Ильяс Гафаров Основатель лейбла Yummy Music Ильяс Гафаров стал одним из главных организаторов форума Tat Cult Fest Фото предоставлено всемирным форумом татарской молодежи

«TAT CULT FEST — ЭТО КРУПНЕЙШЕЕ СОБЫТИЕ УХОДЯЩЕГО ЛЕТА»

— Ильяс, вы один из главных организаторов большого фестиваля современной татарской культуры, который пройдет 30 августа на территории Казанского кремля. Зуля Камалова, «Аигел», Энвер Измайлов, Super Tatar — список музыкальных хедлайнеров феста впечатляет...

— Вообще, фестиваль городской татарской культуры и искусств Tat Cult Fest  — это крупнейшее событие уходящего лета, которое соберет на одной площадке более 30 современных музыкантов, литераторов, художников, актеров и дизайнеров. Это участники различных творческих объединений, таких как Yummy Music и «Калеб», молодые независимые художники (в широком смысле этого слова), а также приглашенные звезды со всей России и зарубежья: Зуля Камалова из Австралии, Super Tatar из Финляндии, Aygyul из Австрии, Энвер Измайлов из Крыма, Ислам Сатыров из Ставропольского края, «Аигел», Burelәr из Уфы и, конечно же, наши исполнители современной татарской музыки.

— Какова главная идея Tat Cult Fest?

— Такой фестиваль нужен прежде всего для того, чтобы ощутить масштаб происходящего сегодня в современной татарской культуре и искусстве. За последние 10 лет в татарской музыке, литературе, театре, изобразительном искусстве появилось так много новых талантливых смелых людей, что пора уже заявить о них на широкую аудиторию. Многих из них знают только в узких кругах, но, объединившись, они становятся большим и мощным явлением, которое достойно внимания не только жителей Казани, но и всего Татарстана и России. Самым доступным и универсальным форматом для первого шага в этом направлении является фестиваль, в котором каждый найдет себе зрелище по вкусу и по душе.

— Что именно увидит публика, которая придет 30 августа в Кремль?

— 30 августа Казанский кремль превратится в мультиформатную площадку с множеством сцен и зон. С 12 часов дня и до поздней ночи будет работать три музыкальные сцены — для фьюжен, рока и электронной музыки, театральная сцена, литературная и галерейная зона, дизайн-маркет и фуд-корт, а также, конечно же, детская зона, ведь это праздник для всей семьи. В любой момент времени можно будет найти то, что интересно именно вам: ищете ли продукцию молодых дизайнеров, любите ли современный джаз, рок или этномузыку, интересуетесь ли современным татарским театром или литературой — все будет на одной уютной территории.

Более того, желающих получить новые знания, подискутировать с лидерами мнений или поучаствовать в мастер-классе от гостей фестиваля мы приглашаем 29 августа в «Штаб» на ЛикБез — образовательную часть фестиваля. А для тех, кто предпочитает электронную музыку и ночной образ жизни, мы приготовили афтепати 31 августа — шоукейс лейбла «ГОСТ Звук» и «Центра Прометей» на «Фабрике Алафузова».

— Вернемся к 30 августа на территорию музея-заповедника «Казанский Кремль».

— Да, если двигаться по территории Кремля с востока на запад, первыми вас встретят здесь фьюжен-сцена и дизайн-маркет (площадь у Спасо-Преображенского монастыря). Там будут представлены три мощных хедлайнера — это Zulya and The Children of the Underground (Зуля Камалова), Энвер Измайлов и Ислам Сатыров, а также не менее интересные молодые музыкальные проекты, такие как Juna, The CheekLaWeek, Jazz'Elle, Azat Sound System. Здесь можно будет услышать все лучшее, что есть в современном татарском джазе и этномузыке.

Рядом, на дизайн-маркете, можно будет найти все — от кожаной мозаики до украшений и детской литературы. Далее на Преображенской башне развернется фотовыставка #РеспубликаТатарстан, которая собрала работы любимых мест жителей РТ, профессиональных фотографов и популярных блогеров. Наверху, в здании «Манежа», можно будет увидеть фильмы татарстанских режиссеров и при желании обсудить их вместе с авторами. На верхнем ярусе площади мечети «Кул Шариф» будут располагаться фуд-корт и детская зона «КидСпейс», а на нижнем ярусе площади — театральная сцена, где можно будет увидеть литературно-музыкальные перформансы творческого объединения «Калеб» и Ильшата Саетова — он представит свой рок-спектакль «Ку». За мечетью «Кул Шариф», вдоль стены, есть интересное пространство — «Каморы». Они, как нельзя кстати, подошли для галереи молодых татарстанских художников под открытым небом. На Пушечном дворе будет находиться рок-сцена, которая объединит все направления и поколения татарской рок-музыки и даже больше: хедлайнером сцены станет триумфатор этого года — проект «Аигел», который по энергетике даст фору любой рок-группе. Специальные гости этой площадки — известная башкирская рок-группа Burelәr, уже знакомая нашей публике по прошлому фестивалю «Мин татарча сөйләшәм».

