«ТРУДНО СДЕЛАТЬ ПАМЯТНИК «ЖИВЫМ»

- Михаил Борисович, как вы нашли возрожденные Болгары?

- В Болгарах я был не в первый раз, я ведь член попечительского совета возрождения двух татарстанских святынь. Впечатление от того, что я увидел в этом году, самое отрадное. Работа проделана грандиозная, и проделана она не поспешно. А ведь нет ничего сложнее, знаю по собственному опыту, чем отреставрировать памятник, сделать его «живым», чтобы он работал в такой трудной сфере – от религии до этнографии. Мне кажется, в Болгарах все сделано очень хорошо и деликатно. Люди приезжают, проходят через музейную зону, видят историю, а потом снова, когда уезжают, проходят через эту же зону.

- Такая «арочка» получается.

- Да, именно так. Хочу сказать о реставрации памятников, она там делается отлично. В Болгарах реставрировать памятники сложнее, чем на Свияжске, потому что там меньше чего сохранилось, и надо эти «пустоты» заполнять. Памятный знак в честь принятия ислама тоже выделен очень тонко и деликатно. Это ритуальная вещь, но это не мечеть, и туда зайти может всякий. Потрясающе, что сохранено городище, спасибо предыдущим поколениям. Все, что сейчас строится, даже Белая мечеть, это все строится за его пределами. А через несколько лет, естественно, все городище будет раскрыто. Все последние археологические раскопки показывают, что мы получим прекрасный музей под открытым небом. Там, где ханский дворец, решается сложнейшая проблема: что делать, когда памятник раскопан, а потом пойдут дожди, как его сохранять?

«В БОЛГАРАХ ЛЮДИ УЧАТСЯ НА ХОДУ»

- А музей хлеба?

- Он привлечет огромную аудиторию, детей например. Удивительно, сейчас в Болгарах так кипит жизнь, люди учатся на ходу. Прекрасное взаимодействие между археологами, реставраторами, администраторами фонда.

- Полемику вызвала скульптура Даши Намдакова…

- Там все нормально, это же символическое искусство. Если бы "Хранительница" стояла на фоне исламских памятников, это было бы нехорошо. Но ей нашли другое место, другую историческую зону, где "Хранительница" будет нормально стоять. Она не будет ничего дурного провоцировать, хотя я знаю, что полемика в связи с ее установкой была большая. Но в Болгарах везде есть взвешенность, так что все будет сделано деликатно. Там все делается исторически верно, и граница хорошего вкуса не переходится.

«МЫ ИМПЕРСКИЙ МУЗЕЙ»

- Вы приехали в Казань на открытие эрмитажной выставки. Понятно, зачем Эрмитаж нужен Казани, но зачем мы-то Эрмитажу?

- Эрмитаж - имперский музей. Мы существуем во всех концах мира. Нам все равно, что Лондон, что Казань. Нам неинтересно просто давать вещи из своих коллекций, потому что все равно даешь в чужой музей. Если же это наш центр, то в нем мы даем свою, эрмитажную интерпретацию вещей. В центре «Эрмитаж – Казань», например, работают лектории, музейные классы, здесь проходит масса мероприятий, иногда не имеющих напрямую отношения к Эрмитажу, но сохраняющих его стиль работы. Все вместе – это наша миссия, миссия мирового музея. Когда нам говорят, что миссия Эрмитажа – привлекать туристов в Петербург, нас это очень обижает.

- А в чем же ваша миссия?

- По всему миру воспитывать у людей хороший вкус. Мы можем это делать. Вот только поэтому мы в Казани, а не ради каких-то экономических целей. У нас в Казани нет прибыли, а есть хорошая имперскость.

- Но вкладывать в выставки вам все равно наверняка приходится?

- Естественно, мы несем расходы по подготовке экспозиций.

«БОЛЬШЕ ЦЕНТРОВ ПО РОССИИ ПОКА НЕ ОТКРЫВАЕМ»

- Кто-то еще в России предлагает вам открыть эрмитажные центры?

- Теоретически такие предложения всегда есть, но я всем говорю: поезжайте в Казань, посмотрите, как там они работают, как правительство РТ относится к нашему центру. Сможете так работать? Если сможете, будем разговаривать. Пока никто не смог. В Казани мы все проговаривали лет шесть, прежде чем открыли наш центр здесь. В ходе подготовки в Татарстане были реконструированы два музея. Да, мы несем расходы, но большие расходы несет и правительство РТ. Поэтому получается хороший результат. Пока у нас есть несколько предложений открыть центры, но никого, подобного Казани, мы до сих пор не видим.

- Как вы полагаете, есть такое понятие, как музейная мода?

- Конечно, есть. Есть музейная мода на импрессионизм и постимпрессионизм, сейчас есть музейная мода на новое китайское искусство. И то, что есть такая мода, это хорошо, потому что мы обращаем внимание то на одни, то на другие культуры.

«МЫ САМИ С УСАМИ»

- Насколько важно хорошему музею иметь развитую инфраструктуру?

- Когда она есть, мы менее зависимы от разного рода катаклизмов. Мы сами с усами. У меня есть немного наглая теория, скоро я ее провозглашу на экономическом форуме: экономическая схема, по которой живет хороший музей, – это образец того, как должны жить развитые города и государства. Наша экономика не рассчитана на то, чтобы иметь 200 процентов дохода, но она рассчитана на то, чтобы сохранять честь имени, бренд.

- Что, помимо билетов, приносит доход Эрмитажу и любому другому хорошему музею?

- Музейные магазины. Но они тоже сориентированы на формирование хорошего вкуса. Так должно быть и в политике, и в экономике любого государства. Пусть вот изучают, как работает Эрмитаж, Лувр, музей Метрополитен. Мы образцы того, как жить Петербургу и Парижу.

«ПЛОХОЙ, НО ДЕШЕВЫЙ ПРОДУКТ ПОБЕЖДАЕТ»

- А кто занимается маркетингом в сфере продаж?

- У нас есть отделы маркетинга, у нас есть торговые партнеры, которые несут риски в наших магазинах. Но на сто процентов просчитывать все равно невозможно. Недавно прочитал статью, в которой говорится, что, как правило, когда появляется плохой, но дешевый продукт, он побеждает хороший, но дорогой. Но музейная экономика, она более спокойная в этом смысле, она не рассчитана на супервзлеты, но и на суперпадения.

- А как в экономическом плане живет ваш музей?

- Мы живем небогато, музеи во всем мире должны содержаться обществом. Если музей будет думать только об одном, как ему заработать, это все, это пропали все его высокие миссии. У нас есть спонсоры, но это достаточно подвижная вещь. Когда государство дает деньги, деньги дают и спонсоры, и наоборот. Мы должны крутиться, так крутятся все музеи мира, и пока у нас это получается. Мы умеем приспосабливаться к ситуации.

- В чем заключается ваш оnline-проект в Казани?

- Это проект оnline-издания, посвященного Эрмитажу. Эрмитажное видео, эрмитажная газета – это новая и современная форма предоставления информации. Нашим партнером стал Татфондбанк, и мы очень этому рады, потому что Татарстан – самый продвинутый регион России в смысле информационных технологий.

Михаил Пиотровский родился в 1944 году в Ереване. Окончил с отличием восточный факультет университета по кафедре арабской филологии, стажировался в Каире. Работал в ленинградском отделении института востоковедения, защитил кандидатскую и докторскую диссертации. В июне 1992 года был назначен директором Эрмитажа, который до этого времени возглавлял его отец. Автор более чем 250 научных работ.