Вскрытие ТФБ: судьбу миллиардов решит химическая экспертиза подозрительного письма

Согласно выводам судебной экспертизы, неплатежеспособность Татфондбанка наступила 8 декабря. АСВ же считает, что скрытая картотека началась еще 29 ноября Фото: «БИЗНЕС Online»

                «КАК, ЭТО НЕ ВХОДИЛО В ВАШИ ДОЛЖНОСТНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ?»

С допроса свидетелей началось вчера рассмотрение в татарстанском арбитраже дела об установлении даты появления у Татфондбанка неисполненных обязательств. Напомним, согласно выводам судебной экспертизы, неплатежеспособность банка наступила 8 декабря. АСВ же считает, что скрытая картотека (то есть фактическое неисполнение обязательств перед отдельными кредиторами) началась еще 29 ноября. На кону — миллиарды. По данным «БИЗНЕС Online», как раз в те 9 дней — с 29 ноября по 7 декабря 2016 года — юрлица провели много операций по выводу денег со счетов. Правда, по большей части фиктивных (например, деньги приходили на депозиты в банк и тут же уходили обратно в виде кредитов). Иски об отмене этих сделок и возврате денег (или восстановлении долга) получили «Татэнергосбыт», «Татспиртпром», предприятия холдинга «Ак Барс» и многие другие.

В частности, АСВ доказывает, что 6 декабря Татфондбанк не смог выполнить платежное распоряжение завода им. Горького. Но на это есть контраргумент — письмо, датированное тем же днем, с просьбой отозвать платежки на 122 млн рублей и 100 млн рублей и вернуть деньги на депозиты. В подлинность документа агентство не верит и поэтому настояло на вызове в суд Алеси Зариповой (в 2016 году занимала должность заместителя гендиректора по финансам и экономике АО «Зеленодольский завод им. Горького», сейчас работает первым заместителем гендиректора по стратегическому развитию, финансам и экономике судостроительной компании «Ак Барс» — прим. ред.) и Константина Кузьменко (на тот момент главного бухгалтера завода им. Горького, сейчас замдиректора по финансам и экономике — прим. ред.).

Вкладчики, прежде появлявшиеся в суде компактными группами, на этот раз продемонстрировали такую массовую явку, что судье Наиле Гарапшиной пришлось перебираться в зал коллеги, вдвое-втрое просторней.

Первым на вопросы ответил Кузьменко, допросил которого представитель конкурсного управляющего ТФБ Сергей Сенько. Он заявил, что Кузьменко 30 октября 2018 года написал в адрес конкурсного управляющего «Казаньзернопродукта» Олега Хитрова письмо. В нем говорилось о том, что Зеленодольский завод им. Горького 6 декабря 2016 года действительно отозвал свои письма в ТФБ. «В связи с этими обстоятельствами мы и хотим задать ему вопросы», —  объяснился представитель АСВ.  

Константин Петрович подтвердил, что в 2016–2018 годах занимал должность главного бухгалтера завода. Тем не менее нехитрая тактика, которой он придерживался во время опроса, известная как «Моя хата с краю…», помогла ему и любопытство АСВ удовлетворить, и профессиональной чести не уронить. Кузьменко с легкостью отфутболил первый же вопрос представителя АСВ, поинтересовавшегося, что именно в декабре 2016 года входило в круг его должностных обязанностей в части взаимоотношений с банком. «Не входило ничего. Взаимоотношениями с банками — переводами денежных средств, перечислениями — занимается финансовая служба, которой я не командую», — слегка заикаясь, ответил свидетель.

Кузьменко даже удивил судью. «Как, это не входило в ваши должностные обязанности?» — казалось, не поверила Гарапшина.

Но главбух упорно гнул свою линию: в его обязанности входила организация учета всех активов: налоговые декларации, переписка. Депозитные счета в его компетенцию не входили. Кузьменко мягко, но настойчиво открещивался от всего, что имело отношение к проводкам. «На заводе больше 100 расчетных счетов. Выписки, а их сотни и тысячи, поступали не ко мне, а к моим подчиненным», — рассказал он.   

«Вы в своем письме пишите, что письма о досрочном возврате депозитов были отозваны. Откуда вам вообще известны эти обстоятельства, если в ваши служебные обязанности это не входило?» — спросил Кузьменко представитель АСВ.