За башней Сююмбике есть уютный дворик музея истории государственности РТ, где расположится литературная зона, включающая в себя выставку, лекции и литературный квест. А самая западная точка Кремля — Тайницкая башня — станет плацдармом для музыки будущего — электронной музыки, представленной такими музыкантами как Aygyul, L, Djinn City и Said Olur. На примере электронной сцены можно представить себе, насколько разнообразна и неповторима музыкальная программа фестиваля: тут тебе и восходящая звезда европейской музыки, и представитель крайне концептуального российского лейбла, и неординарная казанская электроника, и независимый проект из Челнов, не говоря уже о самом лучшем виде на закат с этой точки.

— Все эти сцены будут работать одновременно?

— Музыканты и перформансы распределены по сценам так, чтобы, во-первых, музыка не прекращалась ни на минуту и в то же время слушатели могли составить свое собственное «меню» из самых разнообразных компонентов. Само собой, более взрослая, более семейная фьюжен-сцена закончится чуть пораньше, а электронная и рок-сцена продолжатся и после вечернего салюта. Чтобы лучше ориентироваться в программе и площадках, мы подготовили карты с программой фестиваля для всех желающих.

— Почему именно 30 августа? Ведь Казань в этот день перенасыщена различными мероприятиями.

— Дату мы выбрали специально, потому что фестиваль посвящен татарской городской культуре, а 30 августа Казань празднует День города. Это праздничный день, люди привыкли массово выходить на улицы и гулять. Мы специально выбрали эту дату, чтобы одновременно привлечь максимальное количество людей — казанцев и гостей города. В то же время это последние дни лета, значит, хороший повод успеть провести фестиваль на открытом воздухе, чтобы не откладывать на холодное время. В этом году мы делаем акцент на современной татарской музыке, а если фестиваль наберет обороты, масштаб... В будущем хотим сделать Татарстан центром современной культуры народов России.


«ПРОШЛО УЖЕ ТО ВРЕМЯ, КОГДА ТАЛАНТЛИВЫЙ КОНТЕНТ ДОЛЖЕН БЫЛ БЕГАТЬ ЗА ТЕЛЕВИЗОРОМ»

— Но такой фестиваль — это не ноу-хау. В соседнем Башкортостане в один день проходит до трех фестивалей этномузыки. Все на больших площадках в формате open air, все это в прямом эфире показывает местный канал «БСТ»...

— У нас нет сильного уклона в этно, мы больше про городскую культуру татар, которая почему-то исчезла из повестки TV и радиостанций. На сегодняшний день у нас много известных представителей в этно- и world-музыке, что заметно на фьюжен-сцене, но, если посмотреть на динамику последних лет, все более актуальной становится авторская музыка, раскрывающая отдельно взятую личность и узкие сообщества людей. И в нашем случае это прямым образом отражается на локальных артистах: они все меньше обращаются к фольклору или используют его лишь в качестве семплов, ведь фольклор — это лишь часть культуры. Подавляющее большинство создает свою собственную экосистему, со своими образами, принципами и героями. И это тоже нужно ценить, ведь мы не вырастим новых Дэрдменда, Тинчурина, Сайдашева, Нуриева, в сотый раз эксплуатируя «Күбәләк» и «Ай, былбылым». Нынешнее поколение авторов и исполнителей возрождает куда более глубокие и древние традиции — сочинение новых уникальных произведений с собственной системой образов, сохранивших татарский код, но актуальных и понятных другим народам.

— Все-таки еще раз про Башкортостан. Почему же от Уфы, где по TV активно развивают современную национальную культуру, а подобные артисты собирают стадионы, Казань так отстает? 

— В самом вопросе уже есть ответ: сравните центральное телевидение у них и у нас, почувствуйте разницу. У них очень современная, очень активная команда холдинга «БСТ», которая ко всему подходит с неподдельным энтузиазмом. Есть вещи, которые сегодня не измерить рейтингами, деньгами или звонками. Они стараются воспитывать свою аудиторию в том ключе, в котором сами хотят развиваться. Это не просто красивые манифесты, а создание реального продукта своими руками в условиях дикой конкуренции с русской музыкой. И в то же время попробуйте вспомнить, когда по нашему центральному телевидению в последний раз транслировали концерт или клип кого-то из представителей современной татарской музыки? Последний раз мы слышали о запуске подобного проекта на ТНВ еще 9 месяцев тому назад, а воз и ныне там. Прошло уже то время, когда талантливый контент должен был бегать за телевизором. Теперь телевизор должен бегать за ним. Кто первый это освоит и реализует, тот и будет на коне.


