«Не идут инвесторы в улус, ну никак-никак не идут.»

Р. Злотников, «Виват, Император!»

. Завершившийся Восточный экономический форум запомнился в большей степени пикировками федеральных и местных чиновников, чем конкретно предложенными мерами по развитию региона
 Фото: kremlin.ru

«ПОЛОН БЫЛ ФОРУМ И ЗАКЛИНАНИЙ О НЕОБХОДИМОСТИ РАЗВИТИЯ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА...»

На истекшей неделе во Владивостоке завершился Восточный экономический форум. Как сообщают, это мероприятие (третье по счету) посетили 6 тыс. человек из 61 страны, на форуме было заключено контрактов на 2,5 трлн рублей. Полно было и исключительно победных реляций — об уже близком прорыве в отношениях с Японией, о строительстве моста Сахалин-Хоккайдо и даже о «повышенной комплиментарности» лидеров Японии и Южной Кореи по отношению к Владимиру Путину, что бы это ни значило. Не менее любопытным представляется и предложение присутствовавшего на форуме китайского миллиардера Ронни Чичунг Чана переименовать Дальний Восток, «словно что мир до сих пор имеет центр где-то в Европе»; видимо, по мнению китайского гостя, оная Европа на таковой центр уже совершенно однозначно не тянет. Полон был форум и заклинаний о необходимости развития Дальнего Востока, наложившихся на некоторую конфликтность высказываний различных представителей российской элиты относительно происходящего в регионе.

Так, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) Юрий Трутнев отметил, что западные санкции реально мешают привлечению инвестиций в страну в целом и в регион в частности; кроме того, он указал, что за полгода товарооборот между РФ и Японией снизился на 11%. Словно в пику ему министр экономического развития Максим Орешкин бодро констатировал «значительную активизацию взаимодействия бизнес-сообществ двух стран». На фоне этого обмена мнениями довольно резко высказывался лично Путин: по его словам, местные чиновники научились привлекать инвестиции, а кроме того, в регион поступают заметные средства из федеральной казны, но добиться позитивных перемен в жизни населения не получается.

В ответ на это губернатор Хабаровского края Вячеслав Шпорт предложил «модернизировать» (то есть докинуть денег) действующую федеральную программу «Трудовая мобильность». Москва устами министра труда Максима Топилина ответила, что регион и так не выбирает выделяемых на это денег; в том же духе высказался и глава минстроя Михаил Мень. Заочную перебранку прервал опять же Путин словами о том, что дальневосточный регион остается в приоритете перед другими программами развития.

При этом программами развития регион и так уже не обделен. Собственно говоря, ради этого сакрального дела было выделено целое министерство. Более того, в 2014 году в России была принята громкая программа «Развитие Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года», в рамках которой предполагалось потратить 346 млрд рублей (более $10 млрд по тому курсу) на то самое развитие Дальнего Востока. Реальность, как обычно, внесла свои коррективы, траты пришлось урезать: так, в конце прошлого года было установлено, что в 2017 году будет выделено всего 15,4 млрд рублей, в 2018 году — 17,1 млрд рублей, а в 2019 году — еще 18,6 млрд рублей. Иначе говоря, бюджет этой истории «усох» примерно втрое-вчетверо. Здесь же можно вспомнить и программу выделения «дальневосточного гектара», успешной которую тоже не назовешь: она является скорее генератором коррупции — гектары-то в разных местах расположены и разную ценность имеют.

. По словам Путина, местные чиновники научились привлекать инвестиции, но добиться позитивных перемен в жизни населения не получается
 Фото: kremlin.ru

«А СКОЛЬКО ИМЕННО НУЖНО НАСЕЛЕНИЯ В РЕГИОНЕ?»

В целом выглядит это все, надо сказать, довольно забавно, но меня более смущает иная вещь. Складывается впечатление, что, по сути, никто вообще не знает ни то, что делать с Дальним Востоком, ни и то, что вообще в принципе можно сделать. Привычные заклинания не работают: за 25 лет с момента распада СССР население региона уменьшилось на четверть, с 8 млн до 6,2 млн человек, и этот процесс не показывает признаков остановки. Вместе с тем других заклинаний, похоже, не завезли: вот и сейчас Путин заявил, что «...здесь не только нужно создавать центры экономического роста и новые рабочие места, но и строить новые больницы, медицинские и культурные центры, детские сады, школы, заниматься благоустройством». Население в ответ привычно слушает — и копит деньги для переезда на «большую землю». При этом «простой человек всегда прав», ровно из этого и следует, на мой взгляд, исходить.

