Аббас Джума: «Наши базы в Сирии будут предметом торга – кто больше даст»

«Я считаю, что при всех вопросах к предыдущей власти те, кто приходит ей на смену, ничуть не лучше, а хуже» Фото: © Juma Mohammad/Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Для меня лично происходящее в Сирии — это катастрофа»

— Аббас, в последние дни мы все наблюдаем за тем, что происходит в Сирии. В отличие от многих экспертов, у вас есть личный фактор вовлеченности. Ваш отец — сириец, вы учились в сирийской школе, ездили в командировки в Сирию. Как вы смотрите на то, что происходит сегодня внутри вашей второй родины?

— Для меня лично происходящее в Сирии — это катастрофа. Я считаю, что при всех вопросах к предыдущей власти те, кто приходит ей на смену, ничуть не лучше, а хуже. Особенно для тех, кто был лоялен Башару Асаду, для тех, кто эту лояльность публично демонстрировал, тем более для тех, кто служил. Таковых в моей семье достаточно по линии отца. И тех, кто служил в армии, и тех, кто служил в полиции. Поэтому, если говорить о личном, я оцениваю ситуацию как близкую к катастрофе.

Если же абстрагироваться от этого, конечно, есть надежда, что в обозримой перспективе Сирия все-таки сможет встать на ноги. Безусловно, те, кто сейчас казнит, мучает людей, совершает военные преступления, упивается мародерством, вряд ли смогут поднять страну, заняться ее экономикой, наладить дипломатию, поддерживать работу институтов и так далее. Но я надеюсь на то, что наиболее радикальные элементы, ставшие своего рода тараном в руках турок, сойдут с дистанции естественным путем. Понятно, что их вряд ли кто-то будет уничтожать, как было ранее, но они сами могут уничтожаться, так как друг с другом не смогут ужиться. Возможно, очень скоро они сойдут с политической арены Сирии.

Другой вопрос, что, кто бы ни пришел сейчас к власти в Сирии, это будет не лояльная России власть. Это априори будет не та Сирия, с которой мы заключали договоры. Это будет страна, поделенная на сферы влияния, потому сейчас туда хлынут самые разные интересы. Это будет преподноситься как возрождение интереса к Сирии, местной экономике. Но вряд ли это будут прямые инвестиции, вряд ли будет благо. Наоборот, разные стороны станут стремиться урвать свой кусок пирога. Причем в нынешней ситуации, пока хаос и не осела пыль, пока не сформирована никакая власть и мы, по сути, имеем что-то наподобие анархии, отрывать куски от этого пирога удобнее всего.

— Вы в свое время говорили, что в Сирии есть четыре группы населения: террористы, пособники террористов, жертвы террористов и борцы с террористами. Борцов с террористами уже не осталось?

— Да, их почти не осталось. Если они появятся, то как реакция на жестокость, на военные преступления, которые могут захлестнуть страну. Если противник поумнее, он воспользуется ситуацией, чтобы удержать власть и попробовать в какой-то мере гайки раскрутить. Насколько это у него получится, сказать не могу.

Опять же потому, что противник неоднороден. Там есть разные люди, разные силы. От менее умеренных к более умеренным. Я уже, например, наблюдаю заявления некогда одиозных террористов, которые начали внезапно говорить о необходимости сохранения светского государства. Но тут я слышу не столько этих людей, сколько тех, кто их устами говорит.

Я, безусловно, не отказываюсь от своих слов, которые вы привели. Но и внутри террористов есть несколько подкатегорий. Смогут ли активизироваться сейчас, скажем так, светские оппозиционные силы или же страну поглотит теократический, исламистский режим — посмотрим. Очень сложно сейчас давать прогнозы.

— Говорят, что среди лидеров еще недавно сирийской оппозиции есть те, кто учился в России, знает русский язык, хорошо к нам относится. Правда ли это?

— Там есть разные люди. Сейчас нет смысла говорить о личностях, потому что они не играют роль в моменте. Мы не знаем, эти ли личности будут назначены кем-то и будут ли они реально чем-то управлять. Конечно, есть и те, кто учился в России, Канаде, Соединенных Штатах Америки, Саудовской Аравии. Какая разница, кто и где учился и на каком языке умеет говорить?