Кстати, когда башкиры к нам приезжали, то сильно вдохновились тем, что у нас очень лояльная публика, она не разделяет музыку: татарское буду слушать, а башкирское — нет. Башкирская группа приезжала как один из хедлайнеров фестиваля «Мин татарча сөйләшәм». И они были приятно удивлены нашей публикой. После этого они привезли нашу группу Zarina & The CheekLaWeek к себе в Уфу. И уже там были приятно удивлены тем, на каком уровне играют наши музыканты, какой у них интересный проработанный репертуар, что это очень и самобытно, и современно. Такие связи невозможно сделать на официальном государственном уровне. Такие связи налаживаются между творческими объединениями, различными промоутерами, организаторами, которые в своей сфере на горизонтальном уровне будут просто более тесно взаимодействовать друг с другом, начиная от таких гостевых участий на фестивалях и заканчивая какими-нибудь совместными медийными, культурными проектами.

Повторюсь, в Башкортостане есть очень активная команда холдинга «БСТ». И вообще, там у телевидения, радио и кабельных каналов прямая связь с современными музыкантами более тесная. Их можно слышать по радио, видеть на телевидении. Тот же самый БСТ организует эти концерты, рекламирует их и прочее. То есть есть инициатива и сверху, и снизу — и со стороны медиа, государства, и со стороны музыкантов. 

— Например, концерт ко Дню России, 12 июня, который проходил около «Чаши», ТНВ показывал в прямом эфире, а за 13-летнюю историю акции «Мин татарча сөйләшәм» не помню, чтобы ТНВ показывал это в прямом эфире или хотя бы в записи. 

— Не знаю, может, это настолько сложно технически, что за такое количество лет так и не удалось реализовать. Мы уже привыкли к тому, что все свои потребности обеспечиваем сами: не было фестиваля — сделали, не было современной музыки — сделали, не было современного театра — сделали, не было современного дизайна — сделали. Нет современного телевидения, значит, когда-нибудь сделаем.

«Концерт ко Дню России ТНВ показывал в прямом эфире, а за 13-летнюю историю акции «Мин татарча сөйләшәм» не помню, чтобы ТНВ показывал это в прямом эфире или хотя бы в записи» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ТЫ ВРОДЕ БЫ ДОЛЖЕН СЛУЖИТЬ ИСКУССТВУ И ОБЩЕСТВУ, СОЗДАВАЯ СОВРЕМЕННЫЙ ПРОДУКТ, А ВМЕСТО ЭТОГО ЗАНЯТ КАНАЛИЗАЦИЕЙ»

— В июне вы участвовали во встрече с Рустамом Миннихановым. О чем шла речь?

— Встреча проходила в рамках презентации КЦ «Московский». Там мы вместе с творческими объединениями «Калеб» и «Алиф» рассказали и о планируемых, а также уже реализованных проектах в области современной татарской культуры, и про современный татарский театр, про шоукейс татарской инди-музыки, который успели провести на новой площадке. Тогда же поведали ему и о планах проведения фестиваля, который пройдет 30 августа.

Еще мы анонсировали три арт-лаборатории в этом году и ряд спецпроектов, направленных на развитие ключевых отраслей татарской городской культуры: музыки, театра и медиаарта. Это будут экспериментальные площадки, на которых мы объединим людей, ранее не встречавшихся и не работавших вместе, но одинаково талантливых и значимых для реализации общих проектов. Они будут не просто работать над новым произведением, но и получать новые знания и умения от приглашенных экспертов — успешных представителей современного российского искусства и медиа. Таким образом, в сжатые сроки мы сможем создать центры притяжения профессионалов, объединенных проектной работой, но не обремененных долгосрочными обязательствами. Это современный темп жизни и творчества, практикуемый во всем мире.

— Как воспринял эти идеи президент Татарстана?

— Очень позитивно. Сказал, что те фестивали, которые уже проходят, нужно делать чаще, расширять формат. Но Минниханов больше слушал. Ну и всем пожал руки, сказал, что молодцы. 

. «Президент принял наши идеи очень позитивно. Сказал, что те фестивали, которые уже проходят, нужно делать чаще, расширять формат»
 Фото: president.tatarstan.ru

— С мэром Казани Ильсуром Метшиным тоже была серьезная встреча: вы говорили там о необходимости создания центра современной татарской культуры. Каким вы его видите? 

