Любовь Шайхутдинова: «Статистика дает только 2 процента заболевших вакцинированных»

Любовь Шайхутдинова: «Практически 80 процентов представителей частной медицины у нас оказались в низкой степени риска, в которую мы не вхожи с плановыми проверками, согласно сегодняшнему законодательству» Фото: Андрей Титов

«В прошлом году казалось, что случаи смерти от ковида будут единичными»

— Любовь Николаевна, сколько и каких проверок в Татарстане провел Росздравнадзор за 2020 год и 9 месяцев 2021-го?

— Количество плановых проверок было сокращено. Прежде всего в силу того, что мы, как и все надзорные органы, перешли на работу по риск-ориентированной модели, когда кратность проверок зависит от того, к какой группе риска относится организация. Республиканские медучреждения традиционно относятся к чрезвычайной и высокой степени риска, а к самой низкой 6-й степени принадлежат все организации частной формы собственности. Тем самым в какой-то мере нам ограничили проверку частной системы здравоохранения.

— Но некоторые частные клиники оказывают большой комплекс медуслуг, например «АВА-Казань». Как же их не проверять?!

— Практически 80 процентов представителей частной медицины у нас оказались в низкой степени риска, в которую мы не вхожи с плановыми проверками, согласно сегодняшнему законодательству. А учреждения, относящиеся к чрезвычайно опасным, разрешено проверять каждый год, таких в республике в прошлом году было 9, в нынешнем всего одно, это республиканская клиническая больница. К группе высокого риска отнесено 19 учреждений, значительного — 47.

— Сколько же было проверок в итоге?

— В 2020 году у нас было 115 проверок, из них 6 плановых и 109 внеплановых. Довольно большое количество внеплановых проверок объясняется тем, что мы на этапе начала эпидемии анализировали каждую смерть от ковида. В прошлом году нам казалось, что случаи смерти от ковида будут единичными. К сожалению, ситуация развивалась по другому сценарию. Сегодня мы проводим проверки либо в плановом режиме, либо по конкретным жалобам. За 9 месяцев 2021 года было проведено 20 плановых проверок и 35 внеплановых.

«Невозможно нейрохирурга посадить в каждое село! Здесь другой должен быть принцип — надо повышать транспортную доступность» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Советская медицина была достаточно примитивной»

— «Оптимизация системы здравоохранения России по западному образцу привела к тому, что она плохо справляется с обычным вирусом, и поэтому объявили пандемию на ровном месте?» (Андрей). Советская система здравоохранения была бы эффективнее в этой ситуации с ковидом?

— Думаю, это не совсем так. Советская система здравоохранения развивалась вширь, по горизонтали.

— Так ближе к народу!

— Да, но уровень медицинской помощи был низким. Я сама 10 лет отработала в районной больнице. Пенициллин, аспирин и еще пара лекарств. Советская медицина была достаточно примитивной. И существовало требование времени поднять ее на более высокий уровень. Появились узкие специальности, передовое оборудование — КТ, МРТ, ультразвуковые аппараты суперкласса…

— Вот если бы эти узкие специалисты и оборудование в 6-километровой доступности ото всех были, тогда можно было бы говорить, что у нас прогресс в здравоохранении!

— Это невозможно. Все-таки мы должны по-государственному мыслить. Невозможно настолько приблизить высокотехнологичную помощь. Например, у нас есть одно обращение из села: «Почему у нас нет нейрохирурга?» Ну невозможно нейрохирурга посадить в каждое село! Здесь другой должен быть принцип — надо повышать транспортную доступность. Сегодня работает один из пилотных проектов по повышению доступности медицинской помощи: у минсоцзащиты есть специальный транспорт для доставки людей старшей возрастной группы из села в центральную районную больницу. Могут быть использованы и рейсовые автобусы. Но пациент должен знать, где он может получить медицинскую помощь или услугу, например УЗИ. Все-таки эту «ширь» надо оптимизировать, концентрировать. Речь идет о создании межрайонных медицинских центров.

