Общество задыхается от избытка ненужных вещей и их рекламного допинга, одновременно заставляя людей участвовать в процессе создания и перераспределения этих вещей (что создает отдельную и большую ценностно-этическую проблему – осознание бессмысленности, если не прямого вреда для общества от твоего труда). Но в то же самое время многие потребности человека рыночный механизм и не думает удовлетворять.

 

КТО ДИКТУЕТ ПРАВИЛА?

 

В идеальной экономической деревне с тремя пекарнями, как только жителям захочется крендельков с изюмом, булочники тут же начинают выпекать эти крендельки, соревнуясь, у кого получится вкуснее и дешевле. В российской реальности можно стоять у пекарни с плакатом "Даешь крендель с изюмом", а в ответ упорно получать витрину с тортом "Птичье молоко". Потому что продать один торт выгоднее, чем сто крендельков. Поэтому печь будем торт. Кто-нибудь из крендельколюбителей не выдержит, и все равно купит. Так у нас работает рынок жилья. Потребители могут жить четырьмя поколениями на голове друг у друга в малогабаритной квартире своей прабабушки, иметь огромную потребность (и даже отчасти соответствующую ей платежеспособность) в недорогом жилье – но никто его не построит. Те, кому собственная квартира станет нужна совсем невыносимо, влезут в пожизненные долги, но все равно ее купят.

 

Аналогичная ситуация с медициной. Теоретически, она бывает бесплатной. Практически, бесплатно вас порой и бригада "Скорая помощи" не отвезет в больницу. Не говоря уже о стоматологии или сложных обследованиях и операциях. Потребности тут никому не интересны – ведь когда у потребителя заболит зуб или обнаружится камень в почке, скорее всего, найдутся и деньги.

 

Нужны ли туристам гостиницы? Еще как. Однако в Москве практически нет недорогих 3-звездочных отелей. Это в прямом смысле останавливает многих иностранцев от визита в Россию. Но это никого не волнует – в Москве работают и будут открываться новые 5-звездочные. Хотите к нам приехать – это ваши проблемы.

 

Это все очень мало похоже на внимание к интересам клиента. Скорее на торговлю водой в пустыне.

 

А еще россиянам нужны хорошие дороги, прямые авиарейсы между дальними регионами, детские сады и спортивные школы, доступные по цене билеты в театры и на концерты, качественные и недорогие лекарства. Телезрителям нужны документальные передачи о природе, науке и технике, автомобилистам – недорогие подземные стоянки в городском центре, инвалидам-колясочникам – пандусы и специальные лифты, и не только в отдельных зданиях, а везде. Вряд ли невидимая рука рынка сможет им всем помочь. Впрочем, в упомянутых случаях, может быть есть шанс найти того, кто за все это заплатит – государство. Действительно, чиновников и законодателей, пусть со скрипом, но можно убедить в том, что инвалиду не подняться на коляске по ступенькам, а детям нужны в достаточном количестве дошкольные учреждения. Но потребности бывают и не такие очевидные, и при этом в долгосрочной перспективе оказывающие на государство серьезное влияние.

 

В первую очередь речь идет о культуре и образовании. Отбросив вместе с советским прошлым идею эгалитаризма, в том числе и в виде доступности культурных ценностей, наши нынешние элиты (и как ни странно, вместе с ними многие самые обычные граждане) хотят видеть в культуре в первую очередь товар. Если в 90-е годы "высокое искусство" в этом качестве не рассматривалось, и самым бюджетным досугом вполне могло оказаться посещение консерватории или оперного театра, то постепенно положение изменилось. "Окоммерциализировав" сектор поп-культуры, носители рыночного сознания направили свой взор и на эти заповедники. В отечественной рекламе это вообще стало одним из самых узнаваемых образов – публика в мехах и вечерних туалетах в партере некого театра. И этот образ не случаен – в нем вполне отчетливо видна идея культуры для избранных, союза больших денег и высокого искусства. На смену "малиновым пиджакам" пришел "цивилизованный бизнес", представители которого хотят слушать вместо шансона оперные арии, и они готовы за это платить. Само по себе это вовсе ничем не плохо. Только вот остальным будет уже окончательно предложено проводить вечера за просмотром телесериалов и катания на коньках звезд отечественной эстрады.

 

Те же процессы идут в сфере образования. Один из способов, которым можно потратить материнский капитал – оплата учебы ребенка. То есть подразумевается, что многие граждане России учиться бесплатно уже точно не смогут. Но насколько коммерциализация сферы образования отражает потребность в образовании? Рынку интересен платежеспособный спрос, поэтому платное образование получат только те, кому оно по карману. По словам нынешнего министра образования, сегодня главной задачей развития образования в России является подготовка квалифицированных потребителей – здесь ни о каком образовании как самостоятельной ценности нет и речи.