Понятно, что в Сирии огромное количество людей умеет говорить по-русски просто в силу того, что в свое время многие учились в России, а старшее поколение училось в Советском Союзе. Но знание русского языка не способно повлиять на их политическую ориентацию.

— Знание языка и учеба в России на отношение к нашей стране не влияют?

— Если бы вы меня спросили про какого-то конкретного человека, я бы углубился в его биографию, уточнил у людей, которые, возможно, с ним знакомы, и, может быть, смог бы сказать, как он относится к нашей стране. В России есть огромное количество людей, работающих здесь, при этом ненавидящих нашу страну. И даже совершающих теракты, вот и террористы из «Крокуса» тоже в России, казалось бы, работали. Знание языка и каких-то реалий нашей страны, связь через образование, повторюсь, не дают никаких гарантий.

Если мы будем говорить не о личностях, а в общем, то те, кто сейчас стремится к власти в Сирии, нас не любят. И это понятно: за что им нас любить? Простите, мы годами наносим по ним удары. С базы Хмеймим годами летят удары по их инфраструктуре и так далее. До последнего дня, когда они наступали, наши ВКС по ним отрабатывали, уничтожая огромное количество террористов. Мы помогли Башару Асаду и сирийской армии победить, загнав террористов в Идлиб на зеленых автобусах. Мы долгие годы вели против них информационную кампанию, называя их террористами, коими они и являются.

Если за последние два дня их стали называть вооруженной оппозицией, это не значит, что не было прежней многолетней риторики. Они не идиоты и это прекрасно знают. Им сейчас приказано не атаковать наши позиции. И понятно почему. Нынешней власти в Сирии не до нас. Они думают, как бы им власть удержать, и связываться с Россией им не с руки, потому что самое страшное, что можно представить, — это потерять власть через неделю после того, как они ее обрели, из-за какой-то ошибки. Например, удар по базе Хмеймим или удар по базе в Тартусе. Россия же тогда отвечать будет, начнет их истреблять. Поэтому они с нами не связываются.

При этом, как мне видится, основываясь на чатах в «Телеграме» и не только, эти силы в Сирии нас считают проигравшей стороной. Они считают, что мы в общем-то уже не представляем какой-либо угрозы и нас можно оставить на потом. Решить сейчас основные задачи — подмять под себя страну окончательно, уничтожить подполье, какое-то сопротивление, провести зачистки. А потом они вернутся к российским базам, посольству и так далее и тому подобное. Пока им не до этого. Но это не значит, что они к нам проявляют какую-то лояльность или договороспособны.

«Террористы не рассматривают наши базы как источник угрозы для них» Фото: © Ahmet Yukus/Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Зачем связываться со страной, у которой есть «Орешник»?»

— Вы говорите, что представителям новой власти в Сирии приказали нас не атаковать. Кто приказал — Эрдоган?

— Я не знаю, кто им давал советы подобного рода, но, мне кажется, необязательно получать какие-то распоряжения из Турции, чтобы сделать элементарные логические выводы. Мы пришли к власти, мы отобрали страну, нам сейчас нужно эту страну в общем-то поделить и укрепиться. Зачем связываться со страной, у которой есть «Орешник»? Есть у них эти две несчастные базы, мы их окружили, наводнили города, потом разберемся. Это я рассуждаю с точки зрения этих людей.

Конечно, у них есть политтехнологи и советники. Безусловно, если мы берем за аксиому участие Турции в этом проекте, ее заинтересованность в удержании боевиками Сирии, я не исключаю, что и турецкие кураторы дают советы. Они рисуют этих людей в своих средствах массовой информации как освободителей, героев, революционеров и так далее. Сейчас вся эта пропагандистская махина будет заниматься обелением, очищением этих людей, их начнут наряжать в демократические одежды, всячески замыливать их военные преступления.