— Во-первых, он должен стать домом для различных творческих объединений, стать для них площадкой, которую они смогут настроить под себя, под требования конкретных проектов, и в то же время служить акселератором новых идей и смыслов; объединить ресурсы различных направлений искусства — от литературы и музыки до акционизма и медиаарта. Чтобы человек, погрузившись в это пространство, смог прочувствовать все многообразие современной татарской культуры.

— Пока этого нет, вы приняли предложение базироваться в КЦ «Московский»?

— С «Московским» мы работали и работаем над реализацией конкретных мероприятий, для которых подходит эта площадка. Новый спектакль команды «Алиф», шоукейс татарской инди-музыки органично вписались в это пространство. Теперь, опираясь на этот опыт, мы можем планировать дальнейшие проекты, которые, надеюсь, реализуем в новом сезоне.

— А сейчас вы где творите?

— Наша студия находится в здании старой бани, офис — в другом, более комфортном, месте. Репетиционные базы вообще раскиданы по всему городу. Естественно, есть мечта, что когда-нибудь это все будет в одном пространстве или хотя бы мы сможем объединить несколько творческих кластеров.

Другие творческие объединения — частные типографии, дизайн-студии, целые театральные коллективы — сейчас вынуждены базироваться в тех пространствах, которые им доступны. Но если объединить их под одной крышей, то мы сразу сможем решить большой комплекс проблем, связанных с выживанием, администрированием и техническим оснащением коллективов, что мешает посвящать себя всего служению искусству. Нам как никому близко это чувство, когда ты вроде бы должен служить искусству и обществу, создавая современный, конкурентный продукт, а вместо этого занят канализацией.

— До этого музыкальная творческая интеллигенция — молодежь в основном — говорила, что нам нужен татарский музыкальный театр. Если появится центр современной татарской культуры, не скажут: а зачем вам еще и музыкальный театр? 

— Музыкальный театр — это немного из другой оперы, из другого поколения. Возможно, тем, кому близки традиционные, понятные, простые формы искусства, не хватает именно такого. Но городские сообщества куда более многогранны. Им нужно экспериментировать с форматами, получать и делиться новым опытом, использовать одно и то же пространство в совершенно разных целях. Это скорее ближе к лофту, большому открытому пространству, чем к театру. По-настоящему хорошее пространство — это когда у тебя сегодня выставка, завтра — концерт, а послезавтра спектакль, причем все в одних стенах. А музыкальный театр — будет очень нишевая история. Он не сможет стать универсальной площадкой для всех творческих объединений и станет задавать свой формат.

. «С мэром Казани тоже была серьезная встреча: говорили там о необходимости создания центра современной татарской культуры»
 Фото: metshin.ru

«В УФЕ ЕСТЬ ТЕХНИЧЕСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ, ЧТОБЫ ПРИВОЗИТЬ НЕФОРМАТНУЮ ТАТАРСКУЮ МУЗЫКУ НА ОЧЕНЬ ХОРОШИЕ ПЛОЩАДКИ»

— В Татарстане появилось министерство по делам молодежи. Его появление как-то поспособствует вашим проектам? 

— На создание продукта это вряд ли сможет как-то повлиять... На промоушен? И на промоушен не особо повлияет, потому что мы сначала создаем продукт, ставим его на тех площадках, которые нам самим интересны, затем уже остальные решают, использовать это в своих целях, брать себе или оставить без внимания. Здесь мы можем только рассчитывать на то, что будет больше качественных интересных мероприятий, форумов, фестивалей, шоукейсов именно на территории Казани.

— Много надежд связано и с новым министром культуры Татарстана Ирадой Аюповой.

— Да, мы приходили к ней и просто рассказали о последних новостях: что происходит в мире современной татарской культуры, как налаживаем взаимодействие с творческими объединениями. Например, я участвовал в спектакле Туфана Имамутдинова «Шамаиль», а Нурбек Батулла ставил хореографию для наших артистов. Но с приходом Аюповой нам удалось все-таки получить поддержку в ситуации с поездкой в Уфу, потому что они мечтали нас привезти к себе на фестиваль, а оплачивать целый автобус артистов организаторы не могли, поскольку и мероприятие было со свободным входом для зрителей, и день был не самый кассовый. Но благодаря тому, что удалось организовать автобус через министерство культуры, мы смогли туда съездить и таким образом сделать первые шаги по взаимодействию с соседней республикой.

— С Уфой ваше взаимодействие продолжится?