 

А еще у людей есть потребности в творческой и профессиональной самореализации. Каким образом их можно удовлетворить в чисто коммерческих координатах, совершенно неясно. Часто приходится слышать фразу "Сегодня иметь работу, которая и нравится, и приносит деньги – это редкая удача". Если вдуматься, это жуткие по своему смыслу слова.

 

На все это есть либеральный ответ – вы, дорогие друзья, не в сказке. У нас будет существовать то, что выгодно, а не то, что вам нужно. А если очень нужно, платите. Человек с его потребностями из этой схемы вычеркнут. Нас приучают к мысли, что на витрине супермаркета есть все, что нам нужно – надо только выбрать, загоняя тем самым любые мечты и желания в "товарный" формат. А того, что в формат нынешней витрины не умещается, фактически и не должно существовать – мешает создавать платежеспособный спрос.

 

НЕ ТОЛЬКО ECONOMICUS

 

Накачивание спроса на "лишние" товары и услуги, избыточное потребление "одноразовых", мгновенно морально и физически устаревающих вещей, к тому же происходящее в кредит – а значит, за счет доходов будущего, не может быть бесконечным. Между спросом и потребностями не получается знака равенства и в глобальном масштабе. "Глобальная асимметрия" только усиливается – бедные страны беднеют, не получая никаких преимуществ от приобщения к мировому свободному рынку, и потребности миллионов людей из этих стран никому не интересны.

 

Если не нынешний, то какой-нибудь очередной кризис наверняка серьезно пошатнет эту систему. Сегодня ее спасают силами государственных финансовых вливаний и политическими переговорами, но этическая ущербность "экономики бесконечного спроса" от этого никуда не пропадает. Да и ресурсы планеты ограничены. И ущербность этой системы даже не в идее бесконечного потребления, которую не ругает сегодня только ленивый. Переизбыток вещей – куда меньшая проблема, чем недостаток качества жизни, которое определяется отнюдь не только товарными единицами. Пока человек пытается догнать морковку уровня жизни у себя перед носом, он не в состоянии смотреть по сторонам. На вопрос "Чем занимаешься?" проще всего ответить "Работаю, а что еще?". Работаю где-то и кем-то, чтобы прокормить семью, чтобы достойно и комфортно жить – такая вот жизнь, где для "неэкономического" нет ни места, ни времени. Но зато многое предлагается приобрести со скидкой.

 

И все же вполне вероятно, что впереди – "экономика разумных потребностей", где на смену конкурентной борьбе и манипулированию с целью "продать что-нибудь ненужное" придет сотрудничество и поиск способов дать людям не товары-имиджи, а товары и услуги, реально повышающие качество жизни и решающие задачи людей как людей, а не людей как единиц потребления. Выбор в таком случае предстоит между нынешней схемой "жизнь в первую очередь как потребление" и некой потенциальной схемой "жизнь в первую очередь как реализация определенных целей", где в цели входит и удовлетворение потребностей неэкономического типа.

 

Последняя считается утопической только потому, что люди рассматриваются исключительно как Homo Economicus, рациональные эгоисты. Такой подход даже интуитивно кажется слишком упрощенным. В 2002 году Дэниэл Канеман получил Нобелевскую премию по экономике за исследования поведения индивидов в ситуациях неопределенности – и эти исследования опровергали теорию Homo Economicus. Скорее многим хочется, чтобы в экономике действовали лишь такие субъекты – ведь они и понятнее, и более управляемы, их поведение легче предсказать. Именно такой взгляд на человека выдают фразы "Если дать людям возможность, никто не будет работать, все будут только развлекаться", "Предела потребления не существует", "Кроме бытового комфорта, большинству ничего не нужно". Свободный рынок со своей невидимой рукой действительно может удовлетворить потребности своих участников, но только в том случае, если они являются теми самыми Homo Economicus-ами, для которых не существует ничего непокупаемого и непродаваемого. Отдельный и очень интересный вопрос, почему в России с таким упоением многие приняли такую концепцию человека и продолжают цепляться за нее, закрывая при этом глаза даже не на этические изъяны такого подхода – а просто на неприемлемую ограниченность.

 

Именно то, что реальный человек намного сложнее подобных схем, и дает шанс на другую экономическую реальность – где экономика станет механизмом полноценной реализации потребностей Homo Sapiens.

(Globoscope.ru, Маринэ Восканян, 29.03.10)