Но это будет сделать крайне сложно. Сложнее, чем с тем же «Талибаном»*, потому что все-таки прошло 20 лет, прежде чем американцы ушли из Афганистана. 20 лет спустя можно говорить, что это уже другие талибы**, что с ними можно договариваться. Хотя, строго говоря, и в Афганистане до сих пор нет никакого инклюзивного правительства, спокойствия и террористическая угроза сохраняется.

Но в Сирии, в отличие от Афганистана, еще 2−3 дня назад расстреливали пленных под крики «Аллах Акбар!», казнили людей, а потом волокли их трупы по улицам, привязанные веревками за шею к машинам. Очень сложно заставить забыть о том, что было два дня назад. Хотя я не говорю, что невозможно. Сегодня даже работникам СМИ сложно в полной мере осознать всю мощь зомбирующей пропагандистской машины, как они умеют из белого делать черное и из черного — белое.

Есть еще один важный аспект. Новые власти не застыли в неподвижном состоянии, они что-то делают, принимают какие-то решения. Эти решения находят определенный отклик у населения. Да, СМИ захвачены, люди запуганы. Я почему сейчас очень осторожно комментирую происходящее внутри страны? Потому что я далеко, а многочисленные родственники, друзья, коллеги, источники, которые там, тупо боятся. Они не знают, чего ожидать.

По некоторым данным, многих начали уже вызывать в Мухабарат (военная разведка Сирии — прим. ред.). Существуют данные о том, что многие из военного Мухабарата решили перебежать на сторону врага, чтобы не попасть под жернова, и сдают все и вся. Сейчас будут люстрации, расправы. Они уже начались.

— Главное чувство обычных людей сегодня в Сирии — это страх?

— Безусловно, это страх. Если мы, конечно, не берем в расчет жителей Идлиба, всякую террористическую и околотеррористическую шушеру, им сочувствующих и тех, кто на радостях побросал все в Турции и вернулся в Сирию праздновать победу. Если мы не берем этот контингент, то, конечно, сирийцы запуганы. В большей мере запутаны те, кто служил в армии, разведке, полиции, чиновники. Они не очень верят в то, что их амнистируют, несмотря на заверения боевиков. Все же не дураки. Все понимают, что подобные обещания, гарантии делаются скорее на публику, для легитимации власти, чтобы понравиться мировой общественности, прежде всего Западу. Им сейчас очень важно понравиться Западу, чтобы он допустил кампанию по очищению имиджа боевиков, что для них очень-очень ценно.

Я думаю, кстати, что по этой же самой причине террористы будут терпеть наши базы в Сирии. До поры до времени. Террористы не рассматривают наши базы как источник угрозы для них. Они их рассматривают прежде всего как предмет торга с теми же американцами, европейцами. Они понимают, что Запад хочет воспользоваться сложившейся ситуацией и вытеснить нас из Сирии и со всего Ближнего Востока, ограничить наше влияние, уязвить. А балом сейчас правят террористы. Решение — позволять нам там находиться или нет — в их руках, о чем, кстати, и господин Песков сказал. Поэтому я не исключаю, что наши базы будут предметом торга с Россией, США и Европой. Кто больше даст, условно говоря.

— А как в Сирии сейчас себя чувствуют женщины, в том числе русские, которые вышли замуж за сирийцев? Много ли их там? Что их ждет?

— Русских в Сирии много, женщин русских много, детей от смешанных браков, являющихся гражданами России, тоже много. Мне неизвестно, сколько сейчас в Сирии граждан России, а сколько выехало. Я знаю, что была эвакуация всех желающих. То, что государство обязано помогать тем, кто является владельцем российского паспорта, — это факт. И когда всякие странные персонажи заявляют о том, что русских женщин, вышедших замуж за сирийцев, не надо эвакуировать, — это полный бред. В них говорят, наверное, какие-то личные обиды и расистские мотивы. Но ничего общего с законами и правилами, существующими в Российской Федерации, это не имеет.