— В Уфе есть технические возможности, чтобы периодически привозить такую неформатную татарскую музыку на очень хорошие площадки. У них летом заканчивается сезон, и мы договорились продолжить сотрудничество осенью. Летом все работали на чемпионате мира по футболу, на фестивалях, а сами площадки открываются осенью. У нас уже есть несколько вариантов, кого можно привезти начиная с сентября этого года. Мне кажется, совместными усилиями мы сможем наладить такой постоянный обмен. Это можно сделать не только с Уфой, как только будет готовая инфраструктура в других городах, мы найдем таких же единомышленников...

— В Москве?

— Да, в Москве татарская аудитория большая, поэтому мы планируем охватить еще два-три города, где еще не слышали такую музыку или слышали очень редко. Но в первую очередь мы хотим привезти этих единомышленников сюда, в Казань, здесь их показать, чтобы они увидели, как люди реагируют на современную музыку в столице Татарстана, поделиться своим опытом организации такого рода проектов и затем уже точечно ездить в те города, республики, у которых есть потребность в этом. Либо это будут близлежащие республики или крупные города с большим населением татар.


«В КАЗАНИ ШОУ-БИЗНЕС ЗАЧАСТУЮ ЖИВЕТ ПО СОВЕРШЕННО ДИКИМ ЗАКОНАМ»

— Лейблу Yummy Music 6 лет. В местной татароязычной аудитории вы уже достаточно популярны. Что планируете делать дальше, чтобы и другая публика вас больше узнавала?

— Мы все-таки хотим попробовать завоевать и радиоэфир. Попробовать завоевать и русскоязычную аудиторию, которая просто слушает разножанровую музыку, участвовать в более престижных фестивалях, на которых представлены как российские команды, так и зарубежные, то есть расширять аудиторию как вертикально, так и горизонтально.

— А как это сделать, если вас даже на основную сцену ФИФА в Казани не пустили?..

— Не нужно ориентироваться на казанский шоу-бизнес. В столице РТ шоу-бизнес зачастую живет по совершенно диким законам. То есть уважительное отношение к артистам, выполнение обязательств, грамотный менеджмент музыкальных или вообще культурных проектов для нашего города — это пока не норма, и эту часть инфраструктуры тоже нужно развивать. Приучать не только слушателя, но и людей, которые работают с культурой, показывать, как правильно организовывать те или иные жанровые мероприятия. Объяснять всем, начиная от программных директоров, заканчивая работниками сцены, выстраивать работу по таким стандартам, которые приняты как минимум в крупных российских городах или во всем мире.

— Каких музыкантов сегодня объединяет лейбл Yummy Music?

— У нас на лейбле сегодня на данный момент всего 6 коллективов: Juna, Gauga, Zarina & The CheekLaWeek, Ильгиз Шайхразиев и К-RU. Постоянно приглашаем на свои мероприятия такие коллективы, как AZAT Saund Sistem, Радиф Кашапов, Djinn City, Abadeli. Это те группы, с которыми мы стараемся работать на всех концертах и фестивалях, организуемых нами.


«У «ҮЗГӘРЕШ ҖИЛЕ» ЗАДАЧА ДОСТАТОЧНО ПРОСТАЯ — ОДИН РАЗ В ГОД СДЕЛАТЬ МЕРОПРИЯТИЕ С БОЛЬШИМ БЮДЖЕТОМ»

— Каким видите развитие татарской эстрады вообще? Рустам Минниханов дал указание — ее качество. Организовали фестиваль «Үзгәреш җиле». А если бы президент РТ поставил эту задачу не перед директором оперного театра Рауфалем Мухаметзяновым, а перед Yummy Music, в каком направлении пошли бы?

— Во-первых, мы работаем как раз-таки немножко вопреки законам эстрады, когда опираемся на авторскую музыку, авторское видение, а не на конвейер однотипных проектов. Если, допустим, в эстраде вопросы репертуара, вопросы исполнения и позиционирования артиста не так принципиальны, то есть кто-то не брезгует фонограммой, кто-то не обращает внимания, как он выглядит, и все решают больше цифры, то мы стараемся придерживаться тех принципов, которые закладывали изначально, — играть с живым звуком, писать такую музыку, которую мы бы сами слушали или слушала бы та публика, на которую мы ориентируемся.

На развитие эстрады мы никак не можем повлиять, потому что находимся немножко вне эстрады, поэтому и называемся «независимой музыкой», а она не зависит от форматов тех или иных радиостанций либо форматов каких-нибудь крупных медиахолдингов. Эта музыка напрямую обращается к слушателю и берет подпитку тоже напрямую от слушателя, поэтому мы ставим ставку только на расширение аудитории, освоение более качественных, более интересных площадок: чем лучше будет в целом уровень живой музыки в Казани, тем быстрее будет расти и наш уровень, чем плотнее мы будем работать с нашими коллегами из других городов или схожих творческих объединений, тем больше сможем привлечь аудиторию.