Вы, наверное, тоже слышали, что некоторые родильные отделения в ЦРБ были закрыты. Сколько там имелось проблем! Я согласна, что в селах надо закрывать маломощные родильные дома, потому что там нет возможности обеспечить родильниц высококвалифицированной помощью: неонатолог, анестезиолог-реаниматолог, владеющий знаниями и навыками по оказанию помощи беременным, обеспечение препаратами крови. Сегодня прямое переливание крови запрещено законом, потому что есть и гепатиты, и ВИЧ. Заготовкой и хранением крови в республике занимается четыре филиала Республиканского центра крови, доставка к месту требования занимает определенное время. А акушерство — это прежде всего опасность кровотечения. Поэтому, когда централизуется помощь роженицам в роддомах Альметьевска, Чистополя и так далее, мы понимаем, что кровь есть, круглосуточное дежурство анестезиолога обеспечено; если вдруг потребуется сделать кесарево сечение, то все условия для оказания высококвалифицированной помощи имеются. Конечно, такие «опасные» виды помощи должны быть сконцентрированы в межрайонных центрах. И хотя населению не всегда это нравится, но здесь надо поступать очень рационально, оценивая риски причинения вреда здоровью.

«Раньше у фельдшера было значительно больше полномочий, но современные требования ограничили их деятельность» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Фельдшер должен быть маленьким врачом на селе»

— «Почему в современном российском здравоохранение нет места специалистам широкого профиля в среднем звене? Почему фельдшер оказался в роли администратора-логиста? А ведь в сельской местности он один на многие километры!» (Нурия)

— Да, во время своих проверок мы обращали внимание, что фельдшеры, мягко говоря, не в полной мере выполняют свои задачи и функции. Фельдшер должен быть маленьким врачом на селе: диспансеризация, наблюдение детей до года, готовность к оказанию неотложной помощи. Он каждого больного должен знать наизусть. Раньше у фельдшера было значительно больше полномочий, но современные требования ограничили их деятельность.

— Почему же фельдшеров этих полномочий лишили?

— Вот такая нормативная база. Фельдшеры сегодня физиопроцедуры отпускать не могут, лабораторные анализы не делают — это отдельные виды лицензии. Что-то идет от нормативных документов, а что-то уже и от собственной пассивной позиции фельдшеров.

Мнение

Чем лучше у нас будет работать начальное звено здравоохранения — фельдшерско-акушерские пункты, амбулатории, ЦРБ, — тем меньше будет поток больных в республиканские медучреждения.

Любовь Шайхутдинова руководитель Росздравнадзора по РТ

— Инициативу фельдшеров, наверное, расслабили эти нормы.

— У меня тоже такое впечатление складывается. Мы обсуждаем сложившуюся ситуацию и с нашим министром, и на федеральном уровне. Знаю, в настоящее время готовится типовое положение о центральной районной больнице. ЦРБ должна быть центром, и рекомендуемый норматив для нее — от 50 тысяч населения. В небольших районах статус ЦРБ может измениться на районный или даже на амбулаторию.

— То есть еще большее укрупнение?

— Да, укрупнение. Только так мы сможем оказывать квалифицированную помощь.

— Но разве вся эта оптимизация и укрупнение не из-за того, что бюджетных денег не хватает на здравоохранение?

— Скорее необходимость рационального расходования выделенных средств.

— Так, может быть, просто на здравоохранение надо больше денег требовать?

— Да, несомненно, у нас не самое богатое здравоохранение. Но это вопрос не моего уровня.

— Это понятно. Но многие люди так рассуждают: раз Росздравнадзор проверяет медучреждения, значит, и за всю систему здравоохранения в ответе.

— Да, такое есть. Хотя у нас механизм немного другой: мы выявляем нарушения и передаем акт в минздрав республики для их устранения. Сегодня у нас с министерством сложились хорошие рабочие отношения, мы результаты каждой проверки с министром обсуждаем, причем он приглашает и главврача медучреждения, которое мы проверяли, и курирующего замминистра. В ходе обсуждения вырабатываются решения, что нужно сделать, чтобы ликвидировать тот или иной дефицит. Условно, в медучреждении нет аппарата ЭКГ, значит, выделяются целевые деньги для его приобретения. То есть наша задача — выявить и проинформировать, а конкретная работа, выполнение предписания, причем в отведенный срок, идет со стороны министерства здравоохранения РТ. Невыполнение нашего предписания — уже протокол и штраф. Конечно, рациональнее закупить это оборудование, чем платить штраф.

«Что касается нарушений, то во многом они касаются оформления документов» Фото: Андрей Титов

«Суды в период пандемии идут навстречу медучреждениям, предупреждением ограничиваются»

— Какие нарушения вы выявили за 9 месяцев 2021 года во время своих проверок? И как наказываете?

— У нас в основном суды принимают решение о наказании. На наш взгляд, суды в период пандемии идут навстречу медучреждениям, предупреждением ограничиваются. Наша задача — протокол составить и направить в суд.

Что касается нарушений, то во многом они касаются оформления документов. Например, нарушение при освидетельствовании на право владения оружием. В рамках последних событий нам было дано указание, что при проведении проверок необходимо обращать внимание именно на процедуру медицинского допуска к владению оружием. Аналогично проверяется и процедура допуска водителей автотранспорта к профессии. Есть отдельная статья в КоАП за невыполнение объема необходимых исследований. Если не все предусмотренные приказом специалисты осмотрели гражданина или были нарушены сроки, то в этом случае выносится предписание и составляется протокол в отношении медицинской организации.

— Как вы определяете, какую медицинскую организацию надо проверить?

— Приходим и выборочно проверяем 20–30 карточек тех, кто прошел медицинский осмотр, например на получение прав. Смотрим, какие обследования сделал человек. Бывает, что некоторые исследования и не проводятся, к примеру, водителям категории «Д» надо в обязательном порядке проводить электроэнцефалографию, но не все ее делают. А обследование должно проходить в том объеме, которое предписано нормативными документами.

— А какие обследования проводятся для выдачи разрешения на владение оружием?

— Смотрят четыре специалиста, основной из которых — психиатр. В работе психиатра при освидетельствовании на право иметь оружие две составляющие. Первая — врач прежде всего смотрит, не состоит ли данный человек на учете в психиатрическом стационаре. Если данные гражданина содержатся в этой базе, то все, дальше разговора нет. Если на учете не состоит, то с ним проводится беседа, во время которой доктор имеет возможность заподозрить отклонения в психике. Если что-то не в порядке, по мнению врача, то пациент может быть направлен в специализированную больницу для дополнительного обследования.

— А в больнице человека проверяют на аппаратуре или тоже только разговорами?

— Основной метод психиатра — это визуальный контроль, беседа. Человека даже могут госпитализировать, чтобы понаблюдать в течение определенного времени. Специальных методов для диагностики психических заболеваний нет, это все-таки больше индивидуальная работа. Конечно, есть определенные тесты. В военкомате любят задавать вопрос, чем самолет от птицы отличается. Призывники обычно отвечают: самолет большой…

— То есть психически больной может легко закосить под здорового, чтобы дали разрешение на оружие?

— Конечно, это возможно. Если человек достаточно умный, он будет вести себя спокойно, адекватно отвечать на вопросы, не нервничать, не махать руками. Не всегда латентные психические заболевания удается сразу диагностировать.

— Вы выявили нарушения во время проверок организаций, выдающих разрешение на оружие?

— В основном нет. Осмотр должны проводить четыре специалиста, и эта норма соблюдается. В этом году мы проверяли только ЦРБ, но это как раз именно те больницы, которые выдают подобные справки. Частникам ограничен вход на данный рынок, потому что регистр психически больных и страдающих наркоманией находится в распоряжении только государственных медучреждений. Даже если частники выдают подобные справки, то по вопросам психиатрии сами не проверяют — направляют в психдиспансер, где ставится государственная печать, и только после этого частная организация может выдать разрешение.

Надо сказать, нарушения довольно типичные, например, не все в порядке с ведением медицинской документации, не хватает какого-либо оборудования, специалистов. Порой медсестра проверяет зрение и расписывается за офтальмолога. Мы это тоже выносим как нарушение. Все-таки должны быть врачи, причем с соответствующим сертификатом.

«На стоматологов стали чаще жаловаться, причем больше на ортопедов» Фото: pixabay.com

«Долго трубку телефона не берут, врач на дом не приходит»

— Кроме плановых проверок, есть ведь и внеплановые, по жалобам. Их сколько было?

— Мы сегодня очень тесно работаем и со следственным комитетом, и с органами прокуратуры. В большинстве случаев заявления о смерти СКР направляет нам, чтобы мы оценили качество медпомощи, а потом уже они криминальную составляющую ищут. Эти заявления, пришедшие из СКР, мы по-разному рассматриваем. Если понимаем, что нужна глубокая проверка с привлечением экспертов, то оформляем как внеплановую проверку. Но иногда результат оформляем в виде справки, например, когда в самом заявлении не содержатся факты, указывающие на серьезное нарушение. В таких случаях мы тоже привлекаем эксперта.

— Коронавирус изменил статистику жалоб? Непонимание происходящего порождает недоверие к врачам и диагнозам.

— Такие жалобы, конечно, были. В основном они поступают через сайты Росздравнадзора или минздрава. При их рассмотрении мы стараемся работать с органами исполнительной власти — минздравом РТ, управлением здравоохранения городов, у которых в непосредственном подчинении находятся медицинские организации. Порой достаточно проведения рассмотрения в рамках внутреннего контроля качества медицинской деятельности поликлиники или больницы. Но если мы понимаем, что ведомственного контроля недостаточно, то в этом случае сами проводим проверку.

— Насколько я поняла, коронавирус большого увеличения жалоб не дал?

— Нет, почти не дал. Если в 2020-м мы рассмотрели 1,7 тысячи жалоб, а за 9 месяцев этого года — 1 120, к концу года, наверное, получим число, сопоставимое с прошлогодним. Просто немного поменялась структура жалоб. Понятно, что ковид стал ведущей темой, но все-таки основными вопросами остаются качество медпомощи (около 600 жалоб) и лекарственное обеспечение (около 400).

— «Помнится, несколько лет назад были большие претензии к деятельности клиник пластической хирургии. Сколько недобросовестных оказалось в РТ?» (Ирина Антонова)

— В то время мы провели проверку 39 медицинских организаций, из них четыре были без нарушений, а в 35 нарушения выявили. Мы составили 28 протоколов об административном правонарушении, в общей сложности было наложено штрафов на 300 тысяч рублей. В настоящее время 32 медицинские организации продолжают осуществлять свою деятельность. Но за 2021 год жалоб на пластическую хирургию не было. Может, в силу того, что у людей другие заботы, не до красоты…

А вот на стоматологов стали чаще жаловаться, причем больше на ортопедов. В таких случаях изучения документов недостаточно, поэтому мы рекомендуем пройти судебно-медицинскую экспертизу. Если эксперт сделает заключение, что работа ортопеда сделана некачественно, пациент может подать гражданский иск в суд, минуя Росздравнадзор.

— Вы сказали, у 35 организаций, которые делают пластические операции, были нарушения. Какие?

— У кого-то не хватало анестезиологического оборудования. А ведь любая операция, даже под местным наркозом, достаточно непредсказуема в своем развитии. Вот, например, анафилактический шок случился у пациента — у вас должен быть полный набор реанимационного оборудования: дефибриллятор, аппарат ИВЛ, кислород. Не у всех в полном объеме оно было. Мы и штрафы выписывали, и рекомендации давали, потому что готовность к неотложной помощи должна быть всегда.

— В каких сегментах системы здравоохранения в основном не устраивает качество медпомощи? В поликлиниках, наверное?

— Конечно. Долго трубку телефона не берут, врач на дом не приходит… Этот уровень жалоб даже не наш, а медучреждения. Думаю, если бы человек не нам пожаловался, а попытался разрешить вопрос на уровне заведующей отделением или главного врача поликлиники, то результат был бы достигнут быстрее. Но, тем не менее, получая жалобу, мы начинаем работать с поликлиникой, со страховыми компаниями.

— Но ведь часто бывает, что человек к руководителям поликлиники обращается, а решения своего вопроса не получает…

— Такая жалоба получает особый статус. Если жалоба повторная, если жалуются на нас за плохое рассмотрение жалобы, то ее рассматриваем уже не мы, а прокуратура или центральный аппарат Росздравнадзора. Поэтому мы стараемся ответить на все вопросы, заданные заявителем.

«Я доверяю отечественным вакцинам, наша страна со многими эпидемиями справилась. Считаю, что у России уровень разработки и производства вакцин очень высокий, и хорошо, что мы сохранили эти институты» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Моя задача — призвать население к вакцинации. Другого выхода у нас просто нет»

— «Как вы оцениваете тот факт, что на время пандемии остановили плановую медицинскую помощь? Вы оценили ущерб здоровью и продолжительности жизни населения от этого?» (Петрова Л.)

— Несомненно, вопрос правильный, но это вынужденная мера. Мы должны акцентировать внимание на том, что угрожает здоровью.

Мнение

Ковид — это действительно угроза. Поэтому ряд плановой помощи был отменен. Справедливости ради надо сказать, что некоторые виды плановой помощи на некоторое время можно отложить, например эндопротезирование, удаление грыжи. Но вот в сердечно-сосудистых центрах плановая помощь практически не приостанавливалась, потому что это чревато осложнениями.

Любовь Шайхутдинова руководитель Росздравнадзора по РТ

Я думаю, когда министерство здравоохранения определяло, что можно отложить, специалисты исходили из опасности заболевания в случае неоказания помощи. 

— А когда вернут прежний режим плановой помощи?

— Речи об этом пока не идет, в России уже зафиксировали четвертую волну коронавируса.

— Надолго ли четвертая волна?

— Трудно сказать, хотя вначале говорили о математической модели прогноза. На практике оказалось, что предсказать ход событий сложно. Конечно, осенние простудные заболевания предсказуемы — грипп, ОРВИ, и наслоение на них коронавируса было ожидаемым. И сегодня моя задача — призвать население к вакцинации. Другого выхода у нас просто нет.

— «Чем вакцинация отличается от иммунизации?» (Нурия)

— Иммунизация — это создание в целом иммунного состояния защиты у населения. А вакцинация — часть иммунизации. Потому что иммунизацию можно осуществлять путем вакцинации или введения других лекарственных средств, например, можно вводить кровь с антителами переболевших. Практически 90 процентов иммунизации составляет вакцинация.

— «Люди неохотно прививаются, потому что не доверяют отечественной вакцине. Как вы считаете, она безопасна, эффективна?» (Шайдуллин)

— Я доверяю отечественным вакцинам, наша страна со многими эпидемиями справилась. Считаю, что у России уровень разработки и производства вакцин очень высокий, и хорошо, что мы сохранили эти институты. Конечно, мы пользуемся теми наработками, которые были сделаны раньше. Лично я сделала две прививки «Спутником» и на днях по истечении срока сделала ревакцинацию вакциной «Спутник Лайт».

Росздравнадзор сегодня контролирует негативные последствия вакцин. Знаете, не так много подобных случаев. Во-первых, официальная статистика дает только 2 процента заболевших вакцинированных, то есть действительно вакцина защищает. Во-вторых, реакция на вакцину нами тоже фиксируется, и информация направляется в федеральную систему «Фармаконадзор». В течение трех суток мы сообщаем о летальных случаях, в течение 15 суток вносим информацию о серьезных нежелательных реакциях. Эта система была создана до коронавируса, так мы отслеживали нежелательное воздействие лекарственных препаратов. Центральный аппарат Росздравнадзора видит информацию из всех медучреждений, анализирует и принимает соответствующие решения, вплоть до снятия лекарства с производства.

Сегодня идет анализ состояния вакцинированных. Медицинские учреждения активно включились в эту работу, мы ежедневно имеем информацию, сколько ими направлено извещений. Подчеркну: направить извещение не значит, что все плохо, наоборот, это показатель ответственного отношения медиков к данной ситуации. Даже о малейшем проявлении симптомов заболевания после вакцинации они направляют информацию в эту систему.

«Возвращаясь к цифрам о случаях заболеваний у привитых: Татарстан входит в первую десятку по количеству поданных извещений» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Мы будем кривить душой, если скажем, что вакцина действует 100-процентно»

— А это разве нормально, что вакцинированные заболевают? Разве раньше такое бывало?

— Это возможно. Формирование иммунитета очень индивидуально, у кого-то он вообще не формируется. Мы будем кривить душой, если скажем, что вакцина действует 100-процентно.

Возвращаясь к цифрам о случаях заболеваний у привитых: Татарстан входит в первую десятку по количеству поданных извещений. Понятно, что эта информация требует дальнейшего анализа.

— Главврачи и просто врачи тоже на что-то в Росздравнадзор жалуются?

— Могут. Но в большинстве случаев это не жалобы, а сбор информации при реализации наших мониторинговых программ. Например, у нас есть система, фиксирующая выявление фальсифицированных и недоброкачественных лекарств. Еженедельно ответственный врач в медицинской организации отправляет сведения о наличии или отсутствии подозрительных лекарств. Это постоянная наша работа, которую никто не видит. Но когда мы суммируем информацию и видим, что на один и тот же препарат поступило два-три извещения о недоброкачественности, то прежде всего сверяем свою информацию с данными из других регионов. При наличии идентичных сведений начинается работа с производителями по выработке корректирующих мероприятий, а может быть, и по приостановке обращения данного лекарственного препарата.

— «У нескольких моих знакомых был отрицательный результат ПЦР-теста, а коронавирус потом обнаруживался. Как это объяснить?» (Ильгизар)

— Причин этому может быть несколько. Даже состояние слизистой человека способно повлиять на анализ — сегодня есть насморк, а завтра его нет. И нарушение технологии тоже влияет — один медработник глубоко заводит зонд, другой поближе взял. Тесты относятся к медицинским изделиям, и мы их тоже проверяли.

Мнение

В Татарстане были попытки продажи незарегистрированных тестов на ковид, но мы совместно с МВД пресекли это, было заведено уголовное дело.

Любовь Шайхутдинова руководитель Росздравнадзора по РТ 

Также были попытки продажи бесконтактных термометров производства Китая, два уголовных дела в 2020 году было заведено за реализацию незарегистрированных медицинских масок.

— Незарегистрированные изделия могут быть качественными? Просто предприниматель не захотел с волокитой связываться. Или все-таки незарегистрированное — это обязательно некачественное?

— Когда регистрируют изделие, оно проходит три вида испытания: техническое, токсикологическое и клиническое. Если изделие не зарегистрировано, значит, ни того, ни другого, ни третьего испытания оно не прошло и нельзя говорить об их безопасности и эффективности. Не надо верить приборам, не зарегистрированным как медицинское изделие.

«Понятие «медицинская ошибка» можно ввести, потому что врач тоже человек»

— «Как вы оцениваете профпригодность медперсонала в РТ? Часто ли в ходе ваших проверок причиной некачественного оказания медуслуг оказывается низкая квалификация врачей?» (Дамир Мустафин)

— Вопрос непростой… Согласно квалификационным требованиям, у врача должен быть диплом о высшем медицинском образовании, ординатура и сертификат или аккредитация по специальности. Вот чтобы чего-то из этого перечня не было, во время наших проверок не выявлено. То есть формальная часть соблюдается. Что касается индивидуальных профессиональных возможностей, то бывает разное, например, один хирург сказал: «Я не оперирую». Но в целом, я думаю, работают профессионально.

Во время внеплановых проверок мы порой находим случаи низкой квалификации врачей. Например, у нас были ситуации, когда ЭКГ прочитали неправильно. Здесь есть медицинская ошибка, хотя в законодательстве слова «ошибка» нет, там сразу статья Уголовного кодекса — «Халатность», «Причинение смерти по неосторожности». На мой взгляд, понятие «медицинская ошибка» можно ввести, потому что врач тоже человек и может заблуждаться, но он неумышленно это делает.

— «О профилактике заболеваний путем плановых медосмотров трубят много лет. Но на практике они так и остаются для галочки — никому мы не нужны на этих осмотрах, они проводятся формально. Почему Росздравнадзор не меняет ситуацию?» (Маршида)

— Да, у нас есть полномочия контролировать диспансеризацию, ее объем. Знаете, я с автором этого вопроса не соглашусь. Чтобы получить оплату по законченному случаю диспансерного осмотра, врач должен провести все необходимые обследования, которые есть в приказе. Иначе его работу за конкретного пациента просто не оплатят.

— Экономический механизм давно включили?

— С появлением обязательного медицинского страхования. Фонд ОМС оплачивает только законченный случай медицинского осмотра. А вот что касается формального подхода, то в нынешних условиях это есть, наверное. Началась диспансеризация тех, кто перенес ковид. Последствия заболевания могут быть самыми разными — от когнитивных нарушений до поражения различных органов. Поэтому, конечно, углубленное обследование переболевших проводить надо, чтобы скорректировать их состояние.

«В Татарстане довольно серьезная сеть санаторных учреждений» Фото: «БИЗНЕС Online»

«С реабилитацией переболевших ковидом мы справимся, санаторная система у нас не разрушена»

— «Реабилитация после ковида играет большую роль в восстановлении здоровья. Как вы оцениваете систему восстановительной терапии в РТ?» (Оксана Григорьева)

— Недавно на «Казанской ярмарке» прошла выставка, посвященная реабилитационным технологиям. Если раньше в основном выставляли оборудование, то в этот раз выставка была направлена на технологию реабилитации. Все наши санатории выставились! В Татарстане довольно серьезная сеть санаторных учреждений. Да, это классические санатории, но они сегодня разработали специальные программы реабилитации. Причем эти программы сопровождаются приобретением специального медицинского оборудования. Так что, думаю, с реабилитацией переболевших ковидом мы справимся, санаторная система у нас не разрушена. Они, конечно, частично в частные руки перешли, но тем не менее работу продолжают — и с предприятиями, и с гражданами персонально.

«С вакциной частники не хотят работать — настолько сложно хранение, транспортировка и учет»

— Предложение читателя: «Многие льготники по получению бесплатных лекарств не пользуются своими льготами. Предлагаю проверить, почему они не пользуются, что мешает им регулярно получать необходимую лекарственную помощь».

— Лекарственное обеспечение — второе по количеству обращений в наш адрес. Все началось в 2005 году, когда внедрили такую систему, как монетизация. Раньше денежную компенсацию на лекарства льготникам не выделяли, и все выделенные средства шли на закупку лекарств для всех льготников. Причем, если тебе не нужно было лекарство, ты просто его не получал. Но зато его получал тот, кто в нем очень нуждался.

Мнение

После введения возможности выбора (лекарство или денежная компенсация) человек получил право отказаться от лекарства, но получить за него деньги. Таких отказников у нас на сегодняшний день около 70 процентов от всех льготников, и они ежемесячно получают компенсацию около 800 рублей.

Любовь Шайхутдинова руководитель Росздравнадзора по РТ 

Какая-то часть граждан, наверное, действительно тратят их на лекарства. А оставшиеся 30 процентов — те, кто нуждается в дорогостоящих препаратах, им этих 800 рублей не хватает, поэтому они остаются в программе, надеясь получить лекарства на бо́льшую сумму.

Сегодня в медицине появились технологии, которые требуют последующего серьезного лекарственного обеспечения. Например, установка помпы для диабетиков — с одной стороны, это благо, но расходные материалы к ней очень дорогие. На них человеку надо ежемесячно около 8 тысяч рублей. Аналогичная ситуация у больных, перенесших трансплантацию органов.

Надо сказать, система льготного лекарственного обеспечения довольно сложная: есть федеральные льготники — инвалиды; есть региональные льготники, которым деньги выделяются из республиканского бюджета; есть льготники по 12 видам высокозатратных нозологий. Сегодня работают программы льготного обеспечения больных с сердечно-сосудистыми заболеваниями, заболевших COVID-19.

«Надо сказать, система льготного лекарственного обеспечения довольно сложная» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Сегодня есть дефицит лекарств для льготников? Одно время на это очень жаловались.

— Да, такие жалобы поступают. У аптеки есть 10 дней, чтобы обеспечить выписанный врачом льготный рецепт. Это так называемое отсроченное обеспечение лекарственными препаратами. Но здесь большую роль играет то, что закупки по заявкам поликлиник аптеки совершают в начале года, а в течение года появляются новые льготники. Поэтому постоянно приходится маневрировать и минздраву, и Росздравнадзору, и медучреждению, потому что обеспечить лекарствами все равно нужно. Работа ведется постоянно, порой даже в ручном режиме.

— «Аптеки сегодня в большинстве своем частные, для которых важна прибыль, а не здоровье людей. Как считаете, государственных аптек должно быть гораздо больше, чем сейчас?» (Ислам Ахатович)

— Пусть будут и те, и другие. У частников больше маневров: они могут заказать одну упаковку лекарства, могут заказать напрямую с доставкой из Владивостока или еще откуда. Государственная система более традиционная, закупка препаратов проводится в плановом порядке. Но зато государственная аптека надежная. У нас в каждом районе существует такая аптека. А есть регионы страны, где их ликвидировали. Частники работают, пока им выгодно. Кроме того, не все лекарства частники хотят продавать, например наркотические средства для обезболивания онкобольных. И с вакциной частники не хотят работать — настолько сложно хранение, транспортировка и учет. Без государственных аптек мы просто не сможем. И частники пусть работают, составляют конкуренцию.

«Госзаказ частникам дают, но в большинстве своем они заинтересованы в дорогой медпомощи»

 — «Прошу давно и неоднократно о прикреплении меня к платной зубной поликлинике в Альметьевске. Помогите в решении этой „нерешаемой“ проблемы». (Хакимова Рушания)

— Напомню, каким образом у нас сегодня осуществляется финансирование медпомощи. Это система обязательного медицинского страхования. У нашего территориального фонда ОМС есть определенная сумма средств. И в первую очередь они распределяются государственным медучреждениям, потому что они для того и созданы, чтобы выполнять госзаказ. А вот там, где государственные учреждения не справляются, начинают привлекать частные организации, например стоматология, КТ, МРТ. В принципе, заявиться на госзаказ частные клиники могут, но их доля небольшая.

— Мнение читателя о том же: «Пусть частные медицинские пункты работают с населением, имеющим полисы медицинского страхования! И пусть их услуги оплачиваются страховыми компаниями наравне с услугами государственных медиков. А так что получается — у человека весь его рабочий стаж отчисляются взносы на медицину, и все это пропадает как в черной дыре — воспользоваться своими накопленными страховыми взносами у нас нет возможности. Приходится платить за визиты к медикам еще и еще раз».

— Госзаказ частникам дают, но в большинстве своем они заинтересованы в дорогой медпомощи, например, купили аппарат МРТ и хотят делать только это исследование по госзаказу. Или проводить операции по эндопротезированию. ЭКО у нас делают только частники, для них госзаказ — это гарантированные деньги.

— Может быть, частникам сложно получить госзаказ?

— Нет, там не очень сложные требования: наличие лицензии и готовность работать с пациентами по госзаказу.

— А вот предложение нашего читателя: «Уважаемая Любовь Николаевна, вы никогда не делали попытку записаться к участковому врачу или специалисту? Вы узнали бы много интересного».

— Проведем эксперимент.

— «В некоторых поликлиниках Казани, например в 8-й, людям, которые предварительно не записались на прием, приходится ожидать в очередях по 4–5 часов, даже если есть температура. Причину таких очередей называют одну — нехватка врачей. Как Росздравнадзор решает эту проблему?» (Джамиль)

— В 90-е годы вообще была большая нехватка участковых врачей из-за низкой зарплаты. Потом им сделали надбавку 10 тысяч рублей, и ситуация выправилась. Несомненно, материальный стимул играет роль. Сегодня поликлиники ощущают наплыв пациентов из-за коронавируса. Участковые врачи по 50 вызовов в день получают. Даже представить невозможно, как можно 50 вызовов обслужить! А если еще кто-то из врачей заболеет и его больных перераспределят другим…

Конечно, нехватка врачей наблюдается, но здесь нет быстрого решения проблемы. Надо искать точечные решения. В такой ситуации, как сегодня, поликлиникам нужно помогать, и студенты медуниверситета этим занимаются. Я думаю, что сейчас идет настоящая битва и надо искать решения, которые на данный момент позволят немного убрать напряжение.

«Чиновником становятся очень долго и медленно. Считаю, настоящим государственным чиновником становятся лет через пять работы, и любовь к своему делу подогревает душу» Фото: Андрей Титов

«Я люблю традиционные лекарства из Советского Союза»

— «Как при такой стрессовой работе вам удается хорошо выглядеть? В чем секрет вашей энергии — в семье, спорте, хобби?» (Наталья)

— Знаете, я работу свою люблю. Чиновником становятся очень долго и медленно. Считаю, настоящим государственным чиновником становятся лет через пять работы, и любовь к своему делу подогревает душу. А из спортивных занятий — 2 раза в неделю плаваю в бассейне. 

— Но вы же вы в чиновники из практики пришли. Как это получилось?

— Да, я 10 лет проработала хирургом в ЦРБ. Потом прошла ординатуру по акушерству и гинекологии, работала в роддоме. А в министерство здравоохранения я пришла временно — вместо ушедшей в декретный отпуск подруги, оттуда — в Росздравнадзор.

— «Когда болеете, чем вы лечитесь — лекарствами или народными средствами?» (Светлана Моисеева)

— Я люблю традиционные лекарства из Советского Союза, головную боль снимаю только анальгином. Это замечательный препарат. У нас есть лекарства, которые действуют не хуже новомодных, к примеру ацетилсалициловая кислота, парацетамол, но-шпа. Но, конечно, уровень современных лекарственных препаратов невозможно сравнивать с советскими, они гораздо эффективнее, бьют в точку, так называемые таргетные препараты. Появилась большая линейка лекарств для химиотерапии.

— Вы сейчас об отечественных препаратах говорите?

— К сожалению, в большинстве своем об импортных.

— Какой ваш совет нашим читателям в это непростое коронавирусное время?

— Поменьше везде бродить, не ездить в общественном транспорте. Маски не забывать и лучше перчатки тоже. Надо максимально ограждать себя от лишних контактов. И вакцинироваться точно нужно!

— Любовь Николаевна, спасибо за своевременный разговор. Успехов вам и всем докторам!