В Сирии большинство русских женщин, которые выходили замуж за алавитов, за сирийских христиан и так далее, сохранили свою религию. И крестик носят, и в храмы ходят. Что с ними будет? Сейчас ведется активная пропагандистская кампания боевиками, что никто никого не тронет, что христианам, как и представителям других конфессий, в новой Сирии будет безопасно. Насколько этому можно верить, не знаю, потому что до меня доносятся слухи из Алеппо и не только, что начали ущемлять в правах христиан. По некоторым данным, существует уже запрет на демонстрацию религиозной символики. Мы видели фотографии елок, которые террористы сваливают.

Что абсолютно точно (мне об этом сказали очень многие), так это то, что в некоторых городах по улицам стали разъезжать шариатские патрули, которые делают замечания женщинам, заставляют их возвращаться домой, переодеваться, гулять только с родственниками-мужчинами. Это потихонечку началось.

— Придется переодеваться в никабы?

— Да, в религиозную одежду. Все-таки Сирия — это светское государство. Многие сирийские женщины привыкли ходить в облегающих джинсах, юбках, с открытыми плечами, распущенными волосами. Понятно, что это теперь будет преследоваться.

Да, есть люди, которые сейчас делают заявление от лица так называемой вооруженной оппозиции, а есть так называемая вооруженная оппозиция, что называется, на земле. И она очень разная.

— Они уже и гробницу с телом отца Башара Асада сожгли.

— Да, они оскверняют могилы по религиозному принципу. Оскверняются могилы алавитов, шиитов. Уже большое количество видеозаписей попало в соцсети, где террористы мочатся на могилы, разрушают их.

«В некоторых городах по улицам стали разъезжать шариатские патрули, которые делают замечания женщинам, заставляют их возвращаться домой, переодеваться, гулять только с родственниками-мужчинами» Фото: © Ana Fernandez/ZUMAPRESS.com / www.globallookpress.com

«Если ты авторитарный лидер, должен свою армию содержать как положено»

— Некоторые эксперты объясняют произошедшее еще и тем, что на территориях, подконтрольных Асаду, была настолько катастрофичная экономическая ситуация, что у людей на фоне проблемы «как найти средства к существованию» даже снижался страх перед террористами. Это похоже на правду?

— Террористов меньше бояться никто не стал. Опасения сохраняются и будут сохраняться. Если они подтвердятся, то уже будет не до страха. Люди будут думать о том, как убежать, не отсиживаться дома и трястись, а дергать из Сирии.

Экономическая ситуация действительно была катастрофическая. Но сваливать все на Башара Асада, на мой взгляд, непростительное упрощение. Он, безусловно, виноват, действительно не сумел сделать то, что от него требовалось. Асад за годы относительного затишья, будучи в статусе президента-победителя, когда его приглашали в разные кабинеты, форматы, когда вроде как начали налаживаться отношения с разными странами, не смог преодолеть то, что было необходимо.

В стране оставался достаточно высокий уровень коррупции, клановая грызня за ресурсы, кумовство, безработица, бедность среди населения, очень маленькие зарплаты. Армия была не мотивирована, она жила впроголодь. Если ты авторитарный лидер, должен свою армию содержать как положено, ибо она гарант твоей власти. Ее лояльность, боеспособность, мотивированность гарантируют тебе власть. Это касается не только армии, но и полиции, и спецслужб, всего силового блока.

Посмотрите на ту же Беларусь. Там не бедствуют сотрудники КГБ или полицейские, ОМОН, военные, пограничники. Именно поэтому недавние протесты в Беларуси не смогли ее перевернуть. Понятно, что и Россия сыграла определенную роль, тем не менее.

Башар Асад, конечно, допустил очень много ошибок. Но тут надо понимать, что, когда он пришел к власти, уже существовали определенные правила игры. Пространство было поделено между определенными семьями, кланами и так далее. При этом неправильно говорить, что существовал какой-то серьезный религиозный принцип, по которому страна была поделена, или что алавиты захватили власть. Как раз алавитское население — одно из самых нищих в стране. А в привилегированных семьях, кланах были и сунниты, и христиане. Религия играла второстепенную роль. Говорить о том, что алавиты захватили страну, на мой взгляд, некорректно. Просто есть такое клише, потому что Асад — алавит.

— Башар Асад был вынужден мириться с существующими правилами игры?