Осмотрительный главбух пояснил, что с апреля прошлого года занимает на заводе другую должность — заместителя гендиректора по финансам и экономике. «Финансовая служба сейчас находится в моем ведении. На завод поступило письмо, я передал его исполнителям. Они нашли документы», — рассказал он. Разумеется, кто был исполнителем, сейчас пояснить не может.

«Вы хотите сказать, что об обстоятельствах отзыва этих писем в 2016 году вам фактически ничего не известно?» — капитулировал Сенько. «Совершенно верно. Мы просто готовили ответ», — подтвердил экс-главбух. Представитель АСВ вынужден был констатировать, что к данному свидетелю вопросов больше нет.

АСВ доказывает, что 6 декабря Татфондбанк не смог выполнить платежное распоряжение завода им. Горького. Но на это есть контраргумент — письмо, датированное тем же днем, с просьбой отозвать платежки на 122 млн рублей и 100 млн рублей Фото: prav.tatarstan.ru

«ВИДИМО, В ТЕХ ПИСЬМАХ БЫЛО ЧТО-ТО НЕ ТАК»

Второй свидетель, та самая Зарипова, чья подпись стоит на упомянутом письме в банк, подтвердила, что с июля 2011 года по апрель 2018 года занимала на заводе пост заместителя гендиректора по финансовым вопросам. На вопрос Сенько, входили ли в ее обязанности (в том числе с 1 по 8 декабря 2016 года) взаимоотношения с банками в части размещения денежных средств, открытия-закрытия депозитов и обслуживания расчетных счетов, Зарипова ответила утвердительно.

— Входило все, что связано с финансово-экономической деятельностью. В том числе работа с банками, — подтвердила она.     

По словам Зариповой, обычно все документы они отправляли в банк нарочным способом, иногда несколько раз в день. Это делали необязательно сами работники финансовой службы: «Какая-то машина едет в Казань, с ней и передают».

На вопрос о том, каким образом ставились отметки банка на документах, которые сдавались в кредитную организацию, Зарипова ответила: «Трудно сказать». «Какие-то подписи ставились, что документы приняты. Какие-то документы просто отвозили в банк и оставляли. Какие-то документы возвращались, если это были двусторонние документы. Допустим, договоры», — пояснила она.    

— Можете сказать, кто именно в указанный период занимался передачей документов? — продолжал допрос представитель АСВ.

— Конечно нет, — однозначно ответила Зарипова.

— Как возвращались из банка выписки? И как часто это происходило?

— По мере того, как кто-то ездит, забирает, — буднично объясняла женщина. — Могли и раз в неделю, может быть, два.

Сенько попросил у судьи разрешения показать свидетельнице то самое письмо. Уточнил, ее ли подпись стоит под документом. Зарипова ответила утвердительно.

— Вам известны обстоятельства направления в банк этого документа? — сыпал вопросами юрист АСВ. Женщина сказала, что это просто письмо о частичном снятии средств с депозита.

— Денежные средства были сняты с депозитного счета?

— У нас все платежи в тот период были проведены, — твердо ответила та. 

— Эти два платежа тоже прошли?

— Детально день в день невозможно помнить, тем более какой срок прошел: более двух лет.

— Если вы писали отзыв оставить эти письма без исполнения, деньги должны были быть списаны с депозитного счета? Вы же финансовый директор, взаимодействуете с банком, — чуть усилил напор представитель АСВ.

— Понимаю. Не могу сказать.

— Для чего отзывались эти средства?

— Видимо, в тех письмах было что-то не так, поэтому мы попросили вернуть их без исполнения, — туманно ответила Зарипова.  

— Можете пояснить суду: этот документ действительно был составлен в указанную дату или позже? — подобрался юрист к самому главному.  

— Какая у нас дата? — словно совсем не представляя о чем идет речь, спросила женщина. Сама же себе и ответила: 6.12.2016. — Полагаю, в эту дату оно и было подписано.   

— На данном документе нет никакой отметки банка, — исподволь продолжил допрос представитель АСВ. — Каким образом можно еще раз подтвердить, что этот документ вообще был предоставлен банку?

— Здесь же стоит чья-то подпись. Наверное, представителя банка.

— Я не знаю, чья это подпись. Не указано ни фамилии, [ничего], — заметил юрист. — То есть вы не можете квалифицировать, чья это подпись?