— Мухаметзянов недавно заявил, что на следующем «Үзгәреш җиле» участники будут исполнять татарскую классику на английском языке. Как вам такая идея?

— У «Үзгәреш җиле» задача достаточно простая — один раз в год сделать мероприятие с большим бюджетом и полным карт-бланшем. А у нас задача немного другая — мы в течение года делаем большое количество различных мероприятий, к каждому из них нужен свой подход, но в то же время мы должны постоянно аккумулировать вокруг себя аудиторию — на протяжении всего года, а не только раз в год. Если бы мы делали фестиваль раз в год, это было бы концерт «Мин татарча сөйләшәм», а потом целый год молчания. Но мы уже последние пару лет больше практикуем сольные концерты наших артистов и все меньше и меньше подстраиваемся под чей-то формат, просто потому, что зачастую наилучший результат получается тогда, когда ты все продумываешь сам от начала до конца.

Наши усилия больше касаются развития музыкального рынка вообще вокруг себя. Куда бы мы ни пришли, мы стараемся работать с самыми лучшими звукорежиссерами, брать площадки с максимально хорошим звуком, стараемся распространять информацию, делать промо через те СМИ, в которых сидит наиболее продвинутая аудитория, наиболее понимающий и неравнодушный слушатель.


— Но «Үзгәреш җиле» выполняет все же свою функцию? Вы же сами были участником первого сезона.

— Для тех, кто участвует — выполняет. Но сильное влияние на эстраду фестиваль не оказывает, потому что общий профессиональный уровень остальной эстрады как был на своем, полупрофессиональном уровне, так и остался. Чтобы попасть на «Үзгәреш җиле», все-таки нужно обладать некими минимальными профессиональными данными не только как исполнителя, но и как человека, чтобы просто выдержать ту нагрузку, которая ложится на тебя во время участия в этом проекте. Но, мне кажется, этого все равно недостаточно для развития рынка в целом, потому что есть разные этапы, которые влияют на это развитие. Должен быть также организован процесс обучения, процесс взаимодействия с различными цехами, чтобы общими усилиями родить какой-то объективно полезный всем продукт.

Нужно периодически обращаться к экспериментам, не ставя конкретных целей, давая максимальную свободу людям, которые создают этот новый продукт, — режиссерам, писателям, музыкантам. И мы, как альтернативный способ развития этой сцены, планируем все свои последующие мероприятия, будь то фестиваль, арт-лаборатория или шоукейсы. У них у всех одна цель, но разные функции. Допустим, если арт-лаборатория дает максимальную свободу творчеству и экспериментам всем участникам, то фестиваль больше работает на аккумулирование вокруг себя всех самых лучших достижений артистов, художников за весь год, тем самым предлагая им единовременно максимальную аудиторию, которую они могут получить. 

— Бюджет «Үзгәреш җиле» — миллион евро, а если бы вам государство дало такие деньги?

— С таким бюджетом... Бюджет всех мероприятий, которые мы делаем в течение года, не только мы, а мероприятия всех творческих объединений, с которыми мы сотрудничаем, меньше бюджета «Үзгәреш җиле». При этом у нас нет привязки к одной площадке, мы создаем такую команду и работаем по такому принципу, что независимо от площадки, от города, должны показать это максимально качественно и интересно. У нас больше идет работа не над покупкой костюмов, написанием под заказ каких-то аранжировок, а налаживание процесса создания продукта с самого начального до самого последнего этапа, чтобы у людей, которые этим занимаются, были максимально комфортные условия.


«ТО, ЧТО РАБОТАЕТ В ТАТАРСТАНЕ, НЕОБЯЗАТЕЛЬНО БУДЕТ РАБОТАТЬ В РАМКАХ ДАЖЕ РОССИИ»

— Насколько я знаю, все, кто занят в этих творческих проектах, где-то работают, чтобы заработать на жизнь, а творчество — это как хобби.

— Я бы так не сказал. В последние годы все больше и больше людей занимаются этими креативными индустриями именно как профессией. Это касается и музыки, и издательской деятельности. Например, Зуля Камалова успешно завершила краудфандинговую кампанию по сбору средств на свой новый альбом, причем на федеральной площадке «Планета.ру». Даже несмотря на то, что по федеральным меркам это не самый медийный проект, данный альбом поддержало очень много авторитетных людей, заявленная сумма набралась. Таким образом, при помощи народного финансирования можно реализовать интересный проект.

— Каков примерный бюджет одного вашего концерта или мероприятия?

— Если брать концерт, в котором участвуют, допустим, все артисты нашего лейбла, то это от полумиллиона до миллиона рублей. С учетом всех расходов: звук, свет, гонорары артистов, различные транспортные расходы и прочее. Если брать сольный концерт каждого артиста, то они могут работать на совершенно разных площадках, на площадках, которые собирают 150 человек или 400–500 человек.

— Институт продюсирования в Татарстане существует как таковой или нет?

— На татарской эстраде это может быть одна форма работы, а институт продюсирования в современной, жанровой музыке, будь то инди-рок, электронная музыка или хип-хоп, R&B, приобретает совершенно другую форму работы, поэтому в татарской эстраде он, наверное, и существует, потому что есть успешные проекты, которые делаются целой командой людей. Например, такой продюсерский проект, как Элвин Грей.

— Но это не татарский, а скорее московский проект...

— Да, не татарский, но при этом он завоевал татарскую аудиторию. В татарской эстраде есть артисты, которые сами себя сделали, а есть артисты, которые вложили деньги в свою раскрутку, заключили контракт с продюсерским центром. Нельзя сказать, что у нас такого института нет, но он нам не подходит, с этими традициями нельзя идти в ногу со временем, нельзя быть конкурентоспособным. То, что работает в Татарстане, необязательно будет работать в рамках даже России или ближнего зарубежья. То есть тут надо понимать, что для решения серьезных, сложных творческих или технических задач надо применять такие же сложные технологии, такие же неординарные решения.

— Татарстан тратит колоссальные деньги на спорт. Почему бы не пригласить в РТ пару известных продюсеров, таких как Максим Фадеев или Константин Меладзе, чтобы они взяли и раскрутили представителя татарской музыки на федеральном уровне. Возможно такое?

— Мы в рамках арт-лаборатории как раз и хотим постепенно вводить такую практику, чтобы привозить экспертов в своих областях, которые добились успехов в федеральном масштабе и могли бы просто открыть глаза представителям татарской сцены, татарской культуры, как на самом деле это делается и почему одни инструменты работают, а другие — нет, чтобы они просто поделились секретом своего мастерства.

— По сути дела, вы планируете заняться тем, что должен делать «Үзгәреш җиле» со своим бюджетом, ведь они как раз и привозят московских профи.

— Недостаточно привезти эксперта, который сделает за тебя твою работу, важно оставить после себя работающий механизм или хотя бы передать знания тем, кто будет эти знания в дальнейшем воплощать здесь на местах, кто своими руками делает проект непосредственно на площадках. Нельзя просто показать красивую витрину и не научить людей тому, как это делается изнутри. Люди, которые отвечают за данную витрину, должны уметь это потом тиражировать без какой либо помощи.

«ЕСЛИ ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК УЙДЕТ ИЗ ШКОЛ, ЭТО БУДЕТ НАРУШЕНИЕМ ОСНОВНОГО ЗАКОНА — КОНСТИТУЦИИ»

— Вы были в числе тех, кто подписал письмо против закона о добровольности изучения родных языков. Вы учились в татарской школе — что она вам дала?

— Татарская школа помогла мне сохранить свою идентичность и связь с корнями. Дала мне знание татарской литературы, знание языка, знакомство с историей.

— В одном из интервью вы рассказывали, что это была первая татарская школа, которая открылась в Альметьевске, она носила имя Ризаетдина Фахретдина, даже школьная форма включала в себя тюбетейку.

— Сама форма обучения должна иметь комплексный подход. Нельзя просто добиться определенного количества часов обучения и при этом не создавать в образовательном учреждении соответствующую атмосферу, где бы ребенок мог все это применить. То есть в гимназии, где я учился, изначально была создана такая атмосфера, в которой ребенок, изучающий татарский язык, литературу, химию, биологию на татарском языке, находился в такой атмосфере, где все это применял ежедневно. Начиная с воспитательной работы, заканчивая культурно-массовыми мероприятиями, он был неразрывно связан со своей культурой.

В то же время нагрузка выше среднего, в отличие от других общеобразовательных школ, дисциплинировала больше, мы проявляли больше интереса к другим дисциплинам и наукам. Мы — учащиеся единственной на весь город такой гимназии — чувствовали себя некой элитой и чувствовали повышенную ответственность, которая ложится на нас. Не думаю, что кто-то воспринимал большее количество часов татарского языка как некую обузу или ненужную лишнюю нагрузку, наоборот, это воспринималось как некий бонус в дальнейшем карьерном или личном росте каждого ребенка, потому что так же, как легко нам давались татарский язык и литература, легко нам давались английский язык и литература, какие-то факультативы, которых не было у других, интерес к познанию мира увеличивался в геометрической прогрессии.

У нас было не только больше татарского языка, татарской литературы или татарской истории, но мы еще изучали и арабскую графику, активно занимались шахматами, изучали английский язык. Уровень общей эрудированности у нас был выше, чем в обычной средней общеобразовательной школе. Естественно, были дети, которые не справлялись со всеми предметами, но всегда можно было перейти в другую школу с более простой программой. Но при этом люди взвешивали, что они теряют, уходя из татарской гимназии с большим объемом дополнительной нагрузки, сравнивали, ради чего они это теряют, зато в результате оставались такие дети, которые (практически до 90 процентов) сами поступали в вузы, добивались успехов дальнейшем, даже в творческих направлениях.

— После школы где учились?

— Я учился в татарской гимназии в Альметьевске, учился в татарской гимназии в Казани, после татарской гимназии я еще учился в специализированном лицее при КГУ, и для меня более глубокое изучение какого-либо предмета всегда было нормой. Где-то я больше изучал язык, где-то было много факультативов, где-то больше изучал английский язык, на каком-то этапе у меня были очень сильные преподаватели по русскому языку и литературе. В результате, когда встал вопрос о выборе вуза, я сознательно пошел на факультет татарской филологии и истории, потому что на тот момент он сочетал в себе как глубокое изучение татарского языка, литературы и истории, так и глубокое изучение английского языка и литературы. Мы одновременно убивали двух зайцев. Нас обучали быть профессионалами как в татарском, русском, так и в английском языке, благодаря чему нам открывалось чуть больше возможностей в профессиональном росте.

— Своих детей отдали бы в татарскую школу?

— Я бы однозначно отдал детей в татарскую школу, но в ту, в которой обучение построено по современным методикам, в которых не просто дается большая нагрузка на обучение, но и грамотно выстроены факультативы, вообще сделана ставка на разностороннее развитие ребенка. Но в целом система образования требует глубокого реформирования. Я вижу это в развитии частных образовательных центров, в которых ребенок получает то, чего недополучает в школе.

«Мы все-таки хотим попробовать завоевать и радиоэфир. Попробовать завоевать и русскоязычную аудиторию, которая просто слушает разножанровую музыку» Фото: из личного архива Ильяса Гафарова

— Но не все могут позволить себе частные школы.

— Чем больше будет потребность в специализированных частных образовательных центрах, где, помимо школьной программы, даются разнообразные знания, чем больше будет конкуренции между ними, тем более доступными они должны стать. Другое дело, что школа как бюджетное учреждение должна сохранить в себе те функции, которые изначально в нее были заложены: ребенок должен получить тот минимум образования, который позволит ему в дальнейшем продолжить обучение и заложить фундамент его личности.

— Как сегодняшним детям привить любовь к татарскому языку и научить ему?

— Естественно, за это отвечают профильные министерства, но надо постоянно их направлять, подсказывать, в каком направлении им двигаться, чтобы инициатива снизу рождала инициативу сверху, показывать, как нужно делать, чтобы постоянно повышался уровень педагогического состава, чтобы у детей в целом не пропадало доверие к преподавателю. Если ребенок будет доверять преподавателю, он будет изучать все что угодно. Любой ненавистный ему предмет может стать любимым. Второе направление — это расширять сферу применения тех знаний, которые они получают в школе, расширять среду, где они могут эти знания применить. Грубо говоря, чтобы они могли с друзьями пойти на концерт, где играет актуальная татарская музыка, могли пойти на спектакль, где ставится актуальная пьеса на татарском языке, чтобы они рекомендовали друг другу книги, сборники, комиксы, написанные на актуальном татарском языке. И тогда у ребенка самого возникнет естественный интерес, он сам будет осознавать необходимость изучения татарского языка.

— Если татарский не будет присутствовать в основной школьной программе, сможет он сохраниться? 

— Если татарский язык уйдет из школ, это будет нарушением основного закона — Конституции, в которой зафиксировано двуязычие. Школа все-таки — это обязательный этап обучения и роста личности, в котором нужно еще более строго следовать стандартам, заложенным в законе. Пока человек не вошел в сознательный этап своей жизни, он должен получить тот набор знаний, который позволит ему взвешенно принимать решения. Пока ты не прошел минимальный курс математики, химии, татарского или английского языка, ты не можешь понять, интересно тебе это изучать в вузе или нет, в каком направлении ты хочешь идти, в чем ты силен, а в чем — нет. Поэтому роль государства усиливается именно на данном этапе — этапе становления личности.