Выражается это, во-первых, в совершенно элементарной максиме: люди едут за деньгами. Туман и запах тайги (а также прилагающийся в комплекте гнус и зима длиной в 9 месяцев) нынче в качестве мотиваторов никому не нужны. При этом в целом с готовностью к географической мобильности у населения России все в порядке: годы идут, и она входит в социокультурную норму. Более того, об этом тоже было заявлено на форуме — гендиректор АНО «Агентство по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке» Валентин Тимаков привел данные ВЦИОМ, согласно которым 52% населения России согласны ехать на Дальний Восток за зарплату в 50 тыс. рублей (и не сказать, что это так уж много!) и при условии предоставления жилья. Это сообщение, впрочем, столь же закономерно прошло мимо наблюдателей — цифры объемов контрактов и переругивание региональных и федеральных властей были куда более интересны.

Из этого следует довольно жесткое ограничивающее «во-вторых». Я не вижу у властей четкого понимания, на чем именно могут стабильно и много зарабатывать жители региона. Да, безусловно, всегда есть бюджет и бюджетники, есть и кормящийся с этих денег бизнес. Но такой регион не зарабатывает сам, он остается дотационным — на фоне дефицитного бюджета это не самое хорошее состояние.

Отсюда можно перейти к еще более жесткому «в-третьих». Как видно, «кормовая база» региона невелика, и из этого следует простой вопрос: а сколько именно нужно населения в регионе? Может быть, имеющая место депопуляция суть явление нормальное, естественное и стоит не ограничивать его, не тратиться яростно на стимулы, но как-то перенаправить внутренние миграционные потоки?

Понятное дело, в рамках устоявшейся и привычной парадигмы «развития территорий» эта идея отдает ересью уровня «попрания государственных интересов», но у меня совершенно нет уверенности в том, что за эту парадигму имеет смысл держаться. Я напомню, что две трети территории страны (и сравнимую часть Дальнего Востока) составляет вечная мерзлота, которая крайне усложняет и удорожает любую народнохозяйственную деятельность. Выражается это в том, что любой продукт, произведенный в таких условиях, является неконкурентоспособным, а существование такого продукта на рынке возможно только за счет дотаций, то есть денег, изъятых у тех, кто их действительно может зарабатывать. Здесь же рядом есть некоторая ложность и некорректность понятия «кладовая ресурсов», в которую принято записывать Сибирь с Дальним Востоком. Логика элементарна: наличие ресурса на территории совершенно не означает того, что его стоит разрабатывать, что это будет экономически выгодно. Грубо говоря, никто не станет бурить скважину в три километра ради одного-единственного сундука с золотом. Но надо сказать, что понимание этого потихоньку приходит — тот же «Газпром» все же отказался от «развития территорий» (пардон, газодобычи) на Штокмановском месторождении, как только этот проект стал убыточен.

Более того, ровно этим подходом и руководствуются соседи России по региону, что, вполне вероятно, не всегда осознается. Напомним, что еще в 2009 году между РФ и Китаем было заключено (при посредничестве США в Вашингтоне) соглашение об освоении более 300 месторождений природных ископаемых, в том числе на условиях экстерриториальности (!). Это породило изрядную волну в медиа — от обвинений в «продаже Родины» до восхвалений мудрости правящих элит. Сейчас, 8 лет спустя, можно сказать, что Китаю российский Дальний Восток даже в таком вроде бы ультравыгодном формате оказался попросту малоинтересен — дорого и неудобно. Да и мировая депрессия опять же — и это в дополнение к сугубо российским проблемам, от санкций и слабой правовой защиты до бюрократии и зарегулированности всего и вся.

По большому счету, необходимо ставить вопрос о желаемой схеме расселения жителей в России и рассматривать ситуацию с Дальним Востоком в рамках именно такого подхода. Увы, пока этого нет — кроме безумного предложения о переносе столицы за Урал. Да и ставить не перед кем. Через полгода выборы, а за полтора месяца до них истекает полугодовой срок изыскивания (в рамках американского закона о санкциях) якобы неправедно нажитых российских активов, каковой срок, судя по всему, есть не что иное, как «время на принятие правильного решения» для российской элиты. Какое уж тут расселение и Дальний Восток...

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции