«Рио – последнее, что ты захочешь увидеть в Бразилии»

Лилия Равилова в своих путешествиях по самой большой стране Южной Америки добралась до Рио-де-Жанейро

«Я В РИО!» — «СОЧУВСТВУЮ»

Играет песня «Девушка из Ипанемы».

«Вот хороша, стройна, загорела,

Идет мимо девушка из Ипанемы.

В ритме самбы,

Плавно качаясь, идет…

Но… Отчего я печален?

О… Я хочу ей признаться…

Да!.. Должен я ей открыться…

Но не смотрит она на меня,

Лишь на море все смотрит она…»

Копакабана: волны высокие и холодные, брызги периодически перелетают береговую линию и неприятно холодят еле согреваемую закатным солнцем кожу

Так девушка из Ипанемы смотрела на море в 1963 году. И сейчас, в 1982-м, она наблюдает за морем точно так же. Старше не стала. Запечатанная в свой образ, плывет себе тихонько по морю времени… А может, и стала старше — и тогда ей должно быть уже под 40. Пусть с этим кто-то не согласится, но девушка из Ипанемы, наверное, не такая стройная и загорелая, как тогда. У нее трое детей, а от солнца только кожа болит. Может, она еще вполне хороша собой, но ведь не молода, как 20 лет назад, что говорить…

Когда я читала этот рассказ Харуки Мураками, твердо ассоциировала неведомую девушку с духом Ипанемы — одного из двух самых известных пляжей Рио-де-Жанейро. Японский писатель описывал встречу с ней в 1983-м, когда ей могло быть под 40. Сейчас явно за 70 — и характер стал ни к черту. Соседняя Копакабана не лучше. У старушек осеннее (до июня у нас осень, да и зима уже близко) обострение: волны высокие и холодные, брызги периодически перелетают береговую линию и неприятно холодят еле согреваемую закатным солнцем кожу. Да и гости с 1963-го успели измениться — то ли налицо глубокий выдох после карнавала (он отгулял еще в начале марта, но бразильцы народ неспешный), то ли глобальное изменение климата сказалось и на темпераменте поклонников, на девушку из Ипанемы, метафизически гуляющую вдоль прибоя, никто даже не смотрит: все сидят кружочками вокруг контейнеров со льдом и банками пива и заглушают разговорами громкие песни из портативных колонок. Не знаю, как там было в 60-х, а в 2019 году здесь отчетливо непразднично.

«Я в Рио», — отчиталась я на ритуальные «Как ты, где ты?». «Сочувствую», — среагировал голос в трубке. Точнее и не скажешь»

Я сажусь лицом к океану и стараюсь сфокусироваться на линии горизонта, но обзор мне периодически загораживают продавцы. Горячая кукуруза и холодное мороженое меркнут перед гипермаркетом на колесиках, который вам представит Копакабана: купальники, парео, украшения, солнечные очки (при этом каждый загорающий знает, что очки на пляже не друг тебе, а гарант белых кругов вокруг глаз), пиво, вода, кокосы, барбекю из креветок и кукурузы тоже! Метод продаж просто обескураживает своей непосредственностью — просто встать перед вами и начать раскладывать товар, игнорировать отказы, перемещаться за вашим взглядом. Где-то через полчаса глядения на море (его я видела три минуты) начала просто шипеть на продавал по-русски и яростно отмахиваться руками. Через еще минут 40 меня стали, наконец, обходить стороной не только торговцы, но и все отдыхающие.

Беда пришла откуда не ждали — мои товарищи (я поехала с коллегами из Боливии и Перу) тоже включили музыку, прямо под ухом, и начали ей подпевать (идеальный музыкальный слух и голос — врожденная черта далеко не всех латиноамериканцев). Закатив глаза, я распласталась на полотенце и благополучно задремала после бессонной ночи в междугороднем автобусе. Проснулась через пару часов от тупой головной боли (солнечный удар даже накануне зимы никто не отменял) и трезвонящего телефона: звонила моя родная душа, обладающая способностью не только появляться всегда вовремя, но и еще озвучивать мои мысли до того, как я сумею их осознать. «Я в Рио», — отчиталась я на ритуальные «Как ты, где ты?». «Сочувствую», — среагировал голос в трубке. Точнее и не скажешь.

В попытке сохранить объективность нужно сказать, что большие города я никогда не любила. Во всем том, в чем фанаты Москвы без проблем найдут с десяток плюсов в мегаполисах типа Сан-Паулу или Рио, я вижу сплошной безграничный ужас. Понимая, что отношения с последним у меня уже не заладились, я в одностороннем порядке скорректировала программу и следующие два дня провела с друзьями из Колумбии так далеко от Рио, насколько позволял спидометр арендованного автомобиля и количество часов в сутках.

«Второй день вернул мою веру в штат Рио-де-Жанейро»

ВСЕ ЕДУТ ПЛАВАТЬ С ЧЕРЕПАХАМИ, ТОЛЬКО их ПРЕДУПРЕДИТЬ ЗАБЫЛИ

Второй день вернул мою веру в штат Рио-де-Жанейро — выехав из города, мы около трех часов мчали по живописным серпантинам, ползли по пряничным деревушкам и туристическим резортам. Приехав к полудню в Ангра-дус-Рейс, нам оставалось только узнать, что лодочное такси как раз закончило свою работу на сегодня, так что до острова Илья-Гранди нам добираться или на частной яхте (ценой в нашу месячную зарплату), или вплавь (не рекомендовано и вообще шутка).

Вопрос решился благодаря неугомонной Джессике и ее страсти к фотографии — ради удачного кадра она потащила нас сначала на пирс, затем на пришвартованный рыбацкий катер, а потом и вовсе на его крышу, чего наблюдавший за нами со стороны хозяин плавсредства вытерпеть не смог, как и обаяния Джесс, так что уже через полчаса мы грузили на борт ящик со льдом и пивом и отплывали в море за сравнительно скромные 100 реалов с человека.

На Илья-Гранди рыбак нас, конечно, не доставил. Проехав мимо ряда частных территорий и мелких островов с немелкими особняками, вывез в открытое море и разрешил плавать. Жалостливо на нас посмотрел, когда выяснилось, что плавать четверо из пятерых умеют не очень хорошо и требуют твердого дна под ногами. Снисходительно довез до мелководья у необитаемого островка, откуда уже уезжали упущенные нами ранее многолюдные водные такси: пассажиры сидели в спасжилетах и старательно фотографировали все вокруг. С нами на волнах качались яхты как в кино: на носу сидели красивые взрослые пары, в ведерке со льдом стояло шампанское, играющий с палубы джаз заглушала «Вамос пала прайя!» из нашей китайской портативной колонки и наших же не очень музыкальных голосов. Мне было немного жаль культурных отдыхающих, но восторг от происходящего затмевал все приличия: я не помню больше такого прозрачного и теплого моря, податливого песка (мы доплыли вплавь до острова и слепили на берегу самый удивительный и уродливый песочный замок на моей памяти), невероятного пейзажа. На обратном пути захмелевшие, не умеющие плавать колумбийцы на спор прыгали с крыши катера в разбушевавшиеся волны на фоне заката, а я, закутавшись в полотенце, стучала зубами от холода и восторженно таращила глаза на горизонт, где мелькали огоньки портового городка.

«Черепахи годами обитают у соседнего острова, куда вас, конечно, с радостью отвезут, но за определенную плату и по нечетным числам месяца»

На следующий день мы двинули в противоположном направлении — в туристический городок – полуостров Бузиос. Здесь пряничные домики и разноцветные гамаки, красивые люди и не менее красивые серфы в их руках стали нашей реальностью. Пляжи, вопреки моим ожиданиям, оказались не сказочными — никаких пальм, нависающих над водой, никакой зелени, подбирающейся к берегу, только каменная стена, отделяющая прибой от домов, и узкая полоска песка, открывшаяся на время отлива. И чистейшая вода, и стаи рыб размером с ладонь, которые бесстрашно копошатся у твоих ног. Не впечатляет? Правильно, нет, потому что туда все едут плавать с черепахами. Только их забыли предупредить, поэтому они годами обитают у соседнего острова, куда вас, конечно, с радостью отвезут, но за определенную плату и по нечетным числам месяца.

Туристичность этого городка бросается в глаза сразу: на центральной площади представлен ряд европейских кухонь, групповые экскурсии к пляжам проводятся десятками турагентств, а уж про сотни видов именных магнитов и говорить не приходится. Моим любимым местом в городе стало мексиканское кафе с открытой кухней — пока повара на сверхскорость обжаривали и наполняли такос, за их спинами на ветру покачивалась табличка с изображением попугая и подписью «Время уже 5 утра! Где-то».

«Пляжи, вопреки ожиданиям, оказались не сказочными — никаких пальм, нависающих над водой, никакой зелени, подбирающейся к берегу»

Я УЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО В ФАВЕЛАХ НЕ СТРАШНО? ЗАБУДЬТЕ

Когда я сообщала о своем намерении отправиться в Рио, от всех паулистанцев получала один комментарий: «Будь осторожнее». Они же мне ранее советовали носу не показывать из дома с наступлением темноты, а деньги прятать — правильно — в трусы. Еще осторожнее — это как?

Начинаешь понимать интуитивно уже на месте: в этот вечер мы заехали всей компанией в фавелы. Я уже говорила, что там не страшно? Забудьте. То, оказывается, еще были не фавелы — никак не похожи на те трущобы, над которыми любой желающий может проехать на электричке от станции Лапа до станции Луз в Сан-Паулу. Если коротко: говно и палки — и это только описание строительных материалов. О том, что находится между постройками, упоминать не хочется. Но вернемся в Рио.

«Туристичность этого городка бросается в глаза сразу»

На обратном пути из Бузиоса все забитое заднее сиденье бессовестно дрыхло и прихрапывало во главе со мной. За рулем оставался ответственный Сантьяго, в штурманы ему назначили гиперактивную Джессику. Навигатор в телефоне командовал по-немецки (еще со времен ее работы в Германии), но она моментально переводила сказанное на родной для всех, кроме меня, испанский. Проснулась я от чувствительного удара макушкой о крышу авто: мы бездарно подпрыгнули на лежачем полицейском. Сквозь дрему прорвались громкие голоса Сантьяго и Джес — речь быстрая, тон агрессивный, реплики перебивают друг друга. Навигатор продолжает чеканить что-то по-немецки, и накал разговора на испанском все возрастает. Щурясь спросонья, я огляделась — никак родной пригород Сан-Паулу? Только темнее, безлюднее и беднее. Проверяю часы — близится 9 вечера, время детское. Другие девочки на заднем сидении тоже проснулись и косятся в лобовое стекло. Автомобиль делает резкий поворот и фарами выхватывает из темноты новенький припаркованный Renault, приподнятый домкратом, и сгрудившихся вокруг него подростков, явно не тянущих ни на хозяев, ни на автосервис «Дон Педро, вторая дверь направо от парикмахерской».

Пока ребята рассеянно вглядывались в источник света и тревог, машина резко сдала назад и крутыми поворотами под непереводимые испанские реплики выехала к церквушке в гараже одного из домов на широкой улице. Здесь Сантьяго остановился, под мягким светом уличного пыльного фонаря и взглядами прихожан, расходящихся после мессы, методично выругался на всех известных ему языках и повторил все еще раз, обращаясь непосредственно к телефону Джессики. Как мне, упустившей смысл происходящего, объяснили потом, навигатор увел нас в сторону от города на 40 минут пути и завез в одну из фавел Рио. Позже мы совместными усилиями пришли к выводу, что это была уже облагороженная фавела и нам ничего не угрожало, а ребята просто меняли колесо. Переглянувшись, мы также решили, что мудрость нашего бесславного побега определенно не подвергается сомнению.

«Самым удивительным итогом этой поездки для меня стали комментарии бразильцев к моим наблюдениям в духе «Штат Рио — да, город Рио — нет»

РИО, КАК ПОДТВЕРЖДАЮТ МЕСТНЫЕ, В ЭКОНОМИЧЕСКОМ УПАДКЕ

Финальный день пасхальных каникул мы все же посвятили Рио, но действительно туристическим он тоже не стал. Первым делом мы проспали выезд к статуе Христа: бывалые советуют ломиться туда ранним утром, потому что после 9 часов туристов набегает столько, что высоченное изваяние не разглядеть и не сфотографировать, а, как гласит туристическая мудрость, «Не сфоткался — не считается». Следующим пунктом мы отменили выезд на Сахарную голову — знаменитую крутую закругленную гору, с которой открывается вид на город (причину не помню, но делаю ставку на то же обилие туристов). В конечном счете к жаркому полудню мы добрались до неоднозначной, но очень популярной лестницы Селарона. Как по мне, это самая характерная рукотворная достопримечательность современного Рио — причесанный уголок ада. Красная лестница при 38 градусах раскалена до предела, но сотни туристов в час, отстояв импровизированную очередь, обязательно усаживаются по центру ради нескольких кадров. На каждом 10-м панно художник Селарон изображает самого себя — всегда усатым и беременным. На ступеньки выходят двери нескольких хостелов, постояльцы смотрят на происходящее с балконов и тянут кокосовую воду или кайпиринью, что разливают из соседнего окна. Над туристическими палатками тянется характерный сладковатый запах. На углу, где лестница делает крутой поворот и становится чуть менее туристической, стоит заколоченный дом, из которого льется живая фортепианная музыка.

Панорамным видом нас обеспечивает музей руин — сохранившиеся стены одного из некогда роскошных особняков на горе. Свежим воздухом и тишиной — ботанический сад: фонтан на фоне старинного фасада, огромные кувшинки и маленькие водопады, а с главной его аллеи можно даже разглядеть статую Христа — крошечную фигурку высоко на горе. Обедаем в центре, в лучшем ресторане 1999 года (если верить призовым сертификатам), это звание демократичная забегаловка с прожженными скатертями носила аж с конца 70-х. Остатки былого величия еще проглядывают на стенах и в манерах по-европейски возрастных официантов. Рио, как, не стесняясь, подтверждают местные жители, в экономическом упадке. Мы заканчиваем этот день на Ипанеме — галдят пивные бары, шипит чураско, уличные музыканты играют Garota de Ipanema («Девушка из Ипанемы»). Мы идем к дому по берегу, и на стыке с Копакабаной на море вырисовывается лунная дорожка. Титры.

Нетипичная Бразилия вплотную подкралась к моему сердцу

Самым удивительным итогом этой поездки для меня стали комментарии бразильцев к моим наблюдениям в духе «Штат Рио — да, город Рио — нет». Лучше всех высказалась Элис: «Все туристы хотят видеть Рио. Но я говорю всем своим друзьям: Рио — последнее, что ты захочешь увидеть в Бразилии». С того момента я начала прислушиваться к советам чаще, чем к путеводителю, и мои впечатления о Сан-Паулу стали качественно приятнее. Винодельни, заброшенная британская железная дорога, буддийский храм — нетипичная Бразилия вплотную подкралась к моему сердцу.