— Правила были написаны его отцом Хафезом Асадом и элитами, которые окружали президента. Асад-старший тоже не в одиночку принимал решения, были разные влиятельные люди. Поэтому Башар Асад делал то и так, что ему было доступно в рамках существовавших правил, с которыми он согласился и которые уважал. В какой-то мере это и обеспечивало ему власть.

Но, помимо ошибок Асада и факторов, о которых я сказал, существовал еще и фактор оккупации страны. Со стороны Турции, США. Американцы оккупировали нефтеносные районы, чем спровоцировали колоссальный энергетический кризис в стране, который был усугублен введенными против Сирии санкциями.

Пресловутый «Акт Цезаря» (закон США «О защите гражданского населения Сирии», вводящий санкции против сирийского государства, — прим. ред.) задушил местную экономику, потому что не позволял ей развиваться. Америка специально делала все возможное, чтобы Асад, не дай бог, не улучшил жизнь в стране. Цель — привести ситуацию к сегодняшнему дню.

Когда в Сирии было землетрясение, выяснилось, что там не хватает элементарных лекарств. Мало кто знает, что в «Акте Цезаря» под санкции попали даже детские лекарства. Такой уровень ненависти к Сирии, сирийской власти, сирийскому народу. И никто об этом никогда не говорил. Это же Америка санкции накладывает, а ее не принято критиковать. Америка не может быть негуманной. Это сарказм, конечно. Но все эти западные правозащитные организации ни разу не сказали, что вообще-то запрещать ввоз детских лекарств негуманно и бесчеловечно. И когда грянуло землетрясение в Турции и Сирии, выяснилось, что у страны нет элементарной возможности предоставить людям аспирин. Только тогда международная общественность надавила на Вашингтон. Всякие европейские правозащитники возмутились. И Штаты с барского плеча на какой-то ограниченный срок допустили транзакции, но они предназначались только пострадавшим от землетрясения.

В этом контексте в Сирии в условиях колоссального энергетического кризиса, коррупции, санкционного давления люди действительно жили очень-очень плохо. Разумеется, простой люд анализировать ситуацию в контексте сказанного мной не будет. У них во всем был виноват Асад, он же власть. Они говорили: «Он живет хорошо, вон у него сколько денег. И родственники его хорошо живут, власть поделена. Что же это такое?» Отчасти они правы.

«Турки фактически взяли шефство над террористами. Они их спонсировали, вооружали, тренировали, курировали, обеспечивали им логистику» Фото: © Juma Mohammad/Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Турки фактически взяли шефство над террористами»

— О факторе Турции. Насколько важную роль в произошедшем сыграла Анкара и какие цели преследовал президент Эрдоган?

— Турция полностью ответственна за то, что произошло в Сирии. Потому что все это созрело в Идлибе, который является именно турецкой зоной деэскалации. И сюда были свезены террористы со всей Сирии на зеленых автобусах. Турки обещали, что они поспособствуют деэскалации, демилитаризации, возвращению обычной мирной жизни в эту провинцию с последующей передачей ее легитимной власти и народу. Но за долгие годы это не то что не произошло, террористический фактор многократно усугубился.

Турки фактически взяли шефство над террористами. Они их спонсировали, вооружали, тренировали, курировали, обеспечивали им логистику. Это происходило до последних дней. Граница открыта, постоянное передвижение туда и обратно. Как к боевикам попали украинские дроны? Ответ тоже напрашивается сам собой. Не через кого, кроме как через Турцию, дроны, вооружение, технологии сирийским террористам попасть в руки не могли.

Возможно, турки действовали при поддержке американцев, возможно, американцы давали им зеленый свет и даже как-то участвовали. Но только Турция ответственна за произошедшее! Именно под ее руководством был захвачен Дамаск. Главное для Анкары — чтобы на территории Сирии не было Рабочей партии Курдистана (РПК). Ни в каком виде. Они для турок террористы и одна из основных причин, из-за чего Сирия представляет особую важность для Турции. Я бы сказал, это экзистенциальная важность. Потому Турция будет добиваться, скорее всего, иракского варианта для курдов, то есть автономии.

Нельзя сказать, что турки хотят уничтожить всех курдов. Но им важно ликвидировать РПК и максимально демилитаризировать, деидеологизировать курдский регион, чтобы он стал контролируемой автономией, как в Ираке. Мы знаем, что у турок с Барзами, с иракской курдской автономией, с Эрбилем замечательные отношения, там куча турецкой разведки, все схвачено. Нечто подобное должно быть и в Сирии. Плюс некая буферная зона на севере, плюс оккупированная территория, которую турки считают своей исторической. Тот же город Алеппо многие турки называют «наша территория».

Сейчас именно Турция будет заниматься вопросом удержания власти боевиками. Я подозреваю, что совместно с Катаром уже идут подобного рода коммуникации. Разведки Турции и Катара берут под свой контроль переходное правительство. Они всячески будут способствовать установлению правительства, написанию новой конституции и следить за тем, чтобы группировки не перегрызли друг друга, не ударили по российской базе и так далее.

Туркам сейчас надо, чтобы Сирия удержалась в том виде, в котором она им интересна. Потому что полностью вышедшая из-под контроля Сирия — это большой риск для Эрдогана. Ему очень важно было также спровадить какое-то количество сирийских беженцев, которые нагружают турецкую экономику. Но если регион зажжется, то турки потерпят второе поражение. Они получат все те же проблемы, как получили, когда вмешались в эту авантюру в первый раз. Потому для них сейчас так важен плавный транзит власти в Сирии.

— Вы писали о том, что Анкара планировала использовать террористов как эффективный рычаг давления не только на Дамаск, но и на Москву.

— Мы с Турцией не являемся союзниками в Сирии. То, что турки участвовали с нами и иранцами в трехстороннем астанинском формате, не показатель того, что у нас есть некая команда и мы сообща несем благо сирийскому народу. У России свои интересы, а у Ирана и Турции — свои.

Если мы с иранцами более-менее пересекаемся с точки зрения наших интересов, то Турция для нас как бы навязана. Мы вынуждены были усадить турок за стол переговоров, потому что Турция курировала боевиков, тех, с кем мы и иранцы воевали, от кого освобождали Сирию.

Мы подморозили конфликт, чего удалось добиться при помощи содействия Турции. Нам удалось вывезти большое количество боевиков в Идлиб на автобусах, а турки не спешили. В этом изначально состоял их план — деэскалировать ситуацию, демилитаризировать Идлиб и способствовать накоплению боевого потенциала у террористов, что вылилось в последние события. Они смогли стремительно захватить Сирию, воспользовавшись моментом, когда Россия на Украине, а «Хезболла» достаточно сильно ослабла из-за боевых действий и ударов Израиля.

По иранской позиции тоже очень много вопросов. Но выступал их верховный лидер, и он вкратце обрисовал ситуацию, что, дескать, Ирану блокировали возможность введения войск. И с моря, и с воздуха, и американцы, и израильтяне. Тегеран устами верховного лидера прямо обвинил в произошедшем Турцию, Израиль и Америку.

Так что пока напрашивается вывод следующий. Турция как член НАТО при помощи Соединенных Штатов Америки и Израиля смогла совершить то, что она совершила руками террористов, воспользовавшись ситуацией.

— Как Турция будет действовать в дальнейшем?

— Турции нужно решать текущие проблемы экономического характера. Ей нужна оккупация, буферная зона. Турция будет балансировать, стараться сделать так, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Надо понимать, что Анкара тоже очень рискует, играя в Сирии с огнем. Она один раз обожглась, поддержав террористов, и получила огромное количество беженцев с территории Сирии, укрепившихся курдов, над которыми взяли шефство Соединенные Штаты Америки, массу проблем террористического, экономического характера. Если ситуация в Сирии выйдет из-под контроля, а турки, сдается мне, на данный момент не контролируют стопроцентно ситуацию, для Турции это может обернуться катастрофой. Эрдоган и его окружение это прекрасно понимают. Потому сейчас Турция будет очень активна.

— А как в целом в Сирии относятся к Турции?