— Логично, что банка. В принципе, такая практика есть, и не только с банками: виза человека, который принял, — не отступала Зарипова от первоначальной версии.

— Вы можете пояснить суду, куда все-таки были списаны денежные суммы с этого депозита?

— Нет. Я же не могу [все помнить].

— Каким образом списывались денежные средства с депозитов? На основании банковских ордеров? Вы еще какие-то действия [предпринимали], когда списывали их?

— Нет.

— Можете пояснить суду, для чего по этим платежам 9-го числа были направлены другие письма — о возврате денежных средств?

Зарипова пояснить не смогла. На этом вопросы у представителя АСВ иссякли.

Но тут попросил слова мужчина, назвавшийся кредитором первой очереди Рамилем Нуртдиновым.

— Вы можете доказать каким-нибудь другим способом, что это письмо об отзыве все-таки было представлено в Татфондбанк? Кроме вашего письма без отметки ТФБ?

— Все-таки там какая-то отметка есть. Каким образом мы можем еще доказать? Прошло более двух лет. Все платежи у нас были проведены. Значит, банк все документы получил.  

— Скажите, в чем был экономический смысл отзыва этих платежных поручений фактически в преддверии банкротства ТФБ? Буквально через 10 дней туда зашла временная администрация. 

— Во-первых, я не помню, чтобы уже 6-го числа у ТФБ были проблемы. Я же говорю, сейчас трудно вспомнить, в связи  с чем мы это письмо отозвали.

АСВ заявило ходатайство о назначении экспертизы для проверки заявления о фальсификации Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРОСИМ СУД ПРОВЕРИТЬ ПОДЛИННОСТЬ»

После завершения допроса второй представитель АСВ — Алексей Амбразевич — заявил ходатайство. «Просим суд проверить подлинность письма завода имени Горького от 6 декабря 2016 года», — озвучил он позицию АСВ.

По словам юриста, у АСВ есть обоснованные сомнения. Он перечислил доводы за проверку: у ТФБ этого документа нет, он, в принципе, нигде не был зарегистрирован. На копии письма нет отметки о принятии его банком.

«В целом хочу обратить внимание суда, что это письмо появилось уже после назначения экспертизы», — отметил он.

АСВ сразу же заявило еще и второе ходатайство: о назначении экспертизы для проверки заявления о фальсификации. Судья Гарапшина не забыла о букве закона и предупредила представителей АСВ об уголовной ответственности в соответствии со ст. 306 УК РФ («Заведомо ложный донос»), попросив их расписаться.

Напомнив, что за фальсификацию доказательств тоже предусмотрена уголовная ответственность, судья обратилась к сидевшему в зале в первом ряду представителю «Татэнергосбыта». Тот сразу встрепенулся: «Нас-то зачем? Мы документы предоставляли. Мы не можем быть предупреждены». Гарапшина спохватилась: «У меня некого же предупредить об уголовной ответственности!» Выяснилось, что расписку предстоит взять с представителей завода им. Горького — его было решено привлечь заинтересованным лицом. 

АСВ предложило поручить экспертизу московскому ООО «Столичная лаборатория экспертных документов». Эта компания уже подтвердила, что готова выполнить все работы за 25 рабочих дней (стоимость составит 45 тыс. рублей).

Перед экспертами решено поставить следующие вопросы. Прежде всего: совпадает ли фактическая дата выполнения подписи Зариповой на письме, адресованном 6 декабря  2016 года предправления ТФБ Роберту Мусину с датой, указанной в нем? И второй вопрос: в какой временной период была выполнена подпись Зариповой на этом письме?

Ходатайство юристов АСВ об истребовании у завода им. Горького подлинника подписанного Зариповой письма суд удовлетворил ранее. Как разъяснила судья, помимо письма, для химической экспертизы, которую предложило АСВ, понадобятся также образцы документов, отпечатанных на том же принтере за весь проверяемый период с частотой день–неделя–месяц. «У меня были экспертные организации, которые вообще компьютер спрашивали», — заметила она.

«Учитывая, с какой оперативностью они [завод им. Горького] предоставили письмо „Казаньзернопродукту“, не имея такой обязанности, они, наверное, кровно заинтересованы», — усмехнулся представитель АСВ. 

Арбитражный суд РТ вернется к рассмотрению дела 11 марта. «БИЗНЕС Online» продолжит следить за процессом.