была изначальна, или вы пришли к ней в зрелом возрасте?

- Я пришел по велению Божьему. Первое знакомство с верой произошло в раннем возрасте в доме моей прабабушки. У нее в комнате висели иконы, и теплилась лампада, и она каждый вечер молилась. Для меня все это было очень таинственным. Прабабушка не навязывала мне веру, ее внуки – мои родители – были людьми, сформировавшимися в советское время. Меня никто не заставлял верить, не навязывал мне веру.

- Вы крестились сами?

- Нет, меня крестили в младенчестве.

- Вы помните свое первое сознательное посещение церкви?

- Это было в подростковом возрасте, у меня был какой-то сложный период для ребенка, сложный психологически. И ноги сами, как бы помимо моего желания, раннего философского развития, привели меня в храм. Это было время, когда действующих храмов было еще мало, храмы использовались под склады и общежития. А это был действующий храм в Камышине. И вот я вошел туда, впервые осознанно, и сразу обратил на себя внимание прихожан. Они пригласили меня встать в очередь на елеопомазание. И таким образом я получил и благодать от елеопомазания, и благословение священника. А когда я вышел на улицу, то внезапно понял: я не один на этой земле. Человек не бывает один, хотя считается, что каждый рождается и умирает в одиночку. Мы не бываем одни, с нами всегда Бог. И все мне с того мгновения стало ясно, что жизнь наша – это путь к святости и ожидание счастливого конца.

«МЫСЛИ О МОНАШЕСТВЕ У МЕНЯ БЫЛИ»

- У вас не было мыслей о монашестве? Вы так убедительно играли в фильме «Остров», что это можно было бы предположить.

- Такие мысли у меня были. В принципе, это был бы для меня идеальный способ существования. Хотя говорят, что если человеку дается один чертик, то монаху – все сорок. Однажды у меня оказалось несколько свободных дней, и в храме, куда я ходил, случайно узнал об одном монастыре и поехал туда, прежде я никогда не бывал в монашеских обителях.

В детстве я мечтал о том, чтобы поехать в такой маленький город, где живут только добрые люди, они живут одним, они помогают друг другу. То есть это был бы город, где люди живут во имя добра. И когда я только приехал в этот монастырь, вошел в ворота, я понял, что попал в такой город моей детской мечты. Я прожил там несколько дней, и когда уезжал, то братия меня провожала с тем, что я к ним вернусь. Но в это время еще были живы мои родители, и уход из мира был невозможен.

- Вы в это время уже были актером?

- Да. К этому времени я уже окончил театральный институт. Так что я вернулся в работу, но вера моя укрепилась.

- У вас, конечно же, есть духовник?

- Есть. Духовник необходим человеку, потому что в одиночку трудно заниматься исцелением своей души. Как при болезни организма мы идем к врачу, так исцелять душу надо идти к духовнику.

«АКТЕРСКАЯ ПРОФЕССИЯ НЕ СЧИТАЕТСЯ ГРЕХОВНОЙ»

- Ваша профессия – актерство – не очень одобряема церковью, и вы человек медийный. Как вам удается сочетать те правила, что предписаны церковью прихожанам, с вашим образом жизни?

- Как объяснил мне мой духовник, сегодня церковью профессия актера не считается греховной. Дело в том, что в давние времена, когда существовали скоморохи, они использовали в своих уличных спектаклях истории, в которых высмеивали священнослужителей. Это была запрещенная тема. Поэтому на скоморохов были гонения, их даже хоронили за пределами кладбища. На сегодняшний день наша актерская профессия не считается греховной, греховными считаются поступки и мысли, которые у тебя есть. То, что мы, актеры, показываем зрителям примеры хорошего или плохого проживания жизни, это как раз помогает людям в осмыслении их поступков или мыслей. В этом для них только польза.

- Ну а как вы выходите из положения, если, скажем, идет Великий пост, а у вас какое-то светское мероприятие?

- Все зависит от того, с какими мыслями ты приступаешь к делу. Твоя работа и пост – между ними нет ничего чуждого. Надо просто отрабатывать любое светское мероприятие с пониманием ответственности. Но если ты уподобляешься веселью и гулянью, это, конечно, другое дело. Святые отцы говорят о том, что даже если ты в пост оказался в гостях, не пренебрегай той пищей, которой тебя угощают. Ешь, как все, пей, как все, этим ты больше исцелишься, чем если будешь показывать нарочитую святость. Так же в пост надо относиться к выступлениям и спектаклям.

- Как вы полагаете, почему у нас в кинематографе так мало фильмов, подобных «Острову», который можно считать прорывом?

- Говорят, что на съемки православных фильмов выделяются бюджетные деньги, честно говоря, я этого не вижу. Сам фильм «Остров» - это чудо. Лента задумывалась Павлом Лунгиным как авторское фестивальное кино, кино малобюджетное. Не для большого проката. Но случилось чудо – начали просить еще и еще копии ленты, потому что огромное количество кинотеатров захотели показать этот фильм, на который был спрос, были замечательные отзывы. И патриарх Алексий наградил нас благодарственными письмами.

«ТЕАТР – ТРЕНИНГ ДЛЯ АКТЕРА»

- Что вам сейчас интереснее – театр или кино?

- Актер театра и актер кино – это две абсолютно разные профессии. Театр необходим как постоянное место работы, это тренинг для актера, это место, где возникают профессиональные наработки. В театре есть такая прекрасная вещь, как репетиции. В кино тебе никто не даст репетировать. В кино используется то, что наработано в театре. Но это для тех, кто играет разнообразные образы. Если ты все время играешь себя самого, то тебе театр не нужен.

- Вам театр нужен?

- Конечно, поэтому я работаю в МХТ. Но кино я люблю больше – за экстремальность, за адреналин, за праздник каждый день. В кино приходишь каждый день в новую ситуацию, с новыми людьми, с новыми партнерами. И – самое интересное – со своим новым персонажем. Какой он? Как он ходит, говорит, думает?

- А вы легко выстраиваете отношения в новой съемочной группе?

- Я люблю людей, и мне с ними интересно. Мой любимый момент – начало съемок, когда все знакомятся друг с другом, и твоя задача – узнать имена всех членов съемочной группы, а это 60 - 80 человек, чтобы работать с ними в единой команде. Все члены группы участвуют в создании твоей роли.

- Что для вас бывает приоритетным в выборе роли – деньги или интерес?

- Мне интересно играть новых для меня людей, тех, кого я в жизни не встречал и кого надо изучать. Все, что я выбираю, мне очень интересно, я не выбираю роли ради денег или просто для того, чтобы сняться. Хотя я трудоголик, я люблю работать и не могу сидеть без дела. Я могу играть любого, на это меня благословил мой духовник, я могу играть хоть черта. Но Шаляпин, например, перед выходом на сцену в партии Мефистофеля молился, а потом выходил на сцену. И он показывал публике, что такое это зло, он заставлял думать о том, что не похожи ли мы в своей удобной хорошенькой жизни на этого персонажа? Ведь в нас так много скрыто, и до конца мы себя и не знаем.

После «Бригады» я согласился играть роль Саймона в «Жмурках», вроде бы персонажи эти одного поля деятельности, но Саймон – это была сложнейшая работа. Когда играешь людей одного психотипа, то приходится копаться в них и искать еще и еще новые пласты. Еще труднее было играть криминального персонажа в фильме «Близкий враг», потому что нужно было копать еще глубже, чтобы не повториться ни с Космосом, ни с Саймоном. Не могу сказать, что в дальнейшем я откажусь играть подобных персонажей, но это будет еще сложнее работа. Нельзя повторяться, всегда надо быть новым, неожиданным, непредсказуемым.

«ХОЧУ СНЯТЬ ИСТОРИЮ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ»

- Я знаю, что у вас есть какой-то проект в области кино, который бы вы хотели связать с Татарстаном. Расскажите, пожалуйста, о нем подробнее.

- Начну издалека. Я благодарен Богу, что живу в этой стране и в этом веке, как любой верующий человек я и не помышлял бы о том, чтобы родиться в другое время. Слава Богу, что мы живем в веке, в котором нет откровенных религиозных войн. Не должно быть ни войн, ни разногласий, все пророки мира говорили только о добре, о том, что человек должен любить в себе частицу Бога, что душу надо холить, и лелеять, и воспитывать. И любить окружающих тебя людей.

Я уже несколько раз был в Казани, и она мне напоминает город моего детства – Астрахань, где живет большая татарская диаспора. В Казани что-то близкое и родное отзывается у меня в сердце, как будто я вижу своих соседей, друзей по подъезду, по улице. Мы росли все вместе, и никто ни у кого не спрашивал, какой ты национальности и какого вероисповедания. В Казани, в ее кухне, в улыбчивости лиц для меня есть много родного. Во время съемок в Казани в фильме «Заступница» я познакомился с казанскими кинематографистами, и зародились мысли о сотрудничестве, о том, чтобы нам совместно рассказать историю о жизни простых людей. Самых обычных, возможно, даже не нужных государству, но в итоге через них наша страна славится.

- У вас уже есть сценарий?

- Нет, пока это только задумка. Я окончил высшие режиссерские курсы у Владимира Хотиненко и снял дипломный фильм «Братья», который получил главный приз на фестивале «Отражение» и еще ряд международных наград. Естественно, сейчас я бы хотел снимать полный метр, у меня есть несколько сюжетов. Совместно с казанскими кинематографистами мне бы хотелось снять фильм о том, что не должно быть ссор и войн, и о том, что надо помнить: все мы когда-то были детьми и были беззащитными.