— Сирия неоднородна. Есть Сирия протурецкая, считающая, что турки помогли ее освободить. Есть Сирия антитурецкая, считающая, что турки — оккупанты. Идлиб — это тоже Сирия. Но в последние годы это скорее турецкая провинция.

«Сирия будет постоянным источником террористической угрозы для России. И надо осознавать, что это дело рук Турции» Фото: © Tunahan Turhan/Keystone Press Agency/globallookpress.com

«Надеюсь, что до войны России с Турцией дело не дойдет»

— У России сейчас приоритет — Украина, а Турция становится все более сильным геополитическим игроком. Не столкнутся ли в перспективе Россия и Турция в новом конфликте, как уже не раз было в нашей истории, не начнется ли новая русско-турецкая война?

— Я надеюсь, что до войны России с Турцией дело не дойдет. Но я всегда говорил, что укрепление Анкары в регионе и мире нам невыгодно. Турция на Ближнем Востоке — оппонент России. Силы, поддерживаемые этой страной, нелояльны нам, мягко говоря.

Сирия будет постоянным источником террористической угрозы для России. И надо осознавать, что это дело рук Турции. Понимала ли она степень риска? Конечно, понимала. Шла ли на это сознательно? Конечно, шла. Понимала ли, что наступает на интересы Российской Федерации, наше присутствие в Сирии и даже на нашу внутреннюю безопасность? Конечно, да. Давайте говорить честно и называть вещи своими именами. Турция на это пошла. Она никогда не считалась и никогда не будет считаться с нашими интересами.

— Для Турции программа-максимум — возрождение империи?

— Конечно. В зоне территориальных интересов Турции и Сирия, и Кавказ, и Средняя Азия. В политике Турции заложена определенная мифология: пантюркизм, Великий Туран и так далее. Эти проекты отражают амбиции и самого Эрдогана. Он человек очень амбициозный, определенно хочет войти в историю. А поскольку экономика не самая сильная сторона Турции, он закрывает вопрос величия страны такого рода авантюрами.

— Эрдогана часто критикуют за имперские амбиции. А можем провести параллель с Россией? Если Москва воспринимает ту же Украину своей исторической территорией, почему бы Турции не претендовать на какие-то территории Сирии, тем более что они находились в Османской империи?

— Я параллели такие не провожу. В Турции проводят такие параллели, но при этом турки Крым не признают за Россией. Почему мы должны проводить параллели и тем самым легитимизировать действия Турции?

Они пользуются нашей ситуацией с Украиной. Как только мы им на что-то пытаемся указать, они тут же начинают вспоминать об Украине. Повторю, турки не признали Крым принципиально. Они всегда на высшем уровне подчеркивают, что считают Крым украинским, выступают за суверенитет Украины. Bayraktar турецкие на Украине тоже были. В этом смысле турки никогда не проявляли к нам лояльность.

Мы почему-то любим уши развесить, когда Эрдоган скажет что-нибудь приятное в наш адрес. Вот он скажет, что Украину зря накачивают оружием, и мы все: «Ой, вот Эрдоган все понимает». Слушайте, Эрдоган действует исключительно в своих интересах. Если он где-то с Россией взаимодействует и не спешит накладывать на нас санкции, это не потому, что он русофил или разделяет цели СВО, а потому, что ему это выгодно, экономике Турции выгодно.

Конечно, Турция имеет определенную долю суверенитета, в отличие от какой-нибудь Германии, Литвы или еще кого-нибудь, и может в общем делать то, что она хочет. Но не от большой любви и лояльности к России.

— А как можно расценить слова Эрдогана о том, что в мире осталось два лидера — Путин и он? Это очередной хитрый реверанс в нашу сторону?

— Мы это на хлеб не намажем, сказал и сказал. Пусть обижаются те, кого он не назвал. Это камень в огород европейцам, даже Соединенным Штатам Америки.

— Как вы думаете, чем в Москве займется Башар Асад? Будет дома сидеть, опасаясь быть убитым, или, например, займется врачебной деятельностью? Еще говорят, что семейство Асадов вывезло из Сирии в Россию несколько миллиардов долларов?

— Не готов это